***
— ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Да где же этот Клетчатый! — однажды он не сдерживается и раздраженно выкрикивает этот вопрос в никуда — не мог же он просто испариться. На этот вскрик Воланд неожиданно резко обращается к Люциусу, посмеиваясь: — Ещё как мог! Но столкнувшись с взглядом удивленных глаз, Воланд, помедлив и словно вспомнив, вздыхает и начинает свой монолог: «Точно. Ты же не знаешь. Пока тебя, Люц, не было, мы выяснили. Точнее как… Пернатый, который крылатый и вроде брат второго крылатого, и ушастый, ну, который зеленый и который сдох, выяснили, что вот этот болванчик явно не самый обычный. Крч, есть в мире какая-то штука, тип, связь миров, ты лучше знаешь и вот он, да да, он, че ты так зеньки расширил, крч, он… между. миро… меж… ми… ходец! По мирам он шастает в общем-то. Ещё и забывает все, прикинь! Вообще чудной. Так воооооот. Вроде, он, как только крылатый номер один помер, свинтил в другой мир. Бросил он нас, короче» Как же скрежетали у Люциуса зубы. Да чтобы его, одного из сильнейших полубогов (хотя, уже бывшего) кинул какой-то человек?! Как же ему хотелось разрушать! Он был вне себя от ярости, казалось, что его магия вновь заискрилась в нем, начала распространяться адским пламенем и раскаленной лавой по телу. Казалось, что силы вновь вернулись, но… Стоило ему вновь осознать ситуацию, как руки дрогнули. Нет. Он ничего не может с этим поделать. Раз он ушел, значит ушел. Люциус ничего не сможет поделать. больше не может. Стыдно и горестно. Без этого парня, способного осчастливить и показать что такое настоящие и искренние чувства, Люциус явно… ощущал себя пустовато. Но жизнь продолжалась. Она не остановилась. Он продолжал ухаживать за Айко, дружить с Воландом, иногда, общаться Селести, хотя, с появлением божественных сил и его уходом, она стала реже появляться, даже, пару раз, помог Ордену в их изучениях, рассказывая о полубогах, демонах и богах. Это напоминало ему старые добрые времена, когда он так же говорил этому таинственному незнакомцу, который про устрой миров вообще не знал и не слыхал. Иногда, сын огня чувствовал как в уголках его глаз появляется какая-то влага, стоило вспомнить про него, но та мгновенно испарялась, не выдерживая горячей температуры тела. Или это Люциус не выдерживал подобного стыда. Плакать по какому-то не совсем обычному человечишке. Глупо. Жизнь продолжалась, хоть в ней уже и не было этого самого простого, но уже покорившего сердце, парня в клетчатом шарфе.***
Однажды, Люциус вдруг вспомнил про Преисподнию, тот мирок, которым он владел ранее и который теперь остался без полубога. Что-то внутри говорило, твердило, что нужно спуститься в этот запущенный мир, посмотреть, что там, да как, да ещё и без своего правителя. Потому, собрав волю в кулак, отдав Айко на время Бастиану и строго наказав Воланду не водить в замок всяких Пимпаджонов, он, с помощью каналов Элдрина, переместился туда. Не самый умный поступок, когда его магия была на нуле, но что-то правда очень сильно тянуло его туда. Оказавшись в Преисподнии, или, как говорят простые смертные, в Незере, он вдохнул и почувствовал знакомые запахи. Да, ад не изменился. Как был полон пеплом и жаревом, так и остался. Но он уже совсем не грел Люциуса и не было внутри ощущения… Власти? Дома? Уставший, недовольный взгляд Люциуса вдруг цепляется за удивительно знакомую и даже, родную фигуру. Этот клетчатый шарф… Сначала, полубогу даже не верится. Он протирает глаза, ожидая, что эта фигура пропадет, исчезнет, как таинственный и желанный мираж. Но этот человек остается, не исчезает, продолжая вглядываться куда-то вдаль. Остался. Он остался! Люциус срывается с места. Наверное, таким быстрым он был только когда искал его в первый раз. Мгновенно оказываясь за спиной, он протягивает руку и хватает того за плечо. Лишь бы не ошибиться. Он не мог ошибиться! Это точно Лололошка! На лице полубога появляется широченная улыбка, которую он, кажется, не может контролировать, да и не особо пытается. Сейчас некогда. Он наконец-то увидел его, того, кто смог заинтересовать его и зажечь огненное сердце пущим пламенем. Больше он не отпустит его. Силуэт, вздрагивая, оборачивается. В глазах промелькивает чистейшее удивление. Да, точно он, без сомнений, точно Лололошка! Эти мягкие на вид, но в действительности непослушные волосы… Эти солнцезащитные голубые очки, сейчас так мило поднятые на лоб… Эта одежда с фирменным, отличительным шарфиков в клетку… Люциусу кажется, что сейчас он, как и Воланд однажды, расплачется на месте. Обычно, он бы посчитал это мелочью, но сейчас он так рад. Наконец-то он здесь. Наконец-то! Все наладится — он вернет потерянного в их мир, Даливарику. Он почти готов заговорить, начать что-то лепетать, про то, как жизнь без него изменилась и как все по нему скучают, рассказать, как теперь выросла Айко, благодаря Лололошке и тому огню, что он принес в дом. О, Люциусу столько всего нужно рассказать. Этот год или два, хоть и были короткими, для полубога-то, но тянулись они словно вечность. Люциус обнимает этого своеобразного парнишу, которого, сын огня, уж точно уверен, не отпустит. Так тепло и спокойно. Обычно, Люц избегал любые касания, а тех, кто желал его обнять — сжигал на месте. Но его душа смогла привыкнуть к этому парню, даже изменилась ради него, стала более человечной. Наверное поэтому, он первый бросился к давнему знакомому. Да что уж, какому знакомому! За эти два долгие года Люциус смог все понять. Это не просто дружба. Он натурально любит этого человека. Поэтому он хочет схватить Лололошку, попросить ещё одного шанса, шанса, чтобы стать ближе, чем просто друзья. Но недолго длятся крепкие объятия, когда полубог слышит: — Кто вы?