Как находят потеряшек

Всё закончилось. Всё прошло так быстро, словно и не было дождливых вечеров в утопающей в полумраке комнатушке-студии, аккуратных объятий и солёного попкорна перед дурацкими мелодрамами, которые так нравились ей. Инга нечасто, а может и никогда не сосредотачивалась на сюжете или переживаниях актеров, которые и сыграть то нормально не могли, без всяких театральных вздохов, всхлипов и излишнего драматизма. Инга смотрела лишь на сосредоточенное выражение лица, нахмуренные брови и карие глаза с глубоким цветом самого крепкого кофе. — Чучундра, отвернись, — ухоженная мягкая ладонь без труда повернула голову Инги в другую сторону, вызывая только лишь насмешку — тебе телевизор не смотрится? — Как я могу, когда тут такая красота сидит, — Ира саркастично выгнула бровь, отворачиваясь от экрана, выражая всё то, что она думает об этом комментарии, но в итоге сдаётся, улыбаясь легко толкает и приходится опираться рукой на пол, чтобы не распластаться на ковре. Чёрный диван позади обе без сомнения проигнорировали, ведь на полу удобнее и ближе к телевизору. — Ир, мне скучно, как вообще можно это долго смотреть, — Инга наклоняется вперёд, опираясь руками на чужое плечо и положив подбородок, внимательно заглядывая в глаза. От её ещё сырых после ванны волос ненавязчиво и приятно пахло незнакомыми травами. Девушка пыталась вспомнить где же у них в душе стоит шампунь с подобным запахом. — А, так ты согласилась смотреть его, но изначально это делать не собиралась? — Ира выглядела расслаблено, простовато, по-домашнему. На неё можно было смотреть вечно, как из грубой и высокомерной в обществе она становилась уютной и хрупкой в стенах собственного дома. И пусть все вспоминают её как злобную суку, придирчиво смотрят, завидуют, считают бездушной — Инга схватит за горло смельчака, опустит его самомнение, оставит грубое напоминание каждому, кто не поймёт с первого раза, вспоминая лёгкость и мимолётность нежных касаний, усталость темнеющих глаз и хрупкость угловатых плеч в убаюкивающих объятиях.  — Всё с тобой ясно, — Ира смотрит в лукавые туманные глаза, а Инга притягивает её ближе, чтобы меньше свободного места между ними, чтобы убрать копну волос цвета топлёного шоколада, отвести в сторону и уткнуться, словно кот, куда-то в затылок, чувствуя костяшки пальцев на своей щеке. — Хочешь, что-нибудь другое глянем? — Ира аккуратно сталкивается лбами, переместив ладонь на шею. Инга отрицательно качает головой, довольно улыбаясь. Вот он — покой, дающий надежду, что дальше — лучше. Дальше ленивые прогулки в парке в хорошую погоду, свежие пирожные на рабочем ирином столе, которые ей понравились в новой пекарне, беглые поцелуи по утрам и горячие тосты. Но жизнь, словно шальной ребёнок, пробегая мимо их дома задела дорогую хрупкую вазу идиллии, попросила Ингу склеить мелкие осколки и умчалась дальше, не заботясь о том, насколько ценную вещь сейчас испортила. Никто не дал возможности починить, кинцуги заделать трещины, отнести к лучшему реставратору. Сказали выкинуть и забыть, словно это так легко. Ира больше не смотрит с безмятежным спокойствием, не шутит свои невинные шутки, а ранее «Чучундра», продетое тонкими бархатистыми нитями мягкости, теперь звучит как брошенная красная тряпка, едва ли не оскорбление и сил больше нет искать причины, ведь и так всё ясно. Бессмысленно игнорировать раздражённо-довольные взгляды при встречах Иры с тем напыщенным мужчиной в гладко выглаженном костюме, пропущенные звонки и отменённые в последнюю минуту встречи. Инга не чувствует себя дома, она чувствует себя «в гостях», бессовестно занимающей чью-то кровать, пока сама хозяйка старательно избегает этих стен, возвращается очень поздно, а может и вообще остаётся в офисе, найдя тонкий плед и сложившись на одном из кресел. — Ты меня избегаешь? — Инга спрашивает напрямую, выловив Иру в автосалоне, пока та, повесив пиджак на предплечье, спешила вон. Она просто устала от беготни, потерянного времени и разочарований. Хочется услышать искреннее «Нет, что ты, мы всё ещё вместе и я всё ещё тебя ценю», хочется спрятать от окружающих людей, забрать обратно, отправиться в Нью-Йорк, дальше, хоть в Токио, лишь бы вернуть себе, лишь бы не отпускать, но здравая сторона шепчет, что всё потеряно, отобрано, безжалостно разбито. — Чучундра, что ты несёшь, работы много, — отвечает раздражённо Ира, сложив руки на груди, поглядывает на часы, повешенные над входом и тяжело на Ингу, возмущённая появлением невовремя последней. А от лжи уже хочется бить вещи, стены, громко кричать, но девушка лишь ухмыляется, отрешённо глядит на того самого Илью, стоящего за огромными окнами у такси, и думает как же всё достало. — Тебе трудно сказать мне правду? — тёмные глаза вспыхивают на секунду промелькнувшей яркой эмоцией и тут же возвращают былую холодность. Раньше Ира так смотрела только на чужих, теперь же этой сомнительной чести удостоилась Инга. — Какую правду, Чучундра? Что ты там уже придумала? — Она уходит в сторону, чтобы наконец пройти к выходу, но светловолосая девушка её останавливает, выставив руку. — Ты уже какой раз игнорируешь звонки. И прогулки обещаешь. Я не вижу, а что там твои сёстры говорили? Директор, захотела — пошла? Ну, ну, — Инга мотает головой, пропускает наконец Иру и понимает, что если человек захочет, то время обязательно найдёт, а фигура за окном прямо говорит, куда уходит это время. — Перестань, у тебя паранойя, а я очень занята. Давай дома поговорим, — одна и та же фраза из раза в раз, но всегда рабочая. Модельной походкой Ира уходит за двери, оставляя после себя лишь эфемерный запах духов и садится вместе с Ильёй в такси. Снова убежала. — Инга, ты чего тут? — Позади, так что приходится обернуться, словно из ниоткуда появляется Лена. У той едва ли не каждый день новая одежда и приятный макияж, остаётся лишь удивляться как по утрам на это у неё хватает сил. Она, с кофе в руках и в розовом платье, выглядит так, что кажется случайно в этот автосалон зашла. Пока каждый куда-то несётся у Лены долгий перерыв, островок видимого спокойствия среди суеты. Но Инга помнит, что на самом деле это лишь иллюзия, что в любой момент у девушки может оказаться дурацкий план или нарисоваться проблема, стоит лишь стоять с открытым ртом и думать куда же её несёт. — К Ире заходила, — Инга запускает руку в волосы на затылке и лукаво улыбается, смотря внимательными серыми глазами так, что заставляет невольно напрячься. Но только не идиотов без тормозов. — Ха, да она уже точно на свою свиданку свалила, — Лена махает рукой, отходя к столику, и девушке ничего не остаётся, кроме как следовать за ней. Может чужой длинный язык наконец вскроет карты. — Свиданку? — Инга чувствует себя не в своей тарелке, в чёрной куртке становится жарко так, что приходится снять и повесить на спинку стула, оставаясь в одной толстовке с логотипом любимой рок-группы. — Она тебе не рассказывала? Странно, вы ведь вместе живёте, как я помню. У нас тут каждый видит как она с этим мужиком куда-то укатывает изредка. Сама не признаётся, но он точно запал, — Лена греет руки о тёплую кружку и резко выдаёт — ой, так я ж тебе кофе не предложила. Будешь? — Как в прошлый раз? — Инга иронично выгибает бровь и блондинка смущается, краснеет, мотает головой. — Да ты не подумай, я не из этих, там просто парень, а, ну, я, вот… — Лена скрепила руки в замок, снова распустила и заново схватилась — кароче, парня больше нет. — Умер что ли? — Инга забирает забытый стакан с кофе и отпивает, надеясь, что теперь уж точно нормальный. Странного привкуса нет, но и у того тоже не было. — Нет же… — блондинка обидчиво дует губы, недовольно отворачивается — придурок он просто. Хэй, это мой кофе. — Ага, спасибо, нормальный, правда в турке получше будет, — девушка насмешливо салютует бессовестно отобранным стаканом — всё равно мой кофе уже потерян в диалоге. Так что там с парнем? — Да ну тебя, — Лена отклоняется на спинку стула, чуть спускаясь, и вздыхает — я то думала я ему нравлюсь. А он меня на какую-то дуру променял. И друзья у него придурки. Всё угарали как ненормальные, хорошо старухой не обозвали. — А им сколько? — Инга хмурится, отпивая из кружки. — Студенты, — Лена пожимает плечами, а девушка напротив давится напитком, откашливаясь — ты чего? — А тебя, кхм, на студентов чего потянуло? У них там явно своя атмосфера, — Инга многозначительно закатывает глаза. — Ну он же такой милый был, — Лена эмоционально разводит руками, утыкается лбом в стол, водит пальцем с изящным маникюром, подходящим к платью, по поверхности и глухо повторяет — был. — Да забей ты на него, найдешь ещё кого-нибудь нормального, — и хочется сказать себе тоже самое, поверить в такие простые слова, но запах трав остался в памяти, просит подождать, спросить ещё раз. — Ага, все так говорят. Только где найти то, нормального этого, — Лена раздражённо пожимает плечами — хрен найдёшь. Блондинка не стесняется выражать эмоции, ярко жестикулирует, вздыхает и старается взять от жизни всё что может. Понятно, почему её тянет к студентам — весь внешний вид говорит о том, что не настал ещё тот период в её жизни, когда хочется только кресле-качалку, устоявшуюся работу и ленивой тишины. Этой девушке нужны эмоции, нужны приключения «чтобы было что вспомнить», бессонные ночи и прогулки при свете огней на Дыбенко, шумные компании и необычные посиделки у костра. — Тогда ищи не среди парней, ты вроде начинала — Инга усмехается, отставляет пустую кружку в сторону и встаёт, захватывая куртку. Сегодня жарко, придётся без неё — бывай. Спасибо за кофе. — Ты уже это говорила, — Лена смотрит задумчиво вслед, оправляет платье и отвлекается на подошедшую к ней женщину. ~ Следующая встреча проходит весьма неожиданно. Кто-то бы назвал это судьбой, а кто-то посмеялся, но итог один. Инга в судьбу не особо верила. По вечерам сады Саратова утопают в лучах заката, солнце изредко скрывается за облаками и деревья убаюкивают тихим шелестом листвы. Телефон давным давно выключен и валяется где-то в многочисленных карманах любимой куртки. Кирпичные дорожки мягко освещаются теплым светом и на скамейке, в тени первого попавшегося клёна так забыто уютно, как уже не было давно. Саратов не манит своими улицами, не восторгает достопримечательностями и одиночество пожирает изнутри, перебирает паучьими лапами, шипит и скалится, всё не успокоится, напоминает о провалах, ошибках и потерях. Хочется обратно, туда, где был дом, но что-то держит, словно на привязи голодную и злую собаку. Там, где был дом пусто и темно, больше не горит экран с глупыми мелодрамами, не раскрыты шторы, пропускающие солнечный свет и в коридоре занят лишь один крючок. А теперь и вовсе ни один. — Инга? — Удивлённый голос звучит со стороны. Лена в этот раз в тонком тёмно-зелёном платье и простых белых туфлях, как всегда с уложенными кудрявыми волосами и более навязчивой косметикой. Выглядит так по-летнему и просто, а вокруг уже давным давно прохладно. — Тебе разве в них удобно? — Инга кивает на ноги, уж больно узкой и непрактичной казалась чужая обувь. — Если честно, то нет, — Лена садится на скамейку рядом, снимает с облегчением туфли и отклоняется на спинку — фууух, ну и денёк. — Где в этот раз шаталась? — Инга против воли улыбается и всё равно наблюдает за выражением лица напротив. — В ресторане, — звучало хвастливо, но нисколько не довольно. — Что, ищешь «нормального»? — Девушка расслабляется, снимает куртку и, решив, что в таких платьях, как у собеседницы, под вечер уже не погуляешь, накидывает её на плечи блондинке. — Спасибо, и правда дубак, — Лена искреннее улыбается, словно ребёнок болтает голыми ногами и быстро сменив интонацию на обиженную отвечает — да ну к черту. Все мужики — козлы. И Инге смешно. Сначала правда пытается сдержаться, но не выходит, и в итоге смеётся просто и открыто. Как же всё может быть просто. Как не хочется вспоминать, к чему вскоре вернёшься. — Инга, у тебя парень есть? — Застенчиво спрашивает Лена, нисколько не обидевшись. И при всём желании невозможно дать ей тридцать лет. Это клубок наивности и глупой доброты, как будто только начала узнавать мир, а не прожила уже добрую половину своей жизни. Инга задумывается на секунду как подать то, что у неё есть. Сказать правду, дав возможность растрепать всему и вся? Солгать? Обобщить? Заминка становится настолько явной, что Лена уже не понимает, что не так спросила и нужно бы дать ей хоть какую-то пищу для размышлений, но Инга просто внимательно смотрит за реакцией. — Лаадно, наверное я зря спросила? — Блондинка пожимает плечами, стараясь сбросить напряжение и всё ещё находится в небольшом ступоре. — Девушка, милой была, — Инга широко улыбается, нисколько не смутившись и даже не зная зачем это говорит — была. — О, — только и может выдать Лена, удивлённо хлопая глазами. Отворачивается, дабы переварить, но вдруг, вздрагивает, резко повернувшись и Инга даже не успевает ничего понять, чтобы отреагировать — подожди, это получается ты и… Ира… ну… — Ну типа, — кивает девушка, разводя руками, а блондинка машинально открывает рот, чтобы что-то сказать, но не может выдать ничего связанного, глядя широко распахнутыми глазами. Инга ожидала чего угодно — громких возгласов, грубости, отвращения или мгновенного ухода, но всё вокруг напряжённо затихло, Лена села поудобнее, задумчиво смотря на свои ноги и хмурилась. — Это ты потому домой не идёшь? — Блондинка спросила с явным сомнением, даже виной — Она тебя что, выкинула? — Что? Неет, — Инга бы засмеялась, если бы это не звучало с происходящими вокруг событиями как правда — просто… Она меня избегает. Не хочу туда, потому что она сразу же или уйдёт куда-то или засядет в дальнем углу, попробуй сунься. Лена понимающе кивает и снова замолкает. Уже темнеет, тени деревьев становятся насыщеннее и температура ниже. — Слушай, тебе бы д… — Знаешь, от меня тут Оля недавно съехала, к Игорю. Квартира большая, по ночам так вообще жутко одной. Так что, ну… Если к Ире не хочешь, можешь сегодня у меня переночевать, — Лена зарывается в куртку посильнее, пытаясь согреться и скрыть выражение лица одновременно, а Инга не может ничего сказать. Хотелось бы сказать уверенное «нет», довести девушку до её дома, чтобы та не переживала по пути, и пойти «к себе», которого уже давно нет. Можно было бы съехать в отель, можно было бы поискать квартиру в аренду, но так не хочется снова сидеть в одиноком полумраке комнаты, отправляя сообщения, казалось бы, близкому человеку, который больше не хочет тебе отвечать. Инга придирчиво смотрит на Лену, пронзительно, выхватывая каждый жест, каждую деталь. — Ну, только без… всего этого… — блондинка неопределенно мотает пальцем круги в воздухе и девушке снова хочется забыть о всех проблемах и смеяться.