Наслаждаясь мгновением

Странное щекочущее волнение поднимается от живота к горлу, комком застревая где-то у корня языка. Коко тяжело говорить, даже дышать выходит через раз. Он до боли стискивает зубы, пытаясь успокоиться, но паника — мерзкое и, без преувеличения, глупое чувство, — даёт о себе знать; гнусно хихикает и оглаживает шею, изливая свой яд ему в уши. Хаджиме чувствует, как мурашки бегут вдоль спины, и гулко сглатывает. Ему не по себе, но он не понимает почему. Мичи замечает его сомнения, поэтому встаёт на цыпочки и целует в щёку. Запрещённый приём, проносится мысль в голове Коко. Запрещённый, ведь нынешняя Такемичи делает это без любви, а просто по старой памяти. Волнение, что тугим узлом оседает в животе, наконец-то приобретая черты. Оно заставляет уставший от переживаний мозг Коконоя думать. И мир, что до этого пестрил звуками, внезапно теряет свою красоту, сосредотачиваясь на Такемичи. Его жене, его второй любви, его музе и напарнике, его… …это не его Мичи, ведь она совершенно не помнит те невзгоды и трудности, что они пережили вместе. Лишь оболочка, которую заняла душа путешественницы во времени. «Когда вернётся моя Такемичи?» — мысль пронзает словно острый нож, плотно застревая в черепной коробке. Коко открывает рот, фокусируя свой взгляд на голубых глазах Такемичи, и наконец-то осознаёт, что мучало его почти всю неделю, тревожным звоном отдаваясь на задворках сознания. А вернётся ли его Мичи вообще? — Я не хочу тебя отпускать, — говорит тихо Коко и прислоняется своим лбом ко лбу жены. — Может, ну это всё в жопу? Коко совершенно не уверен, что, отпустив Мичи в прошлое, жизнь вернётся на круги своя. Ему страшно. Такемичи Ханагаки была его светом, его спасением. Когда он всё больше погружался во тьму своей души, Мичи помогла ему, выведя за руку, как слепого щенка, под лучи солнца. Глупо, нелепо, так, как умела только она. Коко до безумия любил свою жену. Её внутренняя сила, её упёртость вкупе с невероятным желанием жить всегда восхищали его. А наличие серого вещества в голове и вовсе радовало до безумия — что поделать, у него была слабость к умным женщинам. Такемичи была харизматичной, притягательной, такой невообразимо прелестной, что у Коко не было выбора, кроме как отдать ей своё сердце с надеждой на то, что она примет его. И ведь приняла. Последние шесть лет жизни, несмотря на ужасные события, как смерть друзей или выкидыш, были лучшими. Коконой ценил время, что провёл с Такемичи, но… …отпустив её руку, получит ли он свою жену назад? Путешественница Такемичи поднимает руку и мягко проводит пальцами по острой скуле, пытаясь успокоить. Хаджиме перехватывает кисть и целует ладонь. Тепло чужой кожи ощущается невероятно. Коко кажется, что он замёрз до костей, и ничего не сможет отогреть его сейчас, как объятия Мичи. Но, смотря в её невозможные голубые глаза, Коконой сглатывает ком. Если эта Такемичи обнимет его, станет ли ему легче? — Мы должны помочь Инупи, — напоминает о главной мотивации для Мичи. — И побольше веры в меня. Будь я полной дурой, то не удержалась бы на своём посту, как бы вы ни старались. — Я люблю тебя. Слова срываются с губ быстрее, чем Коко осознаёт, что и кому сказал. Ему тошно, но забирать признание назад не хочется. Мичи хлопает понимающе глазами, но слова любви не заставляют её взгляд потеплеть ни на градус. Хаджиме понимает — путешественница не его Такемичи, сколько бы воспоминаний она ни получила и сколько бы дней с ним ни провела. Эта Такемичи не слышала его серенад и не сидела с ним допоздна над документами. Не обрабатывала его раны и не кричала в ухо от радости, что выиграла в казино большую сумму. Не эта Такемичи пекла для Инуи торт на юбилей, и не она училась под его чутким взором водить. Не ей он покупал мороженое и цветы. И не с ней просыпался последние шесть лет по утрам. Это женщина не его жена. Но отпустить её выше сил Коконоя, ведь тело принадлежит его дорогой Такемичи. Сминать её губы в жадном поцелуе до нехватки кислорода приятно и невероятно больно одновременно. Эта Мичи не обхватывает своими руками его шею, не смотрит глаза в глаза и не тянется к нему, в глупой попытке стать ближе. Путешественница во времени целует его без энтузиазма и любви. Просто потому что надо. Коконой нехотя разрывает поцелуй, понимая, что вот-вот заплачет. Кто знает, что на самом деле происходит с той временной веткой, из которой возвращается Такемичи? Продолжает ли существовать его реальность, или эта временная ветка попросту исчезнет, оставшись размытым воспоминанием в голове Ханагаки Такемичи? Сможет ли он увидеть свою жену или, прикрыв глаза, уйдёт в небытие? Страшно. Страшно. Страшно… Коконой сам не замечает, как начинает дрожать. Истерический смех застревает где-то в глотке, из-за чего Хаджиме болезненно щурится и поджимает губы, лишь бы прямо сейчас не сорваться. Горячие слёзы обжигают уголки глаз и это внезапно отрезвляет. Ему сложно понять, что с ним происходит? От чего сердце стучит так, словно сейчас выпрыгнет из груди?.. Хаджиме смотрит в синие омуты, что вскружили ему голову много лет назад, пытаясь найти там ответ. Но видит лишь усталость. Перед ним - героиня, надломленная и опустошённая. Её взгляд такой же, как и тогда, когда умер Инуи. Она натягивала улыбку, шутила и пыталась жить дальше, но никогда не говорила вслух, как ей плохо и мерзко, что во всём винит только себя. Хаджиме помнит, как Такемичи было плохо. То чувство вины довело её до нервного срыва, что был куда страшнее того, который случился после убийства первого человека. Такемичи не молит, она буквально кричит без слов: «Отпусти». Для неё это шанс всё исправить, а для Хаджиме очередная трагедия. И всё же он ослабляет хватку, позволяя её руке выскользнуть. Смирение наконец-то накрывает его прохладной волной. Умирать страшно, но жить дальше без его Мичи ещё страшнее. Коконой правда не знает, что случится, когда Такемичи наконец-то обнимет Хинату — до этого события считанные секунды, — но если мир действительно исчезнет, стоит только Мичи вернуться в прошлое, то он искренне насладится последними мгновениями жизни в этой реальности.