***
— Отстой, — Фрэнки сжимает губы в недовольную полоску и направляется к выходу вместе с разочарованной гудящей толпой. — Ты никогда не отказываешься от такого. Тем более, твоя популярность у девчонок на кону. Что они скажут, когда узнают, что ты струсил? — Девчонки — это… — уголки губ Джереми мечтательно ползут вверх. — Это, конечно, клево, но разве Брэндон не лежал после этого, эм… В реанимации? — Четверть банки, ровно месяц, — Фрэнк кивает и тяжело вздыхает. — Знаешь что, Джей, наверное, ты правильно это сделал. Джереми прощается с ним и тоже уходит из дома. Через час он нехотя возвращается за мусором из гостиной, зная, что ему придется отправить в небытие своего поп-идола. Через несколько дней ближайший к кварталу Джереми музыкальный магазин отдает коллекционную пластинку почти задаром, в точности такую же, от которой ему пришлось избавиться. По какой-то неведомой причине.1
23 мая 2022 г. в 22:50
— Девять баксов! Десять!
Крики парней подначивали со всех сторон, и Джереми невольно съежился. Что-то ему подсказывало, что все это было идиотской затеей.
Нет-нет-нет, не просто идиотской. Кошмарной, вопиюще безрассудной.
Мальчишка стоял посреди комнаты в окружении знакомых, друзей и просто уличных зевак, которые с нетерпением ждали шоу побитие рекорда, нетронутого аж с 1965 года. Все, что нужно было сделать — выпить банку простой газировки. Носом.
— Двадцать и мой новенький кассетник сверху! Э-э-эм… Мой старый скейт тоже?
Из толпы он улавливает голос Толстого Френки. Вечно торгующийся крыса, но неплохой друг, с которым Джереми вместе рос в приюте.
— Окей, наклейка от моего старого скейта?
Наверное, он вырастет и неплохим финансистом.
Джереми сверлит глазами запотевшую содовую, которую недавно вытащили из холодильника. Должно быть, она жутко холодная.
Если ты это сделаешь, вырастет ли что-то из тебя?
Джереми хмурится и погружается в мысли, привычным жестом поглаживая затылок.
Прогнать всю шпану целиком из дома уже все равно не получится, был бы способ.
— Двести долларов!
Новенький альбом Тома Джонса. Подписанная бостонской командой бейсбольная бита. Две бейсбольные биты и именной мяч. Девяносто три комбо-обеда в «Chicken n' Chicks».
Лицо парня оживляется, и тот, полный решимости, хватает банку со стола и, на радость публике, наконец-то открывает газировку, возгласы окружающих сливаются с её громким шипением.
Ты правда собираешься это сделать? Что ж, увидимся через месяц.
Джереми медленно подносит подносит содовую к лицу, и собравшиеся с трепетом затихли в ожидании.
— Ты ведь так этого не оставишь? — Женщина, которая все это время которая молча и хмуро наблюдала за сценой, намеренно задев локтем своего коллегу с «соседнего» цеха. Точнее, весьма противоположного.
— По-твоему, я обязан каждый раз спасать его никчемную душонку? — Толчок пришелся в несуществующую левую почку, однако мужчина, стоявший возле нее, негромко охнул.
Ангел наклонила голову, изогнув бровь в улыбке.
— Знаю, что как раз и обязан, дорогая. — Демон устало вздыхает и поправляет галстук на своем костюме, раздумывая, что можно такого бы провернуть, дабы отгородить своего подопечного от неприятностей на этот раз. — Но может, пропустим хотя бы сегодня, чтобы научился?
Его возлюбленная закатывает глаза и подносит ладонь к заду мужчины на расстоянии шлепка, но тот успевает избегать кары в тот же самый момент, когда пузыри от газировки начинают щекотать ноздри парня.
В следующую секунду, в соседней комнате на полной громкости начинает играть проигрыватель, сам по себе, и окружающие вздрагивают от неожиданности, в том числе и Джереми.
Сработало, но дело ума остается за мальчуганом.
Джереми забывает про поставленные на кон деньги и бежит в спальную, оставив народ позади вместе с газировкой.
Пластинка заедает и жалобно дребезжит в проигрывателе, и Джереми в панике выдирает его из розетки, не заботясь не о нем, а скорее о его содержимом. Парень бережно вынимает пластинку из-под иглы — она оказывается безвозвратно испорченной. По какой-то неведомой причине.
Это был его любимый сборник, на покупку которого ушло месяцы экономии еды и одежды и без того уже бесхозного паренька.
Мне искренне жаль, но у меня не было другого выхода.
— Нет, это я во всем виноват, — Джереми говорит сам себе и направляется обратно в гостиную.
— Простите, народ, шоу отменяется, — парень отправляет в мусорку сломанную пластину вместе с газировкой. — Я, наверное, передумал.
— «Наверное».
— Но все-таки передумал.