Память крови

      Настроение у комиссара было преотличное: переговоры с чудами прошли по плану. И по ценам на магическую энергию удалось договориться, и протолкнуть парочку небесполезных для Нави пунктов в договоренность о будущих совместных учениях.       Вернувшись в Цитадель, Сантьяга увидел незнакомую навью в своей приемной, сидящей рядом с Ортегой.       На гостье были надеты болотного цвета штаны карго, а ее коса – заплетена на французский манер, как носят челы. И все-таки, приглядевшись, комиссар опознал в ней Аригу. Он видел эту навью раза три, и все три раза – издали, но безупречная память сделала своё дело. Сантьяга вспомнил и складную фигурку, и длинноватый тонкий нос, и сверкающие внутренним огнем веселые лисьи глаза. Она отчего-то вызывала воспоминания о южных ночах: с ласковым теплом, с песнями, тягучими, как сироп, с синим-синим небом и рассыпанными по нему крупными алмазами. Комиссар остановился и чуть сглотнул, разом почувствовав, что ворот стал ему тесен. Вид навьи, казалось, всколыхнул в нём какое-то странное, полузабытое чувство.       Прервав себя на полуслове, Арига поприветствовала его и, вновь отвернушись, быстро кивнула Ортеге, после чего поднялась с явным намерением уйти. Если она и хотела чего-то от комиссара, то уже успела решить этот вопрос с помощником.       Это, в том случае, если она хотела... Ортега был безупречно собран, как и всегда, держал при себе свои эмоции. Но Сантьяга знал его уже больше трёх тысяч лет и сумел верно истолковать короткий взгляд, брошенный на фигуру встающей из-за стола навьи. Арига с ним в отношениях, причем, давно.       Ортега вдруг взмахнул рукой:       — А покажи-ка ещё раз, – и, обращаясь уже к комиссару, добавил. – Арига нашла у себя карту времен империи, с расположением всех точек, где раньше были Врата.       Сантьяга кивнул. Эта информация, как и многая другая, считалась утерянной во время войн за господство над Землей. Хотя выход во Внешние Миры больше не работал, на месте бывших порталов часто возникали различного рода аномалии. Этим можно было воспользоваться для опытов.       — Любопытно. Неплохо бы передать информацию советникам. Вы уже распорядились?       — Да, комиссар. Но я хотел, чтобы вы взглянули.       Навья нагнулась к столу, разворачивая огромную карту, вынутую из рюкзака. Кончик французской косы соскользнул с хрупких плеч и гипнотически закачался в районе округлых бёдер. В другой ситуации, комиссар решил бы, что его умудрились цепануть "Вуалью желания".       Он поправил галстук, заставив себя не смотреть на спину чужой женщины и, тем более, ниже спины. Ему не хотелось, чтобы Ортега заметил эту жажду.       — Как вам досталась эта карта, Арига?       — Мой таргхе работал в имперской Цитадели. В те времена я много путешествовала по Мирам.       Она выбрала навское слово, чтобы обозначить дарителя. Очень важное слово и произнесла его очень нежно. Будь её прошлый любовник жив, Ортеге стоило бы вызвать его на дуэль. Арига почувствовала эти мысли, подняв глаза от карты, ответила на незаданный вопрос:       — Того нава, которого я любила прежде, давно нет. — она замолкла и неожиданно сказала.— Вы в чем-то на него похожи, комиссар. Казалось бы, ничего общего, но есть... нечто неуловимое.       И от того, каким тоном это было произнесено, Сантьяга понял – он, в отличие от Ортеги, ей совершенно неинтересен и интересен не будет. Даже если поймает и собрет в кучу все неуловимые сходства, вероятней всего, всё равно останется безразличен.       Сантьяга не привык любить невзаимно. Однако прежде ему случалось испытывать такое резкое желание только попав под приворот дайкини. Обычно чувства прорастали в нем медленно, а не падали на голову, как снег. Вряд ли, конечно, он взялся бы отбивать возлюбленную у собственного помощника...       Ортега наградил его взглядом, и Сантьяга вдруг со всей отчетливостью осознал, что тот знает его ничуть не меньше трёх тысяч лет.       Они говорили о точке, на которую указал помощник, о возможном расположении там груза лигюйской меди, потерянного караваном несколько сотен веков назад и так и не найденного впоследствии, о поисковой операции. А потом, к огромному облегчению комиссара, Арига ушла. После того, как она вышла за порог, в кабинете еще долго царила напряженная тишина.       На улице было по-весеннему солнечно. Навья беспечно перекинула рюкзак через плечо и направилась в ближайший бар. Владыка тьмы, стоявший на крыше, проводил ее взглядом. Тот, кто однажды стал князем, отказался от своих желаний и личности, но отнюдь не утратил память.       В его воспоминаниях Арига ассоциировалась с тёмной южной ночью, когда по небу раскиданы крупные алмазы звёзд.