18:23

Кэйе недавно стукнуло 37. У него (почти) стабильная работа, своя однокомнатная квартира в неплохом районе и велосипед, потому что на права он так и не смог сдать, а лошадь в городе держать не особо удобно. У Кэйи нет родственников, постоянно напоминающих о необходимости найти наконец себе спутницу, завести парочку мелких орущих по поводу и без созданий, которые когда-нибудь, возможно, принесут стакан воды, и отойти в мир иной (ну так, через пару лет). Поэтому у него нет ни жены, ни детей, ни даже стакана, потому что, ну, и чашки хватает. Жизнь не то чтобы сильно классная, но он не голодает, не мёрзнет и не нуждается в общении. Думал, что не нуждается. *** Дилюку всего (или аж, тут как посмотреть) 11. Возраст противный, школа противная, отец тоже временами бывает противным. А вот друзья не противные, потому что их, вообще-то, нет. И они ему так-то не особо и нужны, и одному хорошо, и не так уж и хотелось в караоке с одноклассниками. Только вот отца расстраивать не хочется, а то опять включит свой переживательный режим с этой противной гиперопекой. Поэтому и сидит он в парке на лавочке один, совершенно не скучая, да. И не смотрит на время каждые 5 минут, когда там уже домой можно будет идти. А идти можно будет не скоро, потому что отец опять решит, что Дилюк с друзьями поругался. Которых у него, вообще-то, нет. *** Дилюка должно было напрячь, что к нему подсел какой-то взрослый, помятый и безмерно уставший на вид мужчина. Но ему всего (или аж) 11, да и инстинкт самосохранения как-то из строя вышел. Поэтому ну сидит и сидит, ему-то что, тут больше напрягает то, что стрелка на часах как-то подозрительно медленно двигается. Давай же, стрелочка, остался всего один круг. Как будто кросс на физкультуре бежит, вот точно так же себе говорит. И тут эта самая стрелочка последний раз дёргается и останавливаться. Ну вот, теперь ещё нужно батарейки новые в часы искать. Телефон давно уже сел, время теперь не узнать, а домой ещё рано. Время идёт, мужчина рядом все ещё сидит (заснул, что-ли?), солнце постепенно двигается своей дорогой, а который час узнать является проблемой. Поэтому, от неизбежности, инстинкт самосохранения вообще делает вид, что его тут нет и никогда не было. *** — Прошу прощения, а сколько сейчас времени? — и даже голос не дрожит, вот это удивительно. — Без понятия. И мужчина даже не врёт. Ни часов, ни телефона, ни желания существовать не наблюдалось. Мужчина красивый, но какой-то слишком уж.... слишком, со своими синими волосами и пиратской повязкой, закрывающей правый глаз. В любой другой ситуации, Дилюк бы обошел его стороной и не стал иметь никаких дел, потому что взрослые в принципе пугают, но сейчас что-то делать точно надо. Поэтому он встаёт, вежливо прощается и идёт по направлению к станции метро, где уж точно должны быть часы. И как он раньше не додумался? Но ему простительно, ему же 11, даже не 12. *** Кэйа не замечает ничего вокруг, идя домой с работы. Мозг ему ебали качественно и долго, желание уволиться становилось сильнее и сильнее, а мысли о том, что зато есть стабильная (почти) работа, удерживали от необдуманных поступков. Он не замечал никого, пока шел домой в свою однокомнатную квартиру, когда устал по пути и плюхнулся на первую попавшуюся лавочку в парке, когда ему позвонили с этой самой стабильной работы и пришлось делать вид, что просто телефон выключился. Выключив телефон. Из мыслей его выдернул неуверенный детский голос, спросивший что-то, скорее всего, про время, но какая вообще разница? Лучше бы Кэйа знал, что дальше со своей жизнью делать, а не время. Он что-то ответил, ему что-то промолчали, а потом и вовсе попрощались и ушли. Милый парнишка, только какой-то серьезный слишком. А вот волосы красивые, как огонь в лучах закатного солнца (ебать Кэйа поэт такие сравнения выдавать). Солнце село, мальчишка ушел, и надо теперь найти силы подняться и добраться наконец до квартиры. Только вот этот самый детский голос, но уже более уверенный, снова раздается где-то рядом. *** — Сейчас 18:23. Дилюк сам не знает, почему вернулся. Хотелось, наверное, помочь, он же мальчик вежливый, а мужчина времени не знает, вдруг опаздывает куда. Кэйа не опаздывал, дома его все равно ждал только фикус, который давно уже пересадить надо. Но все равно вежливо благодарит. Он ждёт, когда мальчик уйдет и оставит его снова одного, но тот не уходит. И сам не знает, почему (снова это отсутствие инстинкта самосохранения). — Вам грустно? — Нет, наверное, — Кэйа и сам не знает, если честно. — У вас есть друзья? — А у тебя? — Нет, но они мне и не нужны. — Сколько же тебе лет, что друзья не нужны? — 11, но в конце апреля будет 12. 26 лет разницы. Кэйа вполне мог бы быть его отцом, если бы у него были родственники, напомнившие про жену и детей. — А тебе домой не пора? — Уже пора, но как же я вас брошу здесь одного? У вас же даже часов нет. Да, часов действительно нет. И друзей нет. И жены с детьми тоже нет. Зато фикус есть. И работа стабильная. — Тогда давай я тоже пойду, — Кэйа улыбается, но не потому что ему весело, просто мальчик милый, с красными от бега щеками и улыбкой. И он уходит, действительно уходит домой. А Дилюк снова на бег срывается, потому что что-то странное с ним творится, дыхание сбивается и сердце колотится, когда на этого мужчину смотрит. А так хоть понятно, почему. *** Кэйе 37, у него есть работа, квартира и велосипед, он взрослый самодостаточный мужчина. Но почему-то настроение поднимается, когда он, возвращаясь домой, видит этого мальчишку на той же лавочке в парке. И что-то странное происходит, необычно он себя чувствует, как не чувствовал ни разу за 37 лет. *** Дилюку 11, у него нет друзей и теперь ещё и переднего зуба, но есть желание приходить в парк каждый вечер. И он действительно счастлив, когда в один день, когда ему уже исполнилось 12, слышит от этого красивого мужчины: — Мне там фикус пересадить нужно, не поможешь?