Даже сама того не замечая, легкая улыбка начинает ползти по лицу мужчины, стоит ему только издалека увидеть светлую неоновую вывеску, мягким желтоватым цветом освещающую небольшое пространство над деревянной створкой входа в заведение. Колокольчики тихо перекликаются между собой, создавая одну убаюкивающую длинную мелодию, заслышав скрип открывающейся двери. Войдя внутрь, сладкий запах свежеприготовленных домашних булочек, смешанный с горьковатым запахом кофейных зёрен, окутывает путника с ног до головы, не оставляя и тени сомнения в том, что заходить сюда — пустая трата времени. Нет, этот клиент точно знает зачем он пришёл и определённо не собирается уходить просто так.
— Добро пожаловать! — раздаётся уже родной и знакомый мягкий голос, исходящий от стойки за кассой. Парень в милом тёмном фартучке, с вышивкой на самом уголочке рубашки в виде мордочки белой маленькой кошечки с чёрным ободочком, мило улыбается вошедшему мужчине.
— Добрый вечер, Итэр, — довольная улыбка загадочного клиента невольно стала больше, стоило только мельком кинуть взгляд на очаровательного бариста. — Пожалуйста, сделай что-то на свое усмотрение.
Парень на секунду задумался, но потом быстро пришёл в себя, коротко кивнул и, напевая какую-то незамысловатую мелодию, слегка покачивая головой в такт, принялся за приготовление заказа. Его светлая длинная коса едва заметно трепеталась от лёгкого сквозняка, исходящего от двери, захватывая в беспорядочный танец и полы тёмного фартука, который определённо был ему большеват — похоже, заведение не было готово, что к ним придёт такой маленький котёнок на работу.
Мужчина умиленно сощурил глаза, подумав в этом.
— Сегодня никаких происшествий не было? — будничным тоном поинтересовался он, слегка опираясь плечом на стену, в ожидании заказа. Бариста, казалось, был в хорошем расположении духа, несмотря на вечернее время. Наверняка бедный малыш устал за день, но не подаёт вида…
— Ну что вы, Господин Камисато, у нас ведь кофейня, а не кабак, чтобы тут были происшествия. — мягко рассмеялся парень, маленькими пальчиками заворачивая громко хрустящий в руках пакет со свежей выпечкой. — Ох, точно!
Парень внезапно подпрыгнул на месте и шепнул себя по лбу. Мужчина, не ожидая такого развития событий, невольно вздрогнул, с удивлением во взгляде смотря на бариста, который выглядел так, будто только что придумал, как избавить мир от угрозы уничтожения астероидом. Он молнией убежал в кладовую комнату, кинув быстрое: «Я сейчас вернусь!». Клиент же остался стоять в недоумении, глядя на слегка покачивающуюся дверь, которую не до конца закрыл торопящийся парень.
— Во-от! — торжественно протянул он, выходя из кладовой с какой-то небольшой вытянутой бутылочкой в руках. По его взгляду было видно, что он очень горд своей находкой и весь день хотел её кому-то показать.
— Что же это? — с хитрой улыбкой поинтересовался господин Камисато, подстягаемый желанием узнать, что же в той бутылочке.
— Сегодня с утра был привоз. Нам доставили партию нового топпинга, которого я ещё не видел в ассортименте других кофеен. — радостно уперев руки в бока начал воодушевленно вещать парень, поставив сосуд на прилавок. — Я знаю, что вы очень любите пробовать что-то новенькое, так что сегодня не выставлял его в продажу, а придержал специально для вашей оценки! — Бариста не упустил возможность в шутку подмигнуть, щёлкнув пальцами.
— Ох, Итэр, это так мило, что, кажется, моё сердце скоро не выдержит… — искренне растрогался мужчина, подарив очаровательному парню перед собой тёплую улыбку. Бариста залился легким румянцем до самых алых ушек, зардевшись на мгновение, не желая отводить взгляда от этой самой прекрасной улыбки из всех, что он когда-либо видел в своей жизни.
— Это ведь не такая важная вещь, чтобы так реагировать… — смущенно пролепетал Итэр, пряча глаза под длинными светлыми ресницами, отвернувшись от мужчины, который, казалось, светился ярче, чем стоватная лампочка от такой внезапной заботы. — Кхм-кхм, сейчас все сделаю!
Парень робко подхватил бутылочку с прилавка, и под хитрым прищуром мужчины продолжил готовить кофе уже в полной тишине.
«Как был очаровашкой, так и остался» — пронеслось в голове Аято, на что в его взгляде черти заплясали с удвоенной силой. Ну как здесь не умилиться с этой крохи, которая вот уже почти год скрывает нежные взгляды в сторону своего сногсшибательного клиента, смущенно отводя взгляд каждый раз, когда он смотрит на него?
Ещё с самой их первой встречи, когда он по рекомендации своей любимой младшей сестрёнки решил заглянуть в милую маленькую кофейню на углу улицы по пути домой с работы, Аято явно запал в душу Итэра. Он ещё помнит, как когда только на пороге показался этот прекрасный клиент, бариста от неожиданности выронил из рук стеклянную баночку с кофейными зернами, едва не разбив об пол, успев в последнюю секунду поймать. Тогда парень только неловко рассмеялся своей рассеянности и сильно извинялся перед посетителем, но никогда не смотрел в глаза. Ещё тогда мужчина понял, что что-то здесь не чисто. Это было слишком очевидно, ведь кто мог не заметить робкие смущенные взгляды в свою сторону, которые так старательно, но безрезультатно, пытались прятать.
И вот, даже через столь долгое время, он все ещё продолжает робко краснеть до самых кончиков ушей, старательно делая вид, что это просто в помещении жарко, а он сам старательно работает, а не находит любой предлог, чтобы лишний раз услышать голос или искоса взглянуть на своего клиента.
«Что ж, малыш, пожалуй, я буду продолжать нашу игру» — игриво усмехнулся про себя мужчина, хищно блеснув глазами в сторону хрупкой спины бариста, который старательно выводил аккуратный мультяшный цветочек на кофейной пенке.
— Итэр~ — сладко протянул мужчина, с кошачьей грацией облакачиваясь на прилавок, от чего плечи парня, то ли испуганно, то ли возбужденно, заметно дрогнули, пустив неровную линию по милой мордочке цветочка, от чего его улыбочка стала немного корявой. — Во сколько заканчивается твоя смена?
Бариста застыл в растерянности, не решаясь повернуться, пылающим синим пламенем, лицом к мужчине позади.
— В-вы ведь сами знаете, что через с-семь минут… — Парень окинул настенные часы сложным взглядом, в котором читалась целая гамма эмоций: от неуверенности и смущения до встревоженности. — Вы ведь всегда приходите прямо перед закрытием…
Что же задумал его клиент? Он действительно каждый божий день приходил в лучшем случае за минут пятнадцать до закрытия, так, что они оставались совершенно наедине, без других посетителей, и могли болтать о чем угодно в ожидании приготовления заказа. Аято уже давно выучил смены Итэра, так же как и график работы. Так к чему эти вопросы?
— Что думаешь насчёт того, чтобы немного прогуляться со мной после работы? — смакуя на языке каждое слово, неторопливо продолжил мужчина, пока его ухмылка вконец не стала похожа на хищный оскал лиса, который вот-вот готовится съесть загнанного в угол зайчонка.
Бариста опешил от такого внезапного предложения и густо покраснел, — хотя куда ещё больше — отчаянно пытаясь успокоиться, дрожащими руками доделывая уже давно кривой рисунок на кофейной пенке. Он молчал, не желая говорить ни слова, думая, что это сон, что господин Камисато никогда бы не пригласил его просто так вместе прогуляться… Нет, он точно все неправильно понял! Нет-нет, должно быть, он просто волнуется, что по пути домой с Итэром может случиться что-то… А почему тогда раньше не провожал, если волновался? Погодите — «волновался»?! За него, да и волновался? Господин Камисато-то?! Бред, это точно бред, он настолько заработался, что уже бредит…
— Мистер Камисато, — дрожащим голосом начал бариста, нервно теребя в маленьких пальчиках тонкую деревянную палочку для кофе. — Не думаю, что это хорошая идея. Да и вы, должно быть, устали с работы. Думаю, нам будет лучше не задерживаться, чтобы не подрывать организмы друг друга…
Но несмотря на холодный посыл слов парня, его голос так невинно мило дрожал, будто бы из глубины его души так и рвалось: «Да! Конечно, я пойду с тобой хоть на край света, только скажи!», но уже порядком познакомившись с робким и уничижительным по отношению к самому себе характером Итэра, Аято был вполне готов к такой реакции. Хотя он и не успел придумать план Б, но импровизация ещё никому не вредила.
— Правда? — наигранно грустно протянул мужчина, виновато опустив голову, больше похожий на обиженного пса, которого только что отчитал хозяин за испорченный диван. — А мне так нравится проводить время в твоей компании…
Театрально прикрыв рукой глаза, он снова горестно вздохнул, будто только что потерял самое ценное в своей жизни.
— Но похоже, это не взаимно…
Эти, казалось бы, простые слова, сказанные в полголоса от балды, стали спусковым крючком терпения очаровательного бариста. Он рывком развернулся лицом к мужчине. Его щёчки все ещё пылали алым румянцем, но вместо сомнений и робости, теперь в его глазах была лишь уверенность.
— Н-нет, Господин Камисато, вы все неправильно поняли! — выпалил парень, мгновенно поняв, что вышло намного громче, чем предполагалось, из-за переполняющих эмоций, и уже тише добавил: — Мне тоже очень нравится ваша компания, но я действительно переживаю за ваше самочувствие.
От таких милых и по-детски невинно искренних слов, на душе Аято будто бы стало теплее. Он прыснул в кулак, не удержавшись смотреть на такого разгоряченного пылким «признанием» Итэра. Тот в мгновение ока понял, как выглядит со стороны, и предпочёл отвернуться от смеющегося мужчины.
— Все хорошо, Итэр, это ведь просто небольшая
дружеская прогулка, ничего криминального. — тепло улыбнулся клиент, немного сощурив глаза. — Хочешь, я провожу тебя до дома?
«Господин Камисато, как вы не понимаете, что мы сейчас похожи на парочку молодожёнов!» — отчаянно прокричал про себя парень, не понимая, как его клиент может говорить такие смущающие вещи так просто. Это же безумие, он так любезен с тобой, а ты… Итэр, ты такой дурак! Просто иди и убейся куда-нибудь об стену за такие мысли! Фу, бе, кака, нельзя!
Бариста судорожно втянул воздух, собираясь с мыслями.
— Ммм… — слегка призадумался парень, замечая, что с него не спускает пристального взгляда мужчина, будто бы только и ожидая согласия. — Ну, я думаю, это неплохая идея…
Глаза Камисато загорелись словно рождественские огни на городской ёлке. Он несвойственно для себя самого, резко подскочил на месте, глупо улыбаясь, глядя счастливым донельзя взглядом в глаза, отпрянувшего от неожиданности, Итэра.
Вот так, собственно, они и оказались на осенней улице совсем одни. Под ногами тихо шуршали опавшие сухие листья, а прохладный ветерок легко обдувал горящее ярким пламенем лицо бариста. «Зачем я согласился?!» — судорожно крутилось в голове парня. Он то и дело поглядывал украдкой на, идущего руку об руку с ним, мужчину, который выглядел совсем спокойно, будто бы они каждый божий день ходят за ручку домой. Ещё бы предложил рюкзак понести, точно было бы похоже на свидание двух первоклассников!
Молчание становилось неловким. По крайней мере, для Итэра. Бариста всегда знал, что гулять с ним просто невозможно, потому что он донельзя скучный собеседник, который предпочтет быть слушателем, чем рассказчиком, и вставлять свои пять копеек раз в сто лет разговора.
— Что-то случилось, Итэр? — раздался обеспокоенный мужской голос, что вывел парня из омута мыслей, в которое он уже успел нырнуть «рыбкой» с головой и делать «буль-буль-буль», пытаясь утопиться.
— А?.. — пару раз проморгал парень, пустым взглядом пялясь на господина Камисато, что находился на
слишком непозволительно
близком расстоянии от его собственного лица.
— Выглядишь уставшим… Похоже, нам стоит поторопиться. — тепло улыбнулся мужчина, легким движением руки взъерошив светлую юношескую макушку, как шерсть маленького непоседливого котёнка.
Бариста мгновенно отпрянул, внутренне готовый рвать и метать, крича на всю пустынную улицу от стыда. Глупый Итэр, почему ты до сих пор продолжаешь питать какие-то несбыточные влажные мечты по отношению к своему клиенту?! Разве забота со стороны дорогого тебе человека сразу означает его влюблённость в тебя? Ну головой-то подумай, она же тебе зачем-то дана!
— Да… Пожалуй, вы правы. — тихо побурчал парень, уткнувшись носом в мягкий клечатый шарф, что обвивал змеей его шею, согревая от холода.
Он с грустью погрузился в свои мысли, не замечая, что ускорил шаг и успел убежать чуть дальше вперёд своего попутчика. Но последний даже не возражал. Ему предоставилось прекрасная возможность в открытую любоваться очаровательным бариста, который, размышляя, хмуро сдвинул брови и нервно кусал губы. Хоть и фантазии Итэра были далеко не радужными в данный момент, среди которых больше половины оканчивались фразой: «Как ты мог, любовь мужчины к другому мужчине — это мерзко!», а темой остальных было: «Думаю, нам лучше держаться на расстоянии» и «Не думаю, что после такого мы сможем быть друзьями, как раньше…», он все ещё оставался донельзя милым. Хотя-бы потому, что ещё не знает, что все эти фантазии никак не вяжутся с реальностью.
После полугода с их знакомства, Аято не стоило долгих рассуждений понять, что Итэр привлекает его далеко не в дружеском плане. Он обожал милый и застенчивый характер Итэра и был без ума от его безграничной доброты к окружающим, возводя в голове простого бариста в ранг самого прекрасного божества мира сего, что спустился с небес нести нечто особенное в этот мир.
Не то, что бы Камисато устраивал статус «простого завсегдатая-клиента» в жизни Итэра, но он не хотел спугнуть парня, действуя открыто. Конечно, ему хотелось стиснуть бариста в своих объятиях и не выпускать из рук всю следующую вечность, но он понимал, что его мальчик ещё не готов к такому. Он ведь до сих пор грызёт себя мыслями о том, что совсем не привлекает Аято, а это совсем не нравилось мужчине.
Он уже в какой-то степени привык к уничижительному отношению парня по отношению к самому себе, но понимать, что твой любимый человек так не любит себя — очень больно. Камисато уже давно решил для себя, что он во что бы то ни стало обязан доказать Итэру обратное. Словами, действиями — не важно.
— Итэр, постой. — чуть слышно окликнул его мужчина, мягко положив руку на плечо парня. Тот испуганно дернулся от неожиданного действия, вопросительно хлопая длинными светлыми ресничками, смотря прямо в глаза Аято.
Мужчина не говоря ни слова притянул его ближе, заключив в крепкие тёплые объятия. Прямо сейчас его переполняла невыносимая нежность, которую хотелось целиком и полностью выплеснуть на любимого. Дарить редкие нежные поцелуи в розовые щёчки, обнимать и прижимать к себе всем телом, бесконечно шептать глупые и еле слышимые слова любви, предназначенные только ему одному во всем мире…
— Господин Камисато?.. — напрягся словно струна парень, шокированный поведением мужчины. Он стоял, боясь пошевелиться, с ног до головы окутываемый желанным и давно манящим терпким запахом мятного одеколона своего возлюбленного. Он рвано вдыхал его, будто утопающий, хватающийся за спасительную соломинку, пьянея с каждой секундой все больше и больше от возбуждающего аромата. О, как давно он желал оказаться в объятиях этих больших и сильных рук, хотел прижиматься щекой к груди и ощущать тепло чужого тела на своей коже…
— Чш-ш… Не говори ничего, — прошептал Аято, широко оглаживая светлую макушку парня, словно шерстку маленького взволнованного котёнка, испугавшегося внезапной грозы. — Давай просто постоим вот так.
И Итэр стоял.
Чувствуя, как по щекам крупными горькими каплями катятся слёзы счастья, а сердце разрывает от невыносимой эмоций, он стоял. Даже если… Даже если у его клиента простой приступ тактильности, даже если для него это действие ничего не значит… Итэр счастлив. Счастлив коротким мгновениям мнимомого чувства взаимной любви и нежности. Счастлив просто чувствовать себя нужным. Хотя-бы как подушка-обнимашка, хотя-бы просто как первый попавшийся под руку человек, коим мог оказаться любой.
— Малыш, не плачь… — шепчет Камисато и ласково целует светлые, цвета летнего утреннего солнца, локоны, ближе прижимая Итэра к себе. Парень уже не скрывает редкие всхлипы, отчаянно хватаясь маленькими кулачками, на которых виднеются небольшие красные пятнышки ожогов, оставленные от неаккуратного пользования кофемашиной, за плащ мужчины, будто думая, что он может исчезнуть в любую секунду. Рассыпаться на тысячи мелких осколков, оставив Итэра одного со своей болью.
— Господ-дин Кам-мисато… — сквозь всхлипы отрывисто произносит бариста, не имея силы поднять красные от слёз глаза на мужчину. — Хватит из-здеваться… На-адо мной… Мне больно…
— Чш-ш, солнышко, я никогда не издевался над тобой. — он сжимал любимого в руках, чувствуя, как с каждой секунды его плечи начинают дрожать все сильнее. Итэр плакал тихо. Будто боясь побеспокоить кого-то, скрывая все свои эмоции от других людей. Если бы не дрожащие плечи и еле слышимые всхлипы, любой бы мог подумать, что парню все равно на происходящее. — Я знаю про твои чувства, я все знаю.
Бариста замер. Казалось, его сердце только что разбилось на сотни мелких осколков, разлетевшись по сухим листьям под ногами. И что, все вот так закончится? Он прямо сейчас выскажет все, что успел нафантазировать себе Итэр? Это… Прощание, да? Ему так мерзко от чувств парня, что он действительно не хочет его больше никогда видеть?.. А ты наивный, Итэр. Думал, что он заботится о тебе, решил проводить до дома. А на деле тебя просто хотят выбросить из-за твоих же чувств. Ты знал, что это не нормально, знал, что ни до чего хорошего не доведёт, но все равно позволил себе любить. И что теперь? Ты счастлив, гребанный эгоист?
Парень отпрянул от возлюбленного, словно ошпаренный кипятком. Слезы больше не текли из его глаз, сейчас в них читался только животный, ни с чем не сравнимый, ужас.
— Простите… Простите… — шептал как в бреду Итэр, отказываясь верить в происходящее. «Нет, пожалуйста, не отталкивай меня!» — Я все понимаю, я ухожу… Простите… Простите!..
— Итэр, — взволнованно позвал в полголоса мужчина, но парень его уже не слышал.
Мысли кружились вихрем в голове, сменяя одну за другой. Но основным желанием сейчас было убежать, спрятаться, скрыться от пристального взора взволнованных любимых глаз, и никогда больше не появляться перед ним. Он предал доверие своего возлюбленного и теперь тот ненавидит его. Как ты вообще можешь существовать после такого, Итэр?!
— Прошу, не ненавидьте меня… — прошептал парень, делая шаг назад, закрывая ладонями ненавистный рот, который хотелось разорвать и вырвать язык, чтобы он больше никогда не смел произносить что-либо.
Сердце мужчины болезненно сжалось от слов и вида любимого. Его вновь пробрала истерика. Даже несмотря на то, что до сего дня они были в отношениях на уровне между «пере-клиент-и-бариста» и «недо-друзья», Аято знал про тяжёлое детство Итэра из его собственных рассказов. Бывало, случалось так, что парень становился наредкость разговорчивым и сидя за чашкой свежесваренного кофе, он рассказывал некоторые моменты из своего детства и молодости. Так Камисато и узнал о том, что Итэр с его сестрой Люмин потеряли обоих родителей в раннем возрасте. Всю подростковую жизнь они были предоставлены лишь самим себе, заменяя друг другу погибших родных. Но этого, конечно же, было мало. Они не могли дать друг другу всего тепла и любви, которого желали сами. На этой почве у Итэра развились проблемы с ментальным здоровьем, а Люмин, отчаявшись, вступила в секту, называемая «Бездна», где, как она говорила: «Обрела свою истинную семью». Она пыталась завербовать туда и своего брата, но тот был слишком умён, чтобы попасться в такую очевидную ловушку.
Так Итэр и остался совершенно один. Каждый божий день, он винил себя за то, что был бесполезен, что не смог уберечь сестру, что его отныне больше никто и никогда не полюбит, что он просто не заслуживает любить и быть любимым. Он проживал день за днем, пытаясь делать вид, что все хорошо. Таблетки уже давно не спасали, а лишь наоборот убивали его желание делать что-либо; в больницу он ходил как на каторгу, желая, лишь бы это все поскорее кончилось. Снова лекции, снова вопросы врачей… Записная книжка уже давно была вся исчеркана непонятными каракулями, которые должны были быть полезными советами.
В один из дней, когда он понял, что выписанное некоторое время назад лекарство, уже не так хорошо действует и надо бы попросить выписать другое, он так сильно задумался, что по пути в больницу по ошибке зашёл в какую-то маленькую кофейню на углу улицы. В помещении сладко пахло выпечкой и горьким запахом кофе. Это пробудило в нем давно забытые воспоминания о том, как они с сестрой подрабатывали будучи подростками в одном маленьком кафе официантами, разнося по столикам так же вкусно пахнущий кофе. Он понял, что вот она — та одушина, которую он искал так давно. То, что помогает ему двигаться дальше. Со временем, хозяйка кофейни, милая, но чрезмерно ответственная девушка Джинн, вывесела объявление о поиске на работу бариста. И тут Итэр решил, почему бы не попробовать? За лекарства платить надо, да и работа ему по-душе. Он уволился с прошлой работы и устроился бариста. С этого момента, кажется, его жизнь стала намного лучше, хотя и не полностью.
Больше Итэр никогда ничего не говорил и лишь глупо улыбался, стоило Аято спросить про то, в какой же промежуток времени его жизни они познакомились. Парень переводил тему разговора на более нейтральную, оставляя все свои грустные рассказы позади. Могло показаться, что Итэра вовсе не тревожит его прошлое, но мужчина знал, что это далеко не так и все глупые смешки, и маска счастья — лишь попытка сбежать от суровой реальности и самого себя. Слушая рассказы бариста, сердце Аято сжималось от невыносимой боли. Его внутренне убивало то, что ни в один из этих моментов жизни, его не было рядом. Он понимал, что глупо винить себя за подобное и пообещал себе, что никогда не станет причиной слёз его маленького солнышка.
И что теперь? Он упивается слезами из-за одного тебя, бестолочь!
— Итэр, прошу, послушай меня. — ласково выдохнул мужчина, медленно приближаясь к парню. И что он сейчас сделает? Ударит? Даст пощёчину? Оскорбит? Что?!
Бариста застыл, не в силах пошевелиться. Его сердцу уже ничем не помочь, так что давай, делай что захочешь.
Но наперекор всем ожиданиям парня, Камисато снова бережно обнял Итэра прижимая светлую макушку к своей груди.
— Тише, солнышко, я никуда не собираюсь уходить. — тихо выдохнул мужчина и нежно уткнулся носом в светлую макушку, немного потеревшись о неё, вдыхая сладкий запах чужих волос. Итэр тихонько ойкнул, неожидав такого развития событий и шокированно распахнул глаза, смотря прямо в лазурные глаза напротив, в которых плескался необъятный океан любви.
В ответ на это, мужчина тепло рассмеялся, прижимаясь губами к чужой мягкой коже где-то около брови. Он заботливо отодвинул мешающую прядь светлых волос и обхватил большими руками лицо парня, заглядывая прямо в, покрасневшие от слез, медовые глаза напротив.
— Я люблю тебя, Итэр. — чувственно прошептал мужчина, оглаживая большим пальцем бледную скулу парня, смахивая еще оставшиеся мокрые дорожки слёз. Аято больше не мог сдерживать под серьёзной маской глупую улыбку, что сейчас сверкала на его лице. На самом деле, это очень приятно просто вот так стоять тихим осенним вечером в обнимку с любимым человеком. Но ещё приятнее делать любимого человека счастливым, чем мужчина, собственно, и собирается заниматься всю оставшуюся им вечность.
В глазах бариста блеснула надежда. По щекам снова потекли тонкие солёные дорожки. Руки парня дернулись в порыве объятия, но он тут же одернул себя, будто собаку, которой запрещают трогать лакомство до команды.
— …Ложь. — после долгой паузы разочарованно выдавил Итэр, потупив взгляд куда-то в сторону, на сухие листья, шуршащие под ногами. Это неправда, не более, чем просто способ ввести парня в заблуждение, дать ложную видимость, что все будет хорошо. Может быть, его клиент не хочет портить взаимоотношения и решил прикидываться? Нет, боже, он не вынесет такого…
— Ложь? — будто бы не замечая состояния партнёра простодушно отозвался мужчина. — Ммм, ну раз ложь…
Итэр уже закрыл глаза, ожидая удара. Да, так ему и надо за все эти слова. Ему пытаются помочь, дают надежду, а он все отрицает. Просто не может заставить себя принять. В его понимании взаимная любовь — что-то невозможное, непостижимое для него самого. И, похоже, никогда в жизни, ему её и не видать.
Но какого было удивление бариста, когда после короткого тёплого смешка со стороны его клиента, тот наклонился на непозволительно близкое расстояние к лицу парня. От неожиданности Итэр распахнул глаза, ошеломленно глядя в смеющиеся глаза напротив. Их губы находились буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, а носы соприкосались кончиками.
— Я так хочу поцеловать тебя прямо сейчас. — жарко шептал мужчина прямо в губы бариста, опаляя чувствительную кожу своим дыханием.
Щеки парня покраснели, больше похожие на две помидорки. Он все ещё не мог догнать галопом удирающее от него сознание происходящего, продолжая глупо пялиться в голодные глаза напротив. Может быть… Ему сейчас снится сон? Самый приятный и лучший сон в мире… Которому хочется поддаться, утонуть в нем без остатка, остаться в нем навсегда…
Итэр не мог противиться, пылающему внутри последними искорками надежды, сердцу. Поддавшись порыву, он все же прильнул ближе, вдыхая запах чужих губ. Лёгкие заполнил аромат собственноручно сваренного кофе, которое так любил пить его возлюбленный. Его кожа еле ощутимо пахла каким-то приятным кремом, а откуда-то снизу, от ключиц и шеи, тянулся тонкой струйкой запах мятного одеколона, которым пропах весь белый плащ, и, кажется, сам Итэр.
Губы соприкосались еле ощутимо, будто каждый из возлюбленных думал, что стоит податься чуть ближе, чуть страстнее и жарче, как их личная эйфория растворится в осеннем прохладном воздухе, оставив от манящего поцелуя лишь воспоминание. Аято больше не мог сдерживаться. Обхатив ладонями лицо Итэра, не давая тому и шанса отстраниться, он часто выцеловывал уголки губ, изредка тянуче проводя горячим языком по нижней губе, выбивая из чувствительного возлюбленного редкие рванные вздохи. Итэр отчаянно тянулся ближе, становясь на носочки и вытягивая шею, лишь бы не упустить ничего, ловя каждое прикосновение и поцелуй, словно изголодавшийся по нежности зверь. Он цеплялся маленькими пальчиками за широкие плечи мужчины, невпопад двигая губами, четно пытаясь отвечать мужчине с тем же пылом и любовью, которую хотелось передать полностью и без слов. Аято не требовалось объяснений, чтобы понять, что что-то настолько интимное происходило для Итэра, конечно же, в первый раз. Даже не верится, что эти сладкие губки никто не пробовал, а рванные задыхающиеся вздохи ещё никем ни были услышаны.
Парень загнанно дышал, не желая отстраняться ни на секунду. В мгновение в его сердце разгорелось пламя такое силы, что уже зябкий морозный осенний ветерок, стал не более чем песчинкой в огромном океане, на которую не хотелось тратить ни грамма своего внимания. Все эмоции, все мысли и чувства, что такое долгое время томились внутри их обоих, наконец нашли выход в нежном поцелуе, больше похожем на сплетение двух любящих душ. Казалось, будто никто кроме них двоих не существует на свете, будто все вокруг исчезло, давая им шанс насладиться так давно желанной близостью.
Но увы, воздуха стало катастрофически не хватать. Камисато нехотя выпустил из рук Итэра, который не сразу поняв, что тот делает, инстинктивно потянулся вперёд за ещё одной порцией нежных ласк. Только поймав себя на мысли, что в глазах начинает темнеть от нехватки кислорода, он немного ослабил свой пыл.
— Я люблю тебя, Итэр. — вновь повторил Аято, прислонившись ко лбу возлюбленного своим, будто пытаясь передать все мысли и чувства, что вкладывает в свои слова. — До безумия обожаю. Пожалуйста, поверь мне, я не вру. Я хочу лишь того, чтобы ты был счастлив.
Внутри бариста больше не бушевала буря эмоций. Казалось, будто вся накопленная за долгие годы беспробудного одиночества обида и тоска, улеглась в одно мгновение, оставляя после себя непривычное, но такое расслабляющее и нежное чувство спокойствия. Так вот, что значит почувствовать себя в безопасности. Так приятно… Кажется, именно ради этого манящего чувства стоит продолжать жить.
— Я верю вам, Господин Камисато. — прошептал парень, потеревшись носом о щеку мужчины, будто показывая, что все хорошо. Улыбка на лице Аято стала шире, и он наконец позволил себе прикрыть глаза, чувствуя себя спокойнее за любимого. — Вы давали мне силы жить все это время. Никакое хобби или другие занятия не могли мне заменить наших маленьких посиделок после работы. Вы очень приятный и добрый человек, вы всегда выслушивали меня и старались помочь. Спасибо вам, господин Камисато.
Я люблю вас.
Итэр шептал на одном дыхании, будто сбрасывая тяжкий груз, что нес все это время на своём сердце. Он умиротворенно прикрыл глаза и впервые в жизни позволил себе облегчённо выдохнуть. Он улыбался самой тёплой улыбкой, что только видел Аято в своей жизни. Казалось, будто у его маленького солнышка в улыбке пряталась целая вселенная, предназначенная лишь ему одному. Камисато не мог сдерживать эмоций. Так хотелось отдать Итэру все, что он имел сам, хотелось забрать его к себе в объятия и всю следующую вечность дарить любовь, по которой его возлюбленный так изголодался.
— Итэр… Итэр… — звал будто в бреду мужчина, зацеловывая розовые щёчки парня нежными частыми поцелуйчиками. Бариста тихо хихикал и в шутку пытался отстраниться, внутренне с упоением наслаждаясь заботой и так давно желанной близостью.
— Господин Камисато… — смущенно позвал Итэр, застенчиво отведя взгляд. В глазах мужчины заплясали черти. Что же задумал его любимый? — Мне кажется нам не стоит вот так вот… Делать… На улице. — пролепетал парень, не зная куда себя деть от неловкости своих же слов.
— М-м-м, и где же нам это делать? ~ — хитро протянул мужчина, широко оглаживая спину бариста, выбивая из того тихий удивлённый писк.
Лицо Итэра стало больше похоже на помидорку. Он взволнованно теребил маленькими пальчиками подол светлого пальто, явно решаясь что-то сказать. Он открывал и закрывал рот, пытаясь найти подходящие слова, но не мог побороть своё смущение и лишь мямлил что-то бессвязное под нос.
— Мой малыш хочет предложить пойти к нему, раз мы рядом с его домом? — запустив длинные пальцы в светлые пушистые локоны озвучил мысли своего возлюбленного мужчина. Парень удивлённо распахнул глаза, в которых читался немой вопрос: «Как вы узнали?». Но это было слишком очевидно.
Его Итэр такой предсказуемый. Милашка.
— Угу… — тихо бросил парень, скрывая пылающее лицо в ткани белого пальто мужчины, не желая поднимать его ни на секунду.
— Конечно же я согласен. — облегченно выдохнул в светлую макушку мужчина, массирующими движения расслабляя любимого, попутно расплетая уже итак почти распущенную длинную косу. — Ты ведь угостишь меня чаем?
Бариста лишь мягко рассмеялся, утвердительно кивнув, стискивая руки на талии Аято сильнее.
***
Дома у Итэра пахло уютом. Молоком, смешанным с запахом овсяного печенья и с редкими нотками корицы. Парень часто упоминал, что обожает выпечку, в особенности печенье. И теперь у Камисато выпала прекрасная возможность убедиться в правдивости слов своего солнышка.
— Ах, прошу прощения, тут такой беспорядок… — лепетал парень, пытаясь навести экстренную уборку то тут, то там, сметая по карманам по пути полу-пустые упаковки от таблеток и обертки печенья.
— Чш-ш-ш, не нужно так беспокоиться… — приобнимая Итэра со спины прошептал на самое ухо мужчина. Он легко поцеловал висок парня, потеревшись носом о его бровь. — Все хорошо, это вовсе не беспорядок. Мне нравится видеть настоящего тебя и твои маленькие недостатки.
Парень облегчённо выдохнул и поднял голову чуть наверх, чтобы коснуться кончиком носа подбородка возлюбленного. Камисато умиленно улыбнулся на такой внезапный приступ нежности и сильнее стиснул бариста в своих объятиях.
— Щекотно, хватит! — громко рассмеялся Итэр, извиваясь всем телом. До мужчины только через несколько мгновений дошло, что его руки лежат на тонкой талии возлюбленного, чуть сжимая её. Неужели он настолько чувствительный, что ощущает даже такое, казалось бы, незначительное прикосновение?
В голове Аято возник, что называется, «гениальный план», как расслабить своего любимого. Он легко водил по талии и животику Итэра через ткань тонкой рабочей рубашки, выбивая из того громкий смех.
— Хватит, хватит! — не в силах вынести сладкую пытку, со слезами в уголках глаз, отчаянно смеялся бариста, уже загибаясь в три погибели, лишь бы сбежать от ловких пальцев мужчины, которые будто бы знали самые чувствительные точки тела парня.
— Хорошо, хорошо. — поспешно остановился Камисато, с удовлетворением чувствуя уже расслабленную спину Итэра, опирающуюся на его пресс. — Угостишь гостя чаем?
Парень сразу встрепетнулся, распахнув глаза.
— Ох, где же мои манеры, прошу прощения… — смущенно залепетал он, судорожно наливая в чайник воды, попутно доставая ароматную заварку из нижнего шкафчика. По запаху, заполневшему комнату, Аято сразу понял, что этот чай со вкусом корицы.
Камисато присел на белое кухонное кресло рядом со столом и с превеликим удовольствием наблюдал за хозяйствами своего возлюбленного. Худая тонкая спина, все ещё обтянутая белой рабочей рубашкой, так и манила к себе. Мужчина хотел задрать её прямо здесь, и, выцеловывая каждый выпирающий позвоночек на теле парня, ласкать его до потери сознания. Но пока что это оставалось лишь маленькой хотелкой, которую он обязательно исполнит когда-нибудь в будущем.
Аято не хотел торопить события. Он прекрасно осознавал, что резкие перемены в личной жизни Итэра, только оттолкнут их друг от друга. Бариста не привык к физическому контакту, стесняется даже банальных объятий, да и считает себя вовсе непривлекательным. С такими вещами шутки плохи и стоит только по неосторожности переступить черту дозволенного, как его маленький котёночек потеряет всякое доверие к любимому.
Камисато готов ждать столько, сколько потребуется. Пусть пройдёт даже восемьсот лет беспробудных ожиданий, он готов. Ради возлюбленного, ради того, чтобы ему было хорошо и спокойно. Он что, хотите сказать, ждал все это время ради единоразовых плоских утех? С вот этим вот нежным солнышком, которого хочется залюбить всеми возможными способами, что только существуют и нет? Ну вы и испорченные!
— Вот ваш чай. — вывел мужчину из раздумий тихий голос парня. Перед Камисато с тихим звоном опустилась красивая белая фарфоровая чашка, из которой шёл пар, приятно пахнущий пряной сладостью корицы.
— Восхитительный аромат. — прикрыв глаза, зачарованно прошептал мужчина, поднося чашку к губам. — У тебя золотые руки, милый.
Сердце бариста счастливо запрыгало внутри галопом, желая вырваться наружу и закричать о том, как же он счастлив. На этой, всегда пустой и холодной, кухне, появился человек. Самый лучший человек в жизни Итэра — его возлюбленный. Дома у парня, после ухода сестры, никогда не было гостей. Только бывшие друзья — Эмбер и Кэйа, — иногда заглядывали, чтобы проверить, не загнулся ли там их приятель от одиночества окончательно. Вот только Итэр та ещё живучая тварь, так что они всегда уходили ни с чем, бросая перед уходом лишь быстрое «У меня ещё есть дела, пока!».
А теперь он сидит за одним столом со смыслом своего существования в этом мире и не может перестать глупо улыбаться, больше похожий на влюблённого по уши подростка, который наконец ухватил шанс побыть с объектом обожания лишние пару секунд. Итэр все ещё не верил в происходящее. Пройдёт ещё много времени, прежде чем он начнёт привыкать к тому, что кому-то небезразличен, что его действительно любят и ценят, что он наконец может отпустить прошлое и жить настоящим. Но всему время. А пока что, он просто хочет наконец побыть собой. В кое-то веки сделать то, чего хочет сам.
— Господин Аято, — тихо позвал Итэр, конечно же понимая, что его услышат.
— Что такое? — вопросительно поднял взгляд мужчина, но тут же замер как завороженный.
В медовых глазах напротив читалось безграничная забота и любовь, которые вместе с нежной улыбкой, давали просто ошеломительный эффект, отдающийся где-то вглубине сердца, тёплыми пульсациями. Но было в нем и что-то странное, что-то, что Аято ещё не приходилось видеть во взгляде любимого. И это «что-то» завораживало своей неизвестность и желанностью.
— Я хочу поцеловать вас… — прошептал парень, немного поёрзав на стуле. О всевышние Архонты, что же творит этот маленький бесстыдник? Это что, действительно то, о чем он думает? — Можно?..
— Малыш, тебе можно всё на этом свете. — понизил голос мужчина, с отблеском восхищения в глазах, хищно смотря в, застланные лёгкой пеленой, медовые глаза напротив.
Парень тихо выдохнул сквозь зубы, впившись коротенькими ноготками в обивку сидения, стоило ему только услышать бархатный баритон Аято. И как после такого можно оставаться в трезвом уме?
Бариста приподнялся с места на ватных ногах и подошёл к напряженному возлюбленному. Тот сидел на месте, сжимая до боли в зубах собственную челюсть, подавляя хищную улыбку. Его невинному малышу так понравились поцелуи, что он захотел взять инициативу в первый же день их отношений. Какой же очаровашка. Теперь главное не перегнуть палку и не спугнуть.
— Закройте глаза… — мягко попросил парень, на что мужчина сразу же подчинился. Он сидел в приятном предвкушении, борясь с желанием взглянуть хотя-бы одним глазком на смущенное алое лицо Итэра, который собирается с мыслями, попутно любуясь утонченным и поистине прекрасным лицом своего партнёра.
Итэр касается невесомо, словно порхающая бабочка, которая щекотит лепестки цветка своими изящными большими крылышками. Он целует родинку под нижней чужой губой, задерживаясь на ней совсем ненадолго, будто уделяя особое внимание. Ведёт дорожку едва заметных поцелуев к ближнему уголку губ, жарко судорожно выдыхая прямо на чувствительную кожу. Он робко лижет нижнюю губу, будто пробуя её на вкус. Отголоски аромата корицы все ещё уловимы, что сводит парня с ума. Так хорошо, так горячо и сладко… О Боги, кажется, от вида такого распаленного Итэра, Аято скоро сам разойдется, чего делать пока что категорически нельзя.
Мужчина сидит как на иголках, еле сдерживая себя, чтобы не поддаться секундному порыву завладеть этим нежным мальчиком и страстно целовать, кусая маленькие губки. Он обязательно когда-нибудь сделает так, но не сейчас. Ещё рано.
— Господин Аято… — жалобно хнычет в губы Итэр, хватаясь маленькими пальчиками за широкие плечи партнёра, немного царапая ноготками.
— Что такое, малыш? — мгновенно отзывается ласковым шёпотом Камисато, обвивая дрожащей тёплой рукой талию парня, совсем немного поглаживая ладонью, будто пытаясь успокоить.
— Мне так жа-арко… — опаляя бледную кожу чуть покрасневшей щеки, выдыхает бариста, едва заметно поерзав на месте. Ах, вот оно что…
Дыхание замирает, стоит только опустить взгляд на стройные ножки Итэра, обтянутые, бесстыдно прилегающими к гладкой коже, тёмными рабочими брюками, которые он так старательно сжимает вместе. Кадык мужчины тяжело перекатывается, судорожно сглатывая вязкую слюну, скопившуюся во рту. Похоже, для его мальчика такая тактильность настолько вновинку, что он смог возбудиться от простых безобидных поцелуйчиков. А что будет, если Аято властно притянет его к себе за талию и страстно углубит их невинные игры, превращая в нечто большее? Как отреагирует Итэр, оказавшись целиком и полностью в руках хищного голодного зверя, готового залюбить его до потери сознания своей страстью?
— Итэр, — судорожно выдохнул мужчина, понизив голос от возбуждения. Парень вздрогнул и заерзал сильнее, покрываясь алым румянцем по всему очаровательному личику. — Пожалуйста, сядь ко мне на колени.
Бариста замер от внезапной просьбы. Это так откровенно и… Неужели это то, о чем он думает?
На ватных ногах, Итэр все же приблизился ближе. Так смущает… Совсем недавно он боялся даже пальцем тронуть своего возлюбленного, чтобы тот ничего не заподозрил, а теперь у него есть возможность так интимно близко находиться с Аято, чувствуя жар чужого тела, касаясь чужих губ… Это то, о чем он мог только мечтать. А теперь вот оно — хоть с головой ныряй в безумный омут страсти! Если Бог существует, у него просто отменное чувство юмора.
— Чш-ш-ш, не бойся, я просто хочу тебе помочь. — ласково прошептал на самое ухо парня мужчина, нежно оглаживая талию, на которой все ещё находилась его рука и вполне удобно себя чувствовала.
Робко и неуверенно, бариста все же позволил себе бесстыдно развести ноги в стороны, открывая прекрасный вид на, очень заметный, выпирающий в обтягивающих брюках, небольшой бугорок на штанах. Он неловко сел на крепкие бедра Камисато, смущенным донельзя взглядом смотря на него сверху вниз. Мужчина отпустил лишь рванный восхищенный вздох, в открытую любуясь на алое личико возлюбленного. На его глаза, метающиеся по комнате, пытающиеся хоть как-то отвлечься от столь бесстыдной позы, в которой они находятся; на его маленькие белые зубки, нервно покусывающие, припухлые от поцелуев, розовые губки; а также чувствуя всем своим возбужденным нутром еле заметное ерзание чужих бёдер о свои. Боже, дай сил не сойти с ума…
— Ты умничка, Итэр. — чувственно похвалил Камисато, прижимаясь щекой к груди парня. — А теперь, позволь мне помочь тебе.
Парень тихо хныкал, прикрыв от стыда лицо маленькими кулачками, сквозь пальцы мутно глядя на мужчину, взгляд чистых голубых глаз которого уже успел потемнеть от возбуждения. Итэр готов был поклясться, что никогда бы не мог представить, что его возлюбленный может иметь
такой взгляд. Хищный, жадный, голодный, но не лишённый теплоты и любви. Тот взгляд, который может иметь только влюблённый по уши человек, наконец получивший желанной близости с возлюбленным.
— Я ведь могу коснуться тебя? — жарко шептал на самое ухо Аято, не позволяя себе пустить руки куда-то дальше узкой талии. Так хочется запустить руки дальше, к круглым бёдрам и стройными ножкам. Оглаживать их, изредка мягко сминая и легко царапая ноготками, выбивая из парня тихие поскуливания, заставляя ещё больше желать и ерзать на его бёдрах.
Итэр окончательно засмущался, тихо пискнув, судорожно пытаясь скрыть за маленькими ладошками пылающее лицо. Он рвано дышал, чувствуя, как в тёмных рабочих брюках становится только теснее. Его чувствительное и донельзя возбужденное местечко уже давно болезненно ныло, требуя к себе внимания. Но как он мог сказать об этом? Слишком стыдно!
— У-угу… — кивнул парень, пытаясь побороть вихрь эмоций, что бушевал внутри него. Соберись, тряпка, здесь нет ничего страшного!
— Спасибо, малыш. — Аято нежно чмокнул тыльную сторону ладошки бариста, дрожа, перекладывая ладони на бедра парня. Тот ощутимо вздрогнул и сжал талию мужчины своими ногами.
Камисато ласково гладил его бедра, выцеловывая каждый миллиметр маленьких ручек любимого. Такой малыш… Такой сладкий и нежный малыш, созданный только для любви и ласки, а не боли и страданий. Этот парень не должен был пройти через всю ту боль, что выпала на его долю. Судьба — жестокая штука. Но, похоже, она решила сжалиться и послала к нему Аято, который теперь отныне и навсегда должен быть опорой и поддержкой Итэра, даря ему только счастье и любовь.
Аято убежден — он никогда не позволит себе излишней настойчивости или грубости, по отношению к этому нежному созданию. Нет, он просто не может, да и не хочет.
— Ты так прекрасен, мой мальчик… — зачарованно шепчет мужчина, внутренне задыхаясь от личной эйфории, стоит ему только услышать тихие всхлипы и еле заметные дрожащие ножки любимого.
Итэр понятия не имел, что делать в такой ситуации. Он так некрасив, так неидеален, так недостоин того, что имеет, но его возлюбленный все равно продолжает нежно шептать слова любви на ухо, с упоением оглаживая каждую частичку его тела. Парень не может поверить, что это не сон. Кажется, будто божество по имени Аято спустилось с небес к этому недостойному и теперь дарует ему свою красоту и любовь. Чем он заслужил такого обращения к себе?
На глазах Итэра блестят маленькие капельки слёз. Он так счастлив. Так счастлив чувствовать тепло возлюбленного, чувствовать ласковые руки на своём теле, чувствовать, что его по-настоящему любят. Похоже, столько лет беспробудного одиночества стоили того. Они точно стоили того великого счастья, что прямо сейчас отметает прочь все прошлые обиды и боль. Теперь он не одинок. Жизнь слишком сложно устроена, нельзя точно сказать, что ждёт тебя дальше. Но двое возлюбленных прямо сейчас хотят быть уверены в том, что отныне и навсегда, будут вместе.
Парень не мог больше сдерживаться. Бесстыдно льнёт всем телом, прогибая изящный позвоночник, лишь ближе и сильнее прижимаясь к своему любимому. Обхватывает талию Аято своими маленькими ручками, зарываясь носом в его грудь, вдыхая дурманящий аромат. Мята и корица… Какое необычное, но прекрасное сочетание.
Лёгкая усмешка трогает губы мужчины, когда его мальчик оставляет первый робкий поцелуйчик на его шее. Совсем невесомый, совсем лёгкий, но такой важный для них двоих. Аято несильно сжимает мягкое тело под своими руками.
— Можно мне…? — неловко спрашивает он, подбираясь ближе к сокровенному месту Итэра. Ловкие длинные пальцы кружат у самого бугорка, натянутого как струна на тёмных брюках, вырисовывая немыслимые узоры на, трогательно выпирающей, косточке бедра. Он дрожащей ладонью оглаживает внутреннюю сторону бедра, изредка невзначай касаясь кончиками пальцев возбуждения парня, на что тот резко дёргается, рвано выдыхая сквозь зубы.
Итэр тяжело дышит, отчаянно хватаясь за спину своего возлюбленного. Что он должен ответить? «Да, конечно, милый. Отжарь меня прямо здесь и сейчас как последнюю суку!», или что? Ах нет, может лучше: «Господин Камисато, я весь в вашей власти. Пожалуйста, сделайте мне хорошо…»? Что! За! Бред!
От таких странный мыслей, щёчки парня вспыхнули с новой силой. Он зарылся носом в грудь возлюбленного, не желая поднимать взгляда. Как он может говорить такие постыдные вещи! Он хочет, до изнеможения хочет, чтобы Аято взял его член своей большой тёплой рукой и нежными лёгкими толчками довел до пика, попутно шепча всякие ласковые глупости на ухо, обнимая и прижимая к своей груди… Но как он может признаться в таком?
— Тише, маленький мой, я знаю, что ты можешь стесняться своих желаний. Просто кивни, если хочешь, чтобы я приласкал тебя. — нежно произнёс Аято, широко оглаживая спину парня, будто пытаясь успокоить.
Итэр искренне думал, что Камисато будет злиться от такой нерешительности партнёра. Он итак ничерта не делает, а лишь принимает ласки. Кому вообще понравится такое бревно? Похоже, его возлюбленный мазохист…
Парень судорожно вдохнул воздух, собираясь с мыслями. Он хочет. Черт возьми, ещё как хочет! Но вдруг Аято не понравится, что он увидит? Или не понравится реакция на его ласки? Или найдётся ещё куча причин, по которой он оттолкнет Итэра? Он понимает, что это бред, что Аято никогда так не поступит, но мозг подкидывает все более и более страшные сценарии последствий его решения, захлестывая с головой переживаниями. Это всего лишь его фантазии, он знает, но не может просто взять и выкинуть их из головы.
— Т-только… Не снимайте… Од-дежду… — наконец отзывается Итэр, шепча еле слышно, заикаясь. Он прижимается сильнее к крепкой груди, зарываясь носом в складки на белой рабочей рубашке Аято. Запах партнёра, смешанный с его собственным, успокаивает и даёт чувство защищённости, придавая парню сил все же озвучить свое желание. — Пожалуйста…
Возбуждение уже просто невыносимо, завязывается тугим узлом в животе мужчины, изнываемым от желания. Он так хочет приласкать своего нежного малыша, срывая с его губ тихие вздохи удовольствия, пока его собственные руки будут нежно оглаживать каждую частичку тела Итэра.
Камисато не может сдержать восхищенного вздоха. Его мальчик сейчас такой открытый и доверчивый, сам разрешает коснуться себя. Такой ответственный момент своей жизни доверил именно Аято… Он просто не может разочаровать своего возлюбленного. Он должен сделать все в лучшем свете, должен удовлетворить Итэра полностью, отлюбить за все года одиночества.
Мужчина смело кладет свою руку на пах парня, сразу же широко оглаживая возбужденный орган. Он чувствует, как Итэр ощутимо дергается всем телом, всхлипнув громче, чем до этого. Его маленькие пальчики сильнее сжимают, уже итак помятую, рубашку Аято, царапая короткими ноготками широкую спину. На несколько мгновений, бариста ластится бёдрами к желанной руке, прогибаясь как кошка в пояснице, но сразу же резко одергивает себя. Слишком откровенно, слишком пошло. Но Итэру слишком нравится, так что предрассудки начинают улетучиваться вместе с последними остатками стыда через рванные вздохи, которые прямо сейчас выбивает из него его возлюбленный. Как можно противиться такому напору?
Аято касается нежно, стараясь доставить каждым прикосновением как можно больше удовольствия. Ловкие длинные пальцы танцуют по возбуждению партнёра, не упуская ни один миллиметр из своего внимания, мягко оглаживая и сжимая то тут, то там. Итэру кажется, что ещё немного, и все всхлипы и поскуливания, что он с огромным усилием подавляет в собственной ладони, зажавшей рот, совсем скоро вырвутся наружу. Парень тяжело дышит, крупно подрагивая всем телом. Вторая рука уже давно вцепилась в крепкое плечо мужчины, и, кажется, где-то там, под рубашкой, начинают поступать маленькие розовые ранки от ногтей бариста. Но сладкая пытка невыносима настолько, что Итэр не может думать ни о чем, кроме как о возлюбленном, сводящем его с ума своими ласками, и о собственном голосе, который хочется подавить.
Итэр не уверен, понравятся ли мужчине те звуки, которые могут срываться с его губ во время близости. Вдруг его это только оттолкнет?
Но Аято, кажется, все устраивало. Тихие всхлипы и рваные вздохи вели не хуже самого сильного афродизиака. Да что уж говорить, Итэр и был самым сильным афродизиаком для мужчины, который возбуждал его одним своим шумным дыханием на самое ухо и подрагивающими маленькими ножками, которые так крепко обхватили его собственные бедра, будто не желая отпускать.
Член в руках Аято подрагивал и издавал звуки, с каждой секундой все пошлее предыдущих. Тонкие брюки уже давно пропитались предэякулятом, растекаясь мокрым пятном по темной ткани, тихо хлюпая при каждом движении. Как бесстыдно… Но так желанной и сладко.
— Боже, Итэр, ты меня с ума сводишь… — жарко прошептал на самое ухо парня Аято, ускоряя движения, мягко оглаживая бугорок и надавливая в самом конце. Парень прогнулся в спине, словно самая грациозная кошка, в немом стоне закатив глаза от удовольствия. Как хорошо, что его лицо скрывается на груди мужчины, как хорошо, что его не видят. — Я так хочу вылизать тебя полностью, хочу пометить тебя своим…
Итэр тихо икнул, стоило ему услышать так бесстыдно вырвавшиеся изо рта желания мужчины, которые он, похоже, усердно пытался сдержать. Камисато мысленно дал себе подзатыльник. Идиот! А если он испугается? Что, так сложно было держать язык за зубами?
— Ам, малыш, это не то… — начал было извиняющимся тоном Аято, но его тут же дерзко перебили.
— А что дальше? — восхищенно пролепетал Итэр, подскочив с груди возлюбленного. Во взгляде, застланном пеленой возбуждения, плескалась заинтересованность и удовольствие.
На мгновение Камисато расстерянно застыл, не зная, как реагировать, но тут же тихо утробно рыкнул и притянул парня ближе, вновь возобновив движение на его паху с удвоенной силой. Так вот, что нравится Итэру… Занятно.
— Я бы страстно поцеловал тебя, так, что ты стонал бы моё имя и просил остановиться. Твои губки бы стали такими красными от укусов, но я бы продолжал их терзать несмотря ни на что… — сразу же вошёл во вкус мужчина, лаская своего малыша одной рукой, а второй прочерчивая весь путь, которой описывал ему. Он положил руку на припухлые губы Итэра, чуть оттягивая нижнюю губу вниз. Парня вело от этих простых действий сильнее, чем от афродизиака. Ему так нравились слова возлюбленного, что он произносил с такой страстью и горячая рука на собственной коже, что ласкала и ублажала его. — И дальше… Ниже, по шее, оставил бы свои метки на твоих ключицах… Они так прекрасны, я бы искусал их полностью, а ты бы всю следующую неделю надевал на работу только рубашки с высоким воротом…
Итэр тихо скулил, впитывая каждое слово всем телом, напряжённым как оголённый нерв. Он обвил маленькими ручками ладонь мужчины, что так бесстыдно шарила по его шее, прижимая к себе. Так хотелось больше, жарче, сильнее… Почувствовать наконец все эти ласки на своём теле…
— Я бы медленно расстегнул твою рубашку и поцеловал твои маленькие сосочки, а ты бы очень засмущался и прикрывался ладошками, чтобы я ничего не увидел… Но я все равно кусал и лизал их, пока ты не вцепился бы в мои волосы, прогибаясь своей маленькой сексуальной спинкой и громко вхлипывая… — Аято уже давно потерял связь с реальностью и нес всю чушь, которая взбредала к нему в голову. Хотя, судя по новой порции скулежа под своих ухом и усилившейся дрожи, Итэру до упомрачения нравилось слушать откровенные фантазии мужчины. — Я бы целовал и ласкал твой животик. Мне так нравится твоя нежная кожа, хочется пометить её во всех местах… Ты бы вцепился ко мне в волосы, потому что очень чувствительный и не мог бы сдержаться. А я просто лизал и целовал тебя везде, куда только мог дотянуться. Мой малыш так красив, так прекрасен, почему я должен сдерживаться?
Итэр ходил по тонкой грани между непомерным стыдом и захлестывающим наслаждением. Он в красках представлял в реальности каждое слово его партнера, со страстью сказанное только ему одному. Парень уже не сдерживался и в открытую трясь промежностью о крепкое и большое бедро мужчины. Ах, одной руки так не хватает! Так хочется почувствовать внутри себя нечто большое и горячее, так хочется утонуть в этом удовольствии без остатка.
— Я бы медленно расстягивал твою маленькую дырочку, а ты бы так жалобно просил меня быть быстрее, изнывая от желания. Но я не хотел никуда торопиться, хотел помучить тебя. Милый, ты так прекрасен когда стонешь и извиваешься подо мной. Твои маленькие ножки бы дрожали от возбуждения, а я бы оставлял на них свои следы, на которые ты очень стеснялся смотреть с утра. — Камисато потерялся в безудержных фантазиях, быстро работая рукой на члене любимого, представляя себе все больше и больше прекрасных картин, сладко утопающего в похоти Итэра. Да что уж, с таким прекрасным ангелом, как его возлюбленный, Аято и сам уже давно погряз в омуте разврата, каждую ночь представляя, как он прижимал бы к себе очаровательного бариста и целовал его маленькие нежные губки.
— Г-господин Камисато!.. — громко проскулил Итэр, тут же заткнув себе рот рукой. Невыносимо, откровенно, развратно… Парень просто не мог выносить эту сладкую пытку! О, стоит только представить длинные горячие пальцы возлюбленного в глубине своего нутра… Как он нежно толкается ими внутрь, оглаживая мягкие стеночки. Собственная дырочка издаёт такие пошлые звуки, а пальцы только быстрее начинают двигаться, доводя бариста до исступления. Как же невыносимо!
— Я бы неспешно вошёл в тебя, распирая твои стеночки изнутри. Ты такой горячий и узкий, Итэр. Моему члену так хорошо в тебе, что я просто не мог бы сдерживаться и сразу же сделал первый толчок. — в подтверждение своих слов, мужчина быстро убрал ладонь с возбуждённого паха своего возлюбленного, который был готов достичь пика блаженства в любую секунду. Тот разочарованно всхлипнул, не чувствуя того единственного, что давало желанную разрядку.
Но грустил Итэр не долго. В его бедра с силой вцепились длинные пальцы Аято, мягко сжимая. Не успел парень ничего понять, как его резко подкинуло вверх, а по сжимающейся от возбуждения, дырочке, проехалось что-то действительно внушающих размеров. Бариста громко вскрикнул от неожиданности. Так вот, как ощущаются толчки… Восхитительно!
— Прости, малыш. — коротко чмокнул Итэра в щеку мужчина, извиняющимся взглядом глядя ему в глаза. — Ты слишком сладкий, я не могу сдержаться.
— Ха-а, пожалуйста, п-продолжайте! — будто в бреду шептал парень, жмурясь от невыносимо возбуждающих ощущений члена своего возлюбленного, через ткань брюк прижимающегося к его бедрам.
Их плоть разделяли несколько слоёв одежды, но ощущение близости было как наяву. Большой, горячий, такой манящий… Возбуждение Итэра болезненно ныло, стоило ему только представить, размер своего партнёра. Ах, как бы он ощущался внутри!..
— Твоя дырочка бы так и затягивала мой член. Тебе ведь нравится чувствовать себя заполненным, малыш? Я бы заполнил тебя полностью и насаживал глубоко на свой член, пока ты бы ни начал стонать в голос от удовольствия и просить продолжать. Но я бы хотел помучить тебя и специально замедлился, а ты бы закатывал глаза и терся о меня, пытаясь достичь пика… — Аято не желал останавливаться. Он неспешно имитировал медленные размеренные толчки, сквозь одежду трясь своим возбуждением о аппетитные половинки возлюбленного. Всхлипы и скулеж Итэра уже стали больше похожи на настоящие стоны, изредка вырывающиеся из его рта. Так приятно, так невыносимо, так хотелось полностью раствориться без остатка в своем партнёре…
Парень просто сходил с ума, с каждой секундой чувствуя все ярче подступающую разрядку. Его собственный член с каждым толчком все сильнее прижимался и терся о крепкий пресс возлюбленного, даря просто крышесносные ощущения. Ах, как было бы приятно почувствовать своей разгоряченной плотью горячую кожу партнёра без этих одежд… Смотреть на него возбужденного и полностью обнаженного. Такого красивого и желанного…
— Я бы целовал тебя глубоко, не давая и шанса отстраниться. Мои руки бы оглаживали все твоё тело целиком и полностью, трогая тебя даже в тех местах, которых ты сам никогда не касался. — толчки стали учащаться по мере слов мужчины, заставляя Итэра невольно подмахивать бёдрами, чтобы почувствовать больше. Он извивался словно змея и не находил себе места в руках мужчины, чувствуя, как в нижней части живота завязывается тугой узел наслаждения.
— Господин К-Камисато, я… я… я!.. — словно в бреду всхлипывал Итэр, ближе прижимаясь к прессу партнёра.
— Я бы глубоко наполнил тебя своим семенем, вбиваясь так сильно, что ты бы никогда не смог забыть ощущения от моего члена внутри. Ты бы кричал в исступлении, пачкая мой живот своей спермой. — усиливая толчки, шептал Аято, кусая парня за мочку уха. Но тот уже не слышал.
Итэр стонал в голос, закатывая глаза от наслаждения и открыто подмахивал бёдрами, желая получить больше. Тугой узел в животе затрещал по швам и разорвался, бросая парня сразу на вершину пика блаженства. Он уже не обращал внимание ни на что, лишь самозабвенно выстанывал имя своего возлюбленного, царапая котороткими ноготками его спину и плечи.
Мокрое пятно белесой светлой жидкости расстеклось по промежности брюк обессиленного Итэра, который упал на плечо Аято, пытаясь отдышаться. Перед глазами плясали звёздочки, он все ещё не мог прийти в себя. Первый оргазм в его жизни… И он просто восхитителен! Парень и раньше позволял себе минутку похоти и ласкал себя под какое-нибудь первое попавшийся видео с порно-сайта. Но такие невинные выходки, уровня подростка в период полового взросления, никогда не приносили должного удовлетворения и желанного чувства облегчения.
— Солнышко, ты как? — ласково позвал мужчина, тыльной сторой ладони оглаживая ещё румяную и пылающую щеку возлюбленного. Он с беспокойством заглядывал в чужие глаза, пытаясь понять, в каком состоянии сейчас парень.
— Все хорошо. — сонно смог выдавить из себя Итэр, чувствуя, как неожиданная волна усталости захлестывает его с головой. — Мне так понравилось…
— Я рад, — тепло улыбнулся Аято, утягивая разморенного малыша в долгий тягучий поцелуй.
Они неспешно сминали губы друг друга, просто наслаждаясь близостью. Вся страсть, которая только что витала в воздухе, растворилась без следа, отдаваясь лишь сладким отголоском чувства пустоты где-то в животе. Впервые Итэр чувствовал себя настолько спокойно и расслабленно. Вдыхая запах кожи своего возлюбленного, на лице парня цвела нежная улыбка. Так хорошо и приятно…
— Наш чай уже остыл… — ласково промурлыкал мужчина, выцеловывая бледную скулу Итэра. Он неспешно наматывал прядь чужих светлых волос на палец, немного поигрывая ей в руках, крутя то в одну, то в другую сторону.
— Я сделаю новый… — пробормотал парень, уже погружаясь в сон, еле как держа глаза чуть приоткрытыми, чтобы смотреть на своего возлюбленного.
— Хорошо, милый. Я люблю тебя, — нежно прошептал Аято, укладывая голову Итэра на свое плечо, легко расплетая светлую длинную косу, что находилась просто в ужасном беспорядке.
У Итэра уже не было сил ответить тем же. Он лишь блаженно улыбнулся самыми уголками губ, тут же провалившись в сон.
«Я тоже очень люблю вас»
