***
Я стояла на опушке светлого леса. За деревьями можно было разглядеть широкую светлую реку. Ланс! Мимо меня пролетел довольный толстый шмель, застрекотал в траве кузнечик-эльф в красных бархатных штанишках. Радужно расцвеченная птица с блестящими перьями вспорхнула из-под моих ног, взвилась в воздух танцующим полетом. Все было такое живое, прекрасное здесь, сверкающее своей юностью. Я нашла тропку в густой траве и двинулась по ней наугад. Здесь было жарко, и я скинула куртку и шапку, оставшись в белой школьной рубашке и брюках. Тропинка начала уводить вверх, на вершину холма. Там меня встретил Оберон. В своем Королевстве он выглядел особенно величественным и прекрасным, настоящим королем — каким на самом деле и был. В его волосах сиял золотой обруч, окружая его голову мягким сиянием. — Посмотри, каким стало наше Королевство, — сказал он, отходя в сторону и указывая вперед, в сторону моря. Там раскинулся город, диковинный и пестрый. Его разноцветные островерхные крыши смешивались в диковинный узор, флюгера яркими искрами блестели на солнце. За крышами синело море, и на нем виднелись светлые широкие паруса. Я с широко распахнутыми глазами смотрела туда, удивленная и восхищенная. — Гляди, — указал Оберон, положив ладонь на мое плечо и развернув меня правее. Высоко в небе летел дракон, и его блестящая медно-красная чешуя переливалась на солнечном свете. — И это всего четыре месяца! — восхищенно выдохнула я. — Не совсем, — ответил Оберон. — Это в вашем мире прошло всего четыре месяца, а в Королевстве — шесть лет. У нас время течет быстрее, мир торопится жить — это как для человека, увлеченного интересным делом, дни летят быстрее, чем для остальных. — А… Гарольд… ему, получается, уже исполнилось… — в растерянности пробормотала я, пораженная внезапно пришедшей мыслью. Неожиданно было узнать, что вместо моего друга ненамного старше меня я встречу взрослого незнакомого человека. Как он меня встретит? Шесть лет прошло! — Двадцать три, — закончил за меня Оберон. — У него уже и жена есть, и сын. — Сын?! — Да. Но лучше он сам тебе расскажет. Пойдем, — позвал он меня за собой и начал спускаться с холма в сторону города. Мы шли по высокой траве, и нежно-голубые васильки мелькали возле наших колен, а крупные розовые цветы с тонкими лепестками, вроде шиповника, трепетали, когда мы случайно задевали их. Оберон рассказывал про Королевство, я жадно слушала. Про то, как строили корабли и отправлялись на них исследовать дальние острова и побережье, как рядом со столицей вырастали небольшие города, как отбивались от напавших степных кочевников, как ходили к дальнему озеру знакомиться с семьей драконов, как усмиряли людоедов на островах, как придумывали названия новым созвездиям, как сейчас борются с пиратами и работают над главным городским садом. Мы вошли в город по дороге, ведущей меж опрятных двухэтажных домиков мягких пастельных тонов. На натянутой между крышами ленте трепетали от ветра цветные флажки; правда, я не успела рассмотреть, что на них нарисовано. По дороге нам кланялись жители, по воздуху проносилось почтительное: «Король, король идет». То есть кланялись, конечно, не нам, а только Оберону, но мне нравилось думать, что немного будто бы и мне. Мы прошли ко дворцу по широким, вымощенным крупными белыми и серыми булыжниками улицам. Вокруг дворца раскинулся сад — похожий на тот, в который я угодила, когда впервые оказалась в Королевстве, но все же другой, более раскидистый и пестрый. Я посмотрела вверх, и у меня опять захватило дыхание. Замок высился над нами, величественный и светлый. Башни с изящными зубцами поднимались в небо, высокие витражные окна прорезали стены, насаженные вдоль стен деревья приветливо шелестели листьями. Стражники при воротах склонились перед королем в молчаливом поклоне, распахнув двери. Мы прошли просторными арочными коридорами, пересекая лежащие на полу прозрачные разноцветные прямоугольники света от витражных окон. Поднялись по парадной лестнице, свернули, миновали еще несколько коридоров и лестниц, и наконец остановились возле высокой приоткрытой двери. — Кабинет Гарольда, — пояснил Оберон. Я была в смятении, не зная, что делать дальше, как прямо сейчас встретиться с тем, для кого мои четыре месяца обернулись шестью годами. — Я вас оставлю, — тем временем продолжал Оберон. — Уверен, он будет рад тебя видеть. Оберон ушел, а я все стояла перед дверью. Я никак не могла представить себе повзрослевшего на шесть лет Гарольда. Еще и с ребенком! Я нерешительно приоткрыла дверь пошире и замерла на пороге. У окна, спиной ко мне, стоял, задумавшись или просто глядя вниз на город, кто-то темноволосый, в красном, брусничного цвета камзоле, расшитом золотыми нитями. — Га… Гарольд? — негромко окликнула я. Горло пересохло, и мои слова прозвучали совсем тихо, но он услышал. Его спина вздрогнула. Он обернулся, все еще задумчивый и серьезный — но увидел меня, и на его лице расползлась широкая, искренняя, немного неловкая, его родная, гарольдская, такая знакомая мне улыбка. — Ой… Ленка! — он порывисто шагнул ко мне и крепко обнял. — Я так рад тебе! — Я тоже, Гарольд… Ты даже не представляешь как! Я обняла его в ответ. Он стал высоченным, почти как Оберон, и хотя я тоже подросла с последней нашей встречи, теперь макушкой я даже не доставала ему до плеча. Он отстранился и оглядел меня. — А ты выросла! — заметил он. Это был лучший комплимент, который он мог мне сделать. — А то! — гордо подтвердила я. — На восемь сантиметров! — Оно и видно, — улыбнулся Гарольд и потрепал меня по макушке. — Ты еще не обедала? Пойдем, познакомлю тебя со своей семьей, заодно и поедим! Или пойдем в город, я там такие места знаю! Ты не поверишь, что у нас теперь тут за жизнь! У меня окончательно отлегло от сердца. Гарольд, пусть сильно вырос, пусть обзавелся семьей, по-прежнему был моим другом. Все было в порядке.***
Гарольд вел меня по улицам, попутно с воодушевлением рассказывая интересные истории и обращая мое внимание на то или иное здание. Там — трактир, где готовят самую вкусную рыбу, хоть это и не в припортовом квартале, а вон в тот доме живет канцлер, помнишь его? А этот фонтан совсем молодой, буквально на прошлой неделе достроили, и он уже успел полюбиться горожанам. Там — театр приезжих артистов, здесь — отличная кузница, и кузнец хороший человек, деловитый и честный, а рядом дом певицы, чудесный голос которой приезжают послушать издалека. Заметив большой серебристый купол на площади, я поинтересовалась у него, что это такое. Он помрачнел: — Храм Обещания. В нем живут пять принцесс, ждут своих обещанных принцев. Каждое утро смотрятся в зеркала — не появился ли у них седой волос. Мир сразу как-то потускнел. Это дурацкое обещание… — А что, принцев Оберон отыскать не смог? — Его величество, — поправил меня Геральд. — Нет, нигде не найти здесь принцев. Понимаешь, дело в том, что весь известный нам мир — это и есть наше Королевство. У которого всего один король и всего один принц - но он уже женат и, ясное дело, не в счет. Мне стало страшно. — То есть обещание изначально было невыполнимо?! Зачем он так поступил? Он не мог не знать! — Если бы на островах неподалеку жило независимое племя со своим королем, то обещание без труда могло бы быть выполнено. Но на этих островах живут людоеды, у которых королей нет, а вождем становится самый зубастый, съевший остальных соперников. Меня передернуло. — А других путей совсем нет, что ли? — с отчаянием спросила я. Гарольд устало покачал головой. — Есть один, но его величество и слышать о нем не желает. Слушай, давай не сейчас, Ленка? Вот уже мой дом видно! Остаток пути я шла, опустив голову и задумавшись. Но дома у Гарольда мне снова стало радостно. Он познакомил меня со своей женой, полной, тихой и милой женщиной, и с маленьким сынишкой. Озорной, непоседливый, он так и лучился нетерпеливой радостью, которой надо обязательно, вот прямо сейчас, поделиться со всеми, а то лопнешь. Димка и Петька тоже порой такими бывали, но у них не настолько сильно это было видно. — А как тебя зовут? — обратилась я к малышу, улыбнувшись. Я заметила, что при этих словах Гарольд покраснел и отвернулся. — Елен! — важно ответил мальчик. — Гарольд! — воскликнула я, ожидая объяснений. — Ну что? — смущенно отозвался тот. — Я скучал по тебе. — Ой, Гарольд, — протянула я, — Это же женское имя! — А кто сказал? — вскинулся тот. Я улыбнулась. Все было так чудесно, как я даже и не надеялась. Я-то думала, про меня забыли, ушла — ну и ладно, ну и прощайте. А оказалось — помнят. Сына даже в мою честь вот назвали. И так тепло стало…***
С Обероном мы встретились только на следующее утро. Он привел меня на самую высокую башню замка, и мы стояли, облокотившись о парапет и глядя сверху на Королевство. Соленый морской ветер беззлобно набрасывался на нас и трепал волосы, горячие солнечные лучи чувстовались на теле даже сквозь рубашку. Меньше всего мне хотелось прерывать этот счастливый момент, пусть бы он длился и длился. Но я промолчу сейчас, а потом что? Что ж, Оберону — погибать? Нет уж! — Ваше величество, — начала я вежливо, но твердо. — Вы же не нашли еще ни одного принца. Почему вы не снарядите экспедицию для поисков? Он поскучнел. — Понимаешь, Лена, я не могу сейчас покинуть Королевство. Я нужен здесь более всего. Королевство еще молодое, за ним нужно следить, направлять. И следующего короля готовить. Я похолодела. Так вот как он все решил, да? Даже не стараться выполнить свое обещание, подготовить наследника и умереть? — Королевство — это вы, — упрямо возразила я. — Вы хоть представляете, насколько вы нужны здесь живым? Каково будет без вас людям? — Лена, новый король справится не хуже меня. Мое дело — оставить ему достойное наследство, Королевство, стремящееся к развитию и процветанию. — Ну если вы не можете, то давайте пойду я! Я отыщу этих принцев! Оберон строго возразил: — Я не позволю тебе это делать, Лена. Это действительно опасно. — Но вы же позвали меня в опасное путешествие, когда Королевство отправлялось в дорогу! — Тогда было другое дело, — он смотрел прямо на меня, холодно и непреклонно. — От этого зависела судьба всего Королевства, а сейчас на кону только моя жизнь. И, — он возвысил голос, — Я никому не позволю рисковать собой ради меня! — Вы клялись! — закричала я. — Клялись, что позовете меня на помощь, когда ваша жизнь будет в опасности! От злости у меня на глаза наворачивались слезы. Только бы не разреветься сейчас! — А насчет этой клятвы: ты должна вернуть мне ее обратно. Освободи меня от нее. Я не допущу, чтобы ты была в опасности из-за меня! — Я не верну обратно вашу клятву! — срывающимся голосом выкрикнула я. Это было то немногое, что я еще могла оставить за собой последним словом, словом наперекор. — И вообще! Как вы можете так поступать! Как это глупо, как бессмысленно! Это же просто самоубийство! Оберон сделал паузу. — Лена, — медленно и раздельно сказал он. — Тебе пора возвращаться домой.***
Я стояла на школьном дворе, вернувшись в тот же миг, откуда и уходила. Серело низкое небо, шумели голоса учеников, все было как обычно. Только меня вышвырнули из Королевства. И кто вышвырнул! Сам Оберон! Я рухнула на скамейку и разрыдалась. Домой я возвращалась неохотно, едва передвигая ноги. Я была совсем разбита. Лучше бы я совсем не возвращалась в Королевство, чем покидать его вот так! Уже навалились сумерки, и на опустевшей улице виднелись какие-то тени, следующие чуть в отдалении от меня. Может, случайно, а может, и с умыслом. Ну и пусть бы это оказались грабители! Пусть убьют, ограбят, так будет лучше! Лучше, чем помнить, как смотрел Оберон, выкидывая меня из Королевства. Что угодно лучше, чем это! Впереди под фонарем стояла еще одна тень. Я даже не взглянула и собиралась пройти мимо, как этот человек шагнул вперед и заслонил мне дорогу. Я подняла голову — это был Оберон. Его лицо было в тени, и я не могла его разглядеть. Я просто стояла перед ним, не зная, что сказать. Он тоже молчал. Я осознала, что пока в моем мире прошло всего несколько часов, у него — несколько дней. Вероятно, за это время он успел поразмышлять и что-то решить. — Лена, — мягко сказал Оберон. — Принцессам еще нет и двадцати пяти. До первого их седого волоска достаточно времени. Я еще успею что-нибудь придумать. Давай вернемся в Королевство, и давай не будем об этом говорить. Я молчала. Ясно было, что ничего он не придумает, так и будет сидеть сложа руки, сам не отправляясь на поиски и не разрешая другим. Оберон продолжал: — Не хотелось бы, чтобы мы так и расстались. И ты ведь так и не увидела как следует наше Королевство, какое оно сейчас. Пойдем. И я снова расплакалась.***
— Гарольд, — позвала я. — Ты говорил, что знаешь еще какой-то путь, чтобы найти принцев? Мы сидели в его кабинете. Он — за столом, на резном стуле с высокой спинкой, я — в удобном и мягком кресле. За окном разливался тихий вечер, над морем догорал оранжевый закат. Прошло уже несколько часов, как я вернулась в Королевство. — Не совсем, — отозвался он. — Знают чернокнижники в Умбре. Его величество ездил туда, но вернулся сильно помрачневшим и, кажется, отверг этот вариант. Он говорил об этом очень скупо, и я пытался разузнать все сам, но я не мог отлучаться надолго из города. Все, что я узнал — есть мир, вроде царства мертвых, но все же не совсем, и очень опасный. Он за Ведьминой Печатью. Открыть ее могут немногие, этим знанием обладают только те самые чернокнижники. Ну и его величество. Но он-то точно не откроет. А там, говорят, постоянно воюющие царства. А где царства, там и принцы. — Умбра, значит, — повторила я. — Ясно. С самого возвращения в Королевство я все думала, как добыть этих пятерых принцев. И что раз больше некому, то делать это придется мне. Да и не то что бы придется, никто меня не заставляет — наоборот, настойчиво отговаривают. Но нельзя же позволить Оберону так по-глупому умереть! — Так ты… — Ага, — подтвердила я. — Я не могу просто сидеть и спокойно ждать, пока клятве Оберона не придет срок! — Ленка… Я бы пошел с тобой, но я теперь верховный маг Королевства. На границах неспокойно, постоянно приходится уезжать на подмогу. Если я уеду — никто не сможет помочь там. — Я понимаю. Просто укажи мне путь, — сказала я. Узнав, что Гарольд не может со мной поехать, мне стало немного не по себе, но я постаралась прогнать свои опасения. Смогу и сама справиться. — Для такой дороги нужно подготовиться. У меня есть то, что принадлежит тебе, — он отошел к шкафу в дальней стене кабинета, засунул руку глубоко внутрь (мне показалось, что там белеет что-то, очень напоминающее человеческий скелет, но я решила не уточнять) и вытащил оттуда мой посох. Тот самый, который подарил мне Оберон. Я взяла его в руки. Он так удобно лег в мои ладони — тяжелый, гладкий, прохладный, с сияющим красно-зеленым хрустальным навершием. Мы столь многое прошли с ним вместе… и это помогло мне окончательно решиться. Хотя что решать-то? Ясно, что другого выхода не остается. Гарольд нахмурился. — Но одну я тебя отпустить не могу. Вот что… иди на запад вдоль побережья по белой дороге, через несколько дней будет город, он называется Чистые Ключи. Там живет мой приятель, Уйма — я передам ему письмо через голубиную почту и попрошу тебя сопровождать. Я кивнула. Новый попутчик пока что не сколько радовал меня, сколько настораживал, но отказаться я не могла. Принесли мою одежду, ту, в которой я путешествовала в прошлый раз, и вещи, необходимые для дороги. Одежда была немного маловата (я ж все-таки выросла), но это меня не смущало. Гарольд не отпустил меня, пока не накормил сытным ужином. На небе уже стали зажигаться звезды, когда все приготовления завершились. Мы вышли из кабинета Гарольда и пошли по лабиринту коридоров и лестниц. Перед очередной лестницей Гарольд остановился, прислушался и отпрянул за поворот, утянув меня за собой. — Там Оберон, — прошептал он. Мне стало стыдно. Убегаю, как вор или преступник, даже не попрощалась с Обероном. Хотя правильно, конечно, сделала, он бы по моему лицу сразу понял, в чем дело, и вернул бы обратно в мой мир — на этот раз уже насовсем. Нет, уходить надо не оглядываясь. Мы подождали, пока он пройдет, и сами отправились дальше. После того, как мы миновали многочисленные лестницы, ведущие вниз, Гарольд привел меня к невысокой дверце, искусно замаскированной в стене. Она не была заперта, и за ней я увидела темнеющий лаз, прорытый в земле. Мы спустились вниз. Подземный ход был неудобный, тесный, свисающие сверху корешки цеплялись за волосы, под ногами хлюпали грязные лужицы. Растущие на стенах бледные светящиеся грибы поворачивали шляпки нам вслед. Я была рада, что иду здесь не одна. Вид Гарольда, уверенно шагающего впереди, прибавлял мне уверенности. Не знаю точно, сколько мы шли, но по моим ощущениям — довольно долго, не меньше часа. Наконец путь повел вверх, к большому камню в потолке. Гарольд дважды стукнул по камню, и тот неспешно поднялся на короткие ножки и отошел в сторону, открывая нам путь на поверхность. Гарольд вылез первым и помог выбраться мне. Отряхнув с коленей земляную грязь, я распрямилась и огляделась. Мы стояли на опушке леса. Рядом переливался серебристым светом в лунных лучах Ланс, шумели деревья. — Ленка, ты… — выдохнул Гарольд. Он обнял меня и крепко прижал к себе. — Удачи, в общем! — Спасибо… — прошептала я в ответ. — Вот увидишь, я вернусь с победой! С принцами, то бишь. Гарольд указал мне дорогу, по которой надо было идти. Отойдя на несколько десятков шагов, я обернулась. Гарольд стоял и смотрел мне вслед. Я вскинула руку в прощальном жесте, он помахал мне в ответ. Я улыбнулась и уже без промедления двинулась вперед. Хотя в небе висел месяц, но его света было недостаточно, чтобы видеть путь. Я посмотрела ночным зрением. Расплывчатые сероватые сумерки сменились четкими плоскими фигурами без теней. Я вспомнила, как Оберон учил меня этому: «Представь, что у тебя во лбу горит большой прожектор, как у электрички…» Так давно это было! — Что бы ни случилось, ваше величество, а я обязательно найду и приведу этих пятерых принцев, никуда они от меня не денутся, голубчики. Если надо, силой приволоку, лишь бы освободить вас наконец от этого глупого обещания. Что бы ни случилось! — уверенно сказала я вслух. На небе, видневшемся в просветах древесных крон, ясно светились звезды. Ночные птицы мелодично и протяжно перекликались в темноте; ветер ласково нашептывал что-то листьям. Я отправлялась в новое путешествие — а как мне иначе, я ведь маг дороги. Тревога осталась позади, вместо нее я чувствовала звенящую радость и предвкушение приключений, которых, как я чувствовала, недолго придется ждать. Идти было легко.