***
Клубок прокатился всего с километр и замер на большой круглой полянке. В центре нее росла береза, высокая, с густой, пышной листвой. Работникам оранжереи явно пришлось постараться, чтобы она выросла до своих размеров в таком тенистом и влажном хвойном лесу. Ветви березы были сплошь покрыты яркими ленточками всех цветов Вселенной. — Ну, наконец-то не елка! — обрадовался Маккой. Хоть небо над ними выглядело хмурым, на полянке явно было светлее и уютнее. Здесь росла мягкая на вид трава, и в ней яркими мазками проглядывали синие мелкие цветочки. Даже дышалось тут легче. Ухура подошла к дереву и погладила белоснежный с черными отметинами ствол. — Такая гладкая, — удивилась она. — Я березы только на картинках видела. Спок зачем-то обошел дерево кругом и попытался просканировать его. — Не работает, — резюмировал он. Вулканец все надеялся, что падд придет в себя, но он упорно лагал, отказываясь делать хоть что-либо. Паша уселся прямо на траву возле застывшего клубка и замер. — Это не простая береза. Она завита. Видите ленточки? Все посмотрели на него очень внимательно и закивали. Чехов почесал в кудрявом затылке. — Все, что приходит мне в голову, это хоровод. Клубочек тут явно не просто так остановился. Возле таких берез раньше устраивали ритуальные танцы, значит, и нам нужно. — Хоровод? — с отвращением проговорил Боунз. — Ритуалный танец? За что мне все это? Паша в двух словах объяснил, что надо делать. Все встали вокруг дерева и взялись за руки. — Теперь пойдем в ту сторону, — кивнул Павел. — А я спою. Джиму все больше казалось, что происходящее похоже на плод чьей-то больной фантазии или на розыгрыш. Может быть, это его команда сговорилась против него? Недаром Сулу не пошел с ними, отговорился исследованиями в этой самой оранжерее. Они могли все подготовить. Опять же так кстати эта русская сказочная тематика и Чехов, который в ней разбирается. Но все эти домыслы разбивались об один единственный факт: здесь был Спок. А Спок не умел лгать и притворяться. Провести вулканца вместе с капитаном команде бы не удалось. Спок бы их тут же вывел на чистую воду. У Кирка даже голова от размышлений разболелась. Паша же тем временем повел хоровод и затянул фальшиво: — «Во саду-ли в огороде выросла…» — Ой! Что-то не то! — поправился он и снова затянул: «Я пойду, пойду, погуляю, Белую березу заломаю, Люли, люли заломаю! Люли, люли заломаю!» Они топтались вокруг дерева под Пашины завывания, и ничего не происходило. В конце концов Ухура не выдержала: прыснула еле слышно — видимо, не хотела обижать Чехова и попыталась смеяться как можно тише. Она опустила голову, зафыркала, захрюкала, плечи ее затряслись. Тут с березы с диким шумом что-то полетело вниз и с влажным звуком шлепнулось практически им на головы, прерывая зарождающееся веселье. Хоровод тут же распался, все приняли оборонительную позицию. Непонятная студенистая полупрозрачная масса, упавшая с березы, немного поволновалась, а затем начала расти вверх, приобретая человекоподобный вид. Затем студень будто заволокло туманом изнутри, и в следующий момент перед ними предстала длинноволосая обнаженная девушка. Джим не удержался и окинул ее всю взглядом, за что тут же получил локтем вбок от Спока. — Я не специально, — повинился он. Девушка явно была настроена агрессивно, лицо ее выглядело хищным, а оскал рта, полного острых зубов, внушал опасения. — Русалка! — воскликнул Чехов. — Почему такая жуткая?! Тут девушка заверещала, и раздалось еще несколько шлепков. Теперь с березы упали еще шесть русалок и окружили их полностью. -Чего им надо?! — воскликнул Маккой. — Это голограмма? — спросила Ухура. — Это не актрисы, — только и сказал Спок. — Кто-то же ими управляет? — пожал плечами Кирк. Он поднял руки и сделал шаг вперед. — Послушайте, — сказал он. — Нам нужна подсказка. В следующее мгновенье первая из русалок метнулась к нему и укусила за запястье. Джим совсем этого не ожидал. Руку обожгло болью, закапала кровь из рваной раны. — Ай, — только и проговорил он сконфужено. Спок оттащил его назад, Маккой отвернул рукав его байки, принялся осматривать рану. — Что вам надо?! — испуганно спросил Паша по-русски и, когда получил ответ, побледнел. — Это как-то совсем не походит на квест, — запричитал он. — Им нужен человек, как и Бабе-Яге. Кому мы оставили Скотти и Кинсера? Что с ними стало? Чувствовал я, что что-то здесь не так! — Отставить панику, Чехов! — рявкнул Кирк, наконец, придя в себя. — Есть! — ответил тот. Боунз тем временем кое-как обработал рану и остановил кровь, благо он всегда носил с собой набор первой помощи. — Что будем делать? — спросила Ухура. Они встали спиной к спине, русалки шипели на них угрожающе. — Никого отдавать нельзя, — сказал Кирк. — Будем отбиваться. — Как? — спросил Маккой. — Кулаками? Квест явно сошел с ума. Нужно выбираться и предупредить разработчиков. — Что ты предлагаешь, Боунз? — Джим, кто-то должен остаться. — Нельзя, — возразил Чехов, — они явно опасны. — Вряд ли они запрограммированы на убийство, да и тяжелый вред не нанесут, если действовать по плану квеста, — сказал Спок. — Я с Чеховым согласен, — возразил Джим. Но у русалок были свои соображения. Им надоело ждать. Они принялись кидаться на людей, шипя и клацая челюстями, тем самым оттеснять их друг от друга. Сразу стало понятно, кого они выбрали в свои жертвы. — Леня! — крикнул Чехов, но доктор уже принял решение и сам шагнул к русалкам. — Джим, позаботься о нем! — велел Боунз. Кирк было дернулся вслед, но Спок удержал его. Ухура вцепилась в Пашу. Русалки окружили доктора и повлекли за собой в гущу леса. Самая первая и, видимо, главная из них осталась. Убедившись, что люди остались на месте, она подошла. Лицо ее сделалось умиротворенным и миловидным. Она протянула Нийоте руку и разжала кулак. В раскрытой ладони горел ярким алым огоньком цветок. Ухура взяла его. Русалка развернулась и рванула в лес. — Поторопимся, Джим! — встряхнул капитана Спок. — Это не похоже на сбой системы, больше на вирус, который переписывает программу. Это место будет становиться только опаснее. Нам нужно выбираться. Чехов, вы слышали?! Нужно завершить миссию! Ведите нас. — Бросьте цветок, Нийота, — глухо сказал Паша. — Наверное, это цветок папоротника. Никто больше не спешил задавать вопросы. Почему цветок папоротника? Разве он цветет? Это уже было не важно. Нелогичностей в этом месте хватало с лихвой. Ухура отбросила цветок, и он исчез, зато в лесу неподалеку замигал красный огонек. Они не могли его догнать, он исчезал сразу же по их приближении, но появлялся впереди и манил за собой. Они забрели в самую чащу. Джим чувствовал, как горит лицо и руки, ободранные колючими ветвями. В итоге цветок просто исчез, когда вывел их на тропу. — Звериная, — сказал Спок, вставая с колена после изучения почвы под ногами. — Тут их несколько, — указала Нийота рукой. Неподалеку действительно несколько более мелких троп пересекали ту, на которой они стояли. — Подождем, — предложил Кирк. Голова его пульсировала болью, тело ломило. Он чувствовал, как вместе со злобой в нем поднимается раздражение. Хладнокровие покинуло его вместе с терпением. Вот так растерять экипаж не при высадке на враждебную планету, а при банальном совместном времяпрепровождении, казалось насмешкой судьбы. Они просидели на тропе совсем немного. Спок вдруг напрягся и резко повернул голову. — Что там? — спросил Джим. — Нечто приближается. Они поднялись. Вскоре на тропу из-за деревьев вышел зверь. Огромный и темно-серый, практически черный, волк с горящими зелеными глазами без опаски медленно шел к ним навстречу. — Паша? — предупредил капитан. — Что нам делать? — Он говорящий, сам скажет. Волк услышал их и ухмыльнулся, на самом деле ухмыльнулся. Уголки пасти растянулись вверх, обнажая крепкие желтоватые клыки. — Ты и сам знаешь, что мне нужно, юноша, — проговорил-прошелестел голос прямо из оскаленной пасти. — Дева. Волк внезапно говорил на всеобщем языке с сильным русским акцентом. Чехов нахмурился и повернулся к капитану. — Сказка о сером волке. Он там царевну похищал. Паша развернулся к Ухуре и посмотрел на нее своими влажными васильковыми глазами. — Следуем программе, как и сказал мистер Спок. Не переживай, Павел, — сказала Нийота. — Умница, — проговорил волк. — Сядь ко мне на спину. — Будь осторожна, — напутствовал ее Джим. Спок просто кивнул ей в знак поддержки. Ухура подошла к зверю и спокойно уселась ему на спину. Волк был такой массивный, что без труда уместил бы на своем хребте еще пару человек. — Держись за шерсть крепко, — предупредил зверь и топнул ногой. В ту же секунду в воздухе вспыхнул слепящий золотой свет. Троим мужчинам пришлось зажмуриться на мгновение. Волк же развернулся и помчался прочь с девушкой, низко припавшей к его холке. Золотой свет стал чуть-чуть терпимее для глаз, затем пролетел мимо них, прозвенел-позвал за собой совсем в другую сторону. — Идем, — бросил Кирк сквозь крепко сжатые губы. Они поспешили следом, им пришлось свернуть с основной тропы на узкую боковую. Свет плавно парил впереди мягко позванивая. Чем дальше они шли, тем больше тускнела эта странная световая аномалия. Наконец на нее можно было взглянуть без того, чтобы прикрывать ладошкой глаза. — Кажется, это перо, — Спок первым смог разглядеть, что за предмет испускал такой интенсивный свет. — Перо Жар-птицы! — догадался Чехов. — Я не особо что-то про нее помню. Перо вело их довольно далеко. Они, наконец, выбрались из чащобы и оказались в редколесье. — Выход рядом, — предположил Спок. Джим запыхался. Укус на его запястье пульсировал. Оцарапанная кожа горела. Виски так и сдавливало болью. Он чувствовал себя не очень хорошо и физически и душевно. Даже мысль о том, что их цель близка, не помогла ему взбодриться. Бывали в его жизни переделки в сотни раз сложнее этой, но так паршиво он себя не чувствовал даже тогда. — Ты в порядке? — спросил вулканец так, чтобы Чехов не услышал. Кирк только и смог пожать плечами, даже врать сил не осталось. Перо привело их к красивой ажурной беседке. Затем оно совсем потускнело, почернело и рассыпалось в пепел. На всякий случай мужчины решили завязать глаза своими байками и остались ждать. Через некоторое время над их головами зашуршали крылья, судя по звуку огромные. Раздался мелодичный перезвон, будто ветер перебирал сотни хрустальных и металлических бус-подвесок, которые вешают на входе в номера на курортных планетах. Горячий воздух потоком ударил в лицо, а затем все стихло. — Можете открыть глаза, — красивый женский голос обратился к ним на чистом немного устаревшем английском. Они с опаской сняли свои импровизированные повязки. На самой верхушке сферической крыши беседки сидела огромная птица с прекрасным черным оперением. Только кое-что не вписывалось в ее птичий облик: человеческая женская голова. Кирк отметил неземную красоту птичьего лица и черных шелковых волос, собранных в причудливую прическу. «Интересно, как она причесывается?», — подумал он зачем-то, разглядывая ее лапы с кривыми острыми когтями. — Вам тоже нужен человек? — спросил сразу Чехов. — Не помешает, — кивнула Жар-птица. Кирк шагнул вперед. — Я пойду, — сказал он. — Паша, доведи мистера Спока до разработчиков. — Джим, ты же быстрее меня разберешься в чем дело, — возразил Спок. — Мальчики, не спорьте, — остановил их женский голос. — Вы оба не подходите. Кирк нахмурился и глянул на Чехова. У того глаза были на мокром месте, и нос покраснел. Хоть ему и исполнилось девятнадцать, выглядел он сущим ребенком. — Бери, что дают! — рыкнул капитан. — Парня не отдадим. — Вы не подходите! — голос птицы зазвенел сталью. — С чего это?! — психанул Джим. — На вас клейма негде ставить, — сверкнула на него глазами пернатая язва. — А он, — перевела она взгляд на Спока, — тоже яблочко надкушенное. — Эм? — озадачился вулканец. — В смысле? — возмутился Кирк. — Только девственники, — пропела Жар-птица. — Паша! Серьезно? — изумился Джим. Чехов зарделся как маков цвет. — Может, договоримся? — предложил Кирк. Птица растянула свой кроваво-красный рот в скептической улыбке. Подняла вверх крыло. — Я могу сжечь вас в пепел, заживо, прямо сейчас. Одно из перьев на кончике крыла вдруг стало наливаться оранжевым изнутри, потрескивая словно нить накаливания. Оно становилось все ярче, пока не вспыхнуло огнем. — Девственника! Быстро! — взвизгнула Жар-птица теряя терпение. — Я иду, — Паша поднял вверх руки и посеменил к беседке. Кирк стоял беспомощно сжимая кулаки. Он еще никогда не был в такой растерянности и настолько бессилен что-либо предпринять. Спок мягко похлопал его по плечу. Жар-птица взлетела, осторожно спустилась ниже, обхватила Чехова когтистыми лапами за талию и медленно стала набирать высоту. — А нам что делать? — закричал ей Джим. — Идите на север! Через пару верст будет выход. Они побежали. И хоть ноги Кирка были тяжелыми, словно налитыми свинцом, он старался не отставать от вулканца. Вскоре лес кончился, и показались просторные луга, поросшие высокой смешанной травой. Тут быстро двигаться не получалось. Впрочем, вскоре они уткнулись в ограждение, которое представляло собой сплошную решетчатую стену. Казалось, нет у нее ни конца ни края: хоть влево иди, хоть вправо, хоть наверх лезь — не перелезешь. Выход, как и говорила Жар-птица, находился, неподалеку, вот только его полностью заслонило дерево. Раскидистая яблоня с серебристой листвой и золотыми яблоками крепко вросла прямо в створки ворот. Они со Споком попытались отогнуть ветки, чтобы как-то попытаться освободить проход, но дерево было словно из стали отлито. Даже силе вулканца не удалось на нем пошевелить и листа. — Черт! — выругался Кирк и принялся кричать, призывая персонал, который наверняка был где-то там за оградой. Но никто не откликнулся. — Подожди, — остановил его Спок и задумался. — Яблоня фигурирует в сказочных сюжетах? — Я не особо знаком с русскими сказками, — ответил Кирк, но тоже призадумался. — Зато я знаю сказку о Белоснежке, которая откусила отравленное яблоко и умерла. И библейский сюжет об искушении … — Съешь меня, — вдруг раздалось откуда-то сверху. — Съешь меня. Над их головами один из золотых плодов задергался на тонкой ветке. — Оно говорит? — Мг. Оно просит его съесть, — сказал Спок. — Ты знаешь русский? — удивился Джим. — Я не изучал его целенаправленно, — ответил Спок. — Но кое-что отложилось в памяти. — Кое-что?! Это так называется? Кирк понял, что прозвучало чересчур восторженно, и поморщился. — Надо рисковать, — решил он, подпрыгнул и легко, сорвал дрожащее яблоко с ветки. — Джим! — воскликнул Спок, но остановить его не успел. Решительно нацелившись на яблоко, капитан попытался его укусить и не смог. Плод было твердым настолько, что зубы на его боку оставили только еле заметные вмятинки. — Айщ! — всхлипнул Кирк. К его физическим страданиям добавилась и острая боль в зубах. — Отдай, — сказал Спок и вытянул яблоко из его руки. Рассмотрел его со всех сторон, нехарактерно небрежно потер о свою байку и укусил. Вулканец был в разы сильней человечка, значит, и сила челюстей у него была выше. Зубы Спока с легкостью отделили кусочек от яблока и прожевали его. Джим пристально наблюдал за своим первым помощником. — Невкусно, — резюмировал Спок, а затем покачнулся, глаза его закатились, и он рухнул вниз. — Нет! Джим едва успел его подхватить у самой земли. Тихонько уложил и похлопал по щеке. — Спок! — позвал он. Вулканец не отзывался. Он бледнел на глазах, дыхание его замедлялось. Тут рядом раздался металлический скрежет. Это яблоня встряхнула своими жесткими ветвями и принялась выпутывать их из решетки ворот. — Спок, очнись! Выход открывается! — крикнул Джим и потряс того за плечи. — Черт! — выругался он. Квест сошел с ума и генерировал миссии, в которых разменной монетой становился член его экипажа. Почему он вдруг решил, что с яблоней будет не так? Она тоже выбрала свою жертву и забрала ее себе. — Не дождешься! — заорал Джим. Его мозг прострелило болью. Он весь дрожал и не мог с собой ничего поделать. «Только не Спок!» — билось в его голове. — Дыши! — приказал он и принялся делать вулканцу искусственное дыхание. Тем временем яблоня закончила освобождать выход и даже приветственно распахнула створки ворот. Раздался пронзительный скрип. Кирк на секунду отвлекся на него. Ему нужно было выбираться, искать помощь, вытаскивать свой экипаж, уничтожать вирус или еще какую напасть переписывающую код квеста. — Да пошли вы! — в итоге крикнул он неизвестно кому и продолжил реанимировать Спока. Кажется, он плакал. Кажется, он совсем потерял надежду. Кажется, он задыхался.***
Джим Кирк с трудом приходил в себя. Было так больно, что казалось, даже его ресницы испытывают болевые ощущения. Он прохрипел: «Спок». — Тут он, — ответил ему голос Маккоя. — Сидит снаружи, ждет когда очнешься. Джиму дали попить. — Что? — сказал он уже понятнее. Он хотел спросить, что случилось с ним и с членами экипажа, но смог произнести только одно слово. — Хочешь спросить, что случилось? Ты случился! А еще хищные грибы с планеты Каладан! Ну, скажи мне, зачем ты полез в закрытый и опечатанный бокс с опаснейшими хищниками в оранжерее? Ты даже сигнализацию умудрился отключить. Если бы Спок не протащил с собой падд и комуникатор, ты бы уже был на том свете. Нет, грибы бы жрали тебя примерно с месяц, но ты траванулся их спорами и отхватил анафилактический шок. Отповедь Маккоя длилась и длилась, а Кирк, наконец-то вспомнил, как проходил миссию в очень влажном и сумрачном павильоне, заполненном грибами, лишайниками и мхами всех возможных расцветок и форм. Большинство из них росло в герметичных стеклянных контейнерах, но присутствовали также безопасные для гуманоидов виды, в том числе и земные. Джим смутно помнил, что решил полезть в один из контейнеров, потому что ему показалось, что это имеет отношение к миссии. В задании говорилось что-то про свет и тень. Сияние перевернутых конусовидных грибов привлекло его внимание. Они были настолько правильной геометрической формы и мерцали так ярко, что казались подделкой. Вдруг очень отчетливо капитан Кирк понял, что миссий с волками и Жар-птицами не было, вернее они происходили только в его отравленном мозгу?! Когда доктор Маккой выдохся и закончил, наконец, его песочить и тыкать в него гипошприцами, Джим уже смог открыть глаза. Грибы немножко успели откусить от него то тут, то там, но восстановление кожи прошло благополучно. Капитан поднакопил силы и сумел произнести целое предложение, которое вертелось на его языке уже целую вечность: — Боунз, больше никогда-никогда не пересказывай мне те сказки, что Чехов читает тебе по вечерам!