Стрекоза

Радиоэфир заканчивается, шум аппаратуры стихает, и тишина воцаряется на целую минуту. Такахиро победно и озорно оглядывается: Тосака сидит совсем рядом, развалившись на стуле и спустив наушники на шею, Такуми, чьи скулы и шея покрылись испариной, елозит на месте. Два часа с лишним они болтали на темы ниже пояса, в последние полчаса особенно не подвергаясь никакой цензуре. И член Такуми — по его словам похожий на стрекозу — значительно вырос в размерах. — Сайто-сан, помочь вам со «стрекозой»? — Такахиро приподнимается, лукавый, предлагающий игриво. Ему еще никто не отказывал. Пробираясь через Тосаку, Такахиро неминуемо цепляется за расставленные колени. Тосака тут же устраивает мини-капкан, стискивает ногами и облапывает задницу. Соблазн поцеловаться трепыхается бабочками в животе. Сплошная лаборатория энтомологии! Такахиро наклоняется, скользит языком в рот — Тосака отзывается сладко и властно, шустро расстегивает и приспускает джинсы. Такахиро отрывается и грозит пальцем. — Не жадничай, младший брат. Сайто-сан? Такуми, откинувшись на стуле, сжирает их глазами и ласкает себя грубо, перехватывая член у основания. Он определенно из тех, кого заводят слова! И чужое распутство. Конечно же, Тосака проигнорировал замечание и продолжает мять задницу, всем собой показывая, что делиться не собирается. Это тоже очень-очень горячо. Только Такахиро не любитель полумер. — Сайто-сан, я хочу! — Такахиро, допуская капризные нотки в голос, придерживает руки Тосаки и шепчет торопливо: — Ожидание стимулирует. Тосака кривит лицо и будто теряет всякий интерес. Однако жгучий взгляд прошивает затылок всё то время, что Такахиро пробирается вокруг стола, приближаясь к Такуми. Такуми тоже следит и мысленно определенно успевает разложить и оттрахать. Хотя... — Сайто-сан, — Такахиро опускается на колени и мягко дует на яички, — как вы предпочитаете? Скажите, я сделаю хорошо. — Как будто... — Такуми еле говорит, сглатывая посекундно, виски мокрые, трусы, разумеется, тоже — вот это он завелся! — Как будто ты можешь плохо. — Тосака, — Такахиро оборачивается через плечо — Тосака мрачной королевой закидывает ноги на стол — сбитая футболка и расстегнутые штаны удивительно вписываются в образ. Такахиро хочет и его немедленно, прямо сейчас, но клонироваться не научился. — Теперь твой черед пошлить. Голос — тоже присутствие и участие. Тосака фыркает. Он мог продолжить изображать холодную статую, мог — и не стал. — Я не профи в таком. Но попытаюсь. Мы говорили о моей песне. Так вот, на самом деле мне хотелось затащить Такахиро-сана в ту машину и трахнуть. — Бедная девочка, — Такуми полупридушенно выдыхает. Такахиро заглатывает его член, и вакуумное причмокивание служит идеальным фоном для мысли и откровения. Такахиро усмехается: он знает. Знает, с какими бы удовольствием и отдачей Тосака раскинулся бы на водительском сиденье, полутомно-полухищно контролируя и оглаживая в обещании блаженства. Он и на девчонку скидывал свое повелительное «доставь мне удовольствие», только девчонка при всей кошачьей грации ждала и ответной инициативы. Она была способна охмурить и держать в узде, и Тосаку спасло лишь то, что девчонка — не парень. — Да нормально всё, — Тосака неприлично широко раздвигает ноги, но себя до сих пор не гладит, выжидает со змеиной усмешкой. — Пожалуй, она осталась довольна, что наши отношения не ушли дальше клипа. — Тосака, — Такахиро вытирает рот и сжимает основание члена Такуми, которого совсем ведет. — Ты совсем не умеешь пошлить. Словами. Внешний вид и поведение дивы Тосака врубает на полную всегда. По крайней мере, с тех пор, как решил начать охоту. Всего-то стоило бросить «да ни в жизнь с тобой не пересплю». Было бы забавно, вспомни об этом Тосака сейчас. Такахиро уверен — Тосака помнит об этом всегда. Такуми бессвязно бормочет, поддается вперед, тычась членом то в ладонь, то в щеку. Мечущаяся стрекоза. А забавная штука — отложенный оргазм. Такахиро наблюдает с живостью натуралиста, застыв. Тосака поднимается, и начинается презентация «примадонна горит и жаждет». Широкий размах плеч, торопливое облизывание, девять кругов ада в глазах — словно на битву идет! Наконец-то созрел. Такахиро жадно наблюдает, как он приближается, и предвкушение свивает узлы в груди. Настоящее веселье манит и кружит перспективами. — Тосака, натяни мне резинку, — Такахиро нащупывает в кармане сползших уже до колен джинсов ленту из трех презервативов и все протягивает Тосаке. Они так и не выяснили, какую позицию предпочитает Такуми, но судя по реакции и отзывчивости — снизу. Тем более Тосака сегодня явно в роли актива, и упускать шанс засадить самому Такахиро не собирался. — Ну, Тосака. Пожалуйста. Тосака молча надрывает один квадратик зубами — от одного зрелища можно кончить — и опускается на одно колено. Такахиро сглатывает, чувствуя холодные пальцы на своем члене и наблюдая, как умело, с каким дерзким взглядом Тосака раскатывает резинку. И руку убирать не спешит. — Тосака, иди к Сай.. — Тосака бесцеремонно впивается поцелуем. Язык шарит во рту Такахиро как в своих владениях. Огладив нёбо, зубы и ямки щек, Тосака захватывает язык Такахиро и принимается посасывать с непередаваемой жадностью и блаженством. Конечно, Тосака не собирался слушаться. И неповиновение так заводит! Такахиро перестает контролировать ситуацию, и в момент головокружительного затмения его грубо усаживают на стол. Провода мешаются под голой задницей — Такахиро елозит, надеясь, что ничего важного не придавит. И в итоге снова оказывается в плену. Тосака поддерживает и притискивается одновременно. Донельзя довольный и сумасшедший. — Мы вообще-то бро... — Тосака явно решил его затыкать и успешно. Голодный, нетерпеливый, он накрывает поцелуями, едва давая секунду для вздоха. Вовсю оглаживает задницу, и не откликнуться на такое прямое предложение — выше сил. — Тосака... Тосака неловко, чертыхаясь, растягивает презерватив на себе одной рукой и, нависнув-накрыв, плавно входит. У них уже был секс утром в звукозаписывающей студии, хотя никто из них и не записывал песню, и тем гипнотичнее, зацикленнее воспринималось происходящее. Тосака будто ловил любую возможность, любой миг, будто боялся, что Такахиро исчезнет. И, конечно, это несусветная глупость, но они об этом предпочитали молчать. Жизнь — сложная непредсказуемая штука. Такахиро вцепляется Тосаке в руки, и напряженные мышцы прощупываются на раз. Тосака вбивается в диком темпе, и Такахиро откидывается назад, стукается головой о колонку и стонет часто и глухо, задыхаясь. Яйца шлепают по заднице, и глупая мысль закрадывается в голову: если запустить эфир, с чем первым люди проассоциируют звуки?.. Но Тосака меняет угол, и становится не до размышлений — одна тянущаяся частота в ушах. — Тосака, ты чудовище, — Такахиро развалился на столе, уже не отмечая, на чем лежит. Тосака валяется на полу и оттуда хмыкает. — Сайто-сан, мы чудовища! — Разве что из растлителей и соблазнителей. Вот это я кончил так кончил! У «стрекозы» выросли крылья. — Длинные? — Такахиро заинтересованно приподнялся. — Очень, — Такуми довольно улыбнулся и потеребил член, вдруг изменяя голос до писка. — Спасибо за еду! — Обращайтесь, — Тосака нагло и снисходительно махает рукой и прикрывает глаза. Вот наглец! — В следующий раз уделим вам больше внимания. — В следующий раз?! — теперь Тосака выглядит ошарашенно-возмущенным. — Да ладно, — Такуми смеется глубоким, до мурашек пробирающим голосом. — Мне и так очень понравилось. А тебе, Тосака-кун, разве нет? Тосака многозначительно сопит, и Такахиро пинает его пяткой. Разумеется, тому понравилось, но он в этом не признается никогда. С окончания эфира табличку «Тихо! Идет запись!» так никто и не снял.