pisces sun: привет, пожалуйста, не скидывай мне дикпик
cactus: о, боже, ты тоже от этого устал, да? я надеялся, что рано или поздно, мне не прилетит в лицо членpisces sun: сейм ну так?
cactus: ты здесь ради секстинга, верно?pisces sun: да хочется расслабляться иногда, но возможности нет 😔
cactus: попробуем перейти в личный чат?pisces sun: да, давай
Хенджин укладывается удобнее на кровати, он уже в предвкушении того, что будет дальше, когда отвечает взаимностью на запрос в личный чат. У кактуса милая аватарка с котиком и немного больше информации, которая открывается собеседнику только после перехода в личный чат. cactus: интересные у тебя кинки…pisces sun: пожалуйста, не подумай, что я извращенец, я тыкал наугад в то, что мне понравилось по описанию
Хван закусывает губу, нервно смотря на строку "собеседник печатает", вдруг он зря столько понатыкал. cactus: нет-нет, все в порядке кое-что выглядит довольно интересноpisces sun: итак мы?
cactus: это довольно неловко, верно?pisces sun: боже да!
Хенджину и правда жутко неловко, он чувствует, как покрывается румянцем от мыслей о том, куда они могут продвинуться. В животе стягивается приятный узел, но Хван не спешит делать с этим хоть что-то.pisces sun: я могу называть тебя кактусом? просто это какое-то очень странное прозвище для секстинга
cactus: можешь придумать мне имяpisces sun: боб? стив? убин?
cactus: они все звучат просто ужасно 🙄pisces sun: ну извини, моя фантазия на имена довольно скудная давай остановимся на кактусе, прежде чем я придумаю имя
cactus: окей, что насчет тебя? мне называть тебя солнышком? или, может быть, рыбкой? Хенджин хихикает, потому что его собеседник невероятно забавный. Он не уверен, смогут ли они действительно перейти к секстингу.pisces sun: постарайся не совмещать эти прозвища и выбери любой вариант
cactus: тогда мне нравится – солнышко что насчет кинков? если не все в твоем профиле верно, нам стоит обсудить это прямо сейчас, чтобы никто не перешел границу Хенджин снова чувствует, что краснеет, а узел в животе становится жарче. Кажется, его собеседник намерен перейти к чему-то интересному, все же они действительно пришли сюда, чтобы сбросить пар.pisces sun: не знаю, что сказать мой сексуальный опыт, на самом деле, оставляет желать лучшего, и я действительно не уверен, что мне бы понравилось, а что нет
cactus: окей, начнем с чего-то простого тогда? мне нравится, когда меня просят люблю контролировать чужой оргазм, так что если это нормально, то с этого и можем начать ты всегда можешь остановиться, сказать, если что-то будет слишком, в конце концов я не могу никак контролировать тебя по-настоящему Хван шумно выдыхает, и вот теперь его член действительно начинает подрагивать в штанах. Хенджин уже так давно в напряжении, что идея кажется просто восхитительной, чтобы кто-то позволил ему получить шикарный оргазм, и чтобы это длилось дольше двух минут. Он поджимает пальцы на ногах в ожидании.pisces sun: звучит сексуально
cactus: прозвучит, наверное, очень банально, но расскажи во что ты одет, чтобы я мог представлять себе, как нам лучше двигаться дальшеpisces sun: я одет в футболку и шорты и еще на мне есть белье
cactus: хорошо я одет так же я хочу, чтобы ты лег удобнее. устройся с комфортом в своей кровати, но пока не касайся себя Хенджин едва сдерживает хнык, так хорошо это ощущается. Он чувствует, как по коже бежит волна кусачих мурашек, когда укладывается на кровати, как если бы собирался что-нибудь посмотреть, удобно и свободно. Он отрывается от экрана на несколько секунд, чтобы выудить из тумбочки смазку и салфетки, мало ли как далеко они сегодня зайдут. Все в нем волнуется от разного рода представлений о его собеседнике.pisces sun: я лежу, мне комфортно
Несколько секунд Хенджин думает, а потом добавляет:pisces sun: у меня стоит
cactus: ты умница Внутри Хенджина поднимается какая-то новая, совершенно неизученная волна, когда он читает комплимент. В паху начинает печь от того, как сладко там отдаются обычные слова похвалы, он дышит тяжелее обычного, желание коснуться себя становится первым в списке желаний. cactus: солнышко, сними свою футболку я хочу, чтобы ты очень нежно прикоснулся к себе, чтобы ты гладил себя, самыми кончиками пальцев. прикоснись к животу, веди выше, пока не дойдешь до груди, обведи пальцами соски, очень осторожно, только чтобы подразнить Дрожь проходит по всему телу Хенджина, когда он исполняет то, что ему велели. Удовольствие движется от груди вниз, разбиваясь в паху жаркими волнами, Хван невольно стискивает колени, в попытке получить большее трение, но честно не трогает себя так, как ему хочется.pisces sun: это так хорошо что ты сейчас делаешь?
cactus: пока что просто глажу себя через ткань ты такой красивый сейчас для меня используй свое воображение и представь, что я смотрю, как ты трогаешь свое тело Хенджин откладывает телефон, чтобы вообразить Кактуса в голове. Это странно, потому что он не знает о нем совсем ничего, картинка быстро меняется, он то высокий, то низкий, то с узкими, то с широкими плечами, и в конце концов Хван просто сдается, предавая изображению Кактуса в голове лишь очертания силуэта в затемненной комнате. Его воображение разыгрывается, он чувствует то, как его собеседник мог бы смотреть, как закусывал бы губу от нетерпения, поглаживая свой член сквозь два слоя ткани.pisces sun: ты выглядишь таким возбужденным это заводит я продолжаю трогать себя, но мне хочется больше пожалуйста
cactus: ты такой нетерпеливый я знаю, солнышко, но тебе придется делать все медленно, чтобы это чувствовалось особенно остро удели своим соскам больше внимания, разведи колени и погладь себя по внутренней стороне бедра Хенджин сжимает сосок между пальцами, издавая мягкий тихий стон, и разводит колени, чтобы прикоснуться к себе, ему невыносимо сильно хочется сжать член в ладони, почувствовать насколько он твердый, так сильно простреливает ощущениями. Он проводит пальцами по ноге, слегка сжимает кожу, сгорая от желания получить больше, но все еще не обманывает Кактуса, делая все, как говорит он. Игра, кажется, стоит свеч, и этот парень знает, что делает.pisces sun: мой член такой твердый сейчас, мне кажется я мог бы кончить не прикасаясь к нему пожалуйста, сними с себя одежду, я хочу, чтобы ты разделся
Мысли Хвана прыгают, и он пытается сложить их вместе. Кажется, он тоже включается в эту игру. cactus: попробуем проверить, сможешь ли ты действительно кончить без прикосновений? я раздет полностьюpisces sun: не уверен, что продержусь столько кажется, я уже так близок
Хенджин сжимает кожу на внутренней стороне бедра, так отчаянно хочется чего-то еще – прикосновений, больше, дольше, интенсивнее, чтобы прожгло насквозь. Он скулит, думая о Кактусе, хотя все еще не представляя его как-то конкретно. cactus: мне нравится то, насколько ты нетерпеливый я тоже достаточно близок давай продлим это ощущение еще немного, чтобы в конце было как можно лучше сними свою оставшуюся одежду и прикоснись к члену, но дрочи медленно, чтобы не кончить сразу То, насколько резко Хенджин скидывает шорты и трусы, нужно куда-то записывать. Он возвращается к лежачему положению, обхватывая ладонью член, и он правда очень близок к тому, чтобы кончить, хватило бы пары крепких движений.pisces sun: кажется, я могу кончить прямо сейчас
Хенджин вспоминает то, о чем они говорили в самом начале.pisces sun: пожалуйста, позволь мне кончить
cactus: вау, ты и правда так близок? используй смазку и сделай себе приятно, солнышко я буду здесь, чтобы мы кончили вместе Разрешение действует как зеленый сигнал светофора. Хенджин выдавливает на руку смазку, кажется, даже слишком много, и распределяет ее по члену. Он не церемонится, когда начинает дрочить, он уже достаточно долго на грани, чтобы мучать себя еще дольше. Хвану и правда хватает нескольких уверенных движений рукой, чтобы задрожать и, вздрагивая, излиться в свою руку. Хенджин использует остатки сил, чтобы взять телефон чистой рукой и напечатать ответ на сообщение. cactus: это было потрясающе чувствую себя гораздо лучшеpisces sun: я так хорошо кончил ты был классным руководителем спасибо за это
cactus: ты молодец Хенджин снова рассыпается от похвалы. cactus: было бы неплохо повторить, да?pisces sun: да я бы очень хотел
cactus: всегда буду рад тебе а теперь тебе стоит отдохнуть время позднееpisces sun: ты тоже иди спать еще раз спасибо за восхитительный оргазм 💋
Хенджин лежит еще где-то полчаса, прежде чем выйти из комнаты. Он слышит, как Чанбин приходит с поздней тренировки, здоровается с ним по пути на кухню и встречает там Чана, делающего бутерброды. Крис улыбается Хвану, спрашивает, сделать ли на него, и они болтают еще какое-то время, прежде чем расходятся спать.***
Они как-то незаметно переходят к частым перепискам. Вначале это только для секстинга, но потом они начинают списываться в течение дня, не обсуждая что-то конкретное, чтобы сохранять анонимность, но все равно находя о чем поболтать. Хенджину комфортно с Кактусом. Он как будто возвращается домой после долгого трудового дня. Кактус часто и мило шутит, делает его вечера фантастическими и так много хвалит, что уже через пару недель Хенджин готов честно признаться, что у него кинк на похвалу. Ему все еще безумно не хватает чего-то большего, вроде обнимашек после бурного оргазма или редких поцелуев в течение дня, но ему и правда становится в разы легче, когда можно прийти в чат с Кактусом, отправить грустный эмоджи и получить разрядку. Они общаются так часто, что Хенджин перестает представлять свою жизнь без Кактуса. Утром они желают друг другу "хорошего дня", днем – "приятного аппетита", а вечером – "сладких снов". Что-то, что теперь является частью существования. Вроде: cactus: что делаешь?pisces sun: все еще работаю взял небольшую передышку, чтобы немного прийти в себя а ты?
cactus: то же самое чувствую, что лягу сегодня очень поздноpisces sun: устал как черт, надеюсь на скорую встречу с кроваткой 😩
cactus: тогда тебе стоит поскорее заканчивать с работой и идти отдыхатьpisces sun: не могу 😔 начальник считает, что мы должны еще поработать над парой вещей
cactus: и все же постарайся не затягивать А потом Чан кричит, что перерыв окончен, и Хенджин пишет короткое "хорошо" и поцелуйчик, закрывая диалог до лучших времен. Или же они дразнят друг друга в самые неподходящие моменты.pisces sun: знаешь, у нас тут в компании важный сбор, но тут так скучно, я бы лучше отсасывал тебе прямо сейчас
cactus: солнышко. И Хенджин ощущает, насколько предупреждающе это звучит. cactus: я на совещании прямо сейчас и должен быть внимательнымpisces sun: будь внимательнее к моей заднице сегодня вечером 😘
Хван знает, что таким образом выигрывает себе очень – очень! – горячий вечер. И где-то глубоко в подкорке сидит мысль, что ему бы хотелось, чтобы Кактус мог лично наказать его. Он бы так замечательно стонал, принимая то, что ему дают. И вот где-то здесь ему в голову закрадывается сумасшедшая мысль. А что если предложить Кактусу созвониться? Приложение, в котором они сидят, обещает изменить твой голос во время разговора, если оформить премиум подписку, и Хенджин, если честно, готов рискнуть. Созвон все еще не обнимашки, но Хенджину так сильно хочется стать чуть ближе к Кактусу, что он игнорирует мозг, отчаянно сигнализирующий, что он сошел с ума. Хвану, конечно же, очень страшно, потому что его голос звучит в сотнях песен, выпущенных его группой, и при желании опознать его по телефону будет легко, но одновременно мучает мысль, что если они начнут созваниваться – это станет в разы восхитительнее. Он мог бы услышать нетерпение Кактуса, мог бы услышать, как тяжело тот дышит в трубку, а может быть, даже и стонет. Хенджин выбирает момент, когда они расслаблены после очередного вечернего секстинга, и осторожно пишет свое предложение.pisces sun: слушай я тут подумал
cactus: звучит угрожающеpisces sun: вовсе нет наверное
cactus: ты начинаешь пугать все в порядке?pisces sun: я подумал, что мы могли бы попробовать созвониться 👉👈
cactus: слушай, я бы очень хотел, но мы ведь обсуждали, что для полной анонимности у нас обоих есть причиныpisces sun: я знаю, знаю но я тут покопался в этом приложении, и у него есть функция, можно изменить голос во время созвона, если оформить премиум подписку я рискую тоже, но я уверен, что все получится иначе не стал бы предлагать
Хенджин напряженно смотрит в экран, уже жалея, что вообще завел эту тему. В конце концов они действительно обсуждали некоторые правила, и там было довольно четко сказано, что анонимность – самое важное, что им нужно с обеих сторон. Но они могли бы так классно болтать, если бы созванивались. cactus: наверное, мы можем попробовать? но не сегодня, мне кажется, я сейчас вырублюсь, ты высосал все силы 🤭pisces sun: знаешь, я был бы горд, если бы отсасывал тебе по-настоящему, так что не считается но ты прав, я тоже хочу спать, поэтому в следующий раз сладких снов, кактусик 💋
cactus: спокойной ночи, солнышко ♥️ Но следующий раз появляется довольно не скоро. Хенджин зарывается в расписание, Кактус тоже говорит, что занят сильнее обычного в это время, поэтому они в какой-то момент даже перестают списываться на постоянной основе. У них с группой камбэк, поэтому Хенджин не успевает даже посидеть в телефоне перед сном, вырубаясь едва голова касается подушки, чтобы снова работать после трехчасового сна. Промоушен проходит, они берут несколько наград, и Хенджин очень хочет поделиться радостью с Кактусом, но вовремя осознает, что это, возможно, будет слишком говоряще. Поэтому он просто радуется, что они снова могут общаться чаще, чем одно сообщение в два дня. Хенджин благодарит всех богов за то, что комнаты их нового общежития звукоизолированы, иначе он бы не решился предлагать разговор по телефону. Но он может бросить усталое "не беспокойте меня" и драматично уйти в комнату, изображая вселенскую усталость. Хван закрывается на замок, чтобы к нему точно не входили, и укладывается в кровать, чтобы скорее открыть чат с Кактусом.pisces sun: я готов
cactus: секундочку да, теперь я тоже Хенджин набирает сразу же, включая нужную функцию, которая обещает изменить его голос. Он ждет около двух гудков, прежде чем Кактус берет трубку. Наступает неловкое молчание. Хенджин понимает, что они оба тянут, потому что боятся, что приложение их обмануло и просто содрало их деньги за подписку. Он вздыхает, слышит в трубке какой-то невнятный звук и начинает первым: – Привет? – Хенджин говорит тихо, словно это сможет помочь в случае обмана приложением. – Привет, – отвечают в трубке тихо и низко. Хенджин слышит в голосе странные механические нотки и понимает, что все сработало. Их голоса будут звучать странно, потому что механизм изменения голоса, скорее всего, максимально простой и топорный, но это работает, и это главное. – Кажется, я чувствую себя более уверенным, когда услышал твой, или не совсем твой, голос, – улыбчиво говорит Хенджин. – Я тоже так думаю, – в голосе Кактуса слышно облегчение. Хенджину кажется, что он слышит какие-то знакомые нотки в голосе собеседника, но он заталкивает эту мысль подальше. В конце концов, после долгого общения мозг хочет распознать что-то знакомое в этом человеке, верно? – Итак, в последний раз мы обсуждали? – Хенджин тянет долгую, притворную "м". – Вроде бы речь шла об отсосе. В трубке хмыкают. – У тебя какое-то нездоровое желание отсосать мне, – усмехается Кактус. – У меня есть еще парочка нездоровых желаний, – Хенджин хочет звучать горячо, но их атмосфера уже стала слишком шутливой. – Интересно послушать. – У тебя так хорошо подвешен язык, стоило бы сесть тебе на лицо, чтобы проверить, так ли он хорош, как я думаю. – М-м-м, тогда я мог бы так хорошо вылизать тебя, да? – полушепотом обрушивается на Хенджина из трубки. Черт, он не думал, что они перейдут к чему-то такому так скоро. Впрочем, он сам виноват. – Боже, ты звучишь, как дьявол, – слегка хнычущим голосом отвечает Хенджин. – Возможно, я хочу забрать твою душу в ад, – подыгрывает Кактус. – Надеюсь, что ты уже раздеваешься, потому что я хочу услышать, как ты хнычешь вот так снова. Хенджин спешно начинает выпутываться из домашних штанов. – Что насчет тебя? – уточняет Хван, едва ему удается избавиться от футболки. Его член уже стоит, словно по команде, и он пораженно думает, что же сделал с ним этот Кактус, раз его тело так быстро реагирует на его слова. – Думаю, что пока останусь в одежде, – сообщает Кактус. Хенджин тихо скулит и обхватывает ладонью член, чтобы несколько раз провести по нему. – Надеюсь, ты не трогаешь себя сейчас, потому что это не то, что мы собираемся делать, – будто бы прочитав мысли Хвана, говорит Кактус. Хенджин разочарованно стонет, но послушно убирает ладонь. – Вот и умничка. Хенджин чувствует, как краска заливает лицо, а в животе собирается жар, его так ведет, когда Кактус хвалит его в переписке, но сейчас ему кажется, что он может умереть, так потрясающе горячо звучат эти слова из трубки. – Возьми смазку, солнышко, я хочу, чтобы сегодня ты представлял, как я мог бы растягивать тебя, – тихо, но четко руководит в трубку Кактус. – Жаль, конечно, что я не могу действительно вылизать тебя. Наверняка ты был бы разбит. Такой мягкий, податливый, ты так хорошо стонал бы от моего языка, да? И Хенджин стонет, сильно, глубоко, не в состоянии контролировать то, что сейчас делает. А они еще даже не начали. Хван дрожащей рукой тянется к тумбочке, чтобы достать смазку и салфетки. Он чувствует себя разбитым, действительно таким желающим, что может только скулить в трубку. – Встань, пожалуйста, на четвереньки, – продолжает его мучитель. – Я хочу, чтобы ты использовал немного смазки, чтобы подразнить себя. Думай о том, как бы я зарылся лицом в твою потрясающую задницу. На вкус ты наверняка восхитительный. – Боже. – Хенджин выстанывает в трубку, принимая нужную позицию, и, размазывая между пальцами смазку, прикасается к своему входу, но не проникает внутрь. Фантазия скачет далеко за пределы этой комнаты, и он действительно, черт возьми, представляет, как его анус ласкают языком. Мысль о настоящем римминге одновременно смущает и привлекает Хвана, ему бы хотелось попробовать, но в реальности, вероятно, ему просто не с кем будет когда-нибудь осуществить подобное. – Можно просто… – голос на том конце запинается на секунду, – просто Кактус. Хенджин понимает, что этот парень только что чуть не сказал свое имя и, черт, ему бы не хотелось, чтобы тот начал паниковать. – Мне так хорошо сейчас, – поспешно говорит в трубку Хван. – Могу я сделать что-то еще? Эти поддразнивания, признаться честно, выводят из себя. – И насколько из десяти ты вне себя? – в голосе Кактуса слышны благодарные нотки. – На одиннадцать! – выпаливает Хенджин, надавливая пальцем на колечко мышц, но все еще не проникая внутрь. – Могу представить, как восхитительно ты выглядишь, – уничтожающе звучит из телефона. – Войди на одну фалангу. Хенджин благодарно стонет, проникая пальцем в себя, и тут же сжимается, потому что этого все еще очень мало. – Думаю, мой язык ощущался бы иначе, но у нас есть только это. – Черт, блять, – Хван сжимается еще раз. – Ты невыносимый. – Расскажи мне, что ты чувствуешь, – просит Кактус. – Я чувствую, что сейчас взорвусь, – Хенджин тяжело выдыхает. – Но это ощущается потрясающе. – Думаю, стоит позволить тебе больше, да? Хенджин понимает намек и тихонько хнычет в трубку. – Пожалуйста, позволь мне, – просит он, и да, он знает, что именно это нужно парню на том конце провода. – Чего ты хочешь? – Кактус звучит выжидающе. Черт, он правда хочет заставить его это сказать? – Хочу палец в себе, полностью, пожалуйста. Хенджин правда рад сейчас, что они только говорят по телефону, потому что он, кажется, превысил допустимый красный цвет на своей коже. – Тогда просто вставь его полностью, солнышко, – низко и совершенно порочно. И Хенджин проникает в себя пальцем настолько, насколько может. Он стонет действительно громко, что даже на секунду пугается собственных звуков и сжимается так сильно, что чувствует, как палец слегка немеет. – Ты звучишь фанатически. Давай, детка, просто трахни себя пальцем. Хенджин начинает двигаться, он стонет и хнычет, пока трахает себя, и не замечает, как один палец превращается в три, но на том конце провода такие восхитительные вздохи и постанывания, что Хвану хочется быть как можно лучше. – Я хочу кончить, – Хенджин буквально слышит в своем голосе умоляющие ноты. – Конечно, солнышко, я тоже близок, но, – Кактус выдыхает, кажется, начиная дрочить медленнее. – Сделай это только с пальцами, не касайся члена. Я ведь знаю, что ты на самом деле такой чувствительный. Хенджин начинает двигать рукой активнее, стимулируя простату, он знает, что может кончить так, он уже пробовал когда-то давно, когда интерес к дрочке с самим собой был силен и ему хотелось изучать свое тело. Он слегка сводит колени и ощущает, как оргазм приближается. Волны удовольствия окатывают все чаще и чаще, Хенджин агрессивно двигает пальцами и наконец содрогается, опадая на одеяло. Окончание выходит таким ошеломительным, что у Хвана стучит в ушах несколько секунд, прежде чем он начинает различать голос в трубке. – Вау, ты был таким… громким, – удивленно и тихо звучит из телефона. – Кажется, я больше никогда не смогу двигать запястьем, – ноет Хенджин. – Тебе стоит надеть фиксирующую повязку или что-то такое, – обеспокоенно советует Кактус. – Да я… – Хенджин кряхтит, когда переворачивается на спину. – Я просто намажу руку мазью. Не думаю, что получил травму, просто затекло. – Хорошо, – уже спокойнее. – Думаю, созвон все же был хорошей идеей. – У меня не бывает плохих идей, – самодовольно объявляет Хван. – Как скажешь, солнышко. – Ты что, дразнишься? – возмущенно ворчит Хенджин. – Ну, может только чуть-чуть, – хихикает Кактус. – В любом случае, думаю, тебе нужно отдыхать. Как и мне. Не сиди допоздна, поспи сегодня хорошо. – Ты тоже не сиди. Спокойной ночи, Кактус. – Сладких снов, солнышко.***
Естественно, их переписки никуда не деваются, но теперь они часто болтают, особенно когда хотят получить разрядку. Живые эмоции в трубке ощущаются гораздо лучше, чем сухие буквы в чате. Хенджин привязывается к интонациям и глупым шуткам, к разговорам после "секса", если они закончили не слишком поздно, и все идет просто отлично до какого-то момента. Они переписываются, как обычно, с самого утра. Хенджин ворчит, что еще слишком рано для завтрака, а Кактус наставляет, что завтрак важен, и пытается убедить Хвана поесть. cactus: как ты собираешься работать целый день, если не поешь?pisces sun: я делал так много раз и все было хорошо
Хенджин выходит из ванной, не выпуская телефон из рук. cactus: скушай хоть что-нибудь, просто чтобы не пить кофе на голодный желудок Хван фыркает, когда садится за стол. Сегодня вся трирача дома с утра, поэтому они завтракают вместе.pisces sun: как скажешь, мой повелитель
Хенджин отправляет шутливое сообщение и ровно в этот же момент слышит характерный звук уведомления. Он поднимает голову от экрана, ему требуется несколько секунд, чтобы связать события вместе, и он как-то обреченно провожает взглядом руку Чана, взявшую телефон. Бан читает уведомление и сразу же блокирует телефон обратно, кладя его экраном на стол. Хенджин смотрит в свой экран. Кактус не прочитал сообщение, хотя все еще имеет статус "онлайн". Но таких совпадений ведь не бывает? Чан занят приготовлением завтрака и больше не возвращается к своему телефону. Хенджин снова смотрит на диалоговое окно и со вздохом блокирует телефон. – Чан-хен, – зовет он. – М-м? – Ты… – Хенджин проглатывает вертящееся на языке "ты Кактус?". – Ты можешь и на меня завтрак сделать? – Конечно, Хени, – Чан говорит мягко, он явно в хорошем расположении духа с утра. – А что это ты вдруг? – Просто решил, что нужно позавтракать, – бормочет Хенджин. Он снимает блокировку, но сообщение от Кактуса так и не пришло. Скоро все садятся завтракать, Хван отвлекается на еду, и из головы вылетает вся эта странная ерунда с сообщением, но когда он едет в компанию и проверяет телефон, там висит новое сообщение. cactus: ты умничка Чана в его машине нет. Черт, как же теперь понять?pisces sun: завтрак был вкусным
Хенджин не может нормально фокусировать мысли на переписке. В голову так и лезут все прошлые разговоры. Он проматывает диалог к началу и начинает перечитывать, пытаясь найти свидетельство тому, что общался с Чаном все это время. Теперь ему кажется, что каждое сообщение кричит о том, что это Чан, но он понимает, что это глупо, мозг ищет зацепки и находит, когда хочет. Нужно что-то более веское, что-то, что укажет на его лидера. Оставшийся день проходит в репетициях, и Хенджин успевает переключиться, забывая о своих волнениях относительно Чана и Кактуса. Но едва он возвращается домой, мысли снова обволакивают его, заставляя думать и анализировать. Все эти хихиканья, все интонации в голосе Кактуса, разве они не звучат так же, как у Чана? Он накручивает себя или нет? Что хуже – если это Чан или если это не он? cactus: солнышко не хочешь поболтать сегодня? день был тяжелым Хенджин смотрит на сообщения, пытаясь понять, готов ли он к тому, что сейчас услышит, обладая совершенно новой информацией. Не хочется быть козлом, ведь Кактусу (Чану?) не объяснить, почему он внезапно молчит или отказывается от разговора. Кактус уже знает, что день у него был не особо тяжелый. У Чана, кстати, тоже, если это все-таки Чан, так что пусть не строит драму.pisces sun: конечно можешь набирать
– Хей, как ты? – Кактус звучит задорно и совсем не устало (и абсолютно по-чановски). – Я, кажется, сегодня немного витаю в облаках, поэтому просто расскажи о чем-нибудь, – просит Хенджин. Наполовину потому что это правда, а наполовину потому что хочет послушать Кактуса подольше. – Ну, работы сегодня было не очень много, хотя достаточно, чтобы хотеть расслабиться вечером, – Кактус звучит, как чертов Бан Кристофер Чан. – А еще один парень так смешно пошутил что-то про сосиски. Как же там было?.. – Чан? – Хенджин выпаливает это прежде, чем успевает себя остановить, и тут же прикрывает рот рукой. Их менеджер действительно пошутил сегодня про сосиски, и они все хохотали над этим минут пятнадцать. Они буквально не могли сосредоточиться на репетиции из-за этой дурацкой шутки. В трубке наступает тишина. Хенджин тоже молчит, потому что, кажется, уже сказал слишком много. А потом Чан просто бросает трубку. Хван открывает их диалог. Он видит, как Чан печатает, потом перестает, потом снова начинает. В конце концов он отправляет сообщение. cactus: вам нужны деньги? – Боже! Хенджин подрывается с кровати, выходя из комнаты, и, преодолев коридор, буквально врывается в спальню Чана. Крис вздрагивает, увидев на пороге Хенджина. Боже, он даже дверь не запирает. Глупый, глупый Чан. Он смотрит на Хвана какое-то время, переводит взгляд на его руку, сжимающую телефон, и Хенджин видит, как осознание постепенно отражается на его лице. Хван проходит в комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь, и медленно подходит к кровати, на которой сидит Чан. Он опускается на кровать и протягивает Чану свой телефон. Крис пролистывает их переписку, возвращает телефон обратно, и Хенджин теряет весь свой запал. Он просто сидит и рассматривает свои руки, боясь посмотреть на своего лидера. – Кто-то из нас, наверное, должен что-то сказать, – наконец разрывает тишину Чан. Хенджину вдруг кажется, что он обязан оправдаться. – Я понял, что это ты, только сегодня, честно, – говорит он. – Как? – Из-за шутки про сосиски, – обреченно выдыхает Хенджин. – Господи, эта шутка и вправду была совершенно дурацкой, – говорит Чан, и это звучит так тепло, что Хван не выдерживает, поднимая голову и встречаясь с Баном взглядом. И они синхронно смеются. – Не хочу ее вспоминать, я начал раздражаться еще в зале из-за того, что Минхо-хен и Джисон постоянно хихикали, – отсмеявшись, говорит Хенджин. – Можем поговорить о твоих нездоровых желаниях, – осторожно предлагает Чан. Хенджин пунцовеет, снова опуская взгляд, и над ним темной тучей нависает осознание, что он обсуждал свои кинки с Чаном. Обсуждал. Кинки. С. Чаном. Какой кошмар! – Хени, – Чан аккуратно касается его руки. – Все в порядке, ты можешь просто пойти к себе, и мы сделаем вид, что ничего не было. И как, интересно, Хенджину сделать вид, что ничего не было, если у него только от одной этой спокойной и уверенной интонации пальцы на ногах поджимаются. Он упрямо мотает головой в разные стороны, но взгляда не поднимает. Он просто надеется, что Чан все решит сам, ведь он старше и умнее, и… – Я все еще думаю о том, что не против, чтобы ты сел мне на лицо, – говорит Чан тихо. Хенджин вскидывает голову, краснея еще больше. И вместе со смущением в его животе собирается напряжение. Черт, черт, черт! Он что сейчас, возбуждается? – Блять, Чан… – судорожный выдох, – хен. – Можно просто папочка, – шутливо предлагает Крис. – Ну уж нет! – в ужасе произносит Хван. И Чан смеется. – Можем мы просто уже поцеловаться, потому что не знаю как ты, а я очень этого хо… Хенджин целует первым, наверное, больше от смущения. Он заваливается на Чана, и они падают на кровать. – …чу, – заканчивает Чан, когда Хван отрывается от его губ. – Это все еще ужасно неловко, – говорит Хенджин в губы Криса. – Я постараюсь это исправить, – мягко обещает Чан и прикасается губами к его скуле. Они целуются еще какое-то время, прежде чем Бан переворачивает их и принимается покрывать поцелуями шею и ключицы Хенджина. Хван невольно разводит ноги в стороны, позволяя Крису устроиться между ними, и вздрагивает, приподнимая бедра и сталкивая свое возбуждение с чужим, когда Чан подлезает пальцами под его футболку. Хенджин не может поверить, что будет заниматься сексом, черт, за такое долгое время впервые у него будет полноценный секс. То, что этот секс будет с Чаном, он старается игнорировать, иначе снова начнет умирать от смущения. Сейчас уже было бы просто глупо сдавать назад, они столько всего вытворяли. Крис поднимает его футболку, чтобы потом лизнуть его сосок, и Хенджин снова вскидывает бедра. – Я столько всего нафантазировал, пока мы переписывались, но не мог представить, что будет так прекрасно, – шепчет Бан, спуская ладонь на его бедро и сжимая. – Ты прекрасен, солнышко. – Ты мне льстишь, – фыркает Хван. – Перестань, Хенджин, – серьезно говорит Чан, заглядывая в его глаза. – Ты прекраснее самых смелых ожиданий. Щеки Хенджина покрываются румянцем, и он стремительно целует Криса, чтобы скрыть смущение. В нем сейчас столько противоречивых эмоций. Чан всегда их хвалит, он просто не может прекратить это делать, но сейчас его комплименты ощущаются совершенно иначе. Стоит привыкать, что с Чаном теперь всегда будет иначе. Не то чтобы Хенджин никогда не представлял мемберов в каком-то таком ключе. Конечно, представлял. Он гей, а они красивые парни, очевидно, что его накрывало временами, особенно в пубертате. Но это были скорее неоформленные во что-то мысли, чем настоящие фантазии. "Какого целоваться с брекетами?", думал он, глядя на Чонина, "Что в голове Минхо-хена, когда он лапает их задницы?", что-то вроде этого. Но одновременно с этим ему почему-то было неловко фантазировать о Чане. Это как думать об учителе, неловко и немного страшно, но Хенджин никогда не отрицал, что Чан очень привлекательный. И сейчас получать эти ласки и поцелуи было вдвойне смущающе. Хенджин не очень уверенно запускает руку под чановскую футболку, чтобы огладить мышцы. Чан ощущается восхитительно, каждый рельеф – как отдельная причина, чтобы хотеть его. Хван изучает пальцами тело Криса, пока они целуются, а потом резко сжимает его бок, когда Чан просовывает пальцы в его шорты снизу, оказываясь чертовски близко к его заднице. – Как думаешь, сможешь удержаться на коленях? – спрашивает Чан, выцеловывая лицо Хенджина и поглаживая пальцами заднюю часть его бедра. – Что? – Хван выплывает из блаженного наслаждения прикосновениями, не понимая, что от него хотят. – Кажется, ты собирался проверить, насколько хорош мой язык, – Чан звучит как чертов змей искуситель. И еще он дразнится. – Боже, – Хенджин вытаскивает руки из-под чановской футболки, чтобы спрятать лицо. – Это смущает. – Можем выключить свет, если хочешь, – предлагает Бан. Господь, да он посмеивается. – Нет уж, – ворчит Хенджин. – Я хочу, просто это все еще очень странно, и мне нужно чуть больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что Кактус – это ты. Чан переворачивается, так чтобы Хван оказался сверху, и поднимает руки вверх. – Делай все сам, так, как тебе будет комфортно, – говорит Крис. – Можешь седлать это лицо, как только будешь готов. – Невыносимый, – Хенджин пихает его в плечо, а Чан смеется. – Не смотри, – просит он, розовея все сильнее. Крис улыбается во все тридцать два, но закрывает глаза ладонями. Хенджин слишком очаровательный в своем смущении. Хван сползает чуть ниже, чтобы избавиться от шорт и белья, и тут же натягивает футболку на свой стояк. Что за черт, они в конце концов даже физиологически не отличаются, да и Чан не раз видел его голым. Но все-таки Хенджину жутко неловко. Он действительно позволит Чану себя вылизать? Господи боже. Хенджин двигается выше, спасибо длинным ногам – он может сесть Бану на грудь и все еще держаться на коленях над ним, не касаясь. Он не знает, что ему делать дальше, и уже собирается тихо спросить, но взвизгивает от того, как Чан внезапно хватается ладонями за его задницу, двигая его вверх к своему лицу. Блядский, блядский пиздец! Хенджин ощущает дыхание на своих яичках и скулит, а потом сразу же стонет, когда Чан обхватывает яичко губами. – Блять, блять, блять. Кажется, он может только материться. Чан посасывает яичко несколько секунд, а потом, выпустив изо рта, проводит длинный широкий мазок языком по всей промежности Хенджина. Цвет лица Хвана становится близок к нежно помидорному, он хнычет, ощущая, как влажный язык обводит по кругу его вход. Это чертовски хорошо и настолько же смущающе, Хенджин упирается рукой в стену, чуть не сбивая лампу над кроватью, Чан сжимает его ягодицы и толкается языком внутрь него. – Расслабься, солнышко, – приглушенно звучит откуда-то из-под Хенджина, и он вздрагивает от горячего дыхания, опаляющего влажную, горящую кожу. – Я хочу быть немного глубже. – Черт. Хенджин расслабляется настолько, насколько может, позволяя языку проникнуть глубже, и так разбито скулит от этого. Язык и правда ощущается иначе, чем палец, так нежно и влажно, Хвану кажется, что он прямо сейчас распадется на атомы от такой мягкой и одновременно волнительно интимной ласки. Возбуждение, граничащее с безумием, собирается тугим узлом внизу живота, и Хенджин понимает, что он предательски близок к тому, чтобы кончить. – Стой, стой, пожалуйста, стой, – дрожащим голосом просит он и сдвигается ниже, чтобы снова оказаться на груди Чана. На лице Криса написано беспокойство. – Я кончу прямо сейчас, если мы продолжим, – признается Хенджин. Чан ласково улыбается. – Я был бы не против, – говорит Крис нежно. – Нет, я хочу… – Хван огромным усилием воли заставляет себя не закрыть лицо руками снова. – Больше. – Ты выглядишь… – Не продолжай! – Потрясающе, – Чан гладит его по бедрам. – Ты выглядишь совершенно невозможно потрясающе, и только одна мысль о том, что это из-за меня, заставляет меня хотеть кончить. Хенджин рдеет, как маков цвет, накрывая чановы ладони своими, и съезжает еще ниже, чтобы наклониться и поцеловать Чана. – Ну, чего ты хочешь? – интересуется Крис, отрываясь от его губ. – Хочу… – Хенджин наклоняет голову и упирается лбом в чанову грудь. – Хочу отсосать тебе. – Еще одно нездоровое желание, да? – Чан хихикает, и Хван чувствует, как его грудь сотрясается от этого мелкого смеха. – Нечего ржать, – возмущается Хенджин. – Снимай лучше штаны. – Давай лучше сам, у тебя отлично получается, – поглаживая чужую щеку, предлагает Чан. Хенджин вздыхает. Что-то такое он и предполагал. Он пересаживается ниже, располагаясь между чужих ног, и осторожно, будто его могут укусить, накрывает рукой чанов пах. Крис приоткрывает рот, выпуская тихий выдох, и внимательно наблюдает за Хваном. Несмотря на опутывающее его смущение, Хенджин старается действовать как можно увереннее. Несколько раз проводит по члену Чана рукой, восхищаясь твердостью, приятно ложащейся в руку, а затем аккуратно тянет его штаны вниз вместе с бельем. Член у Криса бледный, как и все его тело, опутанный ярко-голубыми, сильно выделяющимися венами, с блестящей светлой головкой. Выглядит так сочно, что Хенджин ощущает, как во рту скапливается слюна. Хван избавляется от чужих штанов, а Чан в это время, приподнявшись, избавляется от футболки. Бан выглядит, как чертова скульптура, со всей этой матово-бледной кожей, венами и мышцами. Хенджин сглатывает, обхватывая рукой чужую длину. Член ложится в руку идеально, и Хван завороженно проводит несколько раз рукой и только потом замечает, насколько тяжело дышит Чан. Черт, кажется, Хенджин слишком увлекся. – Вау, ты выглядишь так охуительно, – спешит прокомментировать Хван. – Спасибо, – низко отвечает Крис. Они встречаются взглядами, и Хенджин плавится от того, насколько черными стали глаза Чана. Хван медленно опускается вниз, собираясь удерживать зрительный контакт столько, сколько сможет, и обхватывает губами головку чанова члена. У него совершенно нет никакого опыта в минете, поэтому он делает то, что вычитывал в своих любимых рассказах и хотел бы почувствовать сам. Он сосет головку, втягивая щеки, помогает себе рукой, ласкает языком уретру и распадается от черного, как ночь, взгляда и тихого стона. А потом стонет сам, когда Чан вплетает пальцы в его волосы. – Ты очень красивый, – шепчет он. Хенджин стонет снова, получая в ответ что-то задушенное, похожее на хныканье. Он опускается вниз, насколько может взять, сжимая остальную длину рукой. Чан издает такие восхитительные звуки, что Хенджину хочется продолжать делать это вечно. Он проводит губами по всей длине, лижет языком, снова сосет, стараясь дать как можно больше, и чувствует себя просто героем каким-то. Даже ни разу не отвел взгляда. Чан гладит его щеку, и Хенджин делает так, чтобы головка уперлась как раз в руку Криса. – Хенджин, – мягко зовет Бан. – Если ты рассчитываешь, что я кончу, то продолжай, но если ты хочешь, чтобы мы сделали что-то еще, то тебе стоит прекратить. Хван отстраняется с влажным звуком и улыбается, радуясь, что не он один тут на грани. Он снимает футболку, оставаясь полностью голым перед Чаном, но это уже не смущает так сильно. – Хочу, чтобы ты трахнул меня, – просит Хенджин, надеясь, что не стал слишком красным от этих слов. – Встанешь на четвереньки для меня? – просит Чан. – Хочу посмотреть на тебя. Хенджин краснеет, но кивает, и они меняются местами. Хван поворачивается к Чану спиной, тут же вставая на локти и отклячивая вверх задницу. Вот теперь он действительно полностью открытый перед Крисом. Хенджин прячет лицо в своих руках. – Потрясающее зрелище, – комментирует Бан. Он возится в тумбочке рядом с кроватью несколько секунд и достает смазку, кидает ее на кровать, а потом без предупреждения буквально зарывается лицом в задницу Хенджина. Чан снова вылизывает его, и Хвану остается только жалобно скулить, надеясь, что он не кончит сию же секунду. Через какое-то время Хенджин слышит звук щелчка, а затем ощущает, как влажный, слегка прохладный палец проскальзывает внутрь него. Он стонет, когда Чан сразу же касается простаты, выгибаясь в спине. – Я был прав, – говорит Крис. – На вкус ты восхитительный. – Прекрати, – хнычет Хенджин. – Очаровательный, – Чан прикусывает его ягодицу, вводя второй палец. – Такой сладкий. – Боже. – Готов вылизывать тебя вечно, – шепчет Чан, сладко выцеловывая его половинку и проникая уже третьим пальцем. – Хочу довести тебя только языком. – Чан, пожалуйста, просто трахни меня, иначе я… И Чан входит в него. Это ощущается потрясающе, особенно учитывая, что за все время в нем были только игрушки. Крис сжимает его бедра, сразу набирает быстрый темп, стараясь подобрать нужный угол, и хмыкает, когда Хенджин стонет. – Да, вот здесь. Уши Хенджина заполняют его же собственные стоны и шлепки кожи о кожу, он вылетает куда-то за пределы вселенной, чувствуя, как оргазм буквально продирается через него, вздрагивает, дрожит и трясется, изливаясь на чановские простыни, и после понимает, что Чан тоже содрогается над ним, впиваясь пальцами в его бедра. Бан выскальзывает из него, тут же падая рядом, и Хенджин опадает на грудь, все еще тяжело дыша и вздрагивая после оргазма. – Прости, я кончил в тебя, – приглушенно бормочет Чан. – Все… в порядке, – Хенджин глубоко вдыхает. – Я так и хотел. Они еще какое-то время лежат, тяжело дыша. – Вау, – на выдохе произносит Хван. – Было круто, – вторит ему Чан. – И теперь мы? – как-то неопределенно спрашивает Хенджин. – Полагаю, да, – отвечает Чан. – Мы могли бы встречаться или что-то такое. Вряд ли у нас будут полноценные свидания, но я бы хотел что-то вроде отношений, не только для секса. – Да, – Хенджин улыбается. – Я бы тоже хотел. Он двигается к Чану, слегка морщась от ощущения остывающей спермы под животом, и обнимает его, зарываясь лицом в чужую грудь. – Для обнимашек, – бурчит Хенджин в грудь Бана. – И чтобы целоваться, и чтобы смотреть что-нибудь вместе по вечерам и снова целоваться, и… – Я понял, – смеется Чан. – Да, именно для этого. Он находит пальцами его подбородок, чтобы поднять и заглянуть ему в глаза. – Именно для этого. И он целует его, прижимая еще ближе.***
Чан выглядывает в коридор ровно в тот момент, когда Хенджин идет мимо его комнаты после поздней репетиции. – Солнышко, – зовет он, ловя Хвана за руку. В этот же момент из ванной выходит Джисон, задумчиво рассматривая влажные штаны, по видимому, вытащенные только что из стиральной машины. Он переводит взгляд на Чана и Хенджина. – Ты хотел что-то спросить про ту песню, которую ты пишешь, помнишь? – многозначительно добавляет Крис, затаскивая Хвана в свою комнату и закрывая дверь. – Можно подумать, никто тут не знает, что они трахаются, – куда-то вверх говорит Джисон, возвращаясь в ванную.