Лёша

Леша бьет по почкам, Марк улыбается. - Опять промахнулся, мудак. - Заткнись. Во второй раз Леша не промахивается. Марк сгибается пополам и прижимает забинтованные руки к животу. Молчит - стонать от боли он разучился давно. Третий удар приходится по ребрам, четвертый - в челюсть. В глазах мутнеет, в ушах звенит хриплый полусумасшедший Лешин смех. Марк залипает на его сбитые, побелевшие от напряжения костяшки, на горящие зеленые глаза и открытую шею. Голова откинута, смех улетает в небеса навстречу свинцовым тучам. Красивый и опасный ангел-возмездия - и Марк болезненно и изломанно его любит. Пятый - ногой под коленку. Марк падает, больно ударяясь бедром о влажный асфальт. И, подавив первый инстинктивный порыв сжаться и притянуть колени к груди, ладонями укрывая беззащитную кудлатую голову, вытягивает ноги и раскидывает руки в стороны, как Иисус-искупитель. - Господи, да святится имя Твоё, - голос звучит расслабленно и свободно, почти церковный напев. Леша замахивается и пинает его в бок - боль простреливает сквозь все тело, руки судорожно сжимаются в кулаки. Но в голове - блаженная пустота. В голове - портативный рай с воздушно зефирными облаками и пухлыми улыбчивыми ангелочками. Боль, очищающая и мажорно звенящая, - вот все, что имеет сейчас значение. Марк заставляет тело расслабиться. Леша садится на его бедра сверху и бьет кулаками по лицу - Марк перестает считать удары после десятого. Сквозь кроваво-красное марево, пеленающее взгляд, он видит безумную улыбку, растянувшую Лешины карминово-красные губы, видит блеклые и широко раскрытые глаза, наполненные счастьем. Кровь, солоноватая и пряная, собирается в разбитом рту и скатывается тонкой струйкой по горлу. Кровь отдает горечью церковного кагора. Боль стучит в голове колокольным звоном. Марк теряется во времени и пространстве. Он далеко и давно уже не здесь. Он в черноте ада и на райском лугу одновременно. Сознание расщепляется. Когда все заканчивается - Леша, усталый, со светлой, блаженной улыбкой на ангельском лице, дышит тяжело, с присвистом, и смотрит, кажется, в самую душу - грешную, черную душу. Марк сквозь полузакрытые набухшие веки ловит его скользящий мутный взгляд, цепляется за него уплывающим сознанием из последних сил. Мир шатается и вертится, дрожит горячей дымкой в глазах. Марк влюблен и счастлив. Он медленно переводит взгляд от просветленного Лешиного лица на затянутое тяжелыми дождевыми тучами небо и видит солнце, видит свет и бескрайнюю голубизну. Так выглядит искупление. Мать любит ставить его на колени у Распятия в темном углу гостиной и слушать тихий шепот его молитв. Молитва о прощении - Господь всемогущий, вручаю Тебе свое тело и душу, пусть все мои движения будут управляемы Тобой. Молитва о покаянии в жизненных грехах - прегрешения мои милосердием Твоим прости. Молитва об отпущении грехов - Господи, помилуй. Спина ноет, мышцы ног затекают - жгучая боль пульсирует между ступней и голенью поврежденной в прошлой драке ноги. Молитвы звучат лживо - Марк давно уже не верит ни в единое произносимое им ровным шепотом слово, он знает, как звучит настоящее искупление - бульканьем крови и треском костей, но мать довольна, мать впадает в медитативный транс - наверное, летает в облаках и целует Иисусу ноги, Марк не уверен. В чем он уверен безоговорочно, так это в том, что если ад и рай и существуют, то она будет вечно варится в кастрюле с кипящей водкой. Пока изо рта механически вылетают пустые слова молитв, а глаза привычно обмыливают взглядом Распятие, каждые трещинка и пятнышко которого отпечатаны - кажется, навечно - на внутренней стороне век, Марк думает о Леше. Думает, о красивых фиолетово-желтых синяках на груди и скулах, о лопнувших губах и черных фингалах под глазами - свидетельствах того, что Леша реален. Ребра трещат в груди шипящим звуком его имени, кровь отдает на вкус солью его пота, его лицо - ангельски спокойное и улыбчивое - на внутренней стороне век соседствует с Распятием. Мать считает, что он - Дьявол, посланный её сыну в наказание за бесконечные прегрешения, мать лишь хмыкает и пьяно смеётся при виде новых синяков и ссадин на лице Марка, матери, в целом, глубоко наплевать на то, чем он занимается вне вечерних молитвенных сессий. Мать не знает, что Леша - ангел, посланный Марку во спасение. Они совсем не разговаривают вне драк, не смотрят друг на друга в серых школьных коридорах и пыльных классах и всячески избегают любого возможного контакта - на физру переодеваются по очереди: Леша в первой половине перемены, Марк во второй, и никогда - никогда - не играют в одной команде. Если уж какой-то тупоголовый дурак-одноклассник сталкивает их на одной половине поля, то Марк уходит из зала под аккомпанемент ругательств физрука. Они так старательно делают вид, что незнакомы, что их палят даже самые не заинтересованные в сплетнях ботаники: по школе ползут мерзкие слухи, девочки-вороны перемывают им кости, фанклуб Леши, состоящий преимущественно из восторженных восьмиклассниц, исписывает неизменную последнюю парту у окна - парту Марка - мелочными оскорблениями. Но никто из них, грешных мирян, даже не догадывается, что Леша - ангел, посланный Марку во спасение. Леша красивый: у него острые скулы и большой лоб, на котором мило кудрявятся непослушные пряди чернильных волос, трогательные ключицы, выглядывающие из растянутого ворота вечно черной футболки, широкие плечи и тонкие - состоящие, кажется, из сплошных узлов мышц - руки. Лешу неизменно заваливают валентинками на четырнадцатое февраля и ловят в темных уголках запутанных школьных коридоров, чтобы признаться в любви. Красные сердечки и розовые открытки он сминает в широких ладонях и выбрасывает, не читая, а тех, кто вываливает на него свои нелепые признания, жестко отшивает самыми грубыми словами, потому что у Леши есть девушка и он её любит. Её зовут Яна: она феминистка, отличница и староста класса. Она не пропускает ни одного баскетбольного матча, в котором играет Лешина команда, она обрабатывает спиртом его содранные в многочисленных драках костяшки и целует под скулу в коридорных тупиках. Марку нравится Яна: она спокойная и улыбчивая, она здоровается с ним каждое утро, когда он не прогуливает школу, и прикрывает перед классруком - по доброте душевной, когда прогуливает. Да, Марку нравится Яна: она любит Лешу, она всего несколькими тихими словами способна успокоить бушующий океан, разверзнувшийся в его душе после смерти матери, она знает все его выбоины и трещинки и умело заполняет их собой и своей светлой любовью. Но чего Яна не знает, так это того, что Леша - ангел, посланный Марку во спасение. Леша Марка ненавидит. Леша хочет его уничтожить, избить до полусмерти и найти успокоение в его страданиях и его боли, но каждый раз, оставляя на битом асфальте хрипящее и булькающее кровью тело, он не может успокоиться д-о-с-т-а-т-о-ч-н-о. Всего этого никогда не будет достаточно, потому что мать уже полгода лежит в сырой земле, а Марк все еще жив и все еще виноват в ее смерти. И, вбивая кулаки в нелепое, по-детски пухлое лицо, Леша даже не догадывается, что он - ангел, посланный Марку во спасение. Марк ловит его у старой, крошащейся панельки, которую Леша зовет домом, а Марк - церковью, и кивает головой в сторону гаражей в немом приглашении на очередную исповедь. Синяки после последней еще не сошли с лица Марка, и оно зеленится в свете уличных фонарей. На губах Леши расцветает безумная предвкушающая улыбка, когда они бредут плечом к плечу в гаражных тупик - Марк внезапно для самого себя в мыслях зовет его гробом. Первый - привычный - в грудь. Второй - в челюсть. Третий - под колено. Марк валится на асфальт, Леша садится сверху. Боль пульсирует в голове, переносица хрустит под ангельскими руками, в ушах - звон колоколов и громкий дьявольский смех. Но вопреки всему этому, Марк не чувствует привычного успокоения. Искупление не снисходит для него с небес, Иисус молчит. Когда Леша устало обмякает на его бедрах, горбит плечи и поднимает голову навстречу прохладному осеннему дождю, Марк ловит плывущим взглядом его искусанные губы, в голове мутным видением возникает лицо Лешиной матери с точно таким же изломом рта - лицо, блаженное и тихое, за потрескавшимся лобовым стеклом старенькой субари. В этих красных губах - губах из настоящего и прошлого - мерещится долгожданное искупление. Марк тянется дрожащей рукой к круглому Лешиному плечу и давит на него из последних сил, и, когда тихое и мирное лицо его личного ангела-спасителя оказывается достаточно близко, вскидывает голову и целует красные губы так, как до этого целовал только материнское распятие. Поцелуй рушит мир вокруг, обваливает свинцовые облака и разверзает землю под звенящим болью Марком. Леша мешкает пару секунд от удивления, и этого Марку хватает для того, чтобы понять, какое на вкус искупление. И через минуту он уже проваливается в пульсирующую болью пропасть небытия от сильного столкновения затылка с асфальтом, и последнее, о чем он успевает подумать: все-таки Леша - ангел, посланный ему во спасение.