тританопия

      бой, честно сказать, был так себе. резкий удар куда-то в голову, не самое приятное приземление и туман. обездвиженное тело афия быстро подняли, унесли в госпиталь, уложили на жесткую кушетку. медики колдовали над его головой, проверяя и перепроверяя повреждения, отмечая что-то в листочках и старых блокнотиках, сверяя показания датчиков.       очнулся парень почти сразу, но врачи настоятельно требовали не смотреть на яркий свет, поэтому глаза пришлось держать закрытыми. хотя, на самом деле, засыпать тоже запретили, но так было легче. после долгих мучений его оставили одного, предварительно зашторив окна. афий слушал их топот у дверей, неразборчивые голоса и шелест бумаг. похоже, посетителям разрешили войти, ведь рикс влетел в кристально белую палату, с порога сбивчивым голосом рассказывая что-то. слова проскальзывали сквозь медленно накатывающий сон, путаясь и хаотично проникая в мозг обрывками, не останавливаясь в сознании надолго. по звукам, кажется, рикс сел на стул возле койки и замолчал, заметив состояние больного. афий, наконец, решил посмотреть на гостя.       взволнованный, беспокойный взгляд серых (серых?) глаз блуждал по кудрям. забота в них отрезвила, заставила вспомнить наставления врачей и прогнать сон, концентрируясь на гладиаторе. теплые улыбки коротко озарили скучное, белое пространство.       — я слышал диалоги врачей. честно, понятия не имею, что такое «чмт’шка», но по их разговорам кажется, что ничего серьезного, — уголки губ рикса смущенно приподнялись, — и все же я очень переживал.       — спасибо тебе, — привычный румянец залил смуглые скулы, — мне рассказали, что и как. давай не будем о неудачах на поле боя, — в глазах промелькнули искры, — ты чертовски хорош в новой тунике. но флавий не разрешал брать с собой сменную одежду. нарушаем? — он весело улыбнулся и подмигнул, игнорируя навязчивую боль в затылке.       — сменную? о чем ты? — рикс удивленно моргнул, не до конца осознавая сказанное парнем.       — твоя туника. еще пару часов назад ты был в синей, — теперь уже он непонимающе уставился на одежду. серая ткань. обыкновенная темно-серая ткань.       — афий, — голос утратил веселые нотки, сомнение перебило их, — я не переодевался.       — я верю своим глазам. ты определенно был в синей, — склонив голову на бок, он изучающе окинул взглядом внешний вид парня, — хотя выглядят они похоже.       — это та же туника, — голос сел и пришлось прокашляться, чтобы продолжить, — она синяя и сейчас, афий…       молчание затянулось. каждый думал о своем, но на подкорке сознания билась мысль, подавляемая и игнорируемая: «как…?»       смятение на лице афия сменилось разочарованием, граничащим с болью. пальцы сжали одеяло, комкая безупречную белизну ткани. рикс не представлял, что творится в его душе, но понимал, что поддержка нужна как никогда. накрыл ладонью его напряженную руку, наклонился к лицу. их носы встретились, едва касаясь.       — знаешь, как целуются пингвинчики? — детская, милая игра почему-то всплыла в памяти, когда кончики соприкоснулись. он аккуратно поводил головой из стороны в сторону, задевая нос любимого, ища глазами зрительный контакт. афий повторил движение за риксом, отчего они смешно столкнулись и непроизвольно дернулись, встретившись взглядами.       — серые, — парень неотрывно смотрел на любимого, — глаза серые. были нежно-голубые. раньше… — слова застряли в горле, сдерживаемые непрошенными слезами, — а теперь серые.       — значит, будут серые, — рикс поцеловал его в лоб, аккуратно убрав кудряшки, — сейчас позову медиков, — беспокойство выдавал дрожащий голос, даже минутная нежность не смогла развеять его.       врач бесстрастно молчал, слушая сбивчивые описания новой цветовой гаммы. небо — серое. глаза — серые. туника — серая.       — итак, вы утверждаете, что перестали различать синий цвет? — усталый мужчина с тонкими морщинками в носогубных складках скучающе записывал симптомы в блокнот. афий молча кивнул.       — что ж. тут, конечно, не ко мне за рекомендациями. случай редкий, но не невозможный, — пожилой мужчина вздохнул.       — это опасно? — парни сцепили ладони в замок, нервно сжав пальцы.       — что вы. дальтонизм не вреднее кашля. однако, буду честен, приятного мало.       — дальтонизм? — афий резко обхватил плечи руками, чуть не повалив на себя рикса, чьи пальцы он отпустить не удосужился, — но пропал только…       — молодой человек, дальтонизм — группа заболеваний. конкретно у вас тританомалия — невосприимчивость к синему спектру излучения, как следствие чмт. такое бывает. обратитесь к офтальмологу, он расскажет вам подробнее, — после этих слов мужчина встал, попрощался и вышел из палаты.       афий выглядел подавленным. странные известия принесли с собой уйму вопросов, ответы на которые обещал дать только окулист. и то не факт.

• • •

      восстановление после травмы головы заняло несколько недель, за время которых рикс часто навещал любимого. выписали без проблем. безупречно белые стены приелись, на жесткой койке спать было совершенно неудобно. но афий панически боялся выходить оттуда, ведь ярко-зеленые листочки и травы теперь были грязно-желтыми, небо — серым с белыми пятнами облаков, а необычные лесные цветы, которые он часто видел в окно своей гладиаторской комнаты — красно-зеленые, пугающие еще сильнее, чем когда были фиолетовыми.       и все же выйти пришлось. рикс всячески помогал и, как мама, бегал за врачами, собирая документы и справки, аргументируя это тем, что парень «еще не до конца восстановился».       — подожди, — грустный голос афия прервал перепалку медсестры и гладиатора, — мне нужно к офтальмологу. это в другом корпусе, — он замялся, размышляя, как бы потактичнее объяснить взъерошенному парню, почему его до сих пор не обследовали, — мне было запрещено выходить из здания, сам знаешь.       рикс только фыркнул на женщину и, взяв мальчишку под руку, повел его в кабинет. их встретила строгая, статная дама, представившаяся как-то на «с». она усадила афия в кресло, долго расспрашивала о жалобах, медленно кивала и время от времени подносила к его лицу непонятного назначения приборы. кивнув сама себе, она серьезно посмотрела прямо в глаза и вынесла вердикт.       — никакая у вас не тританомалия, — она выдохнула, в сердцах парней затеплилась надежда, разрушенная в ту же секунду, — у вас тританопия. невосприимчивость к сине-фиолетовой части спектра. не хочется вас огорчать, но это, возможно, навсегда. болезнь приобретенная, так что шанс есть, но, — она потерла глаза пальцами, — восстановление колбочек — трудная задача.       держа в руках бумажку с рецептом на цветные линзы, он обреченно вышел из кабинета. мысли метались из стороны в сторону, назойливые и хаотичные. рикс, видя состояние любимого, обнял его со спины, положив подбородок на плечо, глубоко вдохнул родной ореховый запах, зарылся носом в кудряшки. они стояли долго, окруженные звуками госпиталя.       афий развернулся, чтобы быть лицом к лицу. одними губами спросил: «все будет хорошо?». рикс ответил ему шепотом, прижимая ближе: «обещаю».       в серых глазах плескалась любовь.