***
Растянувшийся на диване Шерлок выглядел крайне умилительно: сильно вымотанный, голодный, не спавший по меньшей мере трое суток. Они сегодня раскрыли одно из тех больших дел, в которые Шерлок погружался с головой, забывая про всю остальную жизнь на время расследования. И вот к третьему часу ночи они наконец-то добрались до Бейкер стрит; детектив сразу же погрузился в беспокойный, но счастливый сон, стоило ему только коснуться головой подушки, даже не удосужившись дойти до собственной спальни. А завтра утром (если повезет ближе к обеду) ему опять станет скучно, и к вечеру, если не позвонит Лестрейд, его опять придется отговаривать от пальбы в стену из непонятно откуда взявшегося револьвера. И вот Джон стоит у входа в гостиную, в насквозь промокшем свитере (потому что так повезло с погодой для расследования, что дождь лил как из ведра и закончился только ко второму часу ночи, когда они всё же нашли такси в том глухом конце города), прислонившись к двери плечом и скрестив на груди руки, он думает о том разбудить ли Шерлока, что бы заставить того снять мокрую одежду и подняться наверх или оставить так, сонного и уютного, хотя на утро он все равно замерзнет и будет чихать, пока отмахивается от лекарства и осмотра, между прочим профессиональным врачом, пережившим Афганистан. А вопреки всеобщему мнению Джон все ещё годился не только на штопанье ран, но ещё и на заботу о своем социопатичном соседе. На принятие решения уходит пара секунд, и Джон, находя на одном из кресел подходящий плед, укрывает им Холмса, а потом тщательно проверяет окна на предмет сквозняка. Удовлетворенно вздыхает и последний раз оглядев всё, уходит. Приняв теплую ванну и переодевшись, Джон решает попить ромашковый чай перед сном, потому что после очередного трупа и драки ему отчаянно нужно расслабиться, немного снизить адреналин, иначе, он просто знает, что не уснет до рассвета. В этом плане он крайне завидовал Шерлоку, который засыпал сразу же после раскрытия большого дела и спал по меньшей мере потом часов 8, когда ему самому приходилось ещё какое-то время переваривать сегодняшний день. К счастью, кошмары с Афганистана давно закончились, за это Шерлоку можно сказать большое спасибо, но бессонные ночи его всё ещё преследовали, правда теперь по абсолютно разным причинам. И вот сегодня он мог с уверенностью сказать почему же не сможет заснуть ещё хотя бы час. Шерлок. А точнее Шерлок, свернувшийся калачиком на крохотном диване в гостиной, в промокшем полностью пальто и с шарфом, уже спадающим на пол, открывающим бледного цвета шею и тщательно выглаженный ворот рубашки, которая теперь точно безбожно смята и мокра под слоем верхней одежды. Волосы растрепанной копной, цвета того самого вкусного шоколада с небольшой горчинкой, который доктор любил больше всего, разбросаны по всей подушке и даже слегка прикрывают лоб и веки, сливаясь с такого же цвета пушистыми ресницами. Он спит не очень спокойно, все время слегка ворочается, то ли от неудобности такого положения, то ли от сновидений, которые посылают ему его чертоги после такого большого «подарка». Но дыхание относительно ровное и даже прислушавшись, Ватсон не замечает ничего настораживающего и облегченно выдыхает, допивая свой успокаивающий чай, травы для которого любезно одолжила Миссис Хадсон. Ему бы уже пора идти спать, но оторваться от разглядывания такого непривычно домашнего Шерлока не получается. Интересно, как он выглядит, когда спит в своей комнате? Если, конечно, он там спит, в чем Джон иногда очень сильно сомневается, смотря на бездонные черные круги под его глазами. А какого спать рядом? Боже! Что за глупости, какой в этом смысл? Однако тело Ватсона уже послало его в пешее эротическое и он тихо подбирается к дивану в гостиной, убирая в раковину свою кружку. К чёрту, пусть будет что будет. Улечься рядом с промокшим Холмсом на маленьком диване оказывается не самой простой задачей, но вопреки всему Джон справляется. Умудрившись даже снять с Шерлока пальто. И только уже лежа в паре сантиметров от рубашки черного цвета, под которой размеренно вздымается грудная клетка соседа, он понимает, что именно сделал. На диване тесно и прохладно, нужно как-то поделить единственный плед, не разбудив уставшего детектива, а потом постараться не думать о человеке чей прохладный нос уже успел уткнуться куда-то в шею, и самому заснуть. Но вопреки опасениям становится так хорошо, уютно и спокойно на душе, что последним воспоминанием Джона за сегодня является то, как правильно его руки помещаются на чужой спине.***
Шерлок в недоумении. Странно, максимально странно для социопатичного консультирующего детектива, просыпаться в обнимку с доктором Джоном Ватсоном. Всю жизнь уверенный в том, что женат на своей работе, Шерлок тем не менее в секунду теряет свою уверенность, стоит ему почувствовать небольшие, широкие ладони на своей спине. Потому что впервые ему совсем не хочется вставать в погоне за новым экспериментом, наблюдением или даже очередным делом. Он думает, что не нарушил бы это утро даже если знал бы о существовании прямо сейчас идеального большого расследования на несколько дней. Ему просто хорошо. По-банальному комфортно, даже на этом маленьком диване, даже в смятой, мокрой рубашке. Он думает, что хотел бы проснуться завтра точно так же, хотя ноющее тело подсказывает что лучше все-таки просыпаться в своей кровати. Но Шерлоку все равно, главное не потерять это чувство невыносимого спокойствия, которое кажется скучным, но безумно волнует и умиротворяет одновременно. Ради такого можно даже попробовать уделять время на сон ежедневно, как это делают обычные люди, такие как Джон. О, нет, Джон не из тех обычных, скучных людей, которые сторонятся таких как Шерлок. Но ведь Ватсон совсем не похож ни на Майкрофта, ни на Мориарти или на худой конец Лестрейда, которые обременяют себя присутствием детектива ради собственной выгоды. Он — особенный. Эта мысль теперь прочно застревает в голове Шерлока. Джон особенный для него, а Шерлок особенный для Джона. Потому что никто на его памяти, будь то полиция, прохожие или даже его брат никогда не смотрели на него с таким восторгом, чистым потрясением на лице и не говорили ему «Потрясающе!», не ходили за ним по пятам хвостиком, даже если знали что их помощь не понадобится. И сам Холмс терпел Джона больше, чем всех остальных людей в месте взятых. И казалось Джону было достаточно даже этого совершенно оскорбительного для других «терплю». Шерлоку кажется, что Джон непозволительно хорош для него, слишком добрый, слишком заботливый, слишком искренний, слишком Джон. Сомнения пропадают. И этого достаточно чтобы сейчас, греясь в его руках, сердце Шерлока начало трепетать так как никогда в жизни, и что бы в голову пришло это несуразное, стремительное, но такое потрясающее «люблю»… Можно ли назвать Джона идиотом? Кому-то кроме Холмса и, пожалуй, самого себя — нет; но что уж поделать, из уст Шерлока это кажется почти комплиментом (особенно когда от его улыбки при этом сносит крышу), а самого себя доктор считал идиотом почти каждый день. Как сейчас. О, Джон точно был идиотом, когда затеял этот непонятный сон вместе, даже не из-за тесноты, боли в спине и прочих неудобств. Шерлоковский нос по-прежнему упирался в шею, только уже ближе к ключицам, теплое ровное дыхание согревало кожу и успокаивало получше даже самого качественного чая с ромашкой. Было бы замечательно просыпаться так каждое утро, не мучаясь от недосыпа и головной боли. Только вот всё закончится сразу же как Шерлок проснётся, потому что, ну разве нужно Шерлоку Холмсу лежать с кем-то в обнимку? А нужно ли это Джону Ватсону? О, да, определенно. И хотя Джон затрудняется сказать почему, запах пыли с корицей в волосах соседа отметает все сомнения и заставляет уткнуться в эти захватывающие кудри носом. Шерлок ёрзает. — Сколько времени, Джон? — он поднимает голову и теперь дышит в челюсть, упираясь носом в щёку. Джон чувствует, что покраснел. — О, боже, Шерлок. — Джон отстраняется, меньше, чем позволяет даже такое незначительное расстояние на диване, и по-прежнему не выпускает детектива из рук. — Извини, я. слишком переживал за твоё самочувствие. — он выкручивается самым идиотским образом, даже социопат поймёт. Конечно, доктор не то, что бы лгал, иначе Шерлок мог бы просто вышвырнуть его из дома за бестактность. Холмс тем временем почему-то улыбается. — Не важно. Часы? Джон, время. — Ватсон, на удивление, не услышал в этих словах никакого раздражения, скорее снисходительность. — Да, конечно. — Джон поворачивает голову и натыкается глазами на часы, на секунду задумавшись, что сложного было сделать тоже самое Холмсу, но это же Шерлок (которому часто легче попросить чужой телефон чем взять собственный с тумбочки), поэтому вопросы испаряются. — Сейчас 8:25 — Шерлок облегченно выдыхает. А внутри Джона что-то мягко трепещет и одновременно вздрагивает от страха. — Есть планы на сегодня? — О нет, и что это значит? Шерлок пытается поскорее закончить это вторжение в его личное пространство, найдя какое-нибудь другое занятие? Нет, скорее всего его просто интересует, звонил ли Лэстрейд. — Ещё вчера я отпросился со смены в больнице, потому что, как ты знаешь, мы пришли домой глубокой ночью и полностью вымокли, не удивлюсь если у тебя температура. — упрекнуть Холмса в неаккуратности и пренебрежительном отношении к собственному здоровью, было привычкой врача, не более; именно поэтому он проверяет рукой лоб соседа, с облегчением понимая что с ним всё в порядке, не из-за чего-то другого, нет. Но Шерлок ничего не ответил, только притянул Джона ближе. — И Лэстрейд ещё не звонил. — Тогда, могли бы мы полежать так ещё немного? — Если бы Джон не знал Шерлока, он бы подумал что тот смущается, потому что это так и выглядело, Холмс отвернулся чуть в сторону что бы при таком расстоянии между ними, доктор не видел его лица, но тем не менее, не отстранился. — Что? — Джон был действительно в замешательстве. — Шерлок, с каких пор ты проводишь на мне эксперименты? — Это не эксперимент. Просто ты очень вкусно пахнешь ромашкой, не обольщайся. — на этих словах Шерлок втянул носом воздух где-то в районе скулы Джона и тот кожей почувствовал его улыбку. Пару секунд они молчали, а потом вместе засмеялись, и Джон сделал вид, что не заметил лёгкий поцелуй на щеке. — А от тебя мокро и пахнет пылью; сходи в душ и давай переместимся в спальню, если ты ещё нуждаешься в моих объятиях. — Ватсон бы никогда не позволил себе такого, но желание прижиматься к Шерлоку после осознания как на самом деле это приятно, было непоколебимым. Он толком не задумался о сказанном, но заметил лёгкое недоумение детектива. — С каких пор ты мне указываешь? — Холмс делано надулся, но быстро сдал позиции стоило только пощекотать его под рёбрами. — Ладно иду. Шерлок выскочил из объятий и быстрым шагом направился в ванную. С уходом консультирующего детектива, улетучилась вся лёгкость и уверенность. Господи, что он творит? Он сейчас прямым текстом предложил Шерлоку пойти в его спальню что бы запрыгнуть в его объятья! И он согласился! Действительно согласился… Ватсон, тяжело переставляя ноги, поднялся по лестнице к себе. Нервно оглянулся, расправил кровать и наспех переодевшись, сел, собираясь дождаться Шерлока прежде, чем ложится. Погода за окном была всё такой же пасмурной, и доктор совсем не жалел сейчас, что решил остаться дома, даже если Шерлок скоро выставит его на улицу. Джон успел тысячу раз передумать, но всё ещё ждал детектива, и когда он всё-таки появился в дверях комнаты, Ватсон вздрогнул, потому что увидел на его лице точно такую же тень страха и беспокойства. — Джон. — в груди доктора что-то оборвалось от того, как по-новому звучало это обращение. — Да? — Это не шутка? — лицо Шерлока казалось болезненно уставшим, но в глазах плескалось что-то тёплое, что показалось Джону похожим на надежду. — Нет, кажется. А должна была? — Джон очень хотел бы действительно свести всё в шутку, но собственные чувства и необычно жалобный взгляд голубых глаз, не дали ему передумать. — Нет. — через секунду ответил Шерлок, его глаза улыбнулись, но он поспешно отвернулся, прикрывая себя тем, что зашторивает окно. Джон, кажется, хотел сказать что-то ещё, но передумал. Шерлок был готов поспорить, что прочитал его мысли, они оба прыснули. — Эй, Шерлок. Ты же понимаешь? Нет, не так. Хотел бы ты… — Джон неловко растрепал волосы на затылке и старался не смотреть на соседа, потому что реакция предполагалась не самая приятная. — Да. — Вот так вот просто? Несносная гениальность! Как Шерлок может так легко и в то же время с таким теплом в голосе говорить такое? Джон начинает раздражаться. От страха не осталось и следа, теперь он кажется уже жалел, что решил связаться с Холмсом. — Но я не договорил! — Ватсон вспыхнул и в очередной раз напомнил себе, что говорит с социопатом. Но это мало чем помогло. — Мне нравится, как мы проводим время сейчас, разве этого недостаточно? — Шерлок смотрел на него с всё той же дурацкой снисходительностью, которая буквально говорила: «Ты идиот, все идиоты, но я так и быть снизойду до твоего уровня развития интеллекта», только непонятно зачем. — Но Шерлок! — Джон только сейчас вдруг понял, что для детектива всё это наверняка уже ничем не удивляющее событие, его чертоги разума давно всё просчитали. — Я люблю тебя. Не просчитали… Шерлок был явно раздражен тем глупым поведением Джона, но по какой-то причине не только решил это не показывать, но и наоборот, пошёл на уступки. Он сказал, что любит его. Шерлок сказал, что любит его. Джона вдруг озарила догадка, Шерлок боится. Так же, как и он сам, не верит, смотрит в глаза, пытаясь прочитать в них ответ, раньше, чем он прозвучит в воздухе. Так по-человечески переживает, наверное, впервые в жизни, и это из-за него, из-за Джона. Шерлок упрямо поджимает губы, но глаза выдают его, в них бегает тепло и смиренность. Не солгал… Джон тоже не будет (нет никаких сомнений, потому что даже в такой ситуации не выходит не пялиться на краешек ключиц, выглядывающий из-под единственной домашней футболки и тяжело дышать, смотря как с мокрых кудрей размерено капает вода), его любят, и это так просто и правильно, что доктор теперь снова верит как ребёнок — всё у них будет хорошо. Джон отмирает, мягко хлопает ладонями по бёдрам, надеясь, что Шерлок не настолько социапотичен, чтобы не понять этот жест. На лице возлюбленного промелькает недоумение, но он быстро ретируется и садится Джону на колени, слегка сжимая руками ткань домашней рубашки на его спине, и уже по своему обыкновению, утыкается носом в его шею. — Боже мой… — Сердце ухает где-то в грудной клетке и ускоряется, доктор легко обнимает чужую спину руками и вдыхает запах нового шампуня, который купил на прошлой неделе. — Да. И я, и я тоже. Как же хорошо, что они на кровати, потому что от неожиданно жаркого поцелуя в районе ключиц подкашиваются ноги. Джон аккуратно касается подбородка Шерлока пальцами левой руки, заставляя того оторваться от своей шеи. Пару секунд смотрит в глаза, потом разглядывает тонкие бледно розовые шерлоковские губы, затем снова глаза. Шерлок еле заметно кивает. Получив разрешение, его губы тут же пылко припадают к чужим, какое-то время просто сталкиваются, нежно посасывая друг друга, ещё чуть позже он мягко облизывает припухшую нижнюю губу Холмса и приоткрывает рот в нерешительности. Шерлок повторяет его действие. На секунду растерявшись док тем не менее достаточно быстро находит нужный угол и погружает влажный язык в любимый рот. Его руки блуждают по спине, сжимая и притягивая как можно ближе. Шерлока хочется почувствовать везде, где только можно. Тихий стон нарушает звуки влюблённой возни и это заставляет обоих отстраниться перевести дух. Внутри всё переворачивается. — Действительно? — Шерлок восторженно хмыкает и поднимает на доктора глаза. — «Не гей» Джон Ватсон? — доктор хлопает по спине за такую наглость, но не отстаёт. — «Повенчанный на своей работе»? — Шерлок слегка отстраняется лишь для того, чтобы можно было разглядеть его закатившиеся глаза и кривую линию губ. — Ладно, я понял. Ну и что теперь. — Холмс грустно вздыхает и снова принимает любимое и видимо самое успокаивающее положение — уткнуться в расстояние между головой и плечами Джона. — Кто мы друг для друга? — чуть тише спрашивает Шерлок. — Не знаю, как ты хочешь. Обычно влюбленные — на этом слове Шерлок хмыкает и оставляет ещё один теплый поцелуй на ключицах — начинают встреча-аться. — тем самым вызывая судорожный выдох. — Джон, ты хочешь встречаться со мной? — щеки обоих заливаются краской. — Ше-ерлок, — Доктор молится что бы на его шее осталось хоть одно живое место к концу дня. — дай угадаю ты ведь никогда не говорил ничего подобного кому-то? — Ватсон легко посмеивается, пока не получает коварный укус шерлоковскими зубами на мочке уха. Он ахает. — Ах да, а если сказать про тебя я начну ревновать. — Шерлок полностью торжествует своей негласной победе и лыбиться как довольный кот, но пытается свести брови в молчаливом негодовании. — Ну, неужели ты такой собственник? — Джон прикрывает глаза и пытается оттолкнуть от себя надоедливого детектива, но тот лишь крепче вжимается в доктора и легко кусает. — Да-да, всё хватит, я понял. Я согласен. На какое-то время воцаряется уютная тишина, нарушаемая лишь бесконечными поцелуями. В какой-то момент Шерлок заваливается настолько сильно, что Джон просто не выдерживает его веса и плюхается на кровать спиной. Тот только сильнее радуется своему первенству и совсем не обращает внимание на недовольное мычание снизу, бесконечно касается своего Ватсона и не может оторваться. Когда док уже почти смирился с позицией, Шерлок вдруг прекращает свою возню и падает рядом, поворачивается на бок и опирается на локоть, с интересом разглядывая красный от залюбленности профиль Джона. — Мне поменять твоё имя в телефоне на «Мой Джон» или оставить? — он певуче растягивает слова, явно наслаждаясь тем, как это звучит, на секунду заставляя обоих счастливо улыбнуться. Джон тоже переворачивается на бок и наделяет своего парня возбуждённым взглядом. — Как хочешь, но, если ты поменяешь, я тоже. — Ватсон коротко чмокает Шерлока в щёку. — Не боишься? — Джон на это только хохочет, а потом быстро, но осторожно оказывается сверху и подминает под себя пассию. — Шерлок не глупи. Я прошел Афганистан, а сейчас бегаю по воскресеньям с сумасшедшим социопатом по крышам, обследую трупы, участвую в перестрелках и нахожу это забавным. Что меня может напугать? — Он вопросительно поднимает брови, но сразу же любовно лыбиться и целует растрёпанные шоколадные кудри. — Думаешь? — Холмс необычайно мило краснеет, прижимается (слегка поерзав, чтобы оказаться на уровне джоновой шеи) и снова вдыхает запах возлюбленного. — Ну хорошо. Видеть такого расслабленного Шерлока очень необычно, последний раз, когда он так показывал свою человеческую уязвимость был под большим количеством алкоголя. И тут два варианта, либо Джон действует на него похлеще крепкого бренди, либо они наконец доверились друг другу полностью. Ватсон улыбается своим мыслям, одновременно расцеловывая чужие щёки, и наслаждается счастливым морщинкам у шерлоковских глаз. — Мне обрадовать Майкрофта? — не прекращая обниматься они синхронно поворачиваются, ложась на бок, и продолжают сонливо улыбаться. — Пф, этот напыщенный индюк получит приглашение на свадьбу от меня последним. — Джон удивлённо хрюкает, чем вызывает заливистый хохот детектива. — На… свадьбу? — Ватсон спрашивает неуверенно, затихая в любимых руках. — Да, неужели ты не хочешь? — Холмс снова смотрит на него одним из тех взглядов «всё достаточно очевидно даже для такого идиота как ты», но Джон лишь хмыкает про себя и добавляет «любимого идиота». — Не спеши, Шерлок. — несмотря на комичность ситуации Ватсон отчаянно старался сказать это серьезно. Не получилось. Ещё бы, трудно говорить серьезно, когда кто-то забирается руками под твою одежду. — Я просто собственник, ты сам сказал. — детектив возбуждённо рыкает и немного грубо притягивает притихшего Джона. — Хорошо, тогда я тоже. — Ватсон очухивается и старается не отставать, поражаясь шерлоковской прыти, чья рука уже по-хозяйски танцует в его боксерах. Внизу живота скручивается приятная сладость. — Больше никаких заигрываний ради дела и предложений кому-либо, кроме меня. — шипит Джон, прежде чем повторить за детективом, нежно касаясь чужой бархатной кожи. — А ты не отнекивайся. — уже в поцелуй шепчет Шерлок, беря инициативу в свои руки. — Хорошо. — в перерывах отвечает Джон. Они продолжают горячую, страстную возню, выстанывая имена друг друга, пока не кончают. Можно считать первый утренний секс засчитанным, думает про себя Джон, когда засыпает, уютно устроившись под теплым боком Шерлока.***
Когда Джон разлепил глаза — он не знал: по ощущениям прошло полчаса, но севшее солнце подсказывало, что он заблуждается. Без Шерлока в кровати было, откровенно говоря, холодно и тоскливо. Как Джон спал так раньше, непонятно. К хорошему быстро привыкаешь. Он полностью согласен с этим утверждением, поэтому поискал руками теплое тело по близости. Но увы, пришлось признать поражение и открыть глаза (благо было уже достаточно темно, и дискомфорта не возникло), чтобы убедиться в своей догадке — никого. Шерлок испарится, как росса на листьях, которую Джон любил рассматривать рано утром в саду, когда был маленьким, и каждый раз удивлялся, почему к вечеру от нее не остаётся и следа, даже если не так давно она каплями скатывалась по стеблям многочисленных маминых цветов. Джон испугался, но быстро одёрнул себя. Нет, ему точно не приснилось, особенно учитывая, что соседняя подушка ещё была слегка теплой. Значит Шерлок ушел недавно, возможно, он ещё дома. Прозвучал звук поворота ключа в замочной скважине. Джон грязно выругался про себя. Нет никаких сомнений что это Шерлок, миссис Хадсон уехала к своей племяннице на неделю, и больше ни у кого не могло быть ключей от квартиры. Вот же гад, даже не попрощался! Он ведь считает, что Джон сейчас мирно храпит в постели, правда совсем не учел, что отсутствие его самого, просто вычёркивает этот вариант. Ватсон сел, устало потянулся, складывая руки в замок и выворачивая ладони вверх к потолку, мысленно прося Шерлока вернуться как можно скорее. Какое-то время просто разглядывал небо за окном, прокручивая в голове события прошедшего дня, что, естественно, заставило порозоветь кончики его ушей и с глупой улыбочкой на лице провести пальцами по отметинам на шее. Шерлок не солгал, он действительно собственник, как иначе объяснить дорожку разномастных засосов от самой челюсти почти к плечам? Джон хмыкнул. А потом заметил небольшой жёлтый лист на прикроватной тумбочке. С интересом вздернув бровь, он лёгким движением руки включил лампу и подцепил ещё немного вялыми пальцами бумагу. «Джон, я ушел помогать этим бестолковым следователям нашей полиции с убийством, как ты знаешь, скорее всего бездарным. Вернусь скоро, не волнуйся, ты же знаешь. Можешь заняться карри на ужин. Твой ШХ» Джон фыркнул, эта записка была до умиления забавная, почти как в тех бразильских сериалах, где раз в 10 серий встречалась милая супружеская пара, которая постоянно подтрунивала друг над другом. Эта ассоциация заставила его залиться смехом. Он ненароком представил Шерлока с черным портфелем и деловым галстуком, который приходит домой после очередного рабочего дня, улыбаясь своей «жене». А он ругает его за то, что тот не брал трубку вечером, при этом впопыхах раскладывая ароматный домашний ужин. Джон перечитал записку ещё раз и решил, что устроить небольшой сюрприз будет интересной идеей. В конце концов, как Шерлок Холмс обойдется без своего Джона Ватсона?***
На улице было прохладно, солнце уже давно скрылось за горизонтом и его функцию тщетно пытались выполнять единичные тусклые уличные фонари. Ничего удивительного, дилетант, который естественно счёл самым безопасным решением заманить жертву в глухую часть города и вырубив её, судя по всему, ножкой стула, перерезать горло. А потом быстро скрыться, даже не заботясь об отпечатках. Шерлоку уже давно было скучно, оставалось только дождаться экспертизы штатных медиков, которые, и так ясно, подтвердят все его догадки, и можно будет идти домой. Он не знал толком, зачем согласился, но голова до сих пор гудела и ненароком подкидывала воспоминания о Джоне. Шерлок глубоко вдохнул холодный воздух, и выдохнул, досчитав до двух с половиной. Сосредоточиться на дыхании обычно помогало, когда ему нужно было отвлечься ради дела, или иногда эмоционально не реагировать на некоторых людей, но не на этот раз. Память сразу подбросила фантомный аромат ромашки, от которого хотелось заскулить. Резко потрясся головой, смывая наваждение, Шерлок встал, накинул на плечи, ещё каплю влажное со вчера, пальто и вынырнул из помещения. Ночная относительная тишина, ожидаемо не принесла никакого удовлетворения. Детектив лишь подумал, как хорошо было бы, позови он Джона с собой. Он оказывается уже отвык вести дела в одиночку, и видимо не он один. Лестрейд как-то слишком ошарашенно встречал его, а позже вообще, вроде ненароком спросил всё ли хорошо. Ирония заключалась в том, что Шерлок не знал, как ответить. Конечно, всё было замечательно, но его чертоги разума всё же иногда мерзко шептали что-то вроде: «тебе не следует так радоваться этому, ты не знаешь, как долго это продлиться», «думаешь он тебя вытерпит?» и прочее. Случайно увидев себя в отражении проезжающей машины, Шерлок вздрогнул, он выглядел мрачнее тучи, будто не целовался сегодня утром с Джоном, а приставил к его горлу нож. Это заставило его расслабить лицо, но стало только хуже, теперь он еле подавил зевок. — О, Шерлок, везде ищу, а ты тут. — Холмс по лицу Лестрейда, его слегка возбуждённому голосу и быстрой походке уже понял, всё что ему хотят сказать. Но заставил себя сделать вид, что ему хоть немного интересно, местами все же не удерживаясь и закатывая глаза. — Я узнал заключение врачей, ты, как всегда, был чертовски прав, приятель. Убийца действовал неосмотрительно… — что-то, что Грег разглядел за спиной Шерлока, по-видимому, заставило его удивиться и облегчённо выдохнуть. — Шерлок! Ты не говорил, что Джон придет. — теперь Лестрейд весело смотрел на ничего непонимающего Холмса. Детектив обернулся и с радостью разглядел немного потрепанного Джона, который уверенным шагом приближался в их сторону. — Привет, Джон. — Грег протянул было руку другу, который уже был в метре от них, но шокировано застыл, стоило только Джону резким движением руки скомкав черную, как смоль, рубашку детектива, притянуть того в быстрый, но страстный поцелуй. Шерлок понял, что ошибся, оставив любовника дома, когда тот отпустив его рубашку и отстранившись, не очень мягко стукнул его по голове. — Идиот! Кто просил тебя идти без меня? — Джон злостно пыхтел, стараясь не обращать внимания на отвисшую челюсть шефа полиции. Шерлок не мог не улыбаться, макушка ещё саднила, но в остальном он был счастлив. — Извини, что без предупреждения, Лестрейд. Мой парень, как видишь, забыл свой ужин. И меня заодно. — с этими словами, недовольно фыркая, Джон всучил Шерлоку бумажный пакет, из которого пахло пряностями и отвернулся, лишь косо глянув в его сторону и пробормотав «об этом ещё поговорим дома». — В прочем, если для меня найдется работа, Грег, я свободен. — полицейский моргнул, выходя из оцепенения. — Конечно, медики как раз заканчивают анализ, ты мог бы… — Лестрейд наконец отвис и расфокусировано уставился на Джона. — Да хорошо, пойдем. — Ватсон быстро потащил друга внутрь, лишь обернувшись на Шерлока, чтобы посверлить того взглядом. Холмс поспешно открыл бумажный контейнер со свежеприготовленным карри, кивая и садясь на удобно расположенную рядом скамейку. Джон нахмурился, но кивнул в ответ, отвернулся и скрылся за дверью небольшого поместья. Шерлок чувствует себя любимым, как дорогой семейный чайный сервиз, пробуя первый кусочек вкуснейшей домашней еды.***
Лестрейд быстро вводит его в суть дела по дороге к месту происшествия, и когда они оказываются в доме, Джон неторопливо принимается за сбор той немногочисленной информации, которую ему оставили. Всё как всегда. Убийца, предполагаемый брат погибшего месяцем ранее из-за несчастного случая (Шерлок скорее всего уже доказал обратное) наследника средней по размерам компании, избавился здесь от жены усопшего, которая скорее всего была свидетелем, или как минимум знала больше, чем официальная версия полиции. Судя по всему, что рассказал Лестрейд, Шерлок уверен, что брату нужно было выплатить очень большой долг, а поскольку он был безработным пьяницей (что конечно понятно сразу же, если посмотреть на след его подошвы и тому подобное, в стиле Шерлока), денег у него не водилось и он счёл самым безопасным вариантом устранить своего старшего брата, которому отец отдал в завещании компанию, и, продав её, выплатить долг, оставив себе ещё часть на выпивку и кутёж. В итоге план пошел не так как ему хотелось, и жена убитого как-то узнала о его намерениях и, естественно, захотела сообщить об этом в полицию. В её телефоне были найдены сообщения, где ей грубо угрожали расправой, если она не замолкнет. Но женщина была видимо достаточно смелой и жаждущей справедливости, так что теперь, пусть и благодаря её смерти, убийцу можно будет легко поймать. Пару минут Джон просто ощупывает тело, проводя осмотр. Всё достаточно очевидно, даже для него. Смерть наступила почти сразу после перерезанной сонной артерии. Присутствуют сильные ушибы, сломано два ребра. Она защищалась, блокируя удары, нанесённые скорее всего чем-то вроде биты или куска полена. На горле многочисленные порезы с запекшейся кровью, из чего можно понять, что её похитили и достаточно долго держали в страхе, с ножом у горла, пока не доехали до самой тихой части города. Замок взломан, значит к дому никто не имел отношения. В планах убийцы было тихо и быстро перерезать ей артерию и скрыться, но девушка начала вырываться, скорее всего зовя на помощь. Джон поморщился, воспроизводить события в своей голове где пострадали невинные люди, для него по прежнему было сложно. Но смерть этой женщины не должна стать напрасной, работа продолжается. Когда убийца понял, что его планы снова рушатся, решил избить её до потери сознания и уже после прикончить. К счастью крики услышали прохожие, которые и позвонили в полицию, а злоумышленнику пришлось поспешно бежать, из-за чего тот оставил огромное количество доказательств своей виновности. Отлично. Просто замечательно! Они поймают этого подонка, в этом Джон даже не сомневался. Теперь док достает свой блокнот, что бы записать данные, когда Грег, до этого молча наблюдающий, откашливается и подаёт голос. — Джон? — Мм. — Док продолжает выводить на бумаге слова, полностью погруженный в работу. — Что всё это значит? — Джон на секунду всё-таки отрывается, оглядывает Лестрейда нечитаемым взглядом и отворачивается снова, однако перестает писать. Грег тем временем упрямо сводит брови и кусает губу, явно намереваясь получить объяснения во что бы то ни было. Джон понимает, что речь о Шерлоке и сдается. — А что это по-твоему? — он хмыкает — Я думаю, всё достаточно очевидно. — глаза Лестрейда чуть ли не на лоб лезут, когда он понимает смысл сказанного. — То есть… — его взгляд скачет и он начинает мерять комнату неровным шагами. — Ты хочешь сказать, что это правда то, о чем я думаю? — Джон все-таки окончательно разворачивается и коротко кивает в знак согласия. — О боже! Как давно? Кто ещё знает? — Ватсон думает, что энтузиазм друга мог бы пробить крышу этого дома, будь он из чего-нибудь материального. — С утра. Кроме тебя ещё никто. — Тихо, едва смущённо отвечает Джон, снова берясь за осмотр трупа и стараясь не обращать внимания на застывшего Лестрейда. — Ого. — Всё таки выказывает свое удивление Грег, делая какой-то вывод в своей голове и опять затихает. Джон продолжает работать, правда, на долго это не затягивается. Проходит около пяти минут, прежде, чем он заканчивает выводить последние наблюдения в блокноте. Отряхивая свои брюки он поднимается с пыльного пола. — Нелегко же тебе с ним придется. — хмыкает Грег на последок, уже направляясь к собирающейся уезжать бригаде. — Пошли уже. — так же весело отвечает Джон, и остаток пути они оба дружно посмеиваются.***
Все возвращаются через двадцать минут, когда Шерлок дожевывает последние кусочки джоновского карри и довольно облизывается, любовно наслаждаясь едой. Это радует, потому что Шерлок всегда слишком пугал своей привычкой питаться только чаем, печеньем и булочками миссис Хадсон. Джон тоже не сдерживается и счастливо улыбается, за пару секунд преодолевая расстояние между ними, и, как только Шерлок выкидывает уже не нужный пакет в мусорку, обхватывает его плечи и бережно притягивает. — Молодец. Шерлок что-то недовольно мычит, наверное, про то, что он уже не ребенок, а Джон на это лишь кивает головой, зарываясь лицом в непослушные волнистые пряди и чувствует, как обволакивает его уже родной запах корицы. Лёгкий поцелуй в макушку заставляет Шерлока покраснеть кончиками ушей, и, подняв голову, коротко чмокнуть доктора в щеку. Кто-то из полиции сдавленно хрюкает, и Донован давится своим (не самым лучшим) кофе, явно ворча что-то про то, что не хотела этого видеть. А вот Лестрейд выглядел как объевшийся сметаной кот, ну или так, будто уже давно сыграл в голове их свадьбу. Но им было все равно, главное только, что они вместе. Пусть хоть весь мир на них смотрит, это не заставит Джона оторваться от любимых завитков, цвета самого вкусного шоколада.