Узы: Друзья

      Саске совершенно не мог заснуть. То ли виной тому затёкшее тело из-за долгого лежания в одной позе, которую он не менял, чтобы не разбудить спящую на его плече Сакуру; то ли Наруто, громко храпящий на другом его плече; то ли духота в шатре, в котором спали целых девять шиноби; то ли осознание, что ему скоро уходить отсюда.       Уже перевалило далеко за полночь — так, по крайней мере, казалось Саске, когда он смог ясно мыслить. Дождь быстро прекратился, и на улицу вновь вышли тусовщики, правда, надолго не задерживавшись. Сейчас снаружи было тихо, только иногда слышались шаги групп людей — ни то загулявшихся допоздна шиноби, ни то патрульных. Маршруты вторых Саске уже заучил, несмотря на сильную головную боль.       Эффект алкоголя его не покинул, только из приятного чувства головокружения и позитива всё скатилось к головной боли и желанию выблевать изобретение Суйгецу. Многовато он выпил для своей третьей попойки; повезло, что он не вырубился раньше времени. Зато он всё же отлично провёл время. К сожалению, этот вечер закончился, и теперь пора возвращаться в суровый мир.       Снаружи стали слышаться шаги. Их обладатель уверенно приближался к шатру, в котором царило сонное царство. Учиха прикрыл глаза и насторожился. Вскоре полы шатра приоткрылись, впуская внутрь холодный ночной воздух.       — Такие молодые, а уже так напиваются, — услышал он усталый голос Какаши, после чего тот ушёл. — И что же я за учитель?       Саске тихонько хмыкнул. Учитель он хороший. Просто ученик не хочет слушать.       Выждав минуту после того, как шаги джоунина стихли, Саске решил действовать. Предельно осторожно выскользнув из объятий крепко спавшей Сакуры и скинув с плеча тяжёлого Наруто, он поднялся и, переступая тела остальных, вышел наружу.       Запах после дождя сильно ударил ему в голову, освежив мысли. Учиха сделал несколько глубоких вздохов, чтобы не упасть, пока будет идти. Теперь, когда эйфория прошла, он осознал своё слабое состояние. Зато воспоминания прошедшего вечера промелькнули перед глазами. Весёлая, непринуждённая атмосфера, какой Саске не имел с ухода из Конохи. Губы непроизвольно дёрнулись вверх и так же быстро опустились, когда он вспомнил свою драку с Омои, а также упоминания Наруто о «Корне».       Данзо от него не отстанет. Иллюзии сводят Учиху с ума. Даже сейчас он шёл и видел в тенях ненавистную фигуру с тростью. Конечно, в какой-то мере его разум туманил спирт, но и без него Саске будет помнить о человеке, погубившем всю его семью.       Он попробовал открыться эмоциям, в итоге только подлил масла в огонь ненависти. Данзо, небось, точно так же сидит в своём убежище и наслаждается жизнью. После всего, что он сделал. После всего того, что он приказал сделать другим… До чего же несправедливо! Почему он должен наслаждаться жизнью, а клан Учиха — лежать в земле?!       Ненависть изъедала его душу и тело. Саске буквально дрожал от гнева, вспоминая Шимуру. Точно та же ярость, что подталкивала его к уничтожению Конохи, только гораздо более сконцентрированная. Эта ярость поглощала его, словно какой-то паразит, захватывая его разум.       Однако теперь не только месть подталкивала Саске уйти. Данзо уничтожил всё, что у него было, и теперь угрожает уничтожить всё, что у него есть сейчас. За Наруто приходили уже не раз, за Сакурой и Какаши тоже. Всего одной диверсии, одного отравления, одного удачно брошенного куная или несчастного случая хватит, чтобы лишить Саске ещё одного близкого ему человека. Пока «Корень» существует, они не могут быть в безопасности. Поэтому его нужно уничтожить как можно скорее. А в случае неудачи он заберёт с собой в могилу как можно больше приспешников Данзо.       Даже если он всё потеряет, даже если он умрёт, он сделает всё, чтобы защитить своих друзей. Или хотя бы попытаться. Пусть они и не простят его. Наверное, и к лучшему: тогда он точно перестанет подвергать их риску.       Хоть в голове всё ещё был туман, Саске догадался дойти до своей палатки и взять всё необходимое: Кусанаги, боеприпасы, пилюли да сухпаёк. Большего ему не надо.       После этого он уверенным шагом направился к ближайшим воротам. К счастью, прохожие, с которыми он сталкивался, не обращали на него какого-либо внимания, видимо, считая, что он просто с похмелья пытается найти свою палатку. Ну и хорошо. Сейчас он слишком слаб, чтобы сражаться, отчего даже патрульные могут доставить ему хлопот. Главное, чтобы хотя бы до завтра он смог активировать Шаринган, а не то…       Не то что? Он не сможет отбиваться? На одном Шарингане всё равно далеко не уедешь, особенно если придётся драться с джоунинами. Да даже если на него не нападёт никто — он банально не понимает куда идти.       Как-то сориентируется. Как-то справится. Как-то выживет. Он быстро восстанавливается — ещё вчера ходить не мог, а теперь даже драться может. Кое-как, но может. В случае чего, он примет военную пилюли — ну, может, две — или заставит Индру помочь ему. Вообще велика вероятность, что он уже завтра восстановится достаточно, чтобы сражаться с опасными врагами. Главное уйти сейчас, пока все спят, чтобы никто его не останавливал, не увязывался за ним. Другой возможности не будет.       Саске беспрепятственно вышел за ворота. Перед ним лежала длинная тропа, уходящая в лес. Он не оборачивался, чтобы взглянуть на лагерь напоследок — это лишь породит в нём лишние сомнения, коими он больше не хотел терзать себя. Только вздохнул, осознавая, что уже не первый раз оказывается в этой ситуации, и уверенно зашагал навстречу судьбе.       — Уходишь не попрощавшись, красавчик? — донёсся позади него до боли знакомый голос.       Саске остановился и тихо рыкнул, оборачиваясь к Темари. Она сидела на небольшом ящике, прислонившись к частоколу и держа в руках сложенный веер, устремив его в землю. Точно, она ведь сегодня в дежурстве. Глупо было надеяться, что ворота останутся без присмотра. Вообще, стоило перелезть стену в каком-то тихом месте, а не идти напролом. Что-то из-за алкоголя он всё ещё смутно соображает.       Они довольно долго смотрели друга на друга, не решаясь начать диалог. Саске не видел смысла что-либо говорить. Как часовой, Темари обязана не дать ему уйти из лагеря, а он не согласится остаться по мирному. Что ж, придётся сражаться. Убегать бессмысленно, её атаки веером его достанут. Его только удивил её взгляд. Он был не таким дерзким, как обычно, и даже не боевым. Скорее подавленным.       — Не пытайся меня остановить, — предупредил он, едва связав слова, чтобы они звучали серьёзно. Алкоголь ещё не полностью выветрился из его головы.       — И не собиралась. — Она безразлично пожала плечами. — Я сама планировала уйти.       Саске скрыл удивление на лице. Только теперь он заметил сложенный рюкзак у её ног. Это крайне подозрительно.       — И куда же ты собралась? — поинтересовался он.       — В Фуюки. Искать Гаару, — ответила она. — Один из твоих фанатов сказал, что видел кого-то похожего в тех краях. Да, вряд ли это правда, но это мой единственный шанс спасти брата.       Учиха прищурился. Вот почему капитан выглядела такой подавленной последнее время. Она мастерски изображала улыбку, но треснутую броню уже не скрыть.       Это не его дело, и всё же… Он изучал карты, Фуюки находится в той же стороне, что и Широ. Раз так, им двоим по пути. Саске не хотел брать попутчиков, однако Темари ему не настолько близка, чтобы он боялся брать её с собой, и при этом достаточно сильна, чтобы защитить его — до чего же это неприятно звучит — от врагов, пока он не восстановится. Это хорошая страховка. В любом случае, лучше иметь её в числе союзников, чем врагов.       — Так чего же ты ждёшь? — уточнил он, осторожно подталкивая её двигаться дальше.       — Вообще, я ждала, пока приблизится смена караула, чтобы не оставлять пост без присмотра надолго. Но теперь я уже как-то передумала уходить.       Пальцы Саске дёрнулись. Только он заверил себя, что взять Темари с собой будет не так уж и плохо, как она заявляет, что остаётся. Он не спешил с расспросами, надеясь, что капитан сама ему всё объяснит, но она молчала.       — Ты не хочешь спасти брата? — не выдержал он.       — Как у тебя хватает совести такое спрашивать… — Темари низко опустила голову. Саске впервые увидел её такой: словно она вот-вот разрыдается. — Спасти Гаару — это, наверное, единственное, чего я по настоящему сильно хочу. У меня сердце разрывается от одной мысли о том, что он переживает там, в плену. Каждая секунда моего бездействия для него — муки и страдания. Я чувствую себя такой сукой от того, что просто сижу на месте… Но я не могу сейчас иначе.       Саске сузил глаза. Её желание спасти брата должно быть не меньше, чем его жажда мести. Он точно так же не находит себе место, зная, что где-то там есть человек, которого он должен найти. Как же она умудряется удержать себя от импульсивного решения всё бросить?       — Остальные в курсе? — спросил он, вспомнив, что совершенно никто не говорил ему о Казекаге в последнее время.       — Нет, конечно, — фыркнула она. — Если бы Канкуро узнал, он бы уже побежал не знамо куда. Ничего хорошего из этого не выйдет.       — И поэтому ты сделать всё сама уйти, чтобы не рисковать другими, — закончил за неё мысль Учиха. Ему хорошо знакома данная логика. — Так что изменило твоё решение?       Капитан вздохнула.       — Понимаешь… Если я уйду, то тоже ничего не добьюсь. Гаару точно охраняет армия воскрешённых. В одиночку я смогу разве что умереть. Чёрт, да я даже не уверена, не засну ли на ходу. А другими рисковать тоже не могу. Тащить их в самое змеиное логово, где Гаары может даже не оказаться… Это самоубийство. Я не прощу себе, если что-то случится с кем-то из моих людей.       Учиха отвёл взгляд. Ему понятно её мышление. Он сам по этой же причине не берёт никого с собой. И всё же, он, в отличие от неё, не может просто сидеть на месте.       — То есть ты решаешь просто бездействовать? — довольно резко спросил он.       — А что мне остаётся? — Темари обречённо хмыкнула. — Идти делать сэппуку? Или приказывать другим идти на смерть? Нет. Гааре это пользы никакой не принесёт. Наоборот, только расстроит его, что его сестра погибла, пытаясь защитить его. Чтобы спасти его, мы должны собрать целым войском подобраться к месту, где его держат, и взять его штурмом. Может, когда ты восстановишься, мы сможем отбить его.       Саске хмыкнул. Её слова звучат логично. Слишком логично. Он убеждал себя в аналогичном десятки раз: его бессмысленная смерть лишь позабавит Данзо; он ничем не поможет своим друзьям, если просто умрёт от рук агентов «Корня»; бездействие лучше, чем слепое наступление; нужно подождать, восстановить силы, а уже потом идти в атаку. Это рационально, это «правильно». Вот только упускается одна важная деталь: эмоции. Желание защитить любимых подталкивает к необдуманным поступкам так же сильно, как и ненависть, а Учиха сейчас подвержен и тому, и другому. Нужно обладать титанической силой воли, чтобы не поддаться искушению.       — И тебе всё равно? — не понимал он. — Ты действительно можешь спокойно сидеть и ждать, пока подвернётся лучшая возможность?       — Да пошёл ты… — огрызнулась она. — Я готова хоть щас разрыдаться от собственной жалости. Отправь меня в бой, и я буду так долго избивать попавшихся мне Зецу, пока руки себе не сломаю.       — Так как же ты терпишь это? — начал терять терпение Саске.       Темари неоднозначно пожала плечами.       — Пытаюсь акцентировать внимание на хорошем. На друзьях, что меня окружают. На маленькие победы, которые медленно, но верно приближают меня к спасению брата. Не всегда, но это помогает мне кое-как держаться наплаву.       — Вот так просто? — Не будь ему сейчас не до смеха, он бы насмешливо хмыкнул. — Просто начинаешь думать о хорошем, и всё?       — Ну, поначалу мне приходилось натягивать на лицо улыбку, но потом стало легче. Знаешь, если долго будешь изображать счастье, в какой-то момент начнёшь по-настоящему улыбаться. — Она грустно усмехнулась.       Учиха отвёл взгляд. Ему тяжело представить себя на её месте. Улыбаться, когда родной брат может подвергаться пыткам; наслаждаться жизнью, когда человек, убивший твою семью, ещё жив. Он посчитал бы себя недостойным этого счастья, зная, что кого-то настигла куда худшая участь.       — Ну, а ты? Ты же собираешься за Данзо, да? — Капитан положила голову на ладонь, с безынтересным взглядом посмотрев на Саске. Он фыркнул, не соизволив ответить. — Молчание — знак согласия.       — Это не твоё дело.       — Конечно, не моё. Я тебе всё-таки не друг. Но подумай о тех, кто ими является. Ты же понимаешь, что Сакура и Наруто погонятся за тобой, даже вещи не собрав? Твой побег только поставит их под удар и…       — Понимаю! — взорвался он, наградив Темари безжалостным взглядом. Его гнев не долго продержался, и он обессиленно вздохнул. — Я всё понимаю…       — Но…? — произнесла она после недолгой тишины.       — Но… я не могу… — нехотя признал он.       — Не можешь что? Остаться? Усмирить свою гордыню? Саске, ты, бога ради, Десятихвостого одолел, и хочешь сказать, что тебе влом посидеть в лагере какое-то время? Да, помучаешься немного, может, на нервах двинешь кому-то в морду, но и что с того?       — Это не так просто, как тебе кажется! Мысль о том, что Данзо жив, сводит меня с ума. Ненависть поглощает меня, я не могу думать ни о чём другом.       — Так не думай, — пожала плечами капитан. — Напротив, представь себе, что уже убиваешь Данзо. Разреши себе самые изощрённые мысли и тешь себя тем, что воплотишь их в жизнь. Это, конечно, звучит жёстко, но так хоть немного утолишь свою жажду. Поверь, если бы я не представляла, как даю тебе по морде, ты бы уже с такими синяками ходил бы. — Она слегка усмехнулась, но быстро вернула серьёзный вид.       Саске не отвечал, отвернувшись. Он не мог озвучить свои чувства. Когда дело касалось Данзо, он впадал в такое же безумие, как Джуго, в его голове было лишь желание убивать. Он не мог контролировать себя, не мог ждать… А может, просто уговаривал себя в этом.       — Слушай… — вздохнула Темари, поднявшись на ноги. — Я понимаю, что мы не друзья. Но мы немало дерьма вместе повидали, так что я желаю тебе только лучшего. И знаю, что ты всего достигнешь, если только сам поверишь в себя. Остальные-то точно верят в тебя.       Саске удержал желание хмыкнуть. Поверить в себя, это одна из тех банальных вещей, которые говорит Наруто. Как он может поверить в себя, если у него ничего в жизни не прошло хорошо? Того же Десятихвостого он одолел с чакрой Индры, Данзо убежал, Итачи позволил ему победить, даже Дейдара сам себя подорвал. Ничего он не может. Сплошное разочарование. И всё же в него кто-то да верит.       — Ладно, я пойду спать, — устало зевнула капитан, слегка потянувшись. — Подождёшь тут сменщика?       — Думаешь, я всё ещё не уйду? — спросил он с вызовом в голосе. Ему самому хочется, чтобы его кто-то остановил, раз он сам не может этого сделать.       — Уверена в этом. Ты слишком хорош для этого. — Темари забрала свой рюкзак и лёгкой походкой направилась обратно в лагерь. — Доброй ночи, красавчик.       — Доброй, капитан.       Когда Темари скрылась в ночи, Саске вновь кинул взгляд на дорогу. Он удивлён, что она, находясь в схожей с ним ситуации, смогла прислушаться к голосу разума, в отличие от него. Возможно, стоит прислушаться к её словам? Может, если он действительно настроит себя на нужные мысли, то всё же…       Нет. Одних мыслей ему недостаточно. Ему нужно мёртвое тело Данзо. Он уже принял решение, он уйдёт сегодня. Нужно лишь сделать первый шаг.       — Она права, знаешь ли, — разозлил его знакомый голос. — Был бы ей хоть немного благодарен. Учитывая то, сколько хлопот ты ей доставил, она до сих пор хочет тебе помочь.       — Заткнись, Ооцуцуки, — огрызнулся Саске. — Мне сейчас не до тебя.       — А до чего? — Индра возник прямо перед ним, держа руки на груди. — До того, чтобы в который раз повторить свою ошибку? И ради чего? Мести?       — Не только. Пока Данзо жив, его агенты не перестанут нападать на моих друзей. —Саске убеждал то ли Индру, то ли самого себя.       — Ну да, ну да, и как же ты доберёшься до него, в своём-то состоянии? Всё, чего ты добьёшься, выйдя наружу — смерть. Очнись, твои действия ни к чему не приведут.       — Я знаю! — взревел он, после чего подавленно вздохнул. — Но я не могу просто сидеть… Я ни черта не могу. Ты был прав, я ничтожество.       — Заткнись, идиот! — рявкнул Ооцуцуки, аж разбудив Учиху. — Ты издеваешься? Говоришь такое после победы над Десятихвостым?       — Без твоей чакры я…       — Моя чакра позволила тебе лишь призвать Идеальное Сусаноо. То, что ты его так долго удерживал — феномен. Ты использовал силу ненависти, и при этом не поддавался ей. Понимаешь, ненависть над тобой не властна! — Индра ухватил его за плечи, внимательно смотря в глаза. Саске стало аж не по себе. — Не верю, что говорю это, но твои способности гораздо, гораздо сильнее, чем ты, да и я мог себе вообразить. Взять свои эмоции под контроль — меньшее, что ты можешь. Если продолжишь обучение, превзойдёшь все мои реинкарнации. Однако уйдя сейчас, ты похоронишь все свои труды.       — Спасибо, конечно, за поддержку, первую за всё время, но я уже решил, что уйду, — более серьёзным голосом заявил Учиха, отпрянув от Ооцуцуки.       — Зачем? Чтобы умереть? Ты до сих пор не восстановился. Тебя не то что армия джоунинов, даже одного шиноби хватит, чтобы тебя убить.       — Я быстро восстанавливаюсь. Ещё немного, и…       — Да даже будь ты полностью здоров, — не дал ему сказать Индра, — уходить — огромная ошибка. Месть будет стоить тебе всего. Ты должен быть научен горьким опытом.       — Отстань. Поучишь меня, пока будем идти, — проигнорировал его Учиха, пройдя сквозь него, но тут ему дорогу загородил второй дух.       — Саске, — произнёс Сенджу, положа руку ему на грудь. — Загляни в своё сердце.       Учиха смахнул его невесомую руку своей, пальцем нащупав во внутреннем кармане некий предмет. Предмет, который Саске всегда носил с собой, но не доставал никогда. Он направил на Первого недовольный взгляд.       — Ты опять копался в моих воспоминаниях? — сквозь зубы процедил он.       — Эм… нет! — на удивление искренне сказала проекция Хаширамы. — Я хотел, чтобы ты прислушался к своим истинным желаниям, к своей душе… Клянусь, я не знал, что там что-то лежит!       — Ах, и всё-таки ты такой же некомпетентный, как Ашура, — вздохнул Индра, покачав головой.       Саске расстегнул жилет, поёжившись от холода, и достал из внутреннего кармана свою старую повязку, которую забрал перед уходом из Конохи. Его отражение, в котором он видел тринадцатилетнего себя, прикрывали глубокая царапина, перечеркнувшая символ Скрытого Листа когтём Наруто.       Пальцы с силой сжали холодный металл, оставляя свои отпечатки. Всё точно так же, как и годы назад. Он дорожит узами, что обрёл, не хочет терять их, и всё же идёт на поводу мести. Он считал, что опыт прошлых ошибок остановит его от совершения новых, но, видимо, он так ничему и не научился. Неужели Индра был прав? Неужели он не сможет одолеть свою судьбу?       — Когда Отец назначил преемником Ашуру, — внезапно задвинул речь Ооцуцуки, — я был вне себя от ярости. Вместо того, чтобы переосмыслить свои ошибки или попытаться поговорить с отцом, я отрёкся от него. Я убил двух своих лучших друзей, чтобы получить силу, способную победить и Ашуру, и Отца. Но это не принесло мне ничего. Только одиночество несчастье. Не повторяй моих ошибок.       Саске стиснул зубы, сдерживая слёзы.       — Ты говорил, что судьба насмехалась над тобой тем, что заключила твою душу в моё тело. Но, кажется, она решила уничтожить мою жизнь таким образом. — Он безжалостно глянул на Индру, которому, казалось, самому было горько. — Вся моя жизнь была определена тем, что мне досталась твоя душа. Душа неудачника, у которого было всё, но решивший пойти на поводу мести. Похоже, таково моё предназначение — совершать ошибки.       — Да пошла эта судьба к чёрту! — неожиданно громко воскликнул Хаширама. Хорошо, что он лишь призрак, иначе весь лагерь уже разбудил бы. — Ты не обязан повторять ошибки своих предков, Саске! Разорви этот порочный круг, начни новую эпоху. А если судьба этого не хочет, то я помогу тебе ей врезать!       — Да что ты понимаешь. — Саске не проникся его энтузиазмом. — В отличие от нас, судьба выбрала тебя своим любимчиком.       — Я с ним солидарен, — сообщил Индра, вызвав удивление у обоих. — На твоих плечах тяжёлый груз из грехов прошлых поколений. Но неужели ты станешь под ними прогибаться, таким образом потешив судьбу, что всегда была против нас?       Саске сжал протектор настолько, что он мог вот-вот сломаться. Раньше он всегда верил, что каждый сам пишет свою историю. Сейчас он всё больше склоняется к тому, что всё-таки существует какая-то судьба, которой невозможно сопротивляться. Если что-то предначертано — так и произойдёт.       Его внутреннее Я вело борьбу с ним. Некая часть подсознания толкало поддаться ненависти, усиливая натиск с каждой минутой сопротивления. Саске чувствовал себя, как под прессом, который вот-вот раздавит его. Остаётся только сдаться и принять свою участь… Или же собрать волю в кулак и разбить этот пресс.       Саске вдохнул и выдохнул. Вдохнул и выдохнул. Вдохнул и выдохнул. Воздух тушил пламя ненависти внутри него и возвращал ясность мыслей. В нём есть не только ненависть. Есть узы, которые он должен оберегать. И ненависть ни за что не обрубит их. Больше никогда.       Данзо умрёт. Умрёт самой страшной смертью из возможных. Умрёт не один раз. Придёт день, и Саске отомстит за свой клан, за своего брата и за себя самого. И он готов подождать этот день.       Спрятав повязку обратно, Саске медленно поплёлся обратно. Возможно, ему предначертано сегодня уйти, но это только мотивирует его остаться. Он больше не выберет этот тёмный путь одиночества, по которому шли его предки; не разорвёт столь ценные для него узы. Месть больше над ним не властна.       — Мне нужна помощь, чтобы скорее восстановиться, — заявил он, вновь почувствовал за собой невесомые взгляды духов. — Я не стану жертвовать всем ради мести, но не откажусь от неё. Чем скорее Данзо сдохнет, тем лучше.       — На иное я и не рассчитывал, — ответил Индра, пожав плечами. — Клетки Сенджу перманентно занимаются твоими потоками чакры. Если бы не он, твоё полное восстановление, как минимум, затянулось бы на месяц.       — Я делаю всё, что в моих силах, — скромно признался Первый. — Саске, мне жаль, что я злоупотребил своими возможностями и подсмотрел то, что следовало спросить у самого тебя. Я…       — Достаточно, — отрезал Учиха. — Мне не нужны извинения. Вместо этого сделай так, чтобы я стал сильнее.       — Не сомневайся, я о тебе позабочусь, — заверил Ооцуцуки. — Пусть ты и не можешь использовать Шаринган, есть много других вещей, которым тебе следует научиться. Я расскажу тебе все секреты, если готов слушать.       — Как и я. Я, как Хокаге, могу многому тебя научить и…       — Да-да, очень благодарен, но сейчас всё, чего я хочу — это поспать до утра, — зевнул Саске, уже приближаясь к своей палатке.       — У тебя не так уж много времени, — кивнул Индра на уже посветлевшее небо. Ну, хотя бы пару часиков у него должно быть… — Ты молодец, Саске. Правда.       Учиха проигнорировал комплимент от Индры. Он смог отогнать ненависть, но как скоро она вернётся? Не решит ли он уйти следующим вечером? Что ж, придётся чем-то себя отвлечь, как предлагала Темари. К счастью, даже в лагере у него найдётся куча дел.       А пока что можно и отдохнуть.       Какаши, спрятавшись на ветке среди листьев, наблюдал за своим учеником, вернувшимся в лагерь через пару минут после выхода за стены, и не мог подавить улыбку. Хатаке был уверен в том, что жажда мести вновь затуманит Саске голову, и учителю придётся на этот раз остановить его — если не словами, то хотя бы силой. К счастью, он смог самостоятельно найти путь к свету. Хатаке даже не пришлось его успокаивать. Это вызывало гордость.       Праздник не смог заставить Саске переключиться на что-то другое, как рассчитывал Какаши. Он следил за ним издалека и замечал каждое проявление агрессии на его лице. Конечно, он часто улыбался, чего не случалось уже очень давно, но ненависть всё ещё не давала ему в полной мере насладиться вечером. В итоге, от ухода его спас разговор с Темари, а также беседа с самим с собой, что показалось Какаши немного странно. Зато он добровольно решил остаться. Если бы Хатаке удержал его силой, он мог обидеться и ещё сильнее отдалиться от всех.       Саске тяжело довелось в последнее время. Он с трудом смирился с жертвой Итачи, после чего оказался втянут в войну. Его отношения с Сакурой оказались на грани, он почти оттолкнул всех, кто был ему дорог, но всё же одумался. Он не повторил ошибки Наруто, ринувшись в самое пекло на эмоциях. Значит, Какаши всё же хорошо его обучил.       Копирующий Ниндзя за свою долгую жизнь потерпел немало поражений. Он не смог спасти своего учителя, Рин и Обито. Зато у него есть ученики, которыми можно гордиться.       Какаши спрыгнул с дерева, отозвал клонов, которых расставил по периметру, и поплёлся вслед за учеником спать. У него не так много времени, чтобы отдохнуть перед новым тяжёлым днём. Уже светало.