Портрет лорда

      — Доброго дня, светлая душа. Вы позвонили в волшебный приют «Пиноккио», чем я — Карло Коллоди — его директор могу вам помочь?       Щёлк.       — Хватит, Коллоди, когда я смогу забрать его? — Джек не ведётся на трюк, помнит, что звонит на личный номер.       И звук — проклятый звук внутреннего механизма всегда выдавал Карло со всем его шестерёночными потрохами.       — Как ты догадался?       Щёлк.       — Чутьё, — отозвался Лондон.       — Ты так хочешь отобрать его, что я начинаю жадничать, — протянул Коллоди, — Он мой лучший воспитанник, — добавляет так, что от переполнившей слова гордости звенит в ушах.       Щёлк.       — Живой, — поправил Джек, — Поэтому, я и хочу получить его раньше, — накрутив вооброжаймый провод на пальцы, проскрипел зубами.       — Мой лучший воспитанник, — повторил Карло — громче, чем нужно, — Он часть семьи, — кажется хорошим отцом, но звучит, как разводчик собак среди особо породистых чучел:        — Я никогда не причиню ему вреда — никто из нас!       Щёлк. Щёлк. Щёлк.       — Прости, — Лондон знает правила, на территории Коллоди (пусть и образной) ему нужно держать себя на поводке, — Меня тоже тревожит его состояние, — выдерживает пробную паузу:       — Мы оба хотим для него только лучшего, верно?       — Всегда.       Щёлк.       — В стае ему будет лучше, — обернувшись к внимательно наблюдающему за разговору Говарду — Джек закатил глаза, — Гораздо лучше.       — У него будет хорошая клетка?       Щёлк.       — Сам сможешь проверить, если пойдёшь нам на встречу.       — Ты умеешь убеждать, — скрежет, — Завтрашнее утро подойдёт?       Щёлк.       — Идеально, — довольно буркнул Лондон, — Буду к открытию, — мысленная заметка.       Точка.       — Если, — выдохнул Карло.       Щёлк. Щёлк.       — Вернёшь его под своё крыло, — опередил Джек.       — Поверю, — сухой скрип.       Щёлк.       — Договорились, — Лондон бросил трубку, — Отправишься со мной, кто знает, чему он его научил.       — У щенка есть имя? — Лавкрафт не спорит.       — Оскар Уайльд, — поморщился Джек.       — Француз? — подхватил Говард.       — Ирландец.       — Беспородный, значит.       — Волчонок, — заключил Лондон.       — Надеюсь ты знаешь на что подписался.       — Только посмей скорчить своё «я же тебе говорил, Джеки».       — Нет повода.       — И не будет, Говард.       — За успех, — кивнул Лавкрафт, вскинул руку со стаканом кофе.       — Издевается, — подумал Лондон, — Издевательство, — он поправил себя, когда сияющий Коллоди открыл дверь.       То, что находилось за ней — тот, кто дрожал, свернувшись у серой стены с яркими отпечатками детских ладоней, действительно походил на щенка.       Брошенного.       — Карло! — рявкнул Джек.       — Тише, ты его пугаешь, — Коллоди невозмутимо прошёл вперёд, — Поздоровайся с гостями, Оскар, — хлопает в ладони.       Рядом с Уайльдом он напоминал приглушённого клоуна — настолько неуместно смотрелось его присутствие в пустой комнате — из малобюджетного фильма ужасов.       И Оскар соответствовал: начиная заметной худобой, заканчивая сковывающим руки вязанным чехлом.       Чем не жертва.       — Добро пожаловать, хозяин, — выкашлял Уайльд, сжался крепче.       — Хороший мальчик, — не меняясь в лице похвалил Карло.       — Ты обещал мне здорового, — Лондон перешёл на шипение.       — А ты просил подготовить, — Коллоди склонил голову набок.       — Господа, — миролюбиво встрял Говард, — Почему вы выбрали, — берёт паузу, — Такие методы?       — Способность, — даже не обернулся, — Последние гости ему не понравились, — Карло указал на правую стену.       Подняв фонарик выше, Джек увидел и открыл спутнику несколько чётких портретов, очевидно по запаху выведенных собственными отходами — их шеи перечёркивало что-то красное.       Черты знакомые — если не Лондону, то Лавкрафту точно — социальные работники, погибшие в аварии.       На пустынной дороге.       — Он убил их не так ли? — подступил Говард.       — Рассёк глотки, хотя я об этом не просил, — тон Карло изменился, — Пришлось преподать ему урок, — и также быстро вернулся к сочувствующему мурлыканью.       — Тебе не угодить, — огрызнулся Джек, но не смог продолжить.       От услышанного вопроса слова сами встали в горле.       — Ослепить? — Лавкрафт первым обратил внимание на повязку.       — Временно, — поправил Коллоди.       — Как же твоё обещание не причинять ему вред? — зубы Лондона громко скрипнули.       — Ради общего блага, — Карло приторно заскулил, — Я затянул ошейник — нельзя позволять детям делать всё то, что им вздумается, — его уголки губ опустились вниз, — Иногда требуется твёрдая рука.       — Это поправимо? — придержав Джека, поинтересовался Говард, — Мы должны знать степень урона.       — Ни одна ресница, — Коллоди попытался переиначить известное выражение, но быстро сдался, — Вы можете снять её — сейчас, — наконец, он повернулся к Лавкрафту.       — Мы можем дальше доверять вам? — тот не остался в долгу.       — Больше ничего не утаю, — обратившись к Лондону, заверил Карло.       — Ублюдок, — вспыхнул Джек.       Лавкрафту пришлось ухватить его за локоть:       — Не вынуждайте меня использовать Морок.       — Есть ещё сюрпризы? — Лондон всё же притих.       — Нет, — вскинув ладони, поклялся Коллоди.       — Мы уходим — собери его, — тряхнул головой Джек.       — Прежде, я хочу получить ответы на два вопроса, — настоял Говард, наперекор Лондону и перестуку за их спинами.       — Вы мне нравитесь — ответственный, — протянул Карло, — Чем я могу удивить вас?       — Сперва, мастер Лондон, должен знать больше о способности мистера Уайльда. После, не могли бы вы выпустить его из своей? — аура Лавкрафта потяжелела.       — Я был обеспокоен вашей безопасностью, если он нарисует вас, то перечеркнув красным оставит без голов, — Коллоди потёр затылок, — Единственный способ остановить его, это ограничить зрение и забрать краски, — избежал «лишить», — У него удивительно хорошая память, — в свете фонаря Говарда пучок волос сорвался с ладони Карло.       — Освободите его, — напомнил Говард.       — Пусть подаст голос, — Джеку не понравилось то, как быстро от него ушло всё внимание.       — Вы уверены? — Коллоди вскинул брови.       — Иначе не проверить, — парировал Лавкрафт.       — Убедительно, — щелчок пальцами, — Берегите его.       Сотни невидимых нитей подхватили Оскара, мотнули из стороны в сторону, и бросили к груди Говарда.       Мимо Лондона, но достаточно, чтобы он услышал.       Так сталкиваются деревянные бруски.       Так чокаются фарфоровыми чашками.       Так…       — Осторожнее, — Лавкрафт обратился ко всем сразу, — Тише, мистер Уайльд, тише, — теперь лично, и увернувшись от первых судорог.       — Пусть сверчок замолчит, — вытянувшись на мысках, Оскар больно боднул Говарда под подбородок, прижался, надавив на живот.       Мелко бьётся в держащей паутине.       Не то закапался в чужое тепло, не то рвётся в прежний холод.       — Благодарю за сотрудничество, — Джек скривил губы.       — Здесь всегда рады счастью наших постояльцев, — Карло невозмутим — так, словно неделю назад не таскал Уайльда за волосы, и не тыкал носом в выведенный слюной овал лица, — Помни о своём обещании.       — Если он выживет, — напряжённые плечи Лондона опустились.       — Безусловно, одна добрая фея превратила его в настоящего мальчика, а вторая забрала себе, — Коллоди всплеснул руками.       Щёлк. Щёлк. Щёлк.       Щёлк. Щёлк.       Щёлк.       Виски заломило, когда под сброшенной повязкой блеснули пустые кукольные глаза — под языком стало кисло, когда Лавкрафт стянул чехол с рук Оскара, и свет отразился на искусственных суставах.       Им подсунули больного щенка.       Натасканного на единственный укус.       А Джек не любил нести потери:       — Добрая фея всё исправит?       — Зачем вам игрушечный щенок? — зрачки Коллоди расширились.       В просвете коридора появились тени.       Щёлк.       Щёлк. Щёлк.       Щёлк. Щёлк. Щёлк.       Щёлк. Щёлк. Щёлк. Щёлк.