A Fire in a Flask

Это начинается, как и большинство вещей, с импульса. В день, когда Воины впервые надели голубые одежды, в замке Хайрула состоится большой праздник - доблестная попытка поднять всем дух перед приближающимся Бедствием. Как будто грандиозной церемонии вручения было недостаточно, вечером после неспешной экскурсии по территории замка, проведенной самой принцессой, состоится пир в честь Воинов. Ревали считает, что это бесполезная помпезность и обмен вежливостями, но только глупец произведет плохое впечатление на короля, отказавшись участвовать в нем. По крайней мере его новый шарф достаточно хорош, и Ревали наслаждается шелковистым ощущением на шее, терпя следование всем формальностям. Остальным Воинам тоже нравится их одежда, как Ревали и ожидал. Они сразу же осыпают принцессу комплиментами ее мастерства, и во время прогулки по замку завязывается приятная беседа. Даже Ревали время от времени вставляет слово, пусть только чтобы отметить, что вышивка Медо очевидно самая впечатляющая. Лишь один Воин не принимает участия в этом разговоре. Ревали безумно раздражает, что никто не находит это странным. Мифа и Дарук постоянно обращаются к Линку, и ведут себя так, будто его небольшие кивки и хмыканье были верхом красноречия и остроумия. Даже Принцессе, кажется, впервые все равно на то, что делает Линк, возможно из-за постоянного присутствия Урбозы. Только Ревали бесится позади их небольшой группы и испепеляет взглядом затылок Линка, думая о том, что может быть настолько очаровательного в молчаливом рыцаре. Проклятый меч на спине Линка сияет под ярким полуденным солнцем, насмехаясь над Ревали и его с трудом заработанными достижениями. Как будто провести день рядом с Линком недостаточно тяжело, в какой-то момент Мифа предлагает сделать групповую фотографию с помощью камня шиика, на память об этом событии. Получившаяся катастрофическая фотография — это то, что Ревали очень хотел бы не допустить до глаз публики. Поэтому он был невероятно благодарен тому, что шиика до сих пор не нашли способа переносить фотографии на холст. Однако он не требует удалить ее. Остальные могут называть его занудой, но он понимает важность безобидных развлечений время от времени. Даже банкет дает Ревали лишь небольшую передышку. Какими бы восхитительными еда и напитки не были ли бы, он едва ли может насладиться ими, чувствуя пару голубых глаз, сосредоточенную на нем большую часть вечера. К большому сожалению Ревали, каждый раз, когда он поворачивается сердито взглянуть на Линка, он обнаруживает, что рыцарь полностью поглощен наполнением своей тарелки, оставляя Ревали гадать, не бредит ли он. Это безумно раздражает. К тому моменту, когда Ревали может уйти и вернуться в свою комнату, уже прошло много времени после заката, и он полностью истощен. По крайней мере он рад обнаружить, что его комната обставлена для рито: с потолка свисает большой гамак, мебели немного, и она состоит только из самых необходимых предметов, а выход на балкон занимает целую стену, позволяя большому количеству свежего воздуха попадать в комнату. Тем не менее, замкнутое пространство кажется удушающим по сравнению с его домом, и его крылья жаждут полета после долгого дня, проведенного на земле. Ревали недолго думает о том, чтобы быстро взлететь прямо с балкона, но решает, что не стоит пугать ничего не подозревающих патрулирующих солдат. Вместо этого он выходит за дверь, чтобы совершить долгую прогулку до выхода из замка, уже раздраженный этим нелепым неудобством. Как только дверь закрывается, его плечи вздрагивают, когда легкие шаги останавливаются рядом с ним. Быстро, как стрела, Ревали оборачивается и обнаруживает Линка, стоящего посреди тускло освещенного коридора и как обычно выглядящего невыносимо равнодушно. И это именно то, что нужно плохому настроению Ревали. — Так ты все-таки существуешь не только в присутствии принцессы, ну и ну! — выкрикивает Ревали, кладя крыло на свое бедро. Хайлиец даже не моргнул, услышав явное презрение в его голосе, что еще сильнее раздражает Ревали. — Что ты тут делаешь? Линк просто указывает вперед, где длинный лестничный пролет ведет к обширной тренировочной площадке снаружи. Ревали смутно вспоминает, что рыцарская казарма прямо за ней, но он ожидал, что комната Линка будет ближе к покоям принцессы Зельды, учитывая его недавнее назначение. С другой стороны, принцесса, похоже, действительно ненавидит Линка так же сильно, как и Ревали. — Тогда не буду тебя задерживать, герой, — усмехается Ревали, с презрением поклонившись Линку, и проходит мимо с высоко поднятым клювом. Хотя он сначала собирался пойти туда же, куда и Линк, Ревали лучше заблудится в замке сто раз, чем пройдет бок-о-бок с молчаливым рыцарем хоть минуту. Рука на крыле внезапно останавливает его, ее хватка мягкая, но крепкая. Каменное выражение лица Линка не изменяется под пристальным взглядом Ревали, но в его глазах появляется некий блеск, которого рито раньше не замечал. Даже во время пира. Ему больше нечем заняться, поэтому Ревали решает потворствовать Линку. — О? Есть что сказать в кои-то веки? Линк отпускает Ревали и нерешительно поднимает руки, стиснув челюсти. Ревали изгибает бровь, нетерпеливо, но с любопытством. “Я оскорбил тебя?” — жестикулирует Линк медленными и резкими движениями, будто не уверен, что его поймут. Ревали не то чтобы удивлен, что большинство людей считает, что рито и гороны с трудом общаются языком жестов из-за их больших рук, но из-за воющих ветров в Хебре и грохочущего вулкана на горе Смерти беззвучная коммуникация является необходимостью для обеих рас. — Что оскорбляет меня, это тот факт, что я, знаменитый воин рито, призван лишь помочь тебе в уничтожении Бедствия. — Ревали усмехается, скрещивая крылья и полностью поворачиваясь лицом к Линку, — Совершенно очевидно, что владение луком в воздухе с моим уровнем точности и разрушительной мощи требует гораздо больше силы, чем просто размахивание мечом. И все же, почему-то, ты выбран возглавлять атаку. Линк по-совиному моргает и наклоняет голову набок. “Ты?” — Я что? — выплевывает Ревали. Неудивительно, что хайлиец столь же загадочен, когда снисходит до разговора. “Сильнее меня?” Ревали клянется, что видит легчайшее подергивание губ Линка, но оно исчезает, прежде чем он успевает понять, что оно значит и не показалось ли ему. Сузив глаза, рито издает сухой, хмурый смешок. — Если ты сомневаешься в чем-то столь очевидном, ты должно быть действительно глуп, — Ревали кидает взгляд на лестницу впереди, и заманчивая идея появляется в его голове. — Думаю, это было бы легко доказать, если ты согласишься, разрешить этот спор раз и навсегда — Ревали не успевает осмыслить расплывчатое движение перед собой, как острие меча прижимается к его горлу, прямо к его точке пульса. Лезвие достаточно острое, чтобы срезать несколько перьев с шеи, и они трепещут в сухом воздухе между ним и Линком, прежде чем упасть на пол. Ревали знает, что лишь небольшого давления хватит, чтобы его жизнь закончилась самым бесчестным образом, но страх — это не то, что пробегает по его позвоночнику и до самых кончиков когтей, и не это лишает его речи под неожиданной атакой пронзительного, нечитаемого взгляда Линка. Нет, то, что Ревали чувствует, это трепет, и он совершенно это ненавидит. После нескольких самых долгих секунд в жизни Ревали, Линк опускает меч, бросая его к ногам рито в знак того, что сдается. Громкий лязг металла о мрамор раздается эхом по коридору и отдается глубоко в грудной клетке Ревали — странно подходящий аккомпанемент к его хаотичному пульсу. “Я не твой враг, Ревали.” В Линке чувствуется тяжелая атмосфера поражения, и его движения кажутся вялыми, без всякой свирепости, которую он так обыденно продемонстрировал. “Мы должны быть союзниками, прикрывать спины друг друга. Ты непобедимый лучник, а меня никто не превзошел во владении мечом. Если мы хотим остановить Бедствие, мы должны прикрывать слабости друг друга.” Глядя на усталое выражение лица Линка, Ревали понимает, что ему придется сделать выбор. Он может позволить себе принять оливковую ветвь Линка или может просто уйти и позволить их отношениям остаться прежними. Но Ревали не хочет делать ни ту, ни другую из этих вполне разумных вещей, о нет. Он хочет иметь повод для злости. Спустя часы, оставшись наедине со своими мыслями, Ревали отметит этот момент как первый беспечный шаг по очень скользкому склону. В мгновение ока Ревали бросается вперед и прижимает Линка к стене, мстительно ударяя блестящие ножны на его спине. Прежде чем рыцарь успевает освободиться, Ревали проводит кончиком острого клюва по горлу Линка, надавливая на кожу ровно настолько, чтобы оставить лишь покраснение. Ревали наслаждается вздрагиванием, которое он вызывает, как прекрасным вином, и испуганный вздох Линка — музыка для его ушей. — Слабости? Говори за себя, — шипит Ревали, глядя прямо в широко раскрытые глаза Линка. — Я может и прежде всего первоклассный лучник, но если ты думаешь, что я беззащитен в ближнем бою, — его клюв давит на кожу, лишенную перьев, и капля крови стекает по шее Линка, — ты глубоко ошибаешься. Рот Линка открывается и закрывается, и его руки дрожат, но он не произносит ни слова. Обычная нахмуренность его бровей исчезла, а ближайшие масляные лампы отбрасывают теплое красноватое свечение на его очаровательные черты лица. Когда Ревали медленно ослабляет давление на горло Линка, он чувствует как хайлиец тяжело сглатывает, и дрожащее дыхание вырывается из его рта, щекоча лицо рито. Ревали не сразу понимает, насколько они близки, не понимает пока Линк не наклоняет свою голову, и его нос утыкается в клюв Ревали, заставив того замереть. Пусть рыцарь и не рито, но случайное касание чувствуется слишком интимно для Ревали, и его перья мгновенно топорщатся, несмотря на старания сдержать это. Линк беспокойно вздрагивает, но не отодвигается. Ни на дюйм. Необъяснимо, но этого не делает и Ревали. Похоже, его конечности решили полностью игнорировать его инстинкты борьбы или бегства, оставляя его замершим на месте со своенравным сердцем, стучащим в ушах. — Что ты делаешь? — удается прохрипеть Ревали, потрясенному тем, как звучит его голос. Если Линк захочет ответить ему, ему придется отодвинуться, чтобы показывать жесты, таким образом предлагая Ревали выход из этой странной ситуации. Но Ревали должен был знать, что Линк никогда не делает то, что от него ожидают. Вместо ответа, Линк медленно проводит носом по изгибу клюва Ревали, его прикосновение легкое, но несомненно преднамеренное. Рука ложится на изгиб шеи Ревали, зарываясь в его перья и нежно почесывая кожу, и рито не может сдержать дрожащий выдох. Глаза Линка сосредоточены на его, яркие и любопытные, и они не отводят взгляда, когда рыцарь прижимает губы к клюву Ревали. Это действие нельзя спутать ни с чем, кроме поцелуя, и от осознания у Ревали что-то переворачивается в животе, и головокружительная теплота разливается по его венам. К крайнему разочарованию рито, он не чувствует отвращения, которое ему определенно следовало бы испытывать. — Т-ты— Прежде чем Ревали понимает, что он делает, его руки сжимают тунику Линка и прижимают рыцаря к стене с новой силой. Ревали редко теряет дар речи или не знает, как поступить, и полное отсутствие сомнения Линка лишь заставляет его путаться только сильнее. Он усердно смотрит на рыцаря в отчаянной попытке сохранить лицо, с каждой секундой становясь более взволнованным. Не смутившись, Линк лишь изгибает бровь, отстраняясь лишь настолько, чтобы Ревали мог его ясно видеть. Его руки покидают шею Ревали, чтобы зависнуть над ней, ожидая. Он предлагает Ревали выход из этой ситуации, и рито громко сглатывает, когда понимает, что не хочет его принимать. Чувствуя, как последние остатки его гордости сгорают дотла, Ревали делает глубокий вдох и трется клювом о нос Линка со смущающимся рвением. Легкое теплое дыхание скользит по его щеке, когда Линк отвечает с таким же энтузиазмом, проводя руками по густому оперению и целуя каждый дюйм лица Ревали, до которого может дотянуться. Вскоре все становится размытым, наполненным нерешительными, но пылкими прикосновениями в тихом уголке замка Хайрул. Их неопытность была очевидной: мозолистые руки Линка часто выдергивают некоторые перья, покусывания Ревали оставляют красные следы, и их ласки можно назвать какими угодно, но не нежными, но Ревали не с чем их сравнить. Он никогда не испытывал столько физического контакта, и новое, чужеродное чувство — это почти больше, чем он может вынести. Почти больно. Однако он не может найти в себе силы, чтобы остановиться. Небольшие реакции обычно непоколебимого рыцаря стоят того. Когда руки Линка доходят до задней части шеи Ревали и тянут его за косы, чтобы приблизить его, рито удивленно вскрикивает и отодвигается с видимым раздражением. Это довольно нелепо, учитывая насколько близки они были последние несколько минут, но Ревали не готов к тому, что к его волосам будут прикасаться так — как это сделал бы возлюбленный рито. Это похоже на шаг на слишком неизведанную территорию, на что-то, переходящее грань между случайной связью и совершенно немыслимым. Но когда большие пальцы Линка касаются его щек в молчаливом извинении, Ревали быстро осознает, что это не так уж возмутительно. Смущающий ход мыслей Ревали прерывается звуком тяжелых шагов, и они с Линком торопятся отделиться друг от друга. Ревали, не теряя времени, осматривает коридор в поисках незваного гостя, безуспешно пытаясь унять свое прерывистое дыхание, пока сигналы тревоги звучат в его голове. Это может быть просто королевский страж, совершающий свой обычный обход, или слуга, выполняющий свои обязанности. А еще это мог быть один из Воинов, и об этом думать не стоит. Рядом с ним Линк поправляет свои волосы и одежду, и наклоняется поднять свой забытый меч. Если не считать неглубокой царапины на его шее и несколько отметин от клюва, которые не исчезнут сразу, ничто в его внешнем виде не кажется ненормальным. В тот момент, когда его меч оказывается в ножнах, лицо Линка становится абсолютно невозмутимым, как у образцового солдата. Такой знакомый вид не должен так тяжело давить на грудь Ревали, но он давит. Шаги становятся все ближе и ближе. Охваченный странной прихотью, которая не даст Ревали спать еще много ночей подряд, рито хватает Линка за руку и затаскивает его в свою комнату, оставленную незапертой на случай быстрого возвращения. Как только замок со щелчком закрывается, Ревали прижимает ухо к двери, и он не отстраняется от нее пока стук кожаных подошв по мрамору полностью не затихает. Только тогда Ревали осознает, что все еще держит Линка, и он тут же отдергивает руку, будто обожженный горячим углем. Линк опускает руку со смешно озадаченным выражением на лице; таким, над которым Ревали точно бы посмеялся, не будь он в таком рискованном положении. Из царапины на шее Линка стекает ярко красная кровь, попадая на воротник его новенькой туники. Что-то в этом заставляет рот Ревали пересохнуть. — Н-ну, видишь ли, я просто не мог быть застигнут в таком компрометирующем положении, особенно с кем-то вроде тебя, — говорит Ревали, вращая рукой и игнорируя тот факт, что он очевидно несет чепуху. — И я полагаю, что рыцарь, назначенный защищать принцессу, тоже не может себе этого позволить, поэтому, естественно, я оказал тебе услугу, затащив тебя сюда. Теперь ты можешь поблагодарить меня. Губы Линка снова дергаются, и он кивает Ревали с явной благодарностью в глазах. Хотя его лицо и вернулось к обыкновенному бесстрастью, его поза становится гораздо расслабленнее, и он медленно обводит взглядом комнату, будто ему любопытно, что его окружает. Спустя несколько неловких секунд, Линк указывает на дверь, о которую Ревали все еще опирается. “Мне уйти?” Ему определенно стоит, и Ревали знает об этом. Здесь нет никого, кто бы мог прервать их; ничего, что бы остановило Ревали от ужасного решения, кроме его собственного ослабевающего чувства самосохранения. Ему стоит выгнать Линка и притворится, что между ними ничего никогда не было. — Что бы ты не решил делать, мне все равно, — вместо этого заявляет Ревали, мысленно пиная себя. Он отходит от двери, сцепив руки за спиной, смотря куда угодно, но не на Линка. В комнате внезапно становится очень тепло, несмотря на открытые окна, и Ревали хочется снять шарф. Когда Линк игнорирует выход и решительно шагает к нему, Ревали думает, что с таким же успехом он мог бы погрузиться в один из лавовых бассейнов на горе Смерти. Когда раздражающе знакомый трепет пробегает по спине Ревали, чувство, которое он не может точно определить, бурлит у него в животе, вызывая головокружение. В глубине души он боится, что это чувство может быть облегчением. Линк легко тянет за шарф Ревали, притягивая его, чтобы уткнуться носом в его клюв. Ревали вздрагивает от прикосновения и долго выдыхает, плотно обнимая Линка за талию крылом. — Если ты кому-то расскажешь об этом хоть слово, запомни, этим мечом на твоей спине будет некому владеть, — шипит Ревали, проводя клювом по линии подбородка Линка. Выражение лица Линка ничего не выдает, но его щеки сильно покраснели, и его глаза — самые острые из лезвий. Он наклоняется и прижимается ртом прямо к уху Ревали, скрытому под его оперением, его голос — не что иное, как хриплый, обезоруживающий шепот, который перевернул мир Ревали с ног на голову. — Я сохраню молчание.