Индикатор безопасности

Сидеть в душной комнате с закрытой дверью под замком — не комфортно. А ещё хуже, когда этот замок повесил ты сам и заперся в комнате по собственной воле. Толстые стены заглушают немые попытки докричаться до остальных людей в этом доме, как будто бы перекрывают путь к адекватным людям. И вроде бы все считают тебя нормальным и не дают поблажек из-за твоей истерии, но когда ситуация повторяется в очередной раз — трудно не усомниться в собственной нормальности. Две истерики за день никогда не приносят с собой позитивные мысли, а только наоборот, чувство угнетения будто-бы пропитало проклятые стены всего здания. А ведь началось все с одной комнаты; эта кровать, стоящая в углу перенесла столько истерических припадков, что могла бы сравняться с самим обладателем комнаты. А этот стол, стоящий напротив окна, тоже не смог избежать сильных выплесков эмоций; то-ли ему не посчастливилось оказаться под горячей рукой, то-ли он и был целью для парня. Окна были завешаны имитированными шторами почти всегда — если только, конечно, юноша не собирался делать уроки. Денег на настоящие шторы парню не выделяли родители, а свои карманные он лучше потратит на успокоительные, которые не входят в курс лечения. А может и входят, черт знает этого психотерапевта — знает же про нервную неустойчивость Твика, и всё равно настоял отказаться от успокоительных, уверяя что одними лишь психостимуляторами он с лёгкостью может угробить свой организм. Как ему объяснили, эти таблетки будут поддерживать ментальное состояние парня, но для тела и здоровья пользы мало; сами по себе препараты сильные, для организма не являются чем-то нормальным и к тому-же, частое употребление таблеток будет снижать иммунитет организма. Но без них Твику было бы в пятнадцать раз отвратительнее. Хотя, куда уж хуже, довёл себя до такого состояния, переметнулся из крайности в крайность, и даже родители не согласились дать отказ от препаратов. Видимо, считали что их сыну мало тех, что ему уже выписывали на прошлом приёме. Но психотерапевт всё равно смело тыкал парня носом в эдакие «позитивные стороны». Утверждал, что надо лишь продолжить лечение и ждать положительных результатов. «Беспокоиться не о чем, препараты сильные, отдача несомненно появится» — он серьёзно думает, что такие речи кому-то помогут? Нет, конечно, это всё бесполезная брехня. И Твик в этом давно убедился. Делать не хотелось вообще ничего — после принятия пары выписанных таблеток парня заметно расслабило, что тот с тяжёлым вздохом обессиленно приземлился на диван. Ему так надоела вся эта ежедневная рутина, которая никому нахуй не нужна. Может и нужна, но явно не ему. Сил дойти до кухни просто не хватает; парень уже понимает, что ближайшие минут тридцать ему придётся смиренно сидеть на этом чертовом диване. Даже привычный горький кофе больше не расслабляет, пользы не приносит. От всего должна быть польза, так какая польза от него? От вечного чувства паники? Оно только мешает жить, пользы в этом нет. А уж тем более оно никому не нужно. Было бы проще, если бы у него рядом был человек, с которым можно хотя-бы рядом полежать, главное — не быть в одиночестве в четырёх стенах. Вне этих стен люди убеждены, что у Твика есть заботящийся о нём парень, который в любое время суток может выслушать и если сильно захочется, даже приехать и поебаться ночь напролёт. Но почему люди, которые так считают, совсем не хотят заглянуть в глубь их с Такером отношений? Если они так уверены в истинности их отношений, почему ни один не хочет заглянуть поглубже? Может как раз потому, что на самом деле половине людей в их городишке противны такие однополые отношения, но они натягивают на себя маску «вы так мило смотритесь вместе». От таких мыслей становится тошно, хочется убежать в туалет и блевать до того, как не выйдут из головы все назойливые мысли и переживания, а из желудка — все гребаные таблетки. От них уже тошнит. Он хочет на завтрак жрать тоже, что и все остальные, А отнюдь не таблетки с чаем. Именно с чаем. Родители обычно утром упрекают сына в том, что лечением себя он практически не занимается, думают что домой он приходит только ради того, что бы поспать. Но как они могут так говорить, если сами дома бывают не чаще? Твику надоело ходить каждый день на одну и ту же остановку и ждать на ней автобус, который должен будет его отвезти в школу. Каждое утро он надеется, что вот сейчас он свернёт в другую сторону, но он продолжает ехать туда же, куда и вчера. И позавчера. Счёт дней давно был забыт и смятым комком бумаги выкинут из головы юноши, все дни смешались в один — настолько они похожи, идентичны. Но самое противное начинается в тот момент, когда на выходе из автобуса его встречает привычно хмурый Такер; он каждый раз, когда приходит к этому зданию на пару минут раньше автобуса, идёт на место остановки и ждёт Твика. Сейчас его хотелось видеть меньше всего, ведь он уже занимает почти все его мысли. У них были не обычные отношения, корни правды уходили глубоко под землю. Ведь и правда, Такер сказал, что «До правды никто не докопается», и до сих пор никто не узнал, что на самом деле у них за отношения. Они играют на публику, да играют так умело, что третий год прошёл — никто не заподозрил чего-то странного в их отношениях. Но весь прикол в том, что Твик сам по пояс закопался, пока лопатой пытался дорыться до корней этой правды. В голове смешалось абсолютно всё, и не понятно где искать правду. Крэйг стал за этот год таким холодным, что «правдоподобно» играть на публику уже не в его силах. Твик хотел, надеялся, что у них будут хотя бы дружеские отношения, но это явно не достигает понятия «друг». Твик подходит к Крэйгу как и всегда, даже не стараясь скрыть всей своей заебанности. Он правда устал, вымотался так сильно, что стал похож на зомби. На лице Такера тоже не играло хороших эмоций— скорее не было ни одной эмоции, и от этого по коже проходит еле заметная на фоне нервной системы дрожь. — Играй так, что бы у людей не оставалось сомнений. — процедил Крэйг, оглядываясь. Его явно не устраивал настрой Твика, но раскрываться так просто ему не в кайф. Не зря же они играли «любящую» пару долгое время, ведь не зря? Иногда Твик задумывается, зачем они начали всю эту экзекуцию, и что было бы, если когда-то давно одному из них не пришла в голову эта мысль? Может быть, они бы оставались лучшими друзьями и по сей день, а может быть разошлись как культурные люди. Но то, что происходит между ними сейчас, явно полнейший абсурд. Парень понимает, возможно задней частью мозга, но понимает, что такие взаимоотношения с Такером делают ему только хуже и до добра не доведут. Но что ему мешает просто сказать нет и закончить весь этот спектакль первым? Только глупец будет тянуть до последнего, и это понимает каждый их них, но так-же они оба в курсе, какой ажиотаж произойдёт, если они расстанутся. Никому из парней не хотелось натравлять на себя горы вопросов «Почему ты его бросил?» , «У вас были такие прекрасные отношения, зачем ты пошёл на этот шаг?» . Люди бывало даже не хотят понять того, кто первый заявлял о расставании. Может, ему тоже было плохо от расставания? А может, ему было ещё хуже, будучи вместе с тираном? Об этом никто не задумывается и поэтому отступить сложнее, чем оступиться и упасть прямо в холодные руки Такера. Он, может, ничего плохого твоему телу не сделает; за эти три года он ни разу не срывался на Твике, не ударял его в приступе агрессии чем-то тяжёлым, а если и было такое, то синяков на данный момент не осталось. Нет синяков — нет проблем. Или, проблемы всё-таки есть. В школе было мрачно и тоскливо по сравнению с улицей, настроения не было совсем. Батареи, от которых раньше исходило приятное тепло, сейчас были отключены и в груди зашевелилось чувство тошноты. Завтрак, а точнее его отсутствие давало о себе знать с каждой минутой, но сейчас не время думать о еде. Такер с небольшой агрессией сжал руку Твика, намекая приложить хоть немного усилий чтобы скрыть свою усталость, что Твик явно не собирался это делать. Не сегодня. Слишком много Такер от него требует, а требует он практически нереального. Он что, робот? Нет конечно. Практически сразу его руку сжали с такой злобой, что Твик зашипел от боли, но выдернуть руку не смог. — Твик, будь паинькой, сделай так как я прошу. — с недоброжелательным акцентом произнёс Такер. — Иди ты нахуй, Крэйг. — резко вырвав руку из стальной хватки, Твик рванул в сторону второго этажа, дабы Такер на какое-то время потерял его из поля зрения. Мысли путались сами по себе, не желая выстраиваться в логическую цепочку и парень свернул в сторону мужского туалета; переждёт какое-то время там, приведёт себя в порядок, а потом уже посмотрим что будет. Полагаться на то, что Крэйг замолвит словечко перед учителем из-за его отсутствия на уроке он не мог. Этот кретин точно скажет что-то неопределённое и от него отстанут. А у него самого будет много проблем по поводу прогулов. В туалете тоже неплохо; раковина под рукой, да и вода поможет взбодриться. Разве что один минус — обычно именно в этом туалете собираются компашки заядлых курильщиков, которым не хватает площадки, построенную специально на свежем воздухе в пределах школы. От запаха сигарет сводит желудок, отдавая спазмы. Фу, неприятно. Твик решает выпить привычные таблетки от желудка; иначе желудок будет подавать сигналы ещё чаще, А лежать скрюченным от боли на полу перед К̶р̶е̶й̶г̶о̶м̶ одноклассниками он явно не планировал. По ушам ударил противный скрежет, доносящийся из какой-то там по счету кабинке, заставая врасплох. Парень дрожащими пальцами выдавливает пару белых таблеток из блистера и неаккуратно роняет одну из них вместе с коробкой. Как же бесит его своя же неуклюжесть, оторвал бы себе руки. Если бы мог, кончено. Пока таблетки преодолевают расстояние от пола до рюкзака, раздаётся школьный звонок. Не самый лучший из звуков; хочется рвать и метать, ведь первый урок находится на первом этаже, а Твик мучается с чертовыми блистером. Неуклюже на плечо падает портфель и парень выбегает в коридор. На лестнице куча подростков бегут на разные этажи и кричат о том, как же им хочется выходных. Твик невольно думает, что одних выходных такому как он будет мало — 48 часов на 24 проблемы как-то слишком. Вспоминается Крэйг, который сейчас явно не в лучшем расположении духа и подходить к нему — себе дороже. Как хорошо, что сидят они на разных рядах. Хоть Такер никогда не поднимал руку на Твика, он боялся Крэйга в гневе. Такую сторону своего «парня» он не пожелает видеть никому. Хоть не в Твика, но вещи летали по комнате в тот единственный раз, когда невротик решился на откровенный разговор с ним. Как не странно, речь зашла об их ложных отношениях. Твик прямо сказал, что не может больше поддерживать такую аферу из-за своего нестабильного состояния. Тогда он мало подумал о том, какая реакция может последовать на такое. В голову прилетала мысль, что возможно, Крэйгу это не особо понравится, но он не ожидал, что тот начнёт орать из-за того, на что он только не шёл ради Твика, и вот так просто обрывать то, чего они добивались три года он не намерен. В скором времени Крэйг пришёл в дом Твиков с мягким плюшевым медведем и с порцией извинений. «Добросовестных» извинений, как он выразился далее. Никому не нужный медведь почти сразу оказался в руках родителей Твика, не подозревающих о том, какие разногласия проявляются в их отношениях. И Твик его простил. В спешке толкнув дверь, Твик неуверенно заглядывает в класс: учитель и все одноклассники подняли на него взгляд. Недовольный мужчина в течение одной минуты отчитал парня за его несуразность и непунктуальность. Юноша слушал это с расслабленным лицом, а потом просто прошёл к своему месту, встречаясь взглядом с холодными, как айсберг, глазами Такера. Становится не по себе. Этот взгляд не сулил ничего хорошего, но в этот раз Твик намерен бороться. Даже если это коснётся их репутации (не только его личной, но и подпортит её Такеру) он готов. Но на этот раз ему не хватало смелости признать, что без Крэйга он хоть на что-то способен. Для их окружения уже стало нормой, что Крэйг делает за него почти всё; доносит его портфель до дома, скидывает готовую домашку, когда Твику совсем хреново, и заступается за него перед учителями. Крэйг не из тех, кто будет хорошо учиться ради кого-то и учиться вообще — привык, что какая-нибудь девушка из их класса точно скинет готовые ответы. Твик не умел так ловко выискивать ответы, да и в классе на него без Крэйга внимания не обращали. Обидно, ведь он тоже личность. Против Крэйга противостоять практически невозможно. Твик быстро достал учебник и спрятался за подставкой, стараясь успокоить прерывистое дыхание. Одноклассники тихо смеялись со слов учителя и он не понимал почему. Единственным любимым уроком для него была литература, но его одноклассники любили поговорить именно на этом уроке. Оглядевшись по сторонам, он не удивился тому, что парни перекидывались бумажками с членами своей компании, а девушки мирно красили ресницы и вполголоса разговаривали про ново вышедший сериал, которому явно не помешал резкий поворот событий, вперемешку с откровениями и явной драмой. Стало противно от их бестактности, ведь уроки ведутся не ради них самих? Почему они не слушают? Почему мешают преподавателю спокойно проводить урок? Почему ничего не учат и всем классом молчат, когда учитель задаёт вопрос? Твику стало жалко учителя, он же не виноват, что ему достался такой класс, но в его глазах ясно читалась досада и огорчение. Опять не смог заинтересовать детей, черт возьми. К глазам подступили слезы, а желудок выворачивался наизнанку. Выдавив непроизвольный вскрик, который был заглушен разговорами одноклассников, Твик резко подскочил и побежал прочь из класса. На какое то время гул в классе прекратился и все ошарашено смотрели то на дверь, то на пустое место парня. Сам преподаватель сначала ничего не понял и впал в замешательство, но громким голосом сказав фразу «Итак, продолжим урок», повернулся к доске, на которой до этого чертил схемы способов рифмовки четверостиший. Крэйг, всё время сидевший спокойно, растерялся: это была минутная слабость, ведь сразу после к нему вернулось прежнее холодное выражение лица. В его голове сейчас боролись две мысли — «продолжить сидеть на месте» или «найти Твика и решить все вопросы прямо сейчас, пока их никто не увидит». Для нынешней ситуации подошёл бы первый вариант, но было слишком опасно оставлять всё как есть, и Крэйг решил вмешаться. Подняв руку, он окликнул учителя и отпросился выйти. Найти Твика можно только в одном месте — в туалете, но в каком конкретно? Судя по тому, как его скрутило до этого, далеко он убежать не мог. Такер в голове прикинул, до какого туалета добежать ближе всего. Уже подходя к нужной двери Крэйг услышал тяжёлую отдышку и распахнул дверь, взирая на источник звуков. Перед ним на полу около раковины распластался Твик, надломлено глядя в пол. Не спрашивая ни о чем, парень понял что относительно происходит. — Опять переборщил с таблетками? Вот олух, — твёрдо выцедил Такер, медленно приближаясь — меня совсем перестал слушаться. Неа, так не пойдёт. Что я тебе говорил про обязательный завтрак? — Не строй из себя заботливого па.. — договорить ему не дал приступ рвоты. Твик быстро сообразил что надо делать и приподнялся к раковине. Его желудок воротило как в последний раз и чувство тревоги не покинуло разум парня. Он хотел отползти в сторону, но ноги как будто онемели. Невротик отстранился от раковины и искривил улыбку до неузнаваемости, будто бы выпил сок из свежевыжатых лимонов. Крэйг присел перед ним на колено, язвительным взором янтарных глаз нагоняя отвращение ещё больше. — Ещё не прозрел? Делай так, как требуется и получишь помощь.— он протянул руку к парню. Твику стало противно от его наглости и он грубо ударил по руке своей, показывая свой протест, но тут же пояснил своё действие, остерегаясь гнева Такера. — Я подумаю. Крэйг встал с колена и поспешил удалиться из этого провонявшего табаком места, оставляя юношу совсем одного. А может, оно и к лучшему. Конечно к лучшему. Сейчас ему нужно привести себя в порядок и дождаться завтрака — он, конечно, не сильно поможет, но лёгкое недомогание как рукой пройдёт. В кармане штанов запищал телефон, эхом проносятся звук по всему туалету. Твик не помнит, что ставил будильник на девять утра, но уверенно его отключает. До конца урока ещё пятнадцать минут, было бы хорошо отсидеться тут и сразу пойти на завтрак; сегодня, по висящему расписанию завтраков, давали хлопья с молоком и йогурт на выбор. Не богато, но для того, кто за пару дней сумел посадить себе желудок пойдёт. Даже если бы на завтраке давали пару кусков хлеба с чаем — он съел это и остался бы довольным. В отличие от пары индивидов из его класса, которые искали смысл жизни исключительно в еде, Твик был не привередлив. На ватных ногах поднялся, и облокотившись на раковину, умылся холодной водой. Жизнь не проста, но надо держаться. Не просто найти своё место, а некоторые его и не ищут. Просто не верят в судьбу и белую с чёрной линии. Конечно, когда не задумываешься о том, что скрывается за занавесом твоей обычной рутины — жизнь кажется проще. Но правда ли так? А может, судьба все-таки вовсе не плохая вещь и иногда оповещает о предстоящих выборах и трудностях, или вовсе ограждает от неблагоприятного влияния окружающих. Было бы хорошо, будь это так, но по логике вещей Твику не повезло с судьбой. Она его ни о чем не предостерегает и не оповещает, сколько метров до очередного минного поля. Какой-то парень в младших классах сказал Твику лично, что надо бороться за своё счастье, но что с ним стало сейчас? Тем самым уверенный в себе мальчиком оказался Стэн Марш, который в последние месяца три своего счастья в глаза не видел — его девушка Тестабургер переехала в Калифорнию и бросила его в этом захолустье одного. Что-то он не кидается преодолевать расстояние навстречу своей любви. Но у него хоть есть любовь, чего не скажешь про Твика. Парень потянулся к карманам своих штанов в поисках сигарет, но с досадой вздохнул — они остались в рюкзаке. Совсем новая пачка тяжелых «L&M» хранилась чуть ли не под тысячью замками, которые возникли по наставлению психотерапевта. По началу это казалось совсем глупой шуткой, парень первый раз подумал про вменяемость своего лечащего врача, но когда мужчина на полном серьёзе достал из выдвижного ящика договор о неприкосновенности к сигаретам, его лицо перекосило в удивлении. Не уж то на полном серьёзе он будет подписывать бумагу, по которой ему запрещается курить? «А как вы узнаете, курил ли я? » — поинтересовался тогда Твик, и врач ему невозмутимо ответил— «Этот договор исключительно на доверии и на твоей совести, но так я буду уверен в том, что ты сможешь отказаться от этой привычки». Звучало это довольно устрашающе, но спорить он не стал. Звонок по коридорам раздался слишком неожиданно, что парень подскочил. Стоило поторопиться и забрать из класса свои вещи, не опоздав на обед. Желудок заурчал в предвкушении будущего завтрака и парень медленно двинулся к классу, не обращая внимания на выходивших одноклассников. Его вещи были разбросаны по парте также, как и были, но чего-то явно не доставало. Забив на это, Твик быстро собрал вещи и поспешил выйти из класса, игнорируя попытку учителя начать диалог. Настроение было испорчено на целый день и смысла строить из себя жертву случайных событий не было смысла. Родители точно бы не одобрили его поведения на этом уроке — уж больно они были перфекционисты и жаждали полного идеализма. Были мысли о том, что дома его могут отчитать, но не было мыслей от кого, как вариант, они могли всё узнать. Крэйг точно не расскажет, в этом он уверен. И вот опять он думает наперёд — ничего ещё не произошло, а он уже думает что да как. В столовой на каждый метр было по три младшеклассника, которые заграждали проход к углу помещения, специально выделенного для всех десятых классов. Жрать хотелось неимоверно, но очередь казалась бесконечной. Но вот счастье, почти у начала стояли пара его одноклассников, которые хоть с Твиком и не дружили, но подозвали его к себе. Вот спасибо им, что не придётся стоять в очереди всю перемену! Думал Твик, пока рядом не заметил фигуру Крэйга, который стоял впереди и молча озирался на парня. По телу пробежала мелкая дрожь, но он сразу взял себя в руки (если это можно так назвать, конечно). Набрав полный поднос еды, Твик сел за свободный стол в полном одиночестве, выслеживая Такера в толпе. Но когда он понял, что среди такого количества народу просто невозможно кого-то найти, то и не нужно. Ведь если невротик не может найти его, то получается Крейг тоже не сможет его найти, если захочет. Это придавало какое-то смутное чувство безопасности. За столом компании Эрика шумно раздавались хвалебные речи одному Кенни, который пришёл ко второму уроку и сразу занял очередь в столовую когда началась перемена. Потом они скакали темы на тему и Твик не понимал ход их мыслей, но зато за всем этим подслушиванием он и не заметил, как съел всё, что было на подносе. Желудок благодарственно проурчал и Твик впервые за день улыбнулся не наигранно. Он отнёс поднос к конвейеру и хотел уже пойти на выход, как его остановила чья-то рука. — Какие мысли посещали тебя насчёт нашего спектакля? — Твик сразу понял, что за спектакль, но лишь растерянно пожал плечами — уже слышал, что о нас с тобой говорят? «Поссорились голубки, но скоро должны помириться».Не расстраивай публику. В глазах парня вспыхнул красный сигнал, означавший что опасность близко, опасность рядом. — Крэйг, когда я сказал, что мне надо подумать, я имел ввиду пару дней, а не пол часа, — раздражённо проговорил сквозь зубы Твик — не дави на меня, я обязательно тебя оповещу о решении. — Думаешь слишком долго, нельзя ли побыстрее? — Твик на это лишь мотнул головой. Нет, нельзя. В остальном день прошёл спокойно; после стычки в столовой Крэйг больше не докучал ему, правда что к нему подошли несколько ребят с расспросами про их отношения. Не ответив ничего внятного, парень ловко прошмыгнул мимо зевак. Осталось ещё два урока, но в голове пронеслась мысль отсидеться в медпункте. Сегодня медсестра, по графику, должна была уходить во второй корпус и комната с раскладушкой рядом кабинета была открыта. Если повезёт, он просидит здесь следующий урок, а потом позвонит родителям в надежде, что те поддадутся на его жалобы по здоровью и отпросят парня у классного руководителя. Родители ж не такие уж звери, должны понять и побеспокоиться за состояние их сына. План провалился даже не успев начаться — кабинет медсестры был открыт и женщина быстро заметила крадущегося Твика мимо его кабинета. У неё уже был опыт в таких ситуациях и та подозвала парня к себе, не желая слушать отговорки по типу «Я только перемену пережду и пойду в класс». Такие умники часто прогуливали уроки именно в этом месте и девушка была непреклонна. Жестоко, хах. — Ну и какой урок ты собирался прогулять, мой дорогой? — она ухмыльнулась, явно радуясь своей «победе». Твик немного помедлил, не зная что сказать. — Я не прогуливаю, мне мой врач сказал «если станет плохо во время занятий — обязательно отпрашивайся и дуй домой»— спародировал голос лечащего врача протараторил он. Немного приврал, но суть осталась та же. Девушка по началу не сообразила о каком враче идёт речь, но в карточке парня, которую он сдал ещё пол года назад была печать, повествующая о его сеансах психотерапевта. Наплевав на оповещение классрука и заявления про уход с уроков, она подписала согласие, направив Твика с бумагой к охраннику. Женщина уверяла, что решит все недоговоренности с классным руководителем сама и беспокоиться не о чем. До дома Твик дошёл не быстро, устало кинув портфель в сторону. По плану надо выпить таблетки и желательно пойти спать, но на этой неделе у всех десятых классов будет внеплановое тестирование по английскому языку. Парню сложно давались иностранные языки и он не планировал написать её больше чем на двадцать баллов из ста, но мать пообещала денежное вознаграждение, если парень постарается и напишет её выше сорока баллов. Деньги ему бы пригодились и пришлось пообещать, что он приложит все силы. Учёба— не главное, думал Твик всегда и забивал буквально на всё, но деньги в наше время — это отличная мотивация. Запив чаем пару таблеток, Твик откинул блистер на край стола и подошёл к холодильнику. Обычно миссис Твик оставляла сыну что-нибудь перекусить; чаще в холодильнике можно было найти супы, реже — гарнир с мясом или курицей. Он достал с верхней полки сковородку и обрадовался — сегодня, значит, макароны с куриной ножкой. Пока еда разогревается Твик достал телефон из кармана куртки. «3 новых сообщения от контакта "Хмурый чел"»