liquid smooth

Белый потолок. В комнате, будто пусто. Там находились лишь вещи из стандартного набора российских убогих больниц: железная кушетка с обшарпанным по краям грязно-зеленым матрасом, хотя, это было больше похоже на подстилку собаки, нежели на нормальный больничный матрас, капельница и такая же тумба, в которую пациенты обычно складывают что-то важное. Девушка лежала около двери: из окон, которые плохо затворялись, отчаянно дуло, заставляя летать пылинки по комнате, гулял сквозняк. Лучи солнца — свет звезды, единственное, что было настолько светлым и ослепляющем глаз. Такая атмосфера настораживала: глубокое ощущение выпадения из реальности. Голова школьницы заполнена мыслями о Кайле: почему он не приходит? Не обиделся ли он на неё? Не бросили ли её при первой возможности? Вески отдаются пульсацией, а глаза совсем пустые: синяки под ними контрастировали с бледно-белой кожей. Вид брюнетки заставляет поникнуть: кажись, с ней что-то не так. Её вид так и желал увидеть рыжую макушку. Уже несколько дней школьница размышляет и таращится в потолок, следя за мухой залетевшей сюда ещё пару дней назад. Ей страшно, девушка ненавидит оставаться один на один со своими мыслями, так же, как и Кайл: они поглощают и затягивают в болото с головы до ног. Венди опустошена, хотелось чувствовать тёплые руки Кайла на себе. Только Бебе, хоть как-то раскрашивала одиночество дней, та каждый день навещала больную и приносила сладости, этот день не исключение. Раздаётся стук в дверь, больная хриплым голосом пытается ответить: — Входите. — обратилась брюнетка. Тон её голоса был уставшим, будто девушка из последних сил это сказала. Скрип наполняет комнату, когда блондинка открывает тюр, но сразу закрывая, направляется к однокласснице. Барбара пододвигает небольшой стул к койке, параллельно приветствуя: — Привет, Венди! — произносит Бебе с радостью в голосе, возможно, она устала от школьных занятий и это наиграно, но брюнетка, игнорирует эти варианты, та продолжает, — Как ты? Ничего не болит? — ложа пакет с фруктами на тумбочку. — Привет, всё также, — безразлично отвечает Тестабургер, следя за действиями одноклассницы. — Тебе тут не скучно? Ты выглядишь такой измотанной, может тебе что-то принести в следующий раз? — с беспокойством обращается девушка. Венди ровно и тяжело дышит: её грудь поднимается, то вверх, то вниз вместе с белым одеялом, взгляд направлен в пустоту. Слышится ровный, тихий голос: — Ничего не надо… Продолжай. Бебе на секунду подняла брови и сделала губы «уткой», но не ответив на это начинает говорить о своём: — Сегодня, если честно, был трудный день, пару экзаменов, но, думаю, я справилась! В любом случае, цены в продуктовом так повысились… Её счастливый и заинтересованный голос отдавался эхом в голове брюнетки, девушка не слушала её монотонную речь. Слишком быстро, Тестабургер даже не пыталась вникнуть или подать признаки того, что она слушает подругу. На груди или на душе, словно лежит камень постепенно растворяющийся в ней: но уже без разницы где и что лежит. Ясно одно — девушка в отчаянии: кажись, уже слилась с больничной койкой и всем вокруг. — Ой, — Бебе заметила настенные часы, — Ладно, мне уже пора! Есть пару дел! Ну, выздоравливай! И не забывай есть апельсины, которые я тебе принесла! — Стивенс быстро попрощалась с одноклассницей и, забыв обратно отодвинуть стул ушла, помахав рукой и хлопнув дверью. Слишком быстро она ушла, словно ветром сдуло без следа: Венди даже не успев попрощаться, только томным взглядом проводила Барбару. Фрукты и всё, что покупает ей подруга, останется лежать на несчастной тумбочке, как и вчера. _ Закрыв дверь, лицо Барбары изменилось: брови опустились, а взгляд выражал безразличие и какое-то отвращение. На её сердце лежал тяжкий груз, будто она совершает преступление. Венди, возможно знала, что блондинка к ней не за добрыми намерениями, либо считает Барбару просто наивной девчонкой. Ответ в обоих случаях неверен. Блондинка медленным шагом покидает здание, мысли заполнены, лишь ненавистью к её кукловоду. Но, пока у них одна цель — они должны работать вместе. Грудь съедает советь, Стивенс ненавидит работать на кого-то и понимает, что выбор следовать за Стэном был неправильный, девушка ненавидит играть клоуна. _______________________________ Зелёные ветви пошатывались и изгибались под напором воздуха. Ветер гулял по улицам и заставлял поёрзать от холода. Окно в комнату Кайла открыто: рыжий в последнее время не заботился об этом, даже не обращает внимания на то, как муражки проходят по его коже. Эти три дня, парень не заботился ни о чем: комната уже забита мусором и пылью от которой, в прошлом, мог в обморок упасть, так как ненавидел грязь, но сейчас, он слишком похож на Стэна. В голове, лишь мысли о прошлом: о Стэне, о Крейге, о Венди, о Бебе. Кайл ненавидел это чувство: его будто съедало чувство смрата и отчаянья. Руки полностью в чёрной жидкости, а всё в округе воняет сыростью и холодом. Вина и обида сковывали грудь, заставляя пройтись дрожью по телу. Хотелось плакать, но просто не мог. Погода создавала дополнительную меланхоличную атмосферу к состоянию рыжего. Открытое окно, показывало «белый флаг». Кайл сдался. Всё это время, Брофловски оберегали девушки, являясь для него личными «защитниками в доспехах». «Кайл такой мерзкий!» Отрешенный взгляд, словно смотрел не в потолок, а куда-то сквозь него. Расслабленные мышцы и пульсация в весках. Грудь, будто сковывало цепью. «Как же больно.» На экране телефона, ярким светом уже долгое время горит сообщение от Барбары: «Венди не желает тебя видеть».