until your heart stops

                           Последние лучи золотого солнца прячутся за горизонт. Пятеро друзей бегут за ними, чтобы познать завтра. Высокие башни, древние стены, бесконечные правила отдаляются всё дальше, с каждым сделаным шагом, и на душе становится легко. Воздух с востока, что пахнет живой магией, заполняет лёгкие и обволакивает оставшиеся осколки серой тяжести, затягивает все раны на некоторое время, пока они здесь гости. Еженедельные побеги из Академии доставляли пластыри счастья, ими бережно заклеивали гноящиеся раны. По возвращение с рассветом эти пластыри срывали, цепкими когтями на костлявых руках, пихая в цитрусовый душ, что беспощадно разъедал уже и без того глубокие раны. Но юность, она на то и юность — жить сейчас, а не в будущем. И даже если пятеро друзей, постоянно убегавших за лучами закатов по четвергам, искали, что такое завтра никогда не захотели бы познавать будущее.                     Но разве будущее и завтра, это не одно и тоже?                     Уже начался новый день, но точнее это было желанное завтра — куда они так спешили. Под ногами пыльная дорога, усыпанная маленькими камнями, скоро сменится на гальку, а после на песок у моря. Грядёт их встреча с закатом и вопросы без ответов. Они всё кружатся в голове, без желания остановиться, как ветер, что крепчает когда они приближаются к воде и ворошит волосы. Деревьев около воды не так много, но оставшиеся позади макушки качаются и шелестят листвой. Сегодня, или может они уже в завтрашнем дне, море не спокойно. Ночью, в смене времени, будет буря. В потёмках она будет играть с водой, рисовать песком, обжигать слезами почву, а пятеро мальчишек будут с ней. В их первый раз который, никто бы не озвучил в слух, они так ждали.                            — Буря не будет сильной, — Тэхён присаживается на корточки и мизинцем проводит по бежевому песку, когда они останавливаются около берега. — Но ливень будет. Стоило ли взять зонтики?                     — Они бы не помогли. Вероятность того, что мы заболеем, под холодным ветром на берегу моря, равна сто одному проценту и слава всем магическим тварям, пока я не научился врать, я не был бы против такого поворота. — Бомгю присаживается рядом с Тэхёном и проводит указательным пальцем по песочной метке оставленной им ранее, с низу вверх смотря на три пары глаз, что уставились на него, ища в них такое же желание.                            Субин улыбается ямочками и смотрит за горизонт, Ёнджун проследивший за Субином тоже улыбается, но прячет взгляд куда-то в сторону, а Кай улыбается шире всех, смотря Бомгю в глаза и кивает тоже за всех. Ветер кружит вокруг них, путая пряди волос, напоминая о грядущей неспокойной ночи. Они опять все вместе для завтрашнего дня.                     Завтра определяет Будущее.                     Ёнджун сгребает в кулак горсть холодного песка и медленно открывает ладонь, чтобы маленькие крупинки просочились сквозь тонкие пальцы. Напротив него Бомгю и Кай устроили дуэль заклинаниями, пока Тэхён вырвался быть судьёй. Он делает вид, что следит за каждым из них, но заклинания подсказывает только Бомгю, что улыбается всё шире от его внимания. Кай только смеётся местами, потому что противостоять Бомгю не так сложно, из-за его постоянных прогулов по Защите от Тёмных Сил.                            — Импедимента — взмахивает палочкой Кай, думая брать Бомгю на легке.                     — Протего Дуо — быстрее молнии реагирует Бомгю, заставляя брови Ёнджуна подняться от удивления. Ведь обычно этот мелкий палочку из рук выбить не может.                     — Протего — быстро рисует барьер Кай, кажется тоже совсем не ожидавший такого поворота.                     — Я думал, даже надеялся, что ты не знаешь этого, — цокает языком Тэхён наблюдавший в первых рядах. — Мы же вроде ещё этого не проходили?                     — Ну, а библиотеку никто не отменял, — хмыкает Кай.              — Люмос Мáксима — вдруг рисует круг палочкой Бомгю, сверкая глазами.                     — Нокс Дуо — как по щелчку реагирует Кай, удивляя Ёнжуна не в первый раз. Хотя он до сих пор не понимает почему Бомгю решил пойти по заклинаниям света.                            Бомгю закатывает глаза на свою оплошность, резкий ветер дует ему в спину заставляя длинные пряди взлететь над его головой, поднимает палочку вверх и вправо — отправляет свободный удар. Кай ставит руку и палочку крест на крест, жестом зеркалит удар. Лёгкий порыв синего цвета, который Бомгю пропустил, подкашивает его ноги и он теряет сосредоточенность. Кай проследивший за оплошность старшего шепчет — «Экспеллиармус » — палочка, из тёмного дерева с жилой дракона, как лепесток вылетает из рук Бомгю на распоряжение к Каю. Хюнин весело ухмыляется, крутя палочку в руках, и Бомгю начинает ворчать, что какой-то он слишком умный для своего возраста. Рядом с собой Ёнджун слышит тихий смешок — Субин улыбается после представления младших, его глубокие ямочки такие мягкие, что Ёнджун бы хотел в них утонуть. Хотя наверно тонуть бы в них Ёнджуну не хотелось, это как бесконечная воронка. Правой ногой он уже стоит где-то внутри двери магмы с надписью «люблю», и погружаться в неё с головой он не желает, но продолжает это делать непосредственно. Любить Субина очень странно — ведь это совсем не правильно. Судьбой это было запрещено. Любить Субина — это как ожидать завтра, но знать, что ты всё равно не изменишь будущее.                                                                      [-                                                               Ёнджун несётся по маленькой тропинке около древнего дуба, на которой красуются имена всех наследников кроме его, сбегая в низ по дорожке к старинной речке, где по рассказам тётушек течёт настоящая морская магия прямо из главного хранилища. Ёнджун наспех развязывает шнурки на поношенных кедах тёмного цвета, что уже давно превратился в грязно-серый от бесконечных вылазок, бросая их под тень кустов и выходит на небольшой берег заросший травой. На береге сидит босой мальчишка и вертит головой из стороны в сторону от Лесных Фей окруживших его. Ёнджун всматривается, внимательно пытаясь припомнить видел ли он его раньше, принюхиваясь к запаху. От него пахнет чистой магией леса и клюквой. Ёнджун подходит ближе на пару шагов, после уже совсем приближается близко к незнакомому парню. Лесные Феи, почувствавшие движение с из далека, повернули свои маленькие головки с закреплёнными на них заколками и протянули свои крылышки к Ёнджуну. Одна из них что-то противно пропищала и все как по команде захлопали глазами и устремились ввысь, оставляя рассыпчатые крупинки Волшебной Пыльцы. Добрая половина осела на нос этому мальчишке и он звонко чихнул, потирая нос.                     — Зачем ты их спугнул? — повернул голову незнакомый парень, всё также потирая нос.                     — Они не любят запах медицины, а от меня только им пахнет. — Ёнджун присел рядом с незнакомцем, отряхивая с ног надоедливый песок.                     — Хм.. Я думаю от тебя пахнет ещё арбузной конфетой, — вдруг говорит мальчишка и улыбается демонстрируя свои ямочки. — Меня, кстати, Субин зовут.                     — Ёнджун, — представляется в ответ Чхве и пытается немного улыбнутся такой солнечной улыбке, продолжая глазами бегать по чужому лицу, будто пытаясь разглядеть что-то. — Ты давно тут?                     — Не-а, — мотает головой Субин. — Мы совсем недавно переехали с мамой сюда и я случайно обнаружил это место.                     — Это моё место. Я всегда тут провожу время.                     — Поделишься? — опять улыбается Субин и протягивает мизинчик в сторону Ёнджуна.                     — Я.. — Ёнджун внимательно всматривается в чужие большие глаза, ямочки и губы интересной формы. — Поделюсь.                            У Субина тёплые руки и очень тёплый взгляд, которого Ёнджун никогда ещё не встречал. Он как Золотое Солнце в серой жизни Ёнджуна — озаряет маленькие надежды, что были давно заброшены в углу. Они сидят на береге до самого вечера, смотрят сначала на ватные облака, угадывая какие они были бы на вкус. Субин говорит, что они были бы со вкусом персиков, а Ёнджун утверждает, что они безвкусны. Субин смеётся и рисует пальцем в облаках, солнце освещает его кисть и он похож на старинного художника, что рисует Даром Природы. Пушистые облака окрашиваются в золотистые оттенки и с закатом растворяются в горизонте. Ночь вступает в свои права и Субин рассеяно шепчет, что ему пора. Ёнджун смотрит в его большие глаза и говорит, что они увидятся вновь. Тот обнимает его и зачем-то говорит спасибо, а Ёнджуну кажется, что раньше его никто так не обнимал. Он смотрит на звёзды, в поисках судьбы, но увы — сегодня небо не озаряет не одна звезда.                     Судьба может быть против.                     Подушка, на твёрдой кровати, казалась ещё холоднее чем обычно. Ёнджун переворачивался из стороны в сторону, не давая цепким рукам холода пробраться под кожу. Закрывая глаза он видит нить — красную, тонкую и из чистого шёлка. Ржавые ножницы обрели форму благодаря Тёмной Дыре и с резким клацаньем разрезали хрупкую нить на две части. Глаза, крики, писк — всё смешалось в одно закладывая уши. Ёнджун подскочил на кровати в беззвучном крике, испуганно бегая глазами из стороны в сторону. Шум перешёл в один тембр, будто кто-то бросил трубку, гудки звенели в ушах, а уголки глаз намокли. Ёнджун хватается за голову, в попытке остановить кошмар, перешедший в реальность. Резкий щелчок. Тихо. За окном ветер и чёрное небо.                                                                      [                                                                      Ёнджун подрывается на таком же холодном матрасе, от оживших воспоминаний в его сне, протирая на лбу капельки пота. Лучи раннего солнца светят в заброшенное здание Зельеварения, давно выбранное ими для укрытия. В самой Академии Дэцилис скоро будут звонить Серебряные Колокола, оповещая о подъёме. Ёнджун растирает глаза, руки пахнут солёной водой из моря, и осматривается по сторонам — Тэхён, оперевшись о разваленную колону, что-то внимательно вычитывает из учебника по Уходу за Магическими Существами, рядом с ним пергамент и перо с банкой чернил.                            — Проснулся? — поднимает голову Кан, внимательно сканируя старшего взглядом. — Горло не болит? Пока не поздно, съешь травяные лекарства которые я раздобыл у сестры Кая.                     — Нет не болит, — Ёнджун задумчиво потирает затылок. — Я вчера совершенно не замёрз, лучше другим отдай. Я всё равно не возьму.                            Тэхён раздражённо цокает языком и обводит взглядом помещение. Бомгю ворочается на своём матрасе, будто услышав чужой разговор, и поднимает голову. Под глазами у него небольшие круги от недосыпа, также у каждого из них есть такая очевидная метка, взгляд очень затуманенный, будто он ещё спит с закрытыми глазами.                            — А идти на занятия сегодня обязательно? — хриплым голосом мямлит он и Тэхён ничего не отвечая просто тянется за сумкой, доставая от туда таблетку и протягивает её Бомгю. — Разве не стоит оставить парочку для Хюнина?                     — Кто попадёт в больничное крыло, мы решать по камень-ножницы-бумага не будем, — Тэхён суёт лекарства в руки Бомгю. — Лучше прими сейчас, и ещё нужно чтобы Субин проснулся и, ради всего святого, втолкнул эту хрень Ёнджуну.                     — Ммм..? — Субин ворочится рядом с Ёнджуном, открывая заспанные глаза. — Куда я нужен?                     — Болит горло? — говорит быстрее Тэхёна Ёнджун и всматривается в чёрные зрачки.                     — Наверно чуть-чуть, но у нас же есть лекарства, верно? — быстро моргает Субин, переводя взгляд на Тэхёна.                     — Я уже принял, — Тэхён достаёт ещё две таблетки и отдавая их Субину выразительно бросает взгляд на Ёнджуна, давая подсказку почему их две. — Я на тебя надеюсь.                     — Опять отказываешься от лекарств? — закидывает себе в рот таблетку Субин, держа ещё одну для Ёнджуна. — Ты так сильно хочешь оказаться в Больничном Крыле, а потом напугать медсестру так, что она тебя переведёт в подвал для особенно больных?                     — Почему всё сразу плохо так-то, а? — потирает переносицу Ёнджун. — Я просто говорю, что не чувствую себя больным и хочу чтобы Хюнину больше дали, его видеть в больничном крыле больше всего не хочется.              — Прими ради профилактики и меня, пожалуйста..?                     — Ты издеваешься, — шипит Ёнджун, но всё равно берёт таблетку в рот. — Доволен?                     — Очень, — улыбается Субин, — Бомгю, ты как? — он поворачивает голову в сторону младшего Чхве.                     — Я думаю, что всё нормально, — Бомгю уже поднялся и сел в позу лотоса смотря перед собой, — Я сегодня всё равно парочку занятий прогулять хочу, а там уже видно будет.                     — Прогулять говоришь, — щурится Ёнджун, — Я думал тебе дуэль с Кайем хоть чуть-чуть мозги вправила, что прогуливать не стоит.                            Бомгю вот-вот хочет ответить, но его прерывает звон Серебряных Колоколов из Главной Башни. Он поворачивает голову на разбитое окно, где виднеется верхушка колокольни, и вертит головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от назойливого звона. Тэхён, что подполз на коленках к спящему Хюнину, бормочет какие-то слова и роется в своей сумке. Как только звон утихает, он достаёт две таблетки и ещё какой-то неизвестный раствор, и кажется, если зрение Ёнджуна не подводит, у него трясутся руки.                            — Что с ним? — Субин взволнованно подползает к Тэхёну с Кайем и трогает лоб младшего.                     — Температура, — шипит Тэхён. — Я могу её попробовать сбить лекарством, но боюсь оно слишком слабое, — он добавляет немного раствора в бутылку и, закрыв крышку, начинает её взбалтывать. — Разбуди его пожалуйста.                            Субин кивает и лёгкими движениями начинает тормошить младшего за плечо, легонько касаясь руками его щёк, и так же тихо зовёт. Хюнин медленно открывает глаза и осматривается по сторонам, через разбитое окно в помещение проникает холодный ветер, вороша их волосы, и Кай звонко чихает.                            — Доброе утро, — тихо говорит Тэхён. — Выпей пожалуйста это, — он даёт ему в руки бутылку. — А потом ещё таблетку, пожалуйста.                     — Да.. — Хюнин не может продолжать и закашливается сухим кашлем, и Тэхён, поворачивая голову, смотрит на Ёнджуна очень испуганными глазами. — Спасибо.                            Субин тоже оборачивается, смотря Ёнджуну в глаза, оба прожигают в нём дыру, ища помощи как у старшего. Ёнджун взволновано теребит подол серой кофты с длинными рукавами, что были разорваны в клочья на кончиках, и подползает ближе к Каю. Солнечный свет бросает свои лучи на пол, освещая куски и пыль заброшки.                            — Что болит? — прямо спрашивает Ёнджун, беря его руку в свою.                     — Горло немного першит и голова раскалывается, — Хюнин опять заходится в сухом кашле. — И вот ещё кашель.                     — Ты готов выдержать пару дней в Больничном Крыле? — как можно спокойнее пытается спросить Ёнджун, но моментом после ловит удивлённый взгляд Субина на себе и настоятельно игнорирует его.                     — Наверно да.. — задумчиво тянет Кай. — А разве я не могу так просто вылечиться? Без Больничного Крыла?                     — Смотря на симптомы, — Ёнджун смотрит на тэхёнову сумку, — От них у нас мало вероятно найдётся лекарство, но тебе может повезёт, и на сменах будет мисс Ли.                     — Мы будем тебя навещать, — поддерживает идею Ёнджуна Субин.              — Мы тоже с Бомгю будем, — отвечает за двоих Тэхён, — Сейчас нужно будет отвести тебя к медсёстрам и там придумать причину.                     — Скажи, что не закрыл окно в комнате когда собирался ложиться спать, — наконец подключается в разговор Бомгю. — Я поговорю с Сону, не волнуйся, он ничего не расскажет.                            Как бы Ёнджуну эта ситуация не нравилась, он первый предложил Больничное Крыло, он первый хлопнул в ладоши, приводя всё в действие, потому что по времени они могут не успеть до начала уроков.                                                                       * * *                                                                      По всеобщему решению Тэхён повёл Кая в Больничное Крыло, а все остальные пошли другой дорогой. Так как правая часть замка была засеяна травой по пояс и пробираться через кустарники было очень тяжело, но зато охранников тут не было. Зелёные ростки щекотали руки и, переступая через растения, Ёнджун наткнулся на ромашку, нагибаясь в высокую траву, он сорвал цветок, оставляя часть с корнем в земле. Поднимая голову выше, вставая на носки кед, он присмотрелся к Главным Часам в далеке — они показывали без пяти минут восемь. Прикидывая в голове, сколько ещё времени у них может уйти на испытание «успеть к уроку», он оглядел соседние башни и двор третьего и четвёртых отсеков.                            — Субин-а! — Ёнджун позвал Чхве, идущего впереди. — Если я подорву вон ту башню, — он указал на стены, оставшиеся позади них, и достал палочку из рукава. — Мы успеем на занятие без опозданий. Все начнут бегать, в панике и занятия перенесут на пол часа уж точно.                     — Только не это, — выдохнул Субин, смотря на стены старого класса Защиты от Тёмных Сил, — Нас, конечно, не должны заметить, но разве мы и так просто не успеем?                     — Не капельки, — присвистнул Бомгю, — Хён, я всегда хотел посмотреть как ты подрываешь что-то на дальнем расстоянии.                     — Тогда удачи нашему старосте Тэхёну, — Субин потёр переносицу тыльной стороной руки прикрывая глаза. — Осторожней пожалуйста.                     — Не волнуйся, — Ёнджун цокнул языком и навёл палочку на стены заднего двора со стороны третьего отсека. — Бамбарда Мáксима .                            Бесцветный порыв магии пулей вылетел из палочки и направился к древним стенам, но ударил он чуть ниже середины, почти на грани с полом и землёй, что и было задумано Ёнджуном. Сколько бы он не ненавидел свою Академию — рушить её стены и оставлять дыры ему крайне не хотелось. Послышались крики, и пар начал проявлятся всё больше. Ёнджун тронул двоих парней за плечи и ринулся за стену, чтобы не дай боже быть замечаными. Над их головами было открыто окно субиновой комнаты, откуда они сбежали ещё прошлым вечером и Ёнджун жестом показал быстрее забираться на верх с помощью верёвки.                                                                      [                                                        За окном облака давятся своей тяжестью, поглощая пространство в палитру серых оттенков, напоминая о скором ливне. Ёнджун стучит карандашом по столу, отсчитывая секунды до того, когда первые капли ударят о стекло в напоминании о грядущей буре. В последнее время Академию не заливало дождями, даже утром ещё ничего не предвещало такой смены погоды. Там, где они были вчера, и то, что они сейчас называют завтра, погода не сходилась со здешней. Но по рассказам одногруппников ночь была довольно холодной, и Бомгю тоже узнал от Сону, что тот очень сильно промёрз и ушёл из комнаты намного ранее, чем Хюнин покинул её. Тэхён и Бомгю сидели затылками перед Ёнджуном, пока тот делил парту с Хисыном. Сегодня Хисын отсутствовал на занятиях с самого утра, поэтому Ёнджун положил голову на парту и пытался хотя бы чуть-чуть вздремнуть после замечательной ночи и не очень доброго утра.                            — Хей, — чьё-то тёплое дыхание опалило ухо, Ёнджун резко обернулся встречаясь лицом к лицу с Субином, — Давай я с тобой сяду? Сонхун сегодня прогуливает, и мне до чёртиков скучно.                     — Садись конечно Бинни, — сонно тянет Ёнджун, и Субин перебирается с задней парты на предпоследнюю.                     — Прогуляем после следующий урок? — вдруг оборачивается Бомгю, а Тэхён только бросает косой взгляд, пытаясь не отвлекаться.                     — А что у нас после следующего? — поднимает голову Субин.                     — Чтение Будущего, — закатывает глаза Бомгю. — По чаинкам, мать вашу.                     — О боже, — фыркает Ёнджун. — Нужно прогулять.                     — Куда пойдём? — вступает в разговор Тэхён откладывая перо от пергамента.                     — На верх третьей башни, — щёлкает пальцами Субин.                     — Я только хотел сказать, — хлопает в ладоши Ёнджун и делает он это слишком громко, поэтому обращает внимание профессора на себя. Звонок трещит в один момент с тем, как Профессор Ян собирается отчитать его за громкий звук, и Ёнджун ехидно улыбается. Субин быстро хватает старшего, за запястье и они вылетают из класса за остальными и уже убежавшими Бомгю с Тэхёном.                                          [-                                                                      В кружку с разноцветными узорами и золотистым абажуром падали солнечные лучи, ломясь при соприкосновении с водой. Из кухни доносился запах миндального печенья, которое Субин часто упоминал как его любимое, которое мама Субина готовила прямо сейчас. Мисс Чхве была одной из самых удивительных людей, которых Ёнджун встречал за всю свою жизнь. В ней было что-то от Субина, а у Субина от неё. У неё не было таких же пухлых ямочек на щеках, лишь голубые глаза. Увидев их в первый раз, Ёнджун не смог сдержать удивленного вздоха. Он рассеяно спросил, бывает ли такое, на что она ответила: «Бывает конечно, ты просто пока ещё маленький. Скоро ещё много чудес познаешь» — но Ёнджун продолжал удостоверяться вопросом, не линзы ли это. На каждый его вопрос она тихо смеялась и смотрела на Ёнджуна взглядом Субина, говоря, что всё это правда. От неё пахло яблоками и воздушным молоком. Наверное, такой должна быть «мама» для ребёнка. Наверное это так, потому что Ёнджун не знал какого это — иметь материнскую любовь. Его вырастили няньки и тётушки с дальними родственниками, а узнать своих родителей Ёнджун не успел. По словам, как по постоянным отговоркам, те были в Министерстве Магии, и времени у них не было для встреч. А может Ёнджун был просто не нужен им как ребёнок? Может они просто не планировали? Ёнджун не знал от слова совсем. Субин вырос в материнской любви и был способен её дарить, наверное поэтому Ёнджуна так тянет к нему.                     Как тяга к отсутствовшему теплу.                     Сегодня они в очередной раз спят вместе на субиновой кровати. Завтра будет их пятое лето, проведённое вместе, и Ёнджуну вот-вот стукнет тринадцать лет, а вот только Субин младше его на пару месяцев. Его день рождения в декабре — самом холодном месяце в году, но Субин согревает его своим теплом. Ёнджун лежит с открытыми глазами, смотря на субиновы — они закрыты, но он не спит. Реснички то и дело дёргаются, выдавая своего обладателя. За спиной у Субина окно и Ёнджун видит звёзды на небе, но он предпочёл бы глаза Субина как небо, а их блеск за звёзды. Перед глазами плывёт шёлковая нить, всё так же не исчезнувший кошмар, и чёрные ножницы с клацаньем режут её. Субин открывает глаза, и Ёнджун сразу их находит. Даже ночью глаза Субина светят ярче звёзд на ночном небе, Ёнджуну хочется плакать от того, что он видит. Опять шёлковая нить. И опять. И опять. И опять.                     — Бинни, — шепчет Ёнджун. — ты тоже видишь её?                     — Нить?                     — Да, — на уголках глаз скапливаются солёные слёзы.                     — Мы сможем, — вдруг говорит Субин. — Слышишь? Мы же всё равно друзья. Это же не запрещено, верно? Я буду тут всегда, для тебя.                     — Обещай, — шепчет Ёнджун и по его щеке катится ручеёк.                     — Обещаю, — Субин нежно, подушечкой безымянного пальца, вытирает кристальную слезу.                            Ёнджун знает, что тот обещает. Он знает, что это правда. Он знает, что любит. Он знает, что это ошибочно. Он знает, что надо остановиться. Он знает.              Он знает, что это всё опять.                                                                      [                                                                             Слышится ровный тембр дождя по крыше третей башни, куда они удачно слились перед уроком Чтения Будущего. Все сидят на полу, думая о своём, и каждый из них ценит это время, потому что молчать — это тоже очень важный разговор. Субин сидит рядом с Ёнджуном, облокотившись о коробки со старыми книгами. Бомгю с другой стороны, а Тэхён лежит у него на коленях. Субин тянется к своему карману в попытке достать жвачку, но вместе с этим оттуда выпадают сигареты. Black Stones вишня. Ёнджун указательным пальцем притягивает к себе коробку и подкручивает её, проверяя, открыта ли она.                            — Я не знал что ты..                     — Я не курю, — тихо стукает кулаком по полу Субин. — Это я забрал у Чанмина, пока дежурные не забрали, а то устроили бы трёпку нам двоим.                     — И он не заметил? — высунулась голова Бомгю из-за коробок.                     — Он каждый вечер прохлаждается с Чанхи, — смотрит на потолок Субин.                     — Но Чанхи тоже нет со мной в комнате, — наклоняет голову в сторону Ёнджун. — Он постоянно куда-то уходит.                     — Шестая Башня, — потирает переносицу Субин. — И звукоизоляция с «Квиетусом» .                     — Да ну, — фыркает Тэхён, — Не понаслышке ведь знаешь?                     — Есть Сону, — усмехается Субин, — Сам я не интересуюсь половой жизнью моего соседа по комнате.              — А разве в шестой не наложены Гомункуловы Чары ? — Ёнджун рисует круг на полу ногтём проводя линии.                     — Кто знает, — устало тянет Субин. — Хотя, кого это должно волновать? Кто из профессоров будет приходить туда и использовать Гоменум Ревелио ?                            Ёнджун не отвечает, потому что он согласен со словами Субина. Он тянется к субиновой руке, бросая занятие с царапаньем пола, и кладёт свою сверху. Перед глазами плывёт шёлковая нить, но как только их руки сплетаются на спине отражается резкий удар ножом. Сквозь кофту Ёнджун чувствует рану и шипит от боли. Субин взволновано поворачивает голову, расцепляя руки, бросая Ёнджуна в холодную пропасть.                            — Не отпускай, — шепчет Ёнджун, чтобы только Субин услышал его.                     — Но тебе же больно, — растерянно шепчет Субин, но всё равно тянет свою руку назад.                     — Неважно, — Ёнджун хватается за руку Субина и сплетает пальцы вновь. — Это не всегда.                            — Это важно, — шепчет Субин, но руки не отпускает. — Я не хочу чтобы тебе было больно.                     — Не отпускай тогда.                            Укрепляя хватку Субин кладёт свою вторую руку поверх их замка, а голову прикладывает к плечу Ёнджуна. Плавясь под его действиями, Ёнджун зажмуривается, готовится к вот-вот скорой боли. Но боли нет. Тишина прорезает уши, а прошлая царапина всё ещё немного щипет. Он открывает глаза, проверяя, спит он или нет. Субин, что кажется Ёнджуну ненастоящим, всё так же лежит на его плече. Пытаясь проверить спит ли он, Ёнджун кладёт свою вторую руку поверх субиновой и чувствует тепло его рук. Удивлённо моргая. Снова открывая и закрывая веки. Но ничего не происходит, а дождь за стенами всё также льёт. На душе у Ёнджуна неспокойно — страх пробирается под корочку надежды, сея в голове свои семена раздора. Ведь после затишья всегда грядёт буря.                                                                      [-                                                               Последний закат этого лета уходит за горизонт, и Ёнджуну провожать его совсем не хочется. Но провожать его с Субином — не страшно. Сегодня они пробрались в особняк к Ёнджуну и смогли попасть на верх единственной башни. Ёнджун мечтал встретить первый рассвет этой осени с Субином, поэтому сказал тому о своих планах заранее. Субин только поддержал эту идею, говоря, что увидят они очень много красивого и волшебного.              — Слушай, — Субин проводит указательным пальцем по костяшке на руке Ёнджуна. — Я видел на твоей спине раны совсем недавно и я думаю, что могу попробовать их залечить.                     — Подожди, что? — Ёнджун удивлённо поворачивает голову в сторону серьёзного Субина. — А ты знаешь как?                     — Да, я совсем недавно прочёл одно заклинание, — надувает губы Субин. — тебе нужно сесть ко мне спиной, и я всё сделаю.                     — Как скажешь, — кивает Ёнджун, поворачиваясь спиной.                     Холодные пальцы Субина касаются спины, а после — подола футболки, и лёгким движением он приподнимает её. Ёнджун слышит грустный вздох сзади себя и видит, как рука Субина тянется за палочкой, лежавшей рядом.                            — Вулнера Санентур , — шепчет Субин, проводя палочкой по запёкшейся крови, — Скоро должно полегчать.                     — Спасибо Бинни, — улыбается Ёнджун, поворачиваясь лицом к лицу.                            Субин заключает его в объятия, и Ёнджун думает, что не существует теплее, добрее и роднее человека чем Субин на этой планете. Его свободные движения — как самая лучшая медицина на свете. На смену тёмным облакам всегда выйдет солнце. И он даёт себе клятву, что будет любить его пока сможет.                                                                      [                                          Ночь давно вступила в свои права на территории Академии, но Ёнджун всё ворочается на своей кровати уже добрый час. Связано ли это с Чанхи, который заявился спать в комнате спустя месяц, или же это простая бессонница — Ёнджун даже не может предположить. Наконец понимая, что его усердства по поводу здорового сна бесполезны, он поднимается на кровати в поисках часов. Из окон их с Чанхи комнаты в пятой башне не видно Главных Часов и предположить время получается крайне плохо. Ёнджун подсознательно верит — Субин скорее всего не спит. Поэтому, поднимаясь с кровати, он на цыпочках выходит в коридор. Кажется, время уже точно ночное — из панорамных окон в коридоре виднеется, что даже в первом отсеке кабинетов профессоров и охранников погашен свет. Ёнджун всё также продолжает идти на цыпочках, дабы не потревожить остальных, заработав проблем на голову. Поворачивая за угол, он видит чей то силуэт и на автомате достаёт палочку из рукава.                            — Люмос , — говорит незнакомец и озаряет свое лицо. Перед Ёнджуном оказывается взволнованный Чанмин, что быстро бегает глазами из стороны в сторону.                     — Нокс , — тушит свет его палочки Ёнджун. — Не буди остальных. Что случилось? Выглядишь очень взволнованным.                     — Субин, он недавно ушёл, — шепчет Чанмин, и зрачки Ёнджуна увеличиваются за считанные секунды. — Я уже спросил Тэхёна и Бомгю, планировали ли они куда-то сегодня уходить, на что они ответили нет. Я не стал их волновать тем, что он ушёл, и вот-вот хотел пойти к тебе, спросить. Ты же знаешь, куда он ушёл? Или ты вообще не знаешь, что он ушёл?                     — Нет я не знал, — Ёнджун чувствует себя так, будто его облили холодной водой. — Когда он ушёл, хён? Как давно?                     — Я правда не помню, — зачёсывает свои тёмные пряди волос Чанмин, нервно покусывая губы. — Он ничего не говорил, и я думал, он ушёл к тебе или к другим. Но так как его не было у Бомгю с Тэхёном, а Кай в Больничном Крыле, я не знал что делать.                     — Он взял палочку? — шепчет Ёнджун, пытаясь сохранять последние капельки спокойствия в своём голосе. — Пожалуйста, хён, скажи, что он её взял.                     — Нет, — шепчет Чанмин, и сердце Ёнджуна ухает куда-то в пятки. — Он не взял её, она лежит на его тумбочке.                     — Дай мне её быстро, — голос Ёнджуна ломается и он понимает, что теряет контроль над собой. — Быстрее.                     — Да, сейчас, — Чанмин разворачивается, залетая в открытую дверь и оставляет Ёнджуна стоять на пороге. — Вот, держи, — с тумбочки, освящённой жёлтым светом настольной лампы, он хватает палочку цвета молочного шоколада и суёт её в руки Ёнджуну.                     — Хорошо, — Ёнджун берёт субинову палочку в левую руку, крепко сжимая. — Я вернусь скоро, но пока лучше не говори никому, не пугай остальных, пожалуйста, хён.              — Конечно, — Чанмин хлопает его по плечу. — Беги, потому что раз ситуация такая я не советую идти через шестой отсек с правой стороны, лучше с левой. Сейчас там нет охранников, и дорога пуста, воспользуйся Люмосом Мáксима, так будет легче.                     — Спасибо, спасибо большое, хён, — выдыхает Ёнджун и, бросая последний взгляд в чужие глаза, он резко разворачивается и бежит вниз по лестнице к пожарному выходу и разбитому окну.                            Сердце заливается в бешеном ритме, отсчитывая мили-секунды, а дыхание начинает сбиваться. Но страх своими тяжёлыми ударами подталкивает Ёнджуна вперёд. Яркий свет палочки освещает дорогу, но он знает, что здешняя природа не любит свет, поэтому гасит освещение почти сразу же после того, как выходит из здания. Сначала кафельный пол, потом уличный асфальт, после земля сменяется на пыльную дорогу, и Ёнджун беспамятно хочет увидеть заветную гальку и последующий за ней песок. Ветер свистит в ушах от бега, играя с регистрами. Мокрая трава после прошедшего ливня холодная, и ноги быстро промокают. Когда под ногами ощущаются камни, Ёнджун видит шёлковую нить, что мельтешит перед глазами, мешая концентрироваться. Он отчаянно смотрит вперёд и видит родной силуэт на берегу. Перед ним плещется спокойное море и отражает на своей поверхности луну. Субин сидит без ботинок, обхватив свои ноги в замок. Ёнджун видит оставленные им кеды и, пряча их палочки себе в рукав, снимает свои тоже, оставляя рядом. Приближаясь всё ближе, он слышит мелодию моря, но здесь не только она. Он отчётливо слышит чужие всхлипы, что как лезвия ранят кожу, и приближается всё ближе к дрожащему Субину. Опускаясь на корточки, он опрокидывает Субина на спину и заключает в объятия. Родное тело тихо содрогается от слёз, но Субин всё равно сплетает замок на спине у Ёнджуна и утыкается своим носом в чужое плечо.                            — Нельзя так пугать, Бинни, — шепчет Ёнджун, его голос дрожит сильнее травинки на ветру, — Не смей так больше делать.                            — Прости меня, прости, — Субин опять захлебывается от слёз. — Прости за то, что заставил ждать. Прости, что я не видел. Прости, что тебе пришлось страдать из-за меня.                     — Это не твоя вина, — Ёнджун тоже плачет, он понял, что Субин понял. — Ты не обязан принимать это. Я готов страдать за тебя сколько возможно, Бинни.                     — Я тебя люблю, — громко говорит Субин и Ёнджун поднимает голову встречаясь с красными от слёз и мокрыми глазами. — Люблю тебя. Люблю сильно. Понимаешь? Судьба не хочет, а я всё равно буду. Я буду бороться. Слышишь?                     — Слышу, — у Ёнджуна всё плывёт перед глазами, а на кончике языка привкус соли. — Я тоже тебя люблю. Я сражался и буду сражаться за нашу любовь.                     — Мы обещали, — Субин кладёт свою руку на ёнджунову щеку. — Мы всё равно сильнее будущего, мы сможем изменить завтра.                            Не желая больше смотреть на волшебные глаза и дрожащие губы Субина, Ёнджун опускается ниже и наконец целует. Привкус соли мешается со слезами, но оба плачут слезами счастья. Сильно жмуря глаза, Ёнджун снова видит нить. Шёлковую нить. Она по швам сходится обратно. Сплетает концы и сливается воедино. Он открывает глаза и встречается с субиновыми. Он тоже видит. Они знают, что победили её. Сквозь боль, через слезы и страх. Сквозь бесконечную любовь. Ёнджун целует Субина в мокрые уголки глаз, нежно косаясь кожи, целует везде где может. В сердце каждого из них заживает глубокая рана, утягивая боль и страх за собой. Как будто последний пазл дополняет не завершённую картину, заполняя пустое место. Рычаги и шестерёнки медленно приходят в движение вставая на свои места. Море плещется у берега, а за горизонтом встает заря. Всё, что ожило сегодня — решило Будущее.                                   Возвращаясь к истокам, они снова будут вместе. Эта история будет носить имя той, как двое мальчишек своей верой и любовью победили саму Великую Судьбу, сплетая шёлковую нить воедино.