Одно пламя

…Блум наслаждалась прохладой тихого парка. За своё недельное пребывание у родственников она успела поесть вкусной домашней выпечки, покататься на велосипеде по родному городу и разгрузить голову от многочисленных переживаний. Блум сама не заметила, как молниеносно сработало вытеснение, и вот она уже не помнит первопричину скандала со Стеллой, заколдованный Скай кажется ей иллюзией из далекого прошлого, а Лейла, истекающая кровью — просто приятным элементом боевика про жизнь настоящей феи. В первый день она на самом деле радовалась. Конечно, после великолепных дворцов Солярии и Эраклиона, многовековых лесов, тихих улочек и высокотехнологичных небоскребов Магикса, Гардения легко могла показаться захолустьем. Последний раз Блум была здесь очень давно, и именно это поспособствовало восхитительному чувству ностальгии. Ровным рядом двигались машины на старых добрых двигателях внутреннего сгорания. Улицы полнились пекарнями и цветочными магазинами, вокруг царила атмосфера города детства, которую так любила Блум. Утро встретило её запахами кофе, корицы, и молока. Фея сладко потянулась. Любящие родители старались как могли помочь ей перенести столь болезненные события, о которых знали не так много. «Милая, он должен объясниться с тобой!» — не переставая настаивала Ванесса. Блум хотела было объяснить, что на самом деле все произошло так, как и должно было быть, но родная мать видела в этом привычное желание дочери отгородиться от собственной боли. Ванесса чувствовала, что должна помочь справиться Блум с её деструктивными переживаниями, но что она может, если та не хочет ей открыться? Майк помалкивал. Пару раз обещал при встрече навешать хороших тумаков бывшему возлюбленному дочери, на что Блум одобрительно кивала и звонко смеялась. Рядом со своим приемным отцом она с детства ощущала себя настоящей принцессой. Вначале все шло спокойно и размеренно, но на шестой день пребывания дома у Блум и вовсе все стало валиться из рук. Она сломала кофеварку, пересолила суп, разбила цветочные горшки и окрасила в фуксию все вещи во время стирки. Обеспокоенная мать, взяв её за руки тем вечером, посмотрела в глаза дочери и спросила: — Милая, ты в порядке? — В полном, — напряжённо выдохнула Блум. — Ты всегда была скрытной… — начала Ванесса — Все могла рассказать нам, но не свои чувства… — Я же понимаю, у вас есть и свои дела… К тому же, я теперь взрослая, — ответила дочь, отводя глаза — Не могу ведь я вечно плакаться вам каждый раз, когда нахожусь в подобной ситуации… — Блум! — мать погладила её по щеке — Ты всегда останешься нашей дочерью. То, что мы когда-то удочерили тебя, ничего не меняет, ты всегда будешь нашей любимой Блум! И когда тебе нужна помощь, мы здесь. — Мама, я… Не чувствую что для меня есть место в этом мире. И во всем мире вообще, — ком подступил к горлу волшебницы — Ты знаешь, я не чувствовала себя здесь в «себе». Ты помнишь, как я не могла определиться с выбором Университета? Как застряла в бесплотных, как мне тогда казалось, фантазиях попасть в волшебный мир, помнишь? — Мы тебя и к психотерапевту водили, все пытались понять, что мы упустили в твоём воспитании… — поджала губы Ванесса — Потом, если ты помнишь, он направил тебя к психиатру с навязчивыми идеями… — Да, я помню. Психиатр был мужчиной приятной наружности. Он был молод, обладал крупными серыми глазами и носил очки в круглой оправе. Его лицо обрамляли длинные каштановые локоны, уложенные в хвост. Он внимательно выслушал Блум, а после торжественно сообщил, что у девушки налицо проявляются признаки самых различных заболеваний, начиная от СДВГ и заканчивая вариациями эндогенного расстройства. Спустя определённое время были выписаны препараты и Блум на время отвлеклась от шизоидных фантазий о феях и волшебных вселенных. Психологический уход из реальности в несуществующий мир стал использоваться ею все реже, пока в один прекрасный день в жизни Блум не появилась Стелла. — Знаешь, мне кажется, мне не нужны были эти препараты, — быстро заговорила Блум — Дело в том, что я… Я будто старалась уйти от негатива, ответственности, реальной жизни в мир своих грёз. А мир грёз тоже оказался реальным. Существующим. В котором тоже нужны решения и нужно нести ответственность. Я не была готова к этому… — Блум, но ты столько сделала! Ты очень строга к себе, — Ванесса хотела смягчить дочь — Вы столько прошли вместе с Винкс. Это все из-за Ская! — Мама, но я не понимаю! — Дорогая, нечего тут понимать, — приемная мать сменила тон на более строгий — Когда мужчина бросает тебя таким образом, легко начать сомневаться в себе, а ты у нас к этому предрасположена! Скай не показатель твоей самоценности, милая. — Вовсе нет! — Как это нет? Первый раз слышу от тебя такое! Первый! За все годы твоей учебы в Алфее. — Ты сама говорила, что я скрытная во всем, что касается чувств. Это именно тот случай. — В любом случае, вам надо все обсудить, — подитожила Ванесса — Он не мог просто так взять и взбеситься. Если это тот самый Скай, который спас тебя от Даркара. Ты рассказывала нам о нем. Он очень дорожит дружбой, насколько я помню, и не мог просто взять и отказаться от неё. — Мам, я не знаю… — Поверь, тебе самой же будет спокойнее, если ты узнаешь. Блум ушла в свою комнату, заварив себе любимый пуэр. Помещение вдруг взбесило её, стены, наводненные постерами с феями и страницами фэнтезийных книг начали душить её. Блум неожиданно сама для себя, начала сдирать плакаты со стен. Иллюстрации с феями вызывали в ней отвращение и рвотный рефлекс. Её любимая героиня Алика из комикса «Городские сказки» нещадно разорвалась пополам. Блум подумала «Интересно, а она тоже сжигала людей заживо?». Дальше пошли плакаты из «Королевы фей», «La belle dame sans merci», «Графа и фейри»… Так могло бы продолжаться и дальше, пока Старлайт — единственная супергероиня из всей её коллекции, не встретилась на пути этих бессмысленных разрушений. «А ведь она умела верить в лучшее — подумала Блум — Верить в лучшее и видеть свет несмотря ни на что». Принцесса Домино вдруг вспомнила свой последний день в Алфее. Небо Магикса напоминало полотно Эрика Булатова. И несмотря на его статичную безоблачность, в большом зале Высшей Школы Фей хмурились тучи. Контраст был особенно явным здесь, в пастельно-голубой аудитории учебного заведения, богато украшенной многочисленными колоннами из нежно-розового мрамора. Недовольные родители потребовали Фарагонду провести срочное собрание после приезда Винкс. Их негативные эмоции оттеняли мягкие цвета зала. — Мисс Фарагонда, я ни в коем случае не подвергаю ваш рассудок сомнениям, как и ваше чутьё и хватку, однако! Уже весь Магикс гудит новостями о причастности Блум к трагедии в Андросе. Так же и Эраклион открыто обвинил её в пособничестве Трикс! — старик в старомодном зелёном костюме скрипучим тоном попытался убедить директрису. — Вы сейчас напрямую подвергаете сомнениям мои решения, — её голос зазвенел железом — Блум принцесса крови. Древней крови Спаркса. — Домино уничтожили уже давным-давно, этот титул всего лишь формальность! — заистерила женщина в сливовом платье и очках в салатовой оправе. — Мы требуем её отчисления! — её спутник, высокий и голубоглазый мужчина в голубых штанах и белой рубашке поспешил поддержать подругу. Зал наполнился грязными шепотками, в которых, однако, различить конкретных слов было невозможно. — Тишина! — подала командный утробный голос Гризельда. — Ваше неоспоримое право, — тон Фарагонды оставался совершенно спокойным, в то время как её оппоненты превращали зал в курятник — Гризельда. К директрисе немедленно прошагала старая боевая подруга. Обведя зал глазами и дважды махнув правой рукой, она обратила внимание почтенной публики на несколько папок, магическим образом перенесённых из кабинета Фарагонды прямо на стол в центре аудитории. — Здесь документы Элоизы, Альбертины и Гортензии. Кто-то ещё желает забрать документы своих детей из Алфеи? — промолвила обычно молчаливая и немногословная Гризельда. — Почему ради этой, с позволения сказать, скандальной девицы вы готовы пренебречь нашими детьми?! Это возмутительно! — женщина в сливовом и не думала сдаваться. — Позвольте? — обратилась к Фарагонде её боевая подруга. Директриса утвердительно кивнула ей — Эта Школа была создана для лучших из лучших с целью защиты всего Магикса. Старое поколение больше не может защищать мир от угроз и обеспечивать равновесие во вселенной. Если вы считаете, что ваши дочери — никчемные соплячки и неженки, не способные постоять не то, что за Волшебное Измерение, а спасти самих себя, им здесь не место. — Да как вы смеете! — спутник истеричной женщины встал со своего стула и направился прямо к Гризельде. Я — Вы прикрываете преступницу, которая… — Вас бы сейчас здесь не было, если бы Блум вместе с нами не остановила Трикс и лорда Даркара, — Стелла. Она вдруг заступилась за Блум. Слабоумный, но отважный жест. Блум подняла на неё свою безучастную голову и устало поглядела — Вы должны уважать её, как уважаете госпожу Фарагонду! — Заткнись, когда говорят старшие, — старая генеральша в отставке грубо осадила принцессу. По залу прокатился хохот. Только она, Гризельда, могла оскорблять и грубо прерывать речь любого, кто стоял ниже её по статусу. Она продолжила более мягко — Не считая дерьмовых манер мадмуазель Стеллы, я солидарна с её мыслью. Что сделала ваша дочь для баланса в Волшебном Измерении? — Вы… вы… — мужчина закипал от злости. — Именно, — Гризельда поправила очки и скривила рот в ухмылке — Ничего. Большая часть сидящих здесь бесполезная и никчёмная некромантская тушёнка, годная разве что на чистку сортира. — Гризельда, довольно, — Фарагонда пронзительно посмотрела на говорившую. — Да, госпожа директриса, — Гризельда отошла в конец зала и заняла своё привычное место, мгновенно сбавив градус напряжения. — Как она смеет говорить такое! — не унималась женщина в сливовом. — Мисс Гризельда, как вы знаете, одна из лучших боевых фей во всем Волшебном Измерении. Она многие годы возглавляла объединенные войска Магикса. Безусловно, она бывает излишне жёсткой, но всегда — справедливой. Я целиком и полностью разделяю её позицию. Мы здесь воспитываем не будущих торговок зельями и бродячих волшебниц, а фей-хранительниц, боевых магичек, военачальниц, директрис, политиков и будущих глав государств. — Мисс Фарагонда, — Блум подняла руку и постаралась привлечь внимание — Я готова покинуть Алфею. — Что? — Стелла повернулась к фее огня и зашептала — Блум, не стоит, они же не серьезно… Если ты из-за меня, я просто испугалась. ты же знаешь… — Блум, — Фарагонда подняла глаза на причину собрания — Чем ты руководствуешься, принимая такое решение? — Безопасностью. Я не хочу, чтобы все вокруг из-за меня волновались и переживали, — фея огня встала и обратилась ко всем присутствующим — Послушайте, я и сама запуталась. Я ужасно устала. Если все здесь считают недопустимым моё появление, то я уйду. — Наконец-то! — женщина в сливовом восторжествовала. — Родители всегда говорят «Надень шапку, простудишься», даже когда на улице +40 по Цельсусу. И теперь торжествует точно тоже самое! — Стелла вела себя так, как никогда. Блум тогда казалось, она стала глупее, потому что недавнее потрясение плохо повлияло на её самоконтроль — Блум не должна сейчас оставлять нас! — Стелла, вместе с короной вы действительно растеряли вашу воспитанность, — Фарагонда кольнула её резким замечанием — Я начинаю сомневаться в вашем царственном происхождении. — Стелла объявлена вне закона в Солярии, её местонахождение здесь так же подлежит обсуждению… Дальше Блум уже ничего не слышала. Она просто вышла из зала, собрала вещи и дождалась окончания заседания в апартаментах. Выслушав длинные речи Фарагонды и Гризельды, она отправилась домой. И только сейчас фея огня начала понимать, что Стелла вела себя так странно не потому, что вдруг стала глупее. Она на самом деле хотела защитить её. Искренне. Так, как никогда. В мастерстве эмпатичного робота она была безупречна, но Блум всегда слишком хорошо ощущала фальшь. Но в зале её не было. Никакой лжи, никакого актёрства. Была безыскусная наивность и попытка найти нужные слова для подруги, пренебрегая собственным положением. А ведь Стелла тогда не вступила с ней в бой. Да, она угрожала Блум, да, обещала отравить её. Но ей было так страшно, должно быть, так больно… Прежде Блум никогда не видела, как Стелла сжигает полуживых людей. Ей всего лишь нужны были любовь и поддержка! Но разве Блум не нуждалась в них больше?! — Блум! — неожиданно среди комнаты появилась та, кого не так давно фея огня хотела видеть меньше всего. Блондинка осмотрелась и захотела подойти ближе, но Блум подала знак рукой: — Отойди. Я не хочу видеть тебя здесь. Мы тебя не приглашали. — Блум, я хочу поговорить, — Стелла постаралась смягчить свой голос насколько это возможно — Понимаешь, я… — Ты не обязана мне ничего объяснять. — Если я скажу что это был долг, — фея Солнца и Луны устремила взгляд, полный мольбы, на бывшую подругу — Что я была напугана и не знала что делать… — Ты могла объясниться, — отрезала Блум. — А почему не могу сейчас?! Ты сошла с ума?! Я для этого сюда и пришла! — Ложка дорога к обеду… — протянула фея огня и улыбнулась, вдруг осознав, что хочет поссориться разве что ради забавы. Но Стелла, кажется, не поняла Блум. Она подняла перед собой черепахообразное устройство Текны и, нарисовав в воздухе круг, исчезла в тишине комнаты. Блум развела руками и вышла в гостиную, где снова столкнулась со Стеллой. — Привет, Блум. — Ты опять пришла поругаться? — саркастически изогнула бровь фея огня. — Нет, я хочу попросить у тебя прощения, — Стелла, наконец, выглядела спокойной — Мне жаль, что я наговорила тогда, на Эраклионе. Ты очень хороший друг и человек, я не выдержала. Ты знаешь, мне трудно доверять людям. — Стелла, да ладно тебе… Если честно, я очень благодарна, что ты взялась защитить меня тогда, в Алфее — Я поступила глупо. Мои слова, как обычно, ничего бы не решили… — Стелла отвернулась, не желая демонстрировать подруге собственную слабость. — Но ты постаралась! Это многое значит, — Блум увидела перед собой живую подругу, с настоящими, искренними эмоциями. Это могло бы совершенно обезоружить её, но тот вопрос, который тревожно отзывался у неё в груди, требовал ответа — Ты сказала очень интересную вещь. — Какую? — Что от Домино избавились. В каком смысле избавились? — Всем известно что твоя Родина была могущественной сверхдержавой. Нет ничего удивительного в том, что на неё покушались многие. — Ты сказала так конкретно, как будто знаешь, кто это был. — С чего ты взяла? — Во фразе «как избавились от твоего королевства» не хватает только слова «мы». — Блум, слушая твои речи я начинаю верить в то, что у тебя легко могли найти шизофрению, — Стелла непринужденно рассмеялась, но в её глазах был замечен оттенок беспокойства. — Ты заметно испереживалась. — За тебя! Ты винишь меня в недоверии к людям, но сама… — А что я должна думать когда ты такое говоришь?! — Что я расстроена и не владею собой, разумеется! — Стелла! — Блум! — Я никогда не давила на твои психологические проблемы и не припоминала тебе твои диагнозы. — А что мне ещё сделать, чтобы ты поверила мне? Что? — Стелла смотрела на Блум умоляюще — Ты очень дорога мне. Я стараюсь для тебя во многом, но я не всегда бываю сама достаточно устойчивой, чтобы все время держать себя в руках… — Хорошо. Сама понимаешь, прежде не случалось такого. — Ладно. На пару секунд в комнате воцарилось напряженное молчание, пока Блум не сорвалась с места и не сделала то, чего Стелла ожидала меньше всего. Принцесса Домино обняла подругу. Крепко, жестко, но по-родному, как умела. Стелла залилась краской и в её глазах появились маленькие хрустальные капельки… — У меня есть важная новость для тебя, — освободившись из рук подруги продолжила говорить блондинка. — Что? — Блум вопросительно наклонила голову. — Скай сошёл с ума или находится под заклятием, — Стелла подняла брови и поджала губы, выражая отношение к абсурдной реплике. — Он в отставке, ты забыла? — Блум закипела. Какого черта то Стелла, то её приемная мать продолжают говорить ей о Скае, когда с ним уже все решено раз и навсегда?! — Он наш друг. И для тебя тоже, даже если экс, — ответила фея Солнца и Луны, достала мобильник и сообщила — Этот, с позволения сказать, принц лишил титула и сослал Брендона за связь со мной. — Что?! — Блум поперхнулась слюной, не поверив своим собственным ушам — В смысле?! — Я тоже сначала не поверила, но ты можешь посмотреть на это, — Стелла саркастически улыбнулась — Кстати, знаешь на что эта стерва потратила сбережения моего отца? — Расскажи! — Она наняла себе отряд каннибалов с Айсиса! Хватило только на небольшой, зато на десять лет! — Что?! — Мать Лейлы сошла с ума и попыталась её зарезать. Через неделю над ней будет свершаться суд, она потребовала тебя. — Да вы охуели! — Ты нужна нам. Фарагонда одобрила наш отъезд в Эраклион, а потом можно и в Солярию заехать, и в Андросе нужно будет на суде поприсутствовать… — Ты что, только ради этого со мной помирилась, сучка?! — Конечно, нет! — Вы вообще ничего без меня не можете?! — сердито заворчала фея огня — Почему я вообще должна спасать своего бывшехуя, который меня унизил перед всеми! Зачем вам вообще нужна я?! У тебя вот Энчантикс есть. Пылью посыпала и как рукой сняло! — Там должна быть ты… — Как собаке пятая нога?! А ты хоть знаешь, что в древнем Вавилоне пятиногий пёс символизирует апокалипсис?! Надо оно вам?! — Вообще-то, не включая тебя, нас именно пятеро! — Вот видишь, и без меня апокалипсис устроить можете! — Чтобы не устроили, а сделали все красиво и аккуратно, понадобишься ты. — Не хочу и не буду! — Блум, остановись, — Стелла постаралась сгладить углы — Ты же понимаешь, что ты делаешь это не только для него… — Допустим он бывшехуй, а ты, ты вообще обещала меня убить! И для твоего парня, который мне седьмая вода на киселе. На суде мое присутствие вообще необязательно! Когда это волю подсудимого начали ценить на вес золота?! — Блум! — Как вы все меня достали! — Подожди! Блум побежала по направлению к дому, чтобы закрыться в комнате и послать всех приходящих к ней нахуй. Но решение было уже принято и Стелла улыбалась, глядя на удаляющийся силуэт. Каких бы чувств её огненная подруга сейчас не испытывала, она на самом деле переместится в Алфею завтра и соберёт девочек, чтобы определиться с планом действий. Землю — крестьянам, заводы — рабочим, Солярию — Стелле, здравый рассудок — Скаю, титул — Брендону, справедливый суд — Ниобе. Не больше, не меньше. Если все здесь такие беспомощные, кто-то уже должен начать что-то делать… На следующий день Блум уже стояла перед парадной лестницей Алфеи, дожидаясь Фарагонду. Гризельда не хотела впускать волшебницу, поскольку от неё было «и так много возни в последнее время». Директриса же дала распоряжение ждать её в зале. Сегодня на ней был опрятный костюм с длинной юбкой в пастельно-серых тонах, седые волосы были аккуратно уложены в сложную прическу. — Добрый день, дорогая, — Фарагонда бархатистым голосом протянула последнее слово — Рада тебя здесь видеть. — Здравствуйте, — поприветствовала Блум — Стелла же предупреждала о моем прибытии… — Да, все так, она обо всем договорилась, — директриса выглядела безмятежно спокойной — Я хотела поговорить с тобой. — Я вас слушаю. — Тебе нужно помочь принцу Эраклионскому прийти в себя, — тон с родительского сменился на железный и приказной. — В смысле? — Он под заклятием, ты знаешь об этом. — Я согласилась на миссию. — Блум, ты для меня как дочь, ты это знаешь. — Да. — Пожалуйста, выполни мою просьбу. Побудь с ним после того, как оно спадёт, объясни, кем ты ему приходишься… Ему нужно будет время. — Нет. — Почему? — Наши отношения и так были на грани, этой последней капли было достаточно. — Ему необходима помощь. Ты получишь титул маркизы Сайтедхилл. — Я не хочу иметь ничего общего с Эраклионом, он мне не интересен. — Предпочесть демона, убийцу собственных родителей, разрушителя собственной родины наследному принцу Эраклиона, сына близкого друга отца… — О чем вы говорите? — Я знаю на чьей ты стороне. — Я не понимаю… — Я потратила ужасное количество денег, чтобы изъять из газет эту грязную историю о тебе и маге в Солярии, которая обретает неожиданно крутой поворот… — Фарагонда достала из своего кармана аккуратно сложенный «Вестник Солярии», где на обложке красовалась Блум в объятиях молодого мага — Однако, все вышестоящие чины уже в курсе. Не советую тебе лукавить. — Я была пьяна! — И не только, — директриса расплылась в улыбке — Ты знаешь, как мне безразлична политическая жизнь. Появление Валтора вызовет в обществе излишние волнения, а твоя связь с ним повлечёт за собой немедленное заключение под стражу и суд, который для тебя кончится измерением Омега. — Почему вы так говорите со мной? — Если бы ты выполнила мою просьбу добровольно, мне не пришлось бы прибегать к такой унизительной для нас обеих процедуре.