***
Квартира Пак Чонсона пахнет отдушкой кондиционера для белья и ароматом мужского шампуня для волос, который теплым паром из ванной растворился по всем комнатам. Даже воздух в квартире кажется тебе намного приятнее, то ли из-за проживания в ней соулмейта, то ли из-за двух расположенных в разных углах увлажнителей воздуха. — Ты рано, у меня еще ничего не готово. — констатируя очевидный факт, Чонсон принимается раскладывать купленные недавно продукты. Наблюдая за тем, как он надевает на себя фартук, завязывая его спереди в тугой узел, и закатывает рукава белого пуловера по локоть, ловишь себя на мысли, что такой Пак Чонсон для тебя наиболее привлекательный. Его самостоятельность и хозяйственная сторона заставляет тебя пищать внутри, как маленькую девочку что получила в подарок милого питомца. Чонсон выжидающе смотрит прямо в глаза и из уст его вылетает беззлобная усмешка, чувствуя в руках тяжесть, понимаешь, что всё это время глупо пялилась на него, не отдав торт. — Кхм, это для тебя. С днём рождения! — освобождая из целлофановой упаковки подарочную коробку с тортом, вручаешь её имениннику. — Я подумала, что ты обязательно должен задуть свечи в свой день и пожелать что-нибудь хорошее. Знаешь же, Вселенная всякое может сотворить, раз уж даже сделала нас соулмейтами. — И то верно… — Чонсон улыбается, но в этот раз его улыбка кажется тебе незнакомой, манящей и загадочной. — Спасибо! Может это из-за его глаз, которые горят смелостью и задором всякий раз, когда ваши взгляды пересекаются? Поэтому твоё сердце, словно готовится вырваться из грудной клетки, прорываясь сквозь рёбра, на волю? Оно стучит так быстро, что выбивает весь воздух из лёгких и потому приходится сделать ещё один вдох, дабы не сойти с ума окончательно. Прошло уже два часа, как ты находишься в квартире Пака и украшаешь стены воздушными шариками и гирляндами к домашней вечеринке, гостями которой будут лишь близкие ему люди. Могла бы ты представить, что станешь для него одним из таких людей? Кажется, что судьба сыграла ва-банк, сделав вас соулмейтами, ведь буквально каждый день проведённый вместе не обходится без приключений. Красной нитью вы оба были повязаны Вселенной. Чувствовать боль своего соулмейта, что может быть ещё более близким? А когда появляется привязанность, неизбежно начинаешь наряду с физической болью ощущать и душевную. Резкая жгучая боль в области запястья заставляет тебя дёрнуться и выпасть из потока бессвязных мыслей. Сразу переводишь взгляд на Чонсона, который был занят готовкой, и видишь, что тот держится за руку, шипя и жмурясь от боли. Ты подскакиваешь с места, преодолевая препятствие в виде дивана в гостиной комнате, забегая на кухню, открываешь прохладную воду в кранике. — Тшш, я буду аккуратна. — беря Чонсона за предплечье, подставляешь его руку под проточную воду. — Разве не знаешь, что если ожог несильный, то нужно его прохладной водой ополоснуть? — Прости, очень больно было? — в его голосе слышится неподдельное сожаление, потому ты просто поднимаешь голову вверх и, смотря ему в глаза, улыбаешься. — Теперь всё хорошо. — указывая взглядом на свои пальцы, обхватывающие его руку, успокаиваешь парня. Прикосновение кожи к коже действует словно местное обезболивающее; стоит лишь соприкоснуться двум соулмейтам, как вся боль прекращается, но эффект этот временный. Отключив воду, ты продолжаешь держать руку Чонсона в своей ладони, опусти ты её боль вновь вернётся. — Давай я помогу тебе? Больно будет находиться у горячей плиты с ожогом… — наконец ты отпускаешь его руку и чувствуешь, как постепенно нарастает жжение в запястье. — Так тебе же тоже больно будет, я приготовлю, а ты просто смотри и наслаждайся видом. — отшучивается парень. Поддаёшься уговорам соулмейта и садишься за барную стойку, что открывает вид прямо на знающего своё дело Пак Чонсона, который профессионально справляется с нарезкой овощей для второго блюда. От напряжения вены на его руках слегка вздулись, выпирая синими узорами по чуть смуглой коже. И только ноющая боль от ожога призывает сознание к разумности. Он выглядит безумно красиво сейчас и отрицать это будет только полный глупец. Он весь пропитан теплом и комфортом, в этом фартуке и с лопаткой в руке, перемешивая мясо в сковородке, он и есть олицетворение уюта. Смотря на него, ты, кажется, начинаешь понимать, что имеют в виду люди, когда говорят, что дом - это на самом деле близкий человек рядом. Внезапно для самой себя, задвигаешь обратно стул и под сопровождающий взгляд Чонсона обходишь все преграды и встаешь прямо за его спиной. Ты обхватываешь двумя руками его талию и, прижимаясь щекой ближе к его спине, можешь вдохнуть тот же самый запах кондиционера для белья с магнолией. — Т/И? — чувствуешь, как он и шелохнуться не может, словно боясь спугнуть тебя, только тихо ждёт твоих следующих действий. — Мне просто больно, — опускаешь руки и вновь соединяешь их на его талии, но только уже под пуловером парня, прикасаясь к кожи на его животе. — Так ведь удобнее будет, чем если я буду держать тебя за руку и мешать готовке? Обнимать Чонсона со спины, чувствуя тепло его кожи, и слышать то, как громче и чаще стало биться его сердце приятно. На этот раз ваш негласный поединок выиграла ты, нанеся ему бóльшее поражение. Кожа на его животе нежная, и наверняка очень чувствительная, ведь когда ты слегка начинаешь поглаживать её, парень, покачиваясь, моментально даёт реакцию. Ты не можешь сдержать смешка, когда парень под напором твоих манипуляций вздрагивает. — Тебе смешно? Специально ведь издеваешься надо мной? — Джей резко откладывает нож в сторону и, разворачиваясь к тебе лицом, пальцами одной руки обхватывает оба тонких запястья. — Не понимаю о чём ты… — хлопая глазами, невинно отрицаешь свою причастность. — Мне просто… Не успеваешь договорить, как чужие губы накрывают твои. Не углубляя поцелуя, тёплые и слегка влажные от слюны губы Чонсона мягко прижимаются сначала к нижней твоей губе, медленно переходя к верхней. Теперь уже руки Пака покоятся на твоей талии, длинные пальцы которых крепко сжимают кожу по бокам. Всем телом Чонсон давит на тебя, разворачивая, он прижимает тебя к столу, где совсем недавно подготавливал ингредиенты. Не спеша он пробует вкус твоих губ, по очереди переминая их. — Хмм, может мне чаще обжигаться при готовке? — отстраняясь от твоих губ на жалких пять сантиметров, усмешливо спрашивает парень.***
— Что ты загадал, когда задувал свечу? Приятная тишина после весёлой вечеринки, когда все гости разошлись, а в квартире наступил порядок, рассеялась по воздуху. Оставшиеся вновь наедине соулмейты, которые последний час прибирали гостевую комнату от конфетти и прочих следов их дружеской посиделки, наконец могут отдохнуть, расположившись на диване. — Чтобы ты осталась со мной прибирать квартиру после вечеринки. — в своей шутливой манере отвечает Пак, попутно получая от девушки осуждающий взгляд. — А если серьезно, то я не скажу, вдруг ещё не сбудется. — Но это же я торт принесла и свечу даже зажигала, неужели даже мне нельзя рассказать? — полная любопытством, Т/И продолжает закидывать соулмейта вопросами. — Желание связано с тобой. На этом всё. Чонсон показательно сбрасывает подушку, которая покоилась на бедрах девушки, и головой укладывается вместо неё. Переплетая их пальцы, он располагает руки прямо на своей груди и взглядом словно говорит: « — Ну скажи только, что тебе не нравится» — Эй, Пак Чонсон, на самом деле… Что бы ты там не загадал, моё единственное желание, чтобы ты был действительно, искренне счастлив. Даже в мире, где у каждого должна быть вторая половинка, ты заслуживаешь быть счастливым ради самого себя, улыбаться и порой надменно смеяться тоже. С днём рождения, моя единственная настоящая родственная душа… — слышится тихое сопение, и до Ким Т/И доходит, что тот всё это время спал, ведь засыпает он в то же мгновение, как его голова прислоняется к мягкой поверхности, — Эй, ты не можешь так заснуть на мне! Эй… Черт возьми, тебе повезло, что у тебя день рождения, иначе бы скинула тебя сразу!