Границы допустимой близости

Старые туфли, некогда жутко дорогие, но ныне исцарапанные, поношенные и вечно пыльные – вот что было первым запомнившимся Доппо об Арисугаве Дайсе. Оно и неудивительно, если ты всегда смотришь себе под ноги и почти не оглядываешься по сторонам. В Шинджуку было много людей вне зависимости от времени суток, это нервировало и раздражало. Утомляло. Доппо старался быть как можно незаметнее, закрыться в своей раковине и игнорировать жизнь, бурлившую вокруг. Неожиданностей и приключений ему хватало и от Хифуми, умевшего навести суету в любой ситуации. Конечно, не туфли произвели когда-то на Доппо первое впечатление. Дайс буквально набросился на него и наорал так, что звон в ушах стоял ещё долго. Взбалмошный, грубый, совсем ещё мальчишка, который клал нечто, что не пристало произносить вслух, на саму суть субординации. Доппо тогда это не столько оскорбило, сколько удивило и покоробило – ведь он никогда не позволял себе игнорировать установленные обществом порядки. Плыть по течению было правильнее всего. Дайс так не считал и уже много раз Доппо об этом напомнил. Картинка ярко отпечаталась в памяти, но со временем размылась до кислотного пятна, до самого факта нелепого происшествия в тот день в Чуоку. А вот туфли – туфли Доппо запомнил. Они медленно и кропотливо вырисовывались на холсте памяти, царапинка за царапинкой, штрих за штрихом. И остались там надолго. На эти туфли он сейчас вновь смотрел, зная, что когда поднимет взгляд, обнаружит зелёную куртку, в карман которой засунута одна рука, копну синих растрёпанных волос с покоцанной расточкой за ухом, точёный профиль и сигарету, зажатую в зубах. Дайс часто встречал его здесь, облокотившись о кирпичную стену, изувеченную стрит-артом – от безобидных и даже красивых цветных картинок до нецензурной брани и всякого рода похабщины. Потом они шли выпить пива и поесть (за счёт Доппо, разумеется), и в какой-то момент всё докатилось до совсем уж непонятной связи. Доппо переживал по этому поводу каждый вечер, каждое утро и иногда по ночам, но всё равно раз за разом наступал на эти грабли по имени Дайс Арисугава. Простая причина заключалась в том, что после сложного дня и дозы алкоголя в компании этого парня получалось странным образом расслабиться, а потом и снять весь скопившийся стресс. Присутствие Дайса в жизни Доппо освежало, хотя их нельзя было назвать даже приятелями. Мотивы его всегда оставались неясными и неозвученными, а беспечность и всяческое отсутствие интереса к окружающей серой действительности казались напускными. Доппо не очень разбирался в людях, но что-то в Дайсе не давало ему покоя, будто в идеально сложенной мозаике выбивался один элемент, который не был заметен, пока не всмотришься повнимательнее, но сбивал общее впечатление от картинки. Вот, например, эти туфли. – Откуда они у тебя? – поинтересовался однажды Доппо, указывая на туфли, небрежно скинутые Дайсом с ног у порога. Дайс немного помолчал, разглядывая потёртую, потрескавшуюся кожу, покрытую грязью, пылью и царапинами. В этот момент Доппо показалось, что он погружён в какие-то воспоминания, вряд ли приятные. Взгляд Дайса потемнел, а лицо на мгновение приобрело чрезвычайно серьёзное выражение. Затем он вдруг беспечно рассмеялся, обнажая кошачьи клыки, и почесал затылок. – Да выиграл как-то раз! Мне тогда круто везло, а соперник не хотел уступать, ну, вот и поставил ботинки. А чё, я отказываться, что ль, буду? Нормальные вроде боты. – И он босиком ушёл?.. – Доппо озадаченно посмотрел на Дайса, протянув ему банку пива, тот кивнул. – Вы, азартные игроки, странные люди. – Хах, ну да, зато вы, офисные планктончики, день ото дня тыкающие в своих компьютерах тупые бессмысленные отчёты, ваще не странные! – Дайс фыркнул и открыл банку, делая несколько жадных глотков. – Уф-ф-ф, хорошо как! Похавать чё-нибудь есть, а? – Да, проходи… Образ мыслей Дайса был для Доппо совсем недосягаем. Что привело его к этой деструктивной пагубной привычке спускать любую мелочь на азартные игры, жертвуя уютом дома, здоровым питанием и комфортным сном? Чем это было лучше офисной рутины? То есть, конечно, работа Доппо была далеко не сахар, и он ненавидел практически все её аспекты, но она позволяла сохранять стабильность и не беспокоиться хотя бы о том, чтобы после завершения тяжёлого трудового дня заниматься ещё какими-то хлопотами. Он мог просто прийти, съесть оставленный Хифуми ужин, принять душ и упасть в кровать, забывшись сном. Дайс же находил это скучным. Ему постоянно нужны были какие-то впечатления и встряски, он отрицал концепт стабильности. Похоже, в череде его переменных постоянными были только члены его дивизиона. И вот такие встречи с Доппо пару раз в месяц по вечерам. Поставив в микроволновку еду, он машинально включил телевизор. Находиться дома в тишине было дискомфортно. Привычка к постоянному шуму на фоне в офисе уже въелась под кожу, а пустота квартиры давила и побуждала закапываться в депрессивных мыслях. Показывали какой-то конкурс классической музыки среди юных пианистов. Дайс со скучающим видом уставился в телевизор, то и дело метая голодный взгляд на таймер микроволновки. Та согрела ужин раньше, чем участник под номером девять закончил исполнять свою композицию. – Что-то знакомое, – пробормотал себе под нос Доппо, ставя тарелку перед Дайсом и усаживаясь напротив него. – Это Бетховен «К Элизе». Её же всё время в музыкальные шкатулки пихают ещё, – Дайс уже вовсю орудовал палочками, уплетая удон, – да и не только в шкатулки… По-моему, не лучший выбор для конкурса, она уже всем приелась несколько десятилетий как. – О… а ты разбираешься в этом, – Доппо удивлённо вскинул брови. – Не то чтобы, – Дайс будто осёкся и слегка помрачнел. – Давай лучше есть! Такие разговоры портят мне аппетит. – Твой аппетит что-то может испортить? Вот уж не думал. – Эй! Если бы у Доппо было больше энергии на мыслительные процессы, он бы обязательно задумался над этой информацией поглубже, но сейчас ему действительно хотелось просто поесть и лечь в любимую кровать. Откровенно говоря, даже на Дайса сил не было, но вряд ли тот обидится. Его накормили и пустили переночевать, уже останется доволен. Это скорее Доппо использовал Дайса, когда ему нужно было отвлечься и расслабиться, выплеснуть скопившийся негатив вместе с грубым сексом. Всё ещё было непонятно, почему такое положение дел устраивало этого парня, и его загадочное «эта сторона тебя увлекательная», брошенное однажды, ничуть не проясняло ситуацию. Доппо и не стремился разобраться, пока затянувшееся нечто устраивало обоих. Еда была непревзойдённая, как и всегда. Закончив с ужином, Доппо запихал посуду в раковину и протяжно зевнул. Хотелось поскорее лечь, даже на душ сил не осталось. Ещё и шея с плечами продолжали неприятно ныть. Нужно было срочно принять горизонтальное положение. Понаблюдав за тем, как Доппо едва не валится с ног, Дайс поднялся с места и отпихнул его от раковины. – Я помою сам. Иди в душ и отдыхать. – Не стоит… – Иди, говорю! Это плата за еду. – Извини… и спасибо, – Доппо понурил голову и неловко потёр заднюю сторону шеи. Дайс точно был гораздо внимательнее, чем хотел казаться. Наверное, его повадки наивного дурачка были ему на руку, чтобы обводить вокруг пальца других игроков, не воспринимающих его всерьёз, но, учитывая, как часто Дайс проигрывал, Доппо сомневался, что это так уж ему помогало. Его не должно было это волновать, в конце концов, они друг другу никто – знакомцы с взаимовыгодной связью – но он не мог не признать, что натура Дайса вызывала у него любопытство. Не только мотивы, которые привели его к такому образу жизни, но и причины, по которым Дайс предпочитал казаться простаком, не видящим дальше собственного носа. Парадокс состоял в том, что часть этой его наивности была самой-таки неподдельной, но всё остальное – лишь успешно разыгрываемой ролью. Но спрашивать его об этом значило влезать в личное, туда у Доппо не было доступа, и вряд ли он когда-нибудь появится. Он не был уверен даже в том, готов ли услышать ответ, если вдруг Дайс решит рассказать о себе. Что было в его прошлом? Чего он хочет от настоящего? И думает ли о будущем? Есть ли в его жизни место планам хотя бы на завтрашний день? И почему вообще Доппо думает о нём, пока стоит под душем? Попахивает уже чем-то сомнительным. Внезапно на него накатил стыд. Чем он вообще занимается? Жизнь Дайса его не касается, и он уж точно не заинтересован в этом парне так, чтобы размышлять о нём в столь щекотливом положении. Быстро вытершись полотенцем и замотав усталое тело в махровый халат, Доппо направился в комнату. Смотреть на Дайса было стыдно, пусть никаких неприличных мыслей на его счёт Доппо и не посещало, но он всё равно чувствовал себя так, словно вторгся на чужую территорию и нарушил какую-то границу. Дайс сидел на полу, вытянув ноги, и ловко тасовал колоду стареньких потёртых карт. У него были красивые жилистые пальцы, на которые не получалось не смотреть. Доппо задумался, как, наверное, здорово будет, если эти сильные руки помнут его затёкшие мышцы, но он бы в жизни не осмелился попросить о подобном. У него не было права даже на то, чтобы помечтать. Бросив полотенце на сушилку, он прошёл к кровати и устало опустился на её край, разминая шею и потирая плечи. Дайс поднял голову, и они встретились взглядами. – Извини, я сегодня слишком устал. Просто лягу спать, ладно? Можешь принять душ и разложить себе футон. – Да, в таком состоянии от тебя никакого заряда адреналина не получишь, – фыркнул Дайс в ответ, запихивая карты в карман куртки, висевшей на спинке стула. – Спина болит? – Н-немного. Не обращай внимания. – Почему? Если есть какой-нибудь согревающий крем, я могу размять? Доппо глупо моргнул. Было три варианта: он уже уснул, пока мечтал о том, как Дайс массирует ему спину, и теперь ему снится желанное продолжение; Дайс умеет читать мысли и знает обо всём, что там Доппо надумал, пока был в душе; это просто совпадение, а Дайс наблюдателен, поэтому заметил. Наиболее реалистичным казался третий вариант, но на всякий случай Доппо незаметно ущипнул себя за ладошку. – Не утруждайся. Не хочу доставлять тебе хлопоты… Громко цокнув языком, Дайс поднялся с места и самостоятельно открыл шкафчик, роясь на полках. Долго искать ему не пришлось – снимающий мышечные боли крем у Доппо всегда был поблизости. Достав изрядно потраченный тюбик, парень вернулся к кровати. – Ложись. Пришлось послушаться. Доппо стянул халат, из-за нахлынувшей неловкости умудрившись в нём запутаться, и лёг на живот. Поясница тут же заныла, и он издал протяжный стон. Хмыкнув, Дайс ловко перекинул ногу через его тело и устроился на чужих бёдрах. Почему он, чёрт возьми, был настолько тяжёлым, если питался как попало и когда придётся? Его руки были почти горячими, а пальцы сильными. И он не церемонился. Дайс просто взял и принялся хорошенько разминать одеревеневшие мышцы, не обращая внимания на вздохи и всхлипы Доппо и крепко вжимая его своим весом в кровать. Подушечки пальцев умело проходились по коже и давили у позвонков, у основания шеи, сминали в области лопаток и ключиц, расправляя плечи и вынуждая выгибаться. Было больно, но это была та самая приятная боль, после которой наступало чувство лёгкости и обновления. Дайс прокатился вдоль позвоночника к пояснице и намазал кремом и её, растирая. Он сжал руками талию, поднялся к рёбрам, Доппо вздрогнул и закусил губу. Прикосновения его рук не только приносили облегчение, но и дарили приятные, чуть щекочущие ощущения. Хотелось в них раствориться, но Доппо мог только позволить себе, наконец, расслабиться и отпустить смущение и боль. Это стоило того, чтобы пойти у него на поводу и согласиться. – Есть хоть что-нибудь, что плохо тебе даётся? – пробурчал Доппо. Многочисленные навыки и познания Дайса в совершенно разных и неожиданных областях уже начинали задевать его и без того хрупкую гордость. Тот рассмеялся и вновь поднялся к области грудной клетки, обводя большими пальцами выпирающие лопатки. – Однообразная работа, распорядок дня, деловые обеды, ношение костюмов и галстуков, времяпрепровождение в компании всяких чопорных придурков. Всё то, что хорошо даётся тебе, разве нет? – Тебе приходилось находиться среди… ч-чопорных придурков? Ай! – Не дёргайся, блин. Ну, было дело, – неохотно признал Дайс. Звучал он так, будто снова ляпнул лишнего и теперь об этом жалел. В очередной раз Доппо подумал, что не стоит трогать эти скелеты в шкафу Дайса, которые он, кажется, тщательно оберегал. У Доппо не было ответов ни на один из вопросов, что неизменно всплывали в голове каждый раз, когда приходилось иметь с ним дело. Да, ему было любопытно, но он понимал, что попытка зайти на территорию Дайса чуть глубже, приблизиться к разгадке ещё на один шаг может лишь ещё сильнее отдалить их друг от друга. И какой бы странной и непонятной ни была эта связь, сформировавшаяся между ними, как бы Доппо себя ни корил за то, что всё же тянулся к Арисугаве Дайсу, он не хотел терять те особенные мгновения, которые мог разделить только с ним. Мальчишка без царя в голове на первый взгляд, ведомый одному ему известными мотивами, скрывающий от окружающих настоящего себя – похоже, это отличительная черта каждого чудака из его шумного дивизиона – тоже казался Доппо по-своему увлекательным. Закончив свои телесные истязания, Дайс накинул на чужие плечи халат и склонился над мужчиной. Синие, всегда лохматые пряди упали на подушку. Доппо приподнялся, повернувшись со спины на бок, и охотно ответил на прикосновение его губ к своим. Поцелуй вышел ленивым и совершенно бессмысленным, потому что за ним ничего бы не последовало – Доппо смертельно устал. Но даже зная это, Дайс всё равно поцеловал его и пробормотал в губы пожелание спокойной ночи, прежде чем отстраниться и разложить себе футон. Полусонное «и тебе» утонуло в темноте комнаты вместе с неозвученными вопросами, которые навсегда останутся без ответа.