***
Он открывает глаза и сразу же жмурится от слишком яркого цвета голубого неба. Фэнг садится, потирая лицо и зевая. Сразу же горло рвёт вместе с лёгкими, словно тысячи иголок, и он давится, начиная кашлять. Он не понимает, сколько так сидит, хватаясь за грудину и расчёсывая кожу до кровавых следов, пока всё внутри не усмиряется, а мир больше не выглядит как круговорот из красок. Фэнг не понимает, где он, начинает осматривать местность и сразу же подмечает высоту зелёной травы. Он ползает на коленках, отодвигая её руками, пока до ушей не доносятся отголоски музыки где-то в далеке. Фэнг машинально начинает двигаться в этом направлении, пока трава не сменяется тропинкой, идущей вниз по холму. Ниточки страха и паники скребут где-то на подсознании, когда парень, шатаясь, встаёт и начинает бежать. Спотыкаясь каждые пару минут, словно ребёнок, но бежать, убирая мешающую траву и постепенно начиная видеть вход в какой-то парк. Фэнг кружится по кругу, медленно идя по парку и осматривая красочные столбы с ленточками и шариками. Ему плевать на людей в округе, на звуки музыки, на всё! Сначала картина ему нравится — всё такое яркое, словно он оказался в парке мечты из своих снов. Он улыбается, не осознавая, как потяжелело его дыхание, а в лёгких совсем не осталось места. Спина натыкается на стену в каком-то переулке меж магазинчиков. Фэнга шатает, рука хватается за рот, ведь ему кажется, что сейчас он выблюет свои внутренности. Его сковывают цепи паники, ему так страшно. — Первый раз? Фэнг вскрикивает, сразу же отшатываясь и падая на грязный асфальт, смотря испуганными глазами на чей-то силуэт. У парня мир перед глазами чернеет и плывёт, когда в лицо влетает едкий дым сигарет. Он блюёт прямо в этой подворотне, еле успевая отвернуться к стенке. Фэнг рыдает и что-то хрипит, так неразборчиво, скребя ногтями по голым рукам и шее, иногда поглядывая на кровь и содранную кожу под ними. Его хватают за шкирку, резко поднимая на дрожащие колени. Чужие пальцы стискивают грязные щёки, совсем не волнуясь, что ему больно, заставляя смотреть в тёмные глаза под чёлкой. — Прекрати истерить. Давай. Вдох. Выдох. Если не прекратишь, всеку похлеще, чем твоя паника, — говорит парень и в подтверждение заносит кулак, на котором сверкает шипастый браслет. Фэнг в испуге икает и кивает головой, подавляя все свои ужасные звуки, попутно пытаясь усмирить дрожь в теле. — Молодец. Хмыкая, его отпускают и немного отходят. Фэнг дрожит, смотрит своими большими красными глазами, пока губы приоткрываются: он хочет что-то сказать. В испуге он вмиг хватается за шею, понимая, что не может вымолвить и слова. — Чё, немой что ли? Парень напротив усмехается. Совсем не по доброму, а со злорадством, и Фэнг видит отрывки своей школьной жизни, когда задиры так же усмехались, когда хотели нанести удар в живот. У Фэнга вновь водопад огромных слёз и противная икота, он в панике водит глазами, ища место, чтобы спрятаться, но натыкается лишь на свои кровавые пальцы. Позывы тошноты снова сковывают горло, а пальцы начинают превращаться в размытые волны. Он не осознаёт, когда успевает упасть, а темнота окутывает его, словно змея.***
Он находится в этом месте уже больше месяца, может, два. Скитается, словно бездомная шавка, по разным уголкам то парка, то небольшого городка, то разных лесов и полей. От него несёт за километр; он это понял, смотря как люди, встречавшие его на улице, сразу же менялись в лице и прикрывали рот рукой. Его волосы прячутся за капюшоном, они больше не пушистые и мягкие, как раньше. За объёмной толстовкой, которую он нашёл или украл, сам уже не помнит, Фэнг прячет своё подкаченное тело, забинтованное в грязные бинты. От него воняет его собственной блевотиной из одного только желудочного сока, а горло режет, будто он специально точит его наждачкой. Панические атаки, ставшие верным спутником Фэнга, постепенно сошли на нет. Он больше не падал в обморок в переулках и не выблёвывал все внутренности, попутно задыхаясь от нехватки воздуха. Он впервые задумывается о самоубийстве, когда стоит под ливнем. На улице давно зажглись фонари, нет ни единого человека. А Фэнга разрывает внутри, когда он рыдает и кричит в небо, молясь, чтобы это всё прекратилось. Он даже не замечает, как над ним появляется зонтик, а чья-то рука проводит по мокрым и грязным волосам. Лола улыбается ему, гладит по голове, словно родная мать, и укрывает от холодного осеннего ливня. Она находит его, будто брошенного котёнка, и забирает домой, лепеча что-то про его красоту. А Фэнг ничего не слышит, идёт за ней хвостиком, боится даже дышать, ведь знает, что иначе спугнёт, и улыбается так глупо-глупо. Улыбается впервые после того случая в парке, когда его заставляют мыться несколько раз подряд, чтобы вывести въевшийся запах; улыбается, когда Лола расчёсывает его волосы и заплетает их в косу, наконец подстригая его отросшую чёлку; улыбается даже тогда, когда засыпает на мягкой кровати, попутно икая от очередной накатившей истерики, пока девушка прижимает парня к себе.***
Он отмечает в телефоне очередной день, тот выдаёт, что это его годовщина! Целых два года! Два года Фэнг не может уйти из этого города и либо начать жить с нового листа, либо попасть в рай. Он смотрит по утрам в зеркало и надеется увидеть своё исчезновение, но каждый раз лишь разочаровывается. Лола в очередной раз на съёмочной площадке утешит его и приведёт в пример себя или Эдгара, несмотря на то, что того мрачного типа она не взлюбила. — Снова куришь? Эдгар вздрагивает, сразу же спохватившись и пряча сигарету за спиной. Шарф в панике дёргается, окутывая хозяина сильнее, словно щит, но после расслабляться, спокойно свисая с плеча, когда Эд видит своего давнего знакомого, а не босса. Он возвращает сигарету в рот и, хмурясь, делает затяжку, выдыхая в сторону азиата. Делает он это специально, ведь знает, как на того это влияет. Фэнг машет рукой, пытаясь развеять запах, что каждый раз сковывает тело и режет горло. По итогу он тоже отдаёт роль опоры стене и смотрит в небо, держа руки в своём лёгком бомбере. Они не ладят; Фэнга это печалит, а Эдгару всё равно. — Ты боишься? Парень в шарфе закашливается, не ожидая такого резкого вопроса от Фэнга. Поглядывает на него из-под чёлки, специально строя раздражение на лице. — Чего? — Эдгар фыркает и тушит сигару ботинком, убирая руки в карманы толстовки. — Что я исчезну, — Фэнг прекращает смотреть на небо и поворачивает голову, вставая ровно и отстраняясь от стены. Парень выжидающе смотрит на Эдгара, надеясь увидеть хоть какую-то перемену на лице, и он видит: лицо напротив непроизвольно вытягивается, а живая ткань дёргается, сжимаясь в кулаки. — Потому и не подпускаешь к себе никого. Ты ведь дольше Лолы здесь, наверное, можно целый список… Его перебивают, когда одна рука хватает за щёки, как при первой встрече, а вторая со всей силы толкает в плечо, из-за чего Фэнг ударяется головой о стену. Кулак из шарфа со звуком треснувших кирпичей припечатывается прямо возле головы. Эдгар рычит от злости, приближаясь своим лицом к чужому. В голове каша из мыслей: как какой-то придурок смог узнать то, что не может даже Колетт? — Чё ты несёшь? Захотелось по душам поговорить, а? — Может и так, — он еле выговаривает слова правильно. Щёки болят от слишком сильной хватки. Фэнг не протестует, даже не пытается отстранить от себя разъярённого человека, лишь хватает руку и рывком убирает со своего лица. Чёрные ногти оставили красные следы на загорелой коже. — У тебя глаза красивые. Знал? Эдгар опешил. Моргает и смотрит, не понимая, при чём тут это, а затем ослабляет хватку на плече, и даже крепко натянутый шарф словно прогибается и становится вновь упругим и гнущимся. — Они довольно тёмные, сначала даже кажется, что чёрные. Но на свету... — Он пользуется моментом и выскакивает из-под чужого тела, продолжая сжимать чужое запястье. Фэнг дёргает парня на себя и заставляет выйти из-под навеса прямо под лучи солнца. Второй рукой он задёргивает тёмную чёлку вверх, открывая свету доступ к поморщившемуся лицу. — На свету они начинают красиво отливать зелёным. Словно драгоценные камни, изумруд, например. Фэнг смеётся, а щёки Эда предательски покрываются лёгким румянцем от осознания, что ему сделали комплимент. Он что-то мямлит и бегает глазами по сторонам, лишь бы не смотреть на глупую улыбку азиата. На следующий день Лола в испуге спрашивает Фэнга, почему у него огромный синяк на щеке.***
— Почему ты каждое лето лежишь здесь? Фэнг вздрагивает, открывая глаза и садясь. Он смотрит на Эдгара, стоящего в траве и сжимающего лямку рюкзака. Шарф спокойно лежит на плечах. — Мне здесь нравится, — отвечает парень. Он двигается, отодвигает высокую траву, приглашая Эдгара сесть. Тот плюхается рядом, скидывает рюкзак и почти сразу падает на спину, наблюдая за облаками. — Тебе не жарко в шарфе? В ответ он слышит только тихое «нет» и сразу же валится следом, когда шарф хватает его за край белой майки, потянув на себя. Фэнг смеётся, когда эта же ткань ложится у него под головой и кончиком поглаживает голые плечи. Они лежат так, смотря на небо и наблюдая за плывущими облаками. Обоим нечего сказать, да и не хочется — за четыре года маленьких разговоров и постоянных драк молчание в компании друг дружки стало нормой. Фэнг был рад, а Эдгар не понимал, что с ним происходит. Эмо поворачивает голову, хочет что-то сказать или спросить, но азиат перебивает: — Я умер в двадцать четыре на работе, — он улыбается, смотрит на очередное облако, похожее на рыбу. Фэнг говорит тихо, будто делится сокровенным. — Я подрабатывал в кинотеатре на берегу моря, когда начался пожар. Все успели выйти из здания, а я нет. Так и задохнулся от газа. Потому я сигареты не люблю, сразу же горло сковывает, а я возвращаюсь в тот момент. Эдгар лежит на боку и слушает. Ему правда интересно, но вопрос вырывается случайно и слишком резко. — Так ты всё вспомнил? Фэнг тихо усмехается и поворачивается к Эдгару. Неровная чёлка падает на лицо, ведь его козырёк валяется где-то в траве. Вторая конечность шарфа аккуратно убирает её. — Ещё два года назад. Когда сказал тебе о твоём страхе. — Лицо напротив невольно морщится. — Лола привела меня в киноиндустрию, а я постепенно всё вспомнил, ибо мечтал стать актёром. Но до сих пор не понимаю, почему я не исчезаю, если я исполнил свою мечту, даже купил квартиру, которую хотел в детстве. — Он прикрывает глаза и сжимает губы в тонкую линию. Ему здесь нравится, правда, но Фэнг уже устал от этой вечной жизни. — Я тоже. — Он переводит взгляд обратно на парня. Эмо отводит взгляд, зарываясь в шарф, а Фэнг тянет руку поправить чёрные волосы. Он любит смотреть на глаза Эдгара, постоянно помечает в голове купить ему резинку или заколки, но забывает. — Не понимаю, почему до сих пор не исчез. Я здесь дольше Колетт, уже всё перепробовал. Даже пытался покончить с собой, но ничего не вышло, умереть второй раз ведь нельзя. — Эдгар смотрит на азиата и видит, как тот слушает с приоткрытым ртом, его густые брови немного хмурятся от этой глупой шутки. Эдгар обдумывает ситуацию лишь пару секунд, впервые за долгое время плюёт на все свои принципы и страхи и аккуратно подползает ближе. Они похожи на детей, говорящих о секретах. — Я погиб в двадцать. Я так и не понял, было ли убийство связано с криминальностью моих родителей, или те парни просто переборщили с алкоголем, но... — Он ослабляет шарф и отодвигает его, давая свободу шее, и Фэнг в изумлении смотрит на огромный шрам, расползающийся корнями по шее. Пальцы аккуратно проводят по одному из разветвлений. — Я не считал, сколько я уже тут, — говорит Эдгар и наблюдает за реакцией Фэнга с лёгким подрагиванием губ. Сглатывает, когда тёплые пальцы проводят по грубой коже, и сжимает с силой кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Ему так неловко, жарко, страшно. А старший всё молчит и молчит, рассматривая этот причудливый узор. У Фэнга тепло разливается по сердцу, а огромное «он тебе доверяет» всё время мелькает перед глазами и в мозгу. — У тебя тоже глаза красивые. — Что? Он оживает, поднимает непонимающий взгляд на Эдгара, выходя из транса. Рука с таким знакомым шипастым браслетом быстро оглаживает щёку, а после задирает чужие волосы вверх, как когда-то Фэнг делал с ним. — Они у тебя тоже.. красивые, говорю. Тоже сначала кажутся тёмными и будто коричневыми. Но когда ты на свету стоишь или глаза распахиваешь в изумлении, то видно, что они у тебя просто глубокие очень. На лёд походят, может, на море в шторм. Мне.. нравится. Фэнг молчит с минуту, а после начинает смеяться. Улыбается так сладко, заставляет сердце и мозги Эдгара обливаться сиропом или мёдом. Резко обнимает и ерошит тёмные волосы, пока младший заливается краской и что-то ворчит, прося отпустить, но по итогу сдаётся, оставаясь в этих тёплых объятиях и обвивая старшего аккуратно в ответ. Его сердце впервые за долгое время поёт, радуется и трепещет, словно обрело крылья. Они оба так и засыпают в объятиях в траве, невольно прижимаясь друг к другу.***
Они лежат на диване, пока Эдгар нежно оглаживает пушистые вьющиеся волосы, во рту у него привкус только что съеденной вишни. Иногда он берёт прядки и начинает плести маленькие косички по воспоминаниям из уроков мамы, а иногда просто обвивает шею Фэнга всеми своими конечностями, кладя руки на грудь и вдыхая запах его волос. Фэнг пахнет приятно, иногда как только что приготовленный попкорн, а иногда тем самым мёдом, которым когда-то облил всё сердце и мозг Эда. Он вновь вдыхает этот аромат, закрывая глаза. — Ты и впрямь пахнешь попкорном. Он улыбается, трётся носом, но потом открывает глаза, смотря как Фэнг переворачивается, чтобы быть лицом к лицу. Подбородок азиата ложится на грудь эмо, пока на лице виднеется довольная улыбка кота. — А ты своим любимым одеколоном, которым всё время пытаешься перебить запах сигарет. Фэнг тихо хихикает и улыбается вновь так тепло-тепло, что Эдгар с прикрытыми глазами тает, в то время как большие пальцы сразу же оглаживают ямочки на щеках. Эдгар не мог описать, как же сильно он любит эти ямочки. Иногда он думает, когда их отношения превратились из простых незнакомцев, которые готовы подраться, в такие, где они вместе проводят почти весь день. Но такие мысли сразу же отбрасывались. У Эда от такого сердце в пятки падало, после чего трепетало со всей силы, а щёки предательски розовели. Хотелось схватить Фэнга за шкирку и, поставив на колени, выпытать из него наконец, что он о нём думает. Но Эду не хватало смелости; возможно, его старые раны всё ещё не зажили, а может, он сам не может принять, что смотрит на своего друга и хочет провести с ним вечность. — Эй, Фэнг, — ответа не последовало, ибо тот, похоже, задремал, обвив грудь эмо руками и уткнувшись в неё сильнее. Однако парень что-то промычал, давая знать, что он здесь, с ним, и слушает. — Ты когда-нибудь влюблялся? Он отводит взгляд. Ему неловко говорить на подобные темы будь это Колетт или Фэнг. Эдгар сглатывает появившийся ком, надеясь, что румянец на щеках не так заметен. — Было дело, наверное, ещё в школе. Мне там девочка нравилась, мы с ней в один кружок ходили, — Фэнг задумчиво хмыкает, всматриваясь куда-то в потолок своей квартиры. — Но ты в курсе какая у меня репутация в школе была, потому ничего не вышло, она на меня даже не смотрела. А что? У нашего злюки глаз на кого-то запал? Он вновь хихикает и переводит взгляд на Эдгара. Последние слова были сказаны больше не со смехом и радостью, а с твёрдостью и недовольством. Эд моргает, всматриваясь в это лицо с хищной улыбкой. Где-то в глубине глаз он видит, как море начинает бушевать, разбивая лёд на осколки. Эд любит глаза Фэнга за это, ведь они взаправду как зеркало, выдавая полностью эмоции хозяина, если уметь искать в нём. — Ты ревнуешь! — он выдыхает это прямо в нос старшего, а тот, помедлив минуту, сразу же отводит взгляд и хмурит густые брови. — Ещё чего! — Боже, Фэнг! Кто же знал, что ты у нас собственник, — Эдгар смеётся, пока внутри разливается жар. Шарф, лежащий на плечах, легонько бьёт парня по голове и вьётся. Фэнг сравнивает его с котом, у Эда всегда шарф работает как хвост кошки. Эмо продолжает пыхтеть от смеха с закрытыми глазами. Он даже не замечает, как тяжесть с груди уходит, и замирает, распахивая глаза только тогда, когда чужое дыхание обжигает лицо. Эд облизывает ненароком губы, а в голове пробегает мысль, что Фэнг недавно ел шоколад. — Ты чего? — Эд немного мямлит, всматривается в парня и не понимает, что тот задумал. А сердце! Оно бьётся так сильно, что ему кажется, что то сейчас вылетит, или что Фэнг услышит его и сразу всё поймёт. Старший же продолжает молчать и смотреть своими прикрытыми глазами. Медленно наступает, заставляя Эда ползти назад, пока его спина не упирается в подлокотник. Две сильные руки легли на него же, а Фэнг навис немного сверху. — Фэнг, ты меня пугаешь, — голос дрожит на середине предложения, когда Эду уже некуда отступать. Он вновь чувствует запах шоколада и жмурится, боится пошевелиться, но почему — сам не понимает. Его подбородок обжигает касание чужих губ, и Эд готов поклясться, что они у Фэнга мягкие и сладкие из-за использования гигиенических помад. — Так, на кого ты там глаз положил..? — На тебя, — Эдгар выдыхает это слишком быстро и резко, ведь мозг совсем не работает, а сердце кричит, что хочет ещё раз попробовать его помаду на вкус. Ему безумно нравится вкус шоколада, смешавшийся с вишней и сладостью помады со вкусом банана. Ему до дрожи во всём теле нравится, когда Фэнг прижимает его к себе и целует шрам на шее или гладит его волосы. Ему до слёз приятно, когда тот шепчет слова любви и какие-то глупые истории, пока засыпает, лёжа на Эдгаре. Они оба дают обещание провести всю следующую жизнь вдвоём, когда Эдгар в последний раз целует почти исчезнувшие губы, а Фэнг смотрит на маленькие искорки, летающие вокруг.***
— Мне нравится, что от тебя пахнет попкорном, а губы со вкусом твоей гигиенички. Подаришь мне её на Новый год? — А мне нравятся твои глаза и запах твоего одеколона, а ещё когда ты заплетаешь мне косички. Подаришь мне свои духи? Они оба смеются, переплетая руки в замок. Оба целуются под падающие снежинки, пока один поправляет чужой шарф с красиво вышитыми буквами Ф и Э, а второй оглаживает чужую руку в бинтах, думая, что он единственный, кто может видеть многочисленные шрамы под ней. Оба улыбаются, когда идут по улице, и только возле дома вспоминают, что они забыли купить вишни и корм для своей кошки.