Только б не попасться в свои сети...

      Кожа Крисании казалась ему прохладной, а губы были сладкими, словно глоток воды для умирающего от жажды. Рейстлин закрыл глаза, и тут перед его мысленным взором возникло призрачное лицо Богини — темноглазое, надменно-прекрасное, победоносное, хохочущее… - Нет! - вскричал Рейстлин. - Нет!! - взвизгнул он так, словно его душили, и с силой оттолкнул Крисанию. Дрожа, как в лихорадке, и с трудом преодолевая сильнейшее головокружение, маг вскочил на ноги.       От яркого солнца глаза жгло, как огнем. Ему было так жарко в своем магическом облачении, что он почти задыхался и жадно хватал ртом воздух.       Накинув на голову капюшон, Рейстлин изо всех сил сосредоточился, пытаясь совладать со своими чувствами и взять себя в руки. - Рейстлин! - воскликнула Крисания и схватила его за руку. Ее голос казался магу теплым и нежным, но прикосновение только усилило боль, хотя Крисания желала лишь облегчить его страдания. Решимость Рейстлина поколебалась, а боль разрывала тело…       В ярости маг вырвал руку. Лицо его стало свинцово-серым, когда он подался вперед и вцепился в тонкую ткань. Одним рывком он сорвал платье с плеч молодой женщины, а второй рукой толкнул полуобнаженное тело на кучу листьев. - Ты этого хочешь? - прошипел он в ярости. - Тогда подожди здесь. Сейчас явится мой братец… - Он задохнулся и замолчал, с трудом переводя дыхание.       Маг бежал прочь, а острые ветви хлестали его по рукам и пылавшему лицу. Но едва ли он, ослабленный, изнеможенный, мог убежать далеко. Легкие горели, дышать было сложно. Он упал на колени, сжимая руками землю. В груди пылал огонь ярости и бессилия от воспоминания о том, как близко он был к провалу. Одним действием он мог бы уничтожить все свои старания, всё, чего он достиг, работая последние несколько лет. В ушах стоял злорадный смех Богини. О, как же она смеялась над его ничтожеством и слабостью его тела!       До его ушей донеслись сдавленные всхлипы жрицы. И неожиданно у мага болезненно сжалось сердце. Он почти физически почувствовал ее боль. Он знал, как страшно быть брошенным. Знал это проклятое гнетущее чувство. Рейстлин чуть повернул голову назад, совершая роковую ошибку. Он слишком поздно понял, что вид уничтоженной жрицы схватит его не хуже драконьих когтей. Вот только если дракон уничтожил бы его плоть, то страдания жрицы губили его решимость.       Крисания сидела на коленях, судорожно прижимая разорванное платье к груди. Ее голова была низко опущена, плечи вздрагивали от рыданий. Даже с расстояния маг видел крупную дрожь, которой колотило жрицу, и едва ли мог уже оторвать от нее взгляд. Его собственные сети начали крепко опутывать его, больно сжимая и не позволяя больше вдохнуть полной грудью. Он чувствовал, как веревки сетей впиваются в его душу, связывая ее, приковывая к Крисании и более не отпуская. - Не можешь сопротивляться, мой маг? – колокольчиком зазвенел голос Такхизис.       Ее тень мелькнула около Крисании, и жрица приподнялась на колени. Руки безвольно упали по бокам, платье вновь открыло ее полную грудь. Ее заплаканное лицо вдруг утратило все краски и не выражало никаких эмоций, пустые глаза смотрели вдаль. - Смотри на нее, она готова была быть твоей, - руки Богини коснулись груди Крисании, и та слегка подалась вперед, хотя на щеки упали новые слезы. – А тебе… неужели тебе нужна только я? – она расхохоталась.       Такхизис прижалась к жрице, целуя ее молочную кожу, соблазняя. И та поддавалась на властные ласки, потому что воля Богини держала ее, сломленную и отвергнутую, слишком цепко. Руки Такхизис сжимали ее груди, когтями оставляя царапины, задевали соски, сжимали горло, лишая воздуха, заставляя мольбу появляться в серых глазах. Рейстлина пробрала дрожь, но он никогда бы не признался себе, что он ревновал, и эта ревность разъедала его и уничтожала. Он не мог смотреть, как Крисания подается на встречу Такхизис, словно прося ее ласку, но при этом в ее, хоть и пустых глазах, стояли слезы. - Прочь от нее! – прорычал он, словно раненый зверь, бросаясь назад.       Он сжал Крисанию в объятиях, укрывая ее наготу своей мантией. Жрица дрожала в его руках, по щекам катились слезы, но взгляд упорно уставался пустым. Такхизис не собиралась так просто отпускать свою игрушку. - Крисания, - тихо позвал Рейстлин, проводя дрожащей рукой по ее скуле. - Ах, теперь Крисания, - съязвила Богиня, передразнивая голос мага. – Несколько минут назад ты был готов назвать ее шлюхой.       От этого слова жрица дернулась, словно от удара током, мужчина же лишь сильнее прижал ее к себе. Он чувствовал ее дрожь, пока у него в груди поднималось чувство вины. В голове было пусто, Рейстлин не знал, что мог сказать. А даже если бы и знал… Любое его слово насмешливая Такхизис обернула бы против него. Мужчина осторожно приподнял лицо Крисании и коснулся ее губ. - Рейстлин! – она резко вдохнула и испугано отпрянула от него.       Маг смотрел на нее и чувствовал, что тонет. Его цели – могущество бога, власть… - все это отходило на задний план. Если ради этого нужно пожертвовать ею, предать и снова увидеть разочарование и страх в этих глазах… Оказалось, он не был готов к этому. - Прости меня, - прошептал он.       Жрица отчаянно смотрела на него, а глаза полнились слезами. Рейстлин ожидал чего угодно, но не того, что она бросится к нему, цепляясь за мантию, за его руки. - Возьми меня! – крикнула Крисания, резко вставая и почти истерически стягивая с себя платье. – Возьми! Уничтожь меня, Рейстлин! Я не хочу быть чистой, не хочу быть нужной. Зачем?! Чтобы снова пользовались этой чистотой?! Хочешь – изнасилуй меня, какая уже разница! – вскричала она, снова падая на колени у его ног. – Ну, давай, смотри, я ведь вся твоя теперь, - по ее щекам текли слезы, но лицо выражало мрачную решимость. Лишь ее глаза теперь светились отчаянным безумием. – Уничтожь меня… - она сжала пальцами его мантию, словно пытаясь снять. - Крисания… Я… - Хотел меня использовать! Так давай, маг, пользуйся! – она схватила его руку и приложила к своему лону. – Ну же, - с горечью выдавила она, едва сдерживая слезы.       Рейстлин выдернул руку из ее пальцев, инстинктивно пряча за спину. Он смотрел на нее, доступную и обнаженную, но чувствовал жалость и желание защитить. Поэтому он просто крепко прижал вырывающуюся Крисанию к себе, не позволяя вырваться. - Тише. Я не буду ничего из этого с тобой делать, - маг гладил ее по волосам, пока она плакала ему в мантию. - Я хочу быть твоей, Рейстлин, - сквозь слезы прошептала Крисания спустя какое-то время. – Не игрушкой… и не пешкой в твоей игре. И я хочу, чтобы ты просто любил меня, но ты… - она не успела закончить. - Я просто люблю тебя, - это было сказано с такой простотой и искренностью, что жрица удивленно приподняла голову, забыв, что плакала всего секунду назад. - Тогда докажи… Откажись от своего замысла… - в глазах Крисании слегка засветилась надежда. – Я не хочу быть твоим ключом. - Хорошо, - маг внимательно смотрел на нее. – Хорошо, мы вернемся домой, как только падет Заман. - Почему не сейчас? Что еще ты задумал? - Я не могу менять прошлое, - с сожалением прошептал Рейстлин, снимая свою мантию и осторожно укладывая на нее жрицу. – Но я точно могу изменить свое будущее.       Когда руки Крисании поползи к горловине его рубашки, чтобы снять ее, он больше ничего не имел против. Если доказательством его отказа от своих замыслов, будет ночь с ней… Значит так и будет. Рейстлин скоро остался без одежды. Прохладный вечерний ветер заставил мурашек бегать по его рукам и спине. - Ты действительно хочешь этого? – спросил маг, склоняясь над ней.       Вместо ответа Крисания просто кивнула. Мужчина провел тыльной стороной ладони по ее щеке, мягко спустился на шею. Очертил ее грудь, слегка задел соски. И все это время наблюдал за ее лицом, наблюдал как горечь и боль сменяются удовольствием, как исчезают тревожные морщинки. - Я хочу быть твоей… - она отвела взгляд, но Рейстлин мягко коснулся ее подбородка, заставляя взглянуть ему в глаза снова.       Он тоже не ответил, прильнув к ее губам. Маг мягко касался их, ощущая их сладость. Рейстлин, как ни странно, умело отвлекал ее, подозревая, что первый раз может быть не таким уж и приятным. Маг целовал ее, ласкал грудь, в то же время медленно проникая пальцами внутрь. Жрица едва слышно простонала в поцелуй, чуть двинув бедрами, а на ее щеках проступил легкий румянец смущения. Рейстлин не спешил, он не хотел делать ей больно. Лишь когда убедился, что она готова, медленно вошел в нее. Жрица тихо простонала, выгибаясь ему навстречу. - Рейстлин… - ее глаза блаженно закатились, а руки мягко царапали его спину. - Теперь ты моя, - прошептал он, целуя ее и ни капли не сожалея об этом решении.