***
— Как давно ты здесь? — полушепотом произнёс голос из-за стенки. — И… за что? — Дополнительные руки из колонии. Ослушаться не могу, — отвечал голос с ещё слышными детскими нотками. — Та же история… Сказали, что нужно помочь приюту, а здесь вон что… Срок какой? — 16 лет. — 24 года. В далеке раздался звук сирены, оповещающий о начале тишины. Голос за стеной стих, и наступила тьма.***
Они встретились на тренировке, тогда, работая в тандеме, они смогли прийти к финишу первыми. — Ким Намджун, — протянул широкую ладонь парень с каштановыми волосами. — Ким Сокджин, — рукопожатие стало началом их общения. Джин тотчас приметил его широкую спину, тонкие, но устойчивые ноги и глаза: он мог поклясться, что когда они находились в тёмной неосвещенной казарме, его зрачки подобны малохиту; когда вечерняя тренировка особенно в летнюю пору года, он заметил, что они переливаются словно изумруд. Также Сокджин знал, что он любит съедать всё до последней крупинки, даже если это гречка! Он заметил и то, что его любимый цвет — рубиновый, день недели — четверг, рабочая рука — правая. Идеальное время для подъема — 5.04 и ни на минуту раньше, Ким выучил это в срок третьей недели знакомства. О! Как он его боготворил! Как он восхищался им, когда тот выполнял часть работы на силу, а ему оставлял простое. Намджун любил Мураками, поза для сна — на животе, заложив руки под подушку, а плечи наоборот расправив. Джин знал о нём всё! Первый их поцелуй случился на учениях. Полевой госпиталь, Джин сдавал последние экзамены на военного медика. Он помнит, что уже закончил всю работу, обработал инструменты, заполнял ведомость; рядом стоял Намджун, который принимал этот же экзамен. Стоит отметить, что Джун был старше его на три года. — Благодарю за помощь, — закрывая журнал, произнёс Джин. — И, спасибо. Я, если честно, до сих пор трясусь как осиновый лист. — Я знаю, что ты — хороший работник, знающий своё дело. Уже к вечеру твой мандраж пройдёт, сменится на приятное чувство в груди. — Я просмотрел списки медикаментов. Закупки уже оформлены? — Со дня на день поступят к нам, в главный корпус. Дальше — распределение по районам, — он облакачивается о стол перевязок и направляет взгляд на фигуру доктора. — Я отправил запрос на все позиции медикаментов, жду ответа. В случае отказа, возьмём деньги из казны. — Как предыдущий кандидат обходился без нескольких позиций? Я просмотрел журнал отчётов по препаратам и обнаружил, что три квартала мы не имели вакцин. — Именно поэтому ты здесь. Его забрали агенты, всё сделали тихо. Старайся об этом не говорить и не упоминай его имя. Возможно, уже вынесли приговор. Знаю точно, что сюда он не вернется. — Коррупция? — До смертной казни дело доходит в 60% случаев. Правительство не обжалывает решение, — он делает паузу прежде чем продолжить. — Джин. Можешь осмотреть меня? Врач поднимает взгляд с бумаг, в его глазах читается недопонимание. — Рана? — и тут же подлетает к Киму, боясь услышать утвердительный ответ. Капитан Ким недавно прибыл с территории Красной зоны с пулевым ранением. Операцию делали как только его нога ступила на родную землю: пуля не прошла дальше мышц, всё благодаря ругулярным тренировкам, но швы пришлось наложить. — Где? Покажи, — он снимает с него пиджак, благодаря всех богов за то, что он в гражданской форме, иначе морока была бы ещё та, расстегивает рубашку небесного оттенка, и отправляет вслед за пиджаком. — Как болит? — Что-то режет… И расслабление… — Черт, возможно рана открылась, — рукой водит по бинту, пытаясь прощупать ситуацию. — Ах… — Здесь? — Джин поднимает глаза и готов дать голову на отсечение, потому что глаза напротив цвета хвойных деревьев на севере. — Вот здесь, — Намджун накрывает ладонь Джина своей, надавливая. — Здесь болит уже три года, а сейчас ещё больше. И будет болеть дальше, но сильнее, если я не признаюсь сейчас. Я люблю тебя, Джин. Люблю, и моя любовь подобна лебединой, я не смогу отдать своё сердце другому. Люблю, и мои чувства похожи на водный источник, ничто не сможет встать на пути к тебе, а если встанет, то любовь найдёт лазейку и станет бить с новой силой. Я люблю тебя и говорю об этом тебе. — Вы — идиот, капитан, — врач вырывает руку из плена и бьет по груди. — Я жалею, что пуля не прошла к вам в сердце. — Любовь к тебе останется мечтой? Я — идиот… — Лебеди должны держаться парой, капитан, и защищать друг друга, — он тянется к его губам для поцелуя. Тогда Намджуну было 5 лет, Джину — 2 года, то есть 24 и 21 по старому летоисчислению.***
Их союз был крепок, полный любви и взаимопонимания без слов. Каждый старался прикрыть от опасности другого, отдать всего себя на благо любви. Порой Намджуну удавалось устраивать маленькую романтическую атмосферу в казарме или бункере: именно здесь запрещённые властью пластинки Луи Армстронга снова звучали, миндальные орехи могли радовать врача и аромат свечей придавал этому всему особую атмосферу. I see trees of green, red roses too I see em bloom for me and you And I think to myself What a wonderful world… В такие моменты они не думали ни о чём, лишь танцевали на месте, смотря друг другу в глаза, наслаждаясь короткими встречами, ведь для других они — просто капитан отряда и военный врач, которые могут перекидываться пару фразами о больных и медикаментах. Но самое важное открывалось ночью лишь звёздам и луне: прекрасные слова о любви, тихие поцелуи и прочие страсти, сливающиеся в мелодии сверчков. О! Для остальных они были незнакомцами, но на самом деле язык тела каждый выучил досконально.***
А после этот эксперимент… Приказ свыше, ослушаться нельзя. Подполковник Ким Намджун, как пример для подражания, в первых рядах добровольцев испытал на себе вакцину UHMan-467. Тогда Сокджин лично присутствовал и вводил лекарство внутрь, но последствия… Ему, как главному врачу района, было поручено вести журнал изменений и реакций на новый препарат. И он заметил; заметил сразу, куда поступает вещество, на что влияет и что, в конечном счёте, делает с человеком. «UHMan-467. Мозг. Отдел чувств» — именно такая этикетка через девять лет будет украшать это злочастное лекарство. Сокджин будет проклинать его снова и снова, днём и ночью, ежечасно и ежеминутно, потому что он отнял у него самое дорогое — его лебедя. После года испытаний Сокджин понял суть этого эксперимента, и лозунги, что украшали в начале их пути каждый забор, обрели новый смысл. «Новая эра требует нового человека. Новый человек не имеет тех качеств, что имел старый человек. Новый человек — уважаемый человек в обществе». В начале он списывал все странности на привыкание организма к вакцине, но после симптомы становились всё явнее и уже точно указывали на диагноз, который раньше, в эру устаревшего человека, боялись озвучивать. Рак. Препарат запускал процесс отмирания клеток головного мозга, и если раньше, в прошлом времени, пытались с этим бороться, делая плановые операции, выводя полностью эту заразу из человеческого организма, то сейчас это было триумфом науки и медицины! «Новый человек является образцом для предыдущих поколений. Новый человек имеет ряд преимуществ над устаревшим человеком, самое главное из которых — бесчувствие».***
— Вы закончили? — Да. Вакцина введена. Неделю они будут под моим надзором, — отчеканил отстраненный голос врача. — Следующая партия прибудет через неделю. Будьте готовы, врач Ким. — Всегда готов, генерал Ким. «Новый человек не имеет чувств, так как они встают на пути к достижению цели во благо народа, во благо государства».