forget me not

      Павильон носил ужасно затянутое название «Оранжерея земной декоративной флоры», и тот факт, что этой постройке одной из немногих в районе удалось уцелеть в недавнем нападении «Цербера» на Цитадель вызывал у Гарруса странную смесь недоумения с уважением. Судя по информативной табличке у входа и комментариям вездесущей Авины, оранжерея появилась на станции давно, ещё до принятия представителей человечества в Совет — разрешение на постройку вытребовали для себя работники посольства, в те времена ещё непривычные ко всему инопланетному и дико ностальгировавшие по родине. Подобное не являлось в принципе чем-то необычным: представители почти каждой расы, обитающие на станции, стремились привнести в неё хотя бы кусочек чего-нибудь родного и знакомого, так что во многих районах Цитадели можно было найти какой-нибудь азарийский океанариум, стадион для традиционных турианских видов спорта и даже элкорский сад камней в миниатюре.       Какая такая ностальгия обуяла Шепард, большую часть жизни, с её собственных слов, проведшую на кораблях и видевшую пресловутую земную флору в общей сложности три раза, Гаррус не знал, но отказывать любимой женщине в походе в оранжерею, на который она пожелала потратить редкий в нынешнее время выходной, смысла не видел. Растения у него большого интереса не вызывали, так что он молча ходил рядом и изредка кивал в такт туманным объяснениям Натали, большую часть, однако, пропуская мимо ушей.       Вместо этого он по старой привычке присматривался к прочим немногочисленным посетителям, выискивая и запоминая приметные детали. В основном это были скучающие по родине земляне, несколько азари — спутницы людей или просто поклонницы инопланетной культуры, да парочка любопытных до всего саларианцев. Ничего опасного в них, казалось, не было — Гаррус уже начинал подозревать себя в параноидальных склонностях, слишком уж привык ждать подвоха с любой стороны.       — ...Не забывай меня, — вдруг услышал он и даже вздрогнул от неожиданности.       — Я и не забыл, — виновато отозвался Гаррус, поворачиваясь к Шепард, замеревшей у очередной клумбы. — Я очень даже внимательно тебя слушаю... — неубедительно соврал он, пытаясь отвлечь от себя подозрения в игнорировании и невнимательности.       — Ага, я заметила, — фыркнула Натали, скептично прищурившись. — Но вообще-то это цветок так называется. «Не-забывай-меня».       — Вы все цветы что ли такими длинными неоднозначными формулировками называете? — в замешательстве поинтересовался Гаррус, пытаясь разглядеть в «обитателях» клумбы нечто особенное, достойное такого названия. Однако угнездившиеся там небольшие травянистые кустики с мелкими голубыми цветочками выглядели как-то совсем невзрачно.       — Опять переводчик лагает, — вздохнула Шепард, тоже устремив взгляд на цветы. — У нас говорят, что они символизируют память. И дарят их кому-то, когда хочется, чтобы он запомнил тебя навсегда.       На какое-то время оба замолчали. Гаррус поднял взгляд — стены и купол павильона были прозрачными, но звуконепроницаемыми, и за ними в абсолютной тишине на Цитадели бурлила жизнь: сновали туда-сюда аэрокары, ремонтные роботы вовсю трудились над реставрацией пострадавших построек, а по уже отремонтированным галереям и мостикам текла пёстрая речка всевозможных прохожих. Здесь же, внутри, всё словно застыло, как объёмная голокартинка. Из динамиков звучала какая-то мягкая ненавязчивая музыка, посетители тихонько переговаривались, а в воздухе стоял густой, сладкий, непривычный запах земных цветов.       Как будто там, снаружи, вовсе не существовало станции-мегаполиса с огромной кучей жителей и не менее огромной кучей проблем.       Как будто прямо сейчас в галактике не шла война.       — Нравятся они мне, — заявила Шепард, продолжая рассматривать нечто ей одной интересное в невзрачных кустах. — Голубые с зелёным. Красивые.       — Как Земля? — догадался Гаррус, припоминая фото из экстранета.       — Ага. Вызывают ностальгию даже у меня. Иронично, — усмехнулась Натали. — Знаешь, у нас же принято кораблям давать названия земных городов. Или других… примечательных мест. Так что даже те, кто почти не бывал на Земле, как я, чувствуют… связь? Такая ниточка, которая ведёт нас всех к месту, откуда родом человечество. Интересно, что с ней будет, когда… Если это всё закончится и планета вообще уцелеет? Останутся ли на ней все те города… и цветы?       — Ну, в самом крайнем случае накопаете тут в оранжерее саженцев и засадите заново всю вашу декоративную флору, — постарался уверить её Гаррус как можно оптимистичнее. Получилось не очень: у него самого перед глазами снова, как в кошмарном сне, встал горящий Палавен.       «Видишь то огромное красное пятно? Это место, где я родился...»       Гаррус тряхнул головой, стараясь поскорее выбить из неё деморализующую картинку.       Натали заметила это. Каким-то образом она всегда умудрялась угадывать, о чём он в данный момент думает. И, как обычно, она не сказала ни единого слова, только крепко сжала его руку, а затем и вовсе прижалась к нему всем телом, и Гаррус привычно положил ладонь на её плечо.       И подумал о том, что невзрачные голубые цветы на самом деле полностью оправдали своё странное название — ему, ничего общего никогда не имевшему с Землёй, они теперь тоже будут неизбежно о чём-то напоминать.       Точнее, о ком-то.