Кастинг

Трупы Нисею не нравились. Он бочком стоял у прозекторского стола, стараясь ничего не трогать. Сеймей деловито выдвигал ящики. – Этот старый, этот полный, этот женщина, – бормотал он, захлопывая ячейки с трупами с лязгом и без всякого уважения. – Что стоите, помогайте! Соби! Нисей! К устному приказу прилагался рывок по связи. Для большего, так сказать, энтузиазма. Нисей печально посмотрел на Соби. Тот посмотрел на него. Агацуме трупы тоже не нравились. Он же у нас эстет, белая кость, Чистый боец, куда там до него Нисею. Идею не искать похожее тело, а сделать холодной и недвижимой собственную Жертву, Нисей решил не озвучивать. Хотя может и стоило. Нет, не стоило. Агацума найдет к кому прибиться, а вот Нисею деваться уже некуда. Поэтому он ворует труп из морга, похлопаем все Нисею. С раздражением Нисей рванул на себя ближайшую ячейку – на него грустно посмотрел объеденным до костей лицом и торчащих зубов труп. Зубы были весьма ничего – ровные белые. Только не все. Нисей выдвинул ячейку побольше и увидел обвисшие надкусанные комки жира по середине груди. Баба, демоны ее раздери! Не подходит. Кто же ее так жрал? Нисею поплохело. Со свистом втянув воздух, он посмотрел, что досталось Соби. И чуть не выблевал свой ужин на то, что раньше, наверное, было женщиной. Или мужчиной. Или кем-то. Но теперь на него тоскливо смотрела темно-фиолетовая харя со вздувшимся лицом и выпученными глазами в окружении разметавшихся длинных черных волос. – Как думаешь, он утопился или повесился? – задумчиво спросил Соби. Нисей сжал зубы и подумал, что фигушки. Такого удовольствия он Соби не доставит. Будет Нисей превозмогать до последнего. – Волосы в точности как у тебя, – все так же задумчиво продолжил Соби. – Как думаешь, вы с ним не родственники? Сил отвечать у Нисея не было, поэтому он сжал кулак и примерился. – Чем вы там занимаетесь? Нисей! Почему я все сам делать должен! – выругался Сеймей. Он еще раз сурово взглянул на них, но похоже до их Жертвы дошло, что пинать их бесполезно. Так что Сеймей сам осматривал каждую ячейку и ругался – на них, на трупы, на Семь лун и свою беспокойную мамашку. – Сам, опять я все сам! – Вот этот мне нравится, – наконец сказал Сеймей, подумав. – Теперь берем его и тащим. Бойцы переглянулись. – Ну что опять? – Второй раз по связи прилетело ощутимее. Нисей охнул. – Агацума берет спереди, Нисей сзади. Взяли и потащили. Бараны, а не Бойцы! – Руководитель, – прошипел под нос Нисей обиженно. – Высший разум! Но спорить не стал. Послушно схватил мешок с трупом и приподнял. Скользкий пластик выскочил из пальцев и труп с грохотом рухнул на пол. Агацума свою часть тоже не удержал. – Он тяжелый, – пожаловался Агацума. – И скользкий! – тут же наябедничал Нисей. – А вы что хотели? Картонные фигуры таскать? – прошипел Сеймей. – Еще раз взяли. Или тащить я тоже сам должен? Нисей хотел радостно закивать, но поостерегся. Сказать «пожалуйста, ты как-нибудь сам, дорогой Сеймей, это же твой план» хотелось очень, но жить Нисею хотелось все-таки больше. Умереть в цвете лет в провинциальном морге на засранном полу в его планы не входило. Со второго раза вышло чуть лучше. Труп, Агацума и Нисей цеплялись за все что можно зацепиться, но упорно продвигались вперед, подбадриваемые дерганьем по Связи и ценными советами их бесценного руководителя. С облегченным вздохом они дружно выронили труп на стоянке прямо рядом с машиной. Труп мертвый ему уже все равно. – Надо заехать по дороге на заправку купить пару канистр бензина - деловито прикидывал дальнейшие действия Сеймей. – Зачем? – удивился Нисей. – Он не сильно на меня похож, – вздохнул Сеймей. – Волосы короче и нос приплюснутей. Придется слегка обезобразить. – А как мы его засунем в машину? – гласом разума , как всегда, выступил Агацума. – Он окоченел же. Для наглядности тот постучал по трупу ногой. – Его теперь только пилить или ломать. Заодно и голову отпилим, раз она тебе не нравится. Нисей восхитился. Стоит такой весь надменный, а потом раз – и Сеймей его благостно выслушивает, подлизу этого. И тут Нисей с ужасом представил, как они отпиливают ноги у трупа прямо тут. Агацума сядет трупу на грудь, он сам будет пилить. А Сеймей, конечно, давать указания. Куда же без него. А потом будет подгонять их, колотя, как дед клюкой, отрезанной ногой, чтобы поторапливались. Работать, работать, луна уже низко, рассвет близко. А если они криво напилят? Сеймей точно пошлет их обратно за новым трупом. Пообщался с Агацумой, теперь у него тоже иногда проклевывается эта зараза. Эстетство, блин. – Агацума, иди, ищи на стоянке фургон, – вздохнул Сеймей. – И побыстрее! Нисей проклял свое излишне яркое воображение. Кажется, избиение отпиленной ногой пока откладывалось. Но только пока. – А давайте его сожжем! – ляпнул он. Сеймей и Агацума уставились на него в немом восхищении. – Что? – занервничал Нисей. – И лицо поправим. И остальное там тоже, что не похоже. – Вот и палите! – злобно рявкнул Сеймей. – А я пошел маме звонить! Она волнуется. Глядя в спину раздраженного Сеймея, Нисей пробормотал: – А что я такого сказал? Агацума дружески постучал его по плечу. Нисей покачнулся. – Ты просто еще неопытный, – все так же бесстрастно произнес Агацума. – Не умеешь еще к своей Жертве подход найти. И вообще, дуй за бензином. – Почему я? – Из вредности начал возмущаться Нисей. – Потому что у меня есть огонь, – Агатсума полез в карман и вынул зажигалку. – А значит дрова с тебя. Они оба посмотрели под ноги. Труп было немного жаль. Сроднились они с ним все-таки за эти триста пятьдесят метров совместного пути. – Когда будет гореть, – пообещал жалостливый Агацума. – Мы споем ему песенку. И пообещаем помнить всегда. Нисей вздохнул. Над городом занимался рассвет.