За Волейбольной Сеткой

Первый матч, открывший весенний турнир этого года, закончился в пользу Аобаджосай. Последний, решающий и можно сказать судьбоносный мяч забит был Ойкавой Тоору. Его инициалы звучали с трибун даже чаще, чем их красавчика-капитана, который недовольно на это жмурил носом. Счастливые парни, взорвались радостными криками, которые подхватили все те кто пришёл их сегодня поддержать; даже Наруми, наблюдавшая молча за игрой, в конце себе позволил шокировано выкрикнуть от радости. Девушка так прониклась этой игрой, желанием парней победить, что попросту не находила слов. Она заворожённо наблюдала за ними и искренне сопереживала им, но была уверена, что их школа обязательно одержит победу в этой «схватке» и так оно и было. Это значит, что они проходят дальше и каждый из команды видел в этом свою собственную цель; у Тоору их было несколько: растоптать Ушиджиму Вакатоши, попасть на национальные и похвастаться маме своими успехами. Он сгорал; сгорал от своих желаний и дикого стремления добиться их; и делал всё, что было в его силах и даже больше, чтобы в один день заполучить это всё и идти дальше. Игра, и последующая за ней победа, помогли девушке успокоиться и расслабиться. Но сейчас она возвращалась домой и ей предстоит терпеть холодные взгляды своего брата, чего она так искренне и подавно не хотела. Дом встречал её таким привычным, но ценным теплом и уютом. Горел свет, пахло вкусной едой, а самое главное - дом был живым; даже несмотря на их недоразумение с Тобио, в доме по прежнему царила гармония. Пока Наруми складывала свою уличную обувь в шкаф, прижимаясь стопами в белоснежных носках к полу, к ней уже успел подбежать её младший брат. — Ми-и-и-чан! — он налетел на сестру с криком и громким топотом; обхватив крепко её ногу, он принялся обнимать сестру, довольно при этом мыча. — Слава Богу ты пришла. А то мы без не кушали. — Это ты от голода такой нежный? — она потрепала его волосы, а после присела на одно колено, как и всегда это делала; никогда не смотрела на брата свысока и всегда старалась быть равной с ним, не смотря на разницу в возрасте. Ведь если он младший, то это не значит, что она не должна его уважать. — Я между прочим всегда нежный! Это ты у нас противная, ворчливая вонючка! — он сложил руки на груди и хмуро смотрел на сестру, но та знала, что под этим хмурым взглядом скрывается бешенный огонь эмоций, и лишь положительных и добрых. — Сейчас эта противная вонючка... — она резко схватила брата и стараясь удержать мальчика на месте, принялась щекотать его, ведь щекотка - это самое страшное в жизни Тадао. Тот запищал, впился ногтями в руки сестры и громко начал смеяться; на крики вышел глава семьи, самый старший и главный человек в этом доме, которого все бесконечно любили и уважали. — Так. — Казуё-сан - их дедушка, упёрся руками в бок, оглядывая внуков. — А ну-к! Чего эт- смеёмся тут? Смехом надо делиться, всегда вам говорил. — Но не таким варварским! — Тадао наконец вырвался из рук «беспощадной» сестры и кинулся к дедушке, чтобы он его защитил. Казуё, что до сих пор находился в прекрасной форме, подхватил внука на руки и посмеялся со всей этой ситуации. — Ужин стынет, я предлагаю сначала поесть, а потом устраивать ваши эти бои без правил. — он поудобнее подхватил младшего внука и отправился на кухню. Наруми и её дедушка находились немного в других отношения. Казуё безумно любил волейбол и любовь свою передал своим детям, а затем и трём своим внукам. Он правда старался проявить и в ней любовь к спорту, но всё было давным давно обречено. И он отступил, посвящая всё своё свободное время остальным внукам, которое они проводили на волейбольной площадке, пока Наруми, сидя недалеко от них под деревом, старательно вырисовывала что-то в своём альбоме. С годами он понял свою ошибку - он не мог ни о чём поговорить с Наруми; всё то упущенное время с ней в детстве дало о себе знать. Она, сама того не замечая, отдалилась от дедушки и на все его вопросы, которые он задавал очень редко, отвечала сухо и кратко. Бесспорно, они уважали и любили друг друга, но просто не так, как было это со всеми остальными. Ужин прошёл под стрелами, что летели из недовольных глаз Тобио прямиком в душу Наруми. Девушка поковыряла ужин палочками и съев совсем чуть-чуть, покинула стол. Комната девушки встречала её прохладным воздухом, доносящемся с открытых окон. Она поёжилась, мурашки пробежались по её затылку и она рухнула пластом на свою кровать. Пролежав так минут пять, она всё же нашла силы переодеться. Негоже спать в неподобающей для сна одежде. Уже оказавшись в своей ночной рубашке и коротких шортах, Наруми поняла, что теперь её бросило в жар. Она улеглась в позе морской звезды на холодном полу, пытаясь подостыть от всех эмоций, что она пережила за последние дни своей жизни. Её горячие ладони и босые ноги, соприкасались с холодным от ветра полом. Она удовлетворённо выдохнула и прикрыла глаза; наконец она задремала, отвлекаясь от всех ненужных мыслей. Послышался скрип двери, а после громкий, резкий шаг. — На...Наруми-чан! — взволнованный Тобио присел сразу же около сестры, подумав что та совсем осталась без сознания. Наруми непонимающе хлопала ресницами, смотря на Тобио; очки, которые она забыла снять, забавно скосились на её переносице, а всегда уложенные шелковистые волосы, превратились в бурное торнадо прямиком на голове у девушки. — Тобио... — она устало зевнула и приняла сидячее положение, а парень рефлекторно приложил свою руку к её спине. — Ты в порядке? — Я уснула. — она потёрла глаза обмякшими руками. Тобио облегченно выдохнул, больше не показывая никаких эмоций; он встал и протянул ей руку; она молча схватилась за неё и Тобио усадил девушку на кровать и сам сел рядом с ней. Некоторое время они так и сидели молча. Как тут тишину между ними нарушил Тобио. — Наруми, я хотел извиниться. Извини. — как всегда - кратко и по делу. — Ты тоже прости меня, Тобио-чан. — она зевнула и приложила голову на его плечо, ухом почувствовав, как его тело напряглось, стараясь не двигаться. Девушка усмехнулась. — Как прошла твоя игра? Расскажи. Мне будет интересно послушать. — Тебе правда интересно? — он взглянул на неё, и в этот раз не метал опасным взглядом. В ответ она лишь кивнула. — Ну слушай... — начал он рассказ, а Наруми покрепче прижавшись к его плечу стала слушать, пока в конечном итоге её глаза не закрылись и она не начала тихо сопеть. Удар. Мяч. Глухой стук. Свисток. Крики. Аобаджосай проигрывают Шириторизаве. Они не проходят дальше и покидают весенний турнир. Это был не только удар по их полю, но и удар по сердцу каждого. Было больно. Парни со слезами на глазах благодарили всех тех, кто пришёл сегодня их поддержать, тех кто верил в них, в победу этих парней. В раздевалке осталось двое юношей. Иваизуми, которого проигрыш несомненно задел, но не так сильно, как его лучшего друга и Тоору сидящий на лавочке с белым полотенцем обёрнутым вокруг его шеи. За всё время он не проронил ни слова. Он не плакал, не кричал и не ругался. Его лицо было серьёзным, а глаза выражали пустоту, не более. Ива смотрел на друга, выжидая от него хоть какой-то реакции, но тот словно смотрел сквозь предметы и как будто был в другом измерении. В какую-то секунду Ива, психанувши захлопнул дверь шкафчика, рядом с котором стоял; Тоору будто протрезвел от этого громкого звука, что заполнил собой помещение раздевалки. Он дёрнулся и посмотрела друга, который схватил его за футболку и начал трясти. — Прекращай! Да! Мы проиграли сейчас! Но это не значит, что это опять повториться! Стеклянные глаза Тоору, стали приобретать удивлённые оттенки. Ойкава усмехнулся и отвёл взгляд от друга. Он медленно убрал руку Иваизуми, которая крепко держала его за футболку и встал с лавочки, уровняв разницу в росте. — Я знаю. — он взял рюкзак, небрежно накинув на плечо. — Пошли домой. Наруми на этом матче не было; в тот день справедливости ради она отправилась на «поединок» Тобио, чему тот был очень рад, хоть и не показывал это, но девушка знала и чувствовала, как брату была важна её поддержка и он был рад, что в этот день всё сложилось именно так. О проигрыше Аобаджосай Наруми узнала следующим утром, когда пришла в школу. Всё учебное заведение только и говорило об этом, поэтому не знать это было невозможно. Девушку бесконечно расстроила эта история. Она боялась представить, что парни чувствуют сейчас. Больше всего она думала про Иву, с которым учится и почему-то про Ойкаву. Потрусив головой, пытаясь таким образом скинуть из головы ненужные мысли, Наруми собиралась уже перейти порог класса, но резко остановилась, когда её глаза встретились с Иваизуми, который вертел в руках карандаш, постукивая им по столу. Его взгляд был устремлён вперёд и он пытался игнорировать взоры других одноклассников, но один всё же проигнорировать не смог. Наруми предстала прямо перед ним и он поднял к ней глаза. В них он не видел той жалости, которую так боялся, напротив, они горели добром и чем-то ещё неизведанно тёплым и необычным. Она улыбнулась ему и положила руку на плечо. — Иваизуми-сан, если ты хочешь поговорить, я могу тебя выслушать. Какое-то время, он просто молча разглядывал её, а после еле кивнул головой, отводя взгляд к окну. — Тогда, предлагаю пообедать сегодня вместе. Не переживай, лишних ушей там не будет. — она улыбнулась, когда по взгляду парню увидела, что тот понял её намёк на Хану, которую он так тщательно избегал, как и она его. Сегодняшний день, будто бы пошёл ребятам навстречу и время пролетело безумно быстро. Вот они уже сидят в школьной столовой, распаковывая каждый свой бенто*. Наруми специально выбрала место укромное, отдалённое от чужих глаз. Иваизуми, пожелав приятного аппетита, начал активно пережёвывать жареный рис, закусывая овощами; ему было неловко разговаривать, поэтому он старался как можно сильнее набить рот едой, дабы оттянуть момент их диалога. Наруми, сидевшая напротив не прикасалась к своей еде, смотря прямиком на парня, который так старательно пережевывал каждую крупинку риса. В какой-то момент он не выдержал и отложил столовые приборы в сторону. — Я в полном порядке, Наруми-сан и переживаю совсем не из-за того, что мы проиграли. Я переживаю за этого ублюдка Ойкаву. — Почему? — Для него это большой удар. Вчера после матча он вёл себя странно, а сегодня даже зад свой в школу не притащил. Идиот. — А он был прав, когда говорил, что ты прекрасно подходишь на роль матери. — Когда это такое было? — Я с ним случайно встретилась когда забирала брата с волейбола. Мы с ним разговорились. А потом его племянника ужалила оса и Тоору очень смешно растерялся, что мне пришлось разруливать ситуацию. — Ого. Я об этом ничего не знал. — он в удивлении вскинул свои брови. — Он мне даже показался неплохим парнем тогда. — Он и в правду не плохой, просто немного туповат. Наруми хихикнула, а после резко стала серьёзной. — Иваизуми-сан — начала она, — я думаю, что такая реакция Ойкавы это нормально. Ему стоит остыть и дальше он вновь вернётся в строй. Нужно время, чтобы принять то, что произошло. — Ты права — Ива выдохнул, — просто каким бы оболтусом этот ублюдок не был, он всё равно мой друг. — он выдохнул ещё громче — лучший друг. Наруми улыбнулась; ей была приятна искренность парня и её удивляло, что за его грубыми словами скрывается столь добрая правда и сильная забота. Рабочий день подходил к концу. Ива на протяжении всего школьного времени смотрел на Наруми с большой благодарностью, ведь она и в правду хоть немного, но успокоила парня. Та в свою очередь отвечала ему кивком и как-то резко и глубоко отдалась потоку мыслей, что посетил её после разговора с Иваизуми. Она думала про Ойкаву. Девушка позволила себе не отгонять мысли о нём сейчас и пришла к выводу, что в какой-то мере они даже с ним похожи. Наруми понимала его тягу быть лучше, его острую реакцию на проигрыш и ей стало даже интересно узнать парня поближе, но ясное дело, что на расстояние вытянутой руки и не больше чем как простого знакомого. Уже окончательно покинув школьный холл, девушка оказалась во дворе. Все направлялись домой; кто с компанией друзей, шли весело шутя; кто одиноко, воткнув наушники в уши. Наруми медленно шагала к выходу, вдыхая тёплый весенний воздух, что приятно оседал на её лёгких. Уже проходя мимо тренировочного зала, к ногам девушки прикатился мяч; она взяла его в руки и прокрутив поняла, что он волейбольной. Наруми взглянула на открытую дверь небольшого помещения, откуда доносились глухие звуки ударов мяча и чьё-то тяжёлое дыхание. Она медленно подошла, скрываясь от открытой дверью за стенкой, чтобы её не заметили. Зал был закинут мечами, а Ойкава, единственный находящемся в помещении, готовился в очередной раз подавать мяч. Он стоял уже в готовой стойки и заносил руку назад в эту же секунду ударяя по мячу. Наруми тихо вошла, крепко прижимая к себе мяч, наблюдая за парнем. Ойкава чувствовал чужое присутствие, но старался это игнорировать; ему было совсем не интересно кто там пришёл, кто на него смотрит и что сейчас этот человек думает. Он был сосредоточен на своей цели. И вот крутя в руках очередной мяч, рядом с ним послышалось тихое шарканье и тот рефлекторно обернулся. Наруми стояла впритык, совсем рядом, так близко друг к другу они ещё не были. Ойкава тяжело дышал и опустив голову смотрел прямо в её глаза, пока тоненькая струйка пота стекала по его виску; девушка высоко задрав голову не отводила от него взора своих ядовито зелёных глаз. Это был необычный, можно сказать интимный момент. Они смотрели друг на друга, так непривычно, как-то по новому, по особенному. Это длилось от силы секунд десять, пока волшебную атмосферу не нарушил голос самого Тоору; его гримаса стала вмиг недовольный. Резко изменившееся настроение парня насторожило девушку и та отошла от него на пару шагов назад. — Что ты здесь делаешь? — стиснув зубы, выпалил парень. — Я пришла оставить мяч. — Наруми выпустила из рук мяч, с которым пришла. Тот с характерным звуком ударился об пол, покатившись ко всем остальным мячам. — Это всё? — Ойкава, я хотела сказать, что... — он её перебил — Если ты собираешься жалеть меня, то уходи. — Что? С чего ты вообще это взял? — По глазам твоим вижу. Даже сквозь эти дебильные очки. — Чего? — растерявшись, она схватилась за свои очки, пока парень продолжал: — Мне не нужна твоя жалость, слышишь? Она нужна таким как ты. Так что прибереги её. — Что ты имеешь в виду? — Посмотри на себя. Хочешь казаться уникальной? То что ты рисуешь и делаешь вид, что тебе не нравлюсь я - не делает тебя особенной. — Тебе лучше следить за языком, Ойкава. — она крепко сжала кулаки. — И что ты мне сделаешь? А ведь ты даже и сделать мне ничего не сможешь. Просто будешь язвить, как обычно. Это единственное, что ты умеешь. Ей так хотелось ему ответить, да так, чтобы задеть его не меньше, чем он её. Но она промолчала и поджав со всей силы губы направилась обратно к выходу. Но на полпути она развернулась, схватила мяч, лежавший под ногами и кинула, попав прямиком в голову Ойкавы. — Идиот! — это было единственным, что выкрикнула девушка, перед тем как покинуто помещение, оставляя парня вновь в одиночестве. *Наруми вновь залетела в школу. Она была безумна злая, ей было так обидно, так неприятно. В животе неприятно скрутило, эмоции взяли верх над ней. Наруми громко шагала по узким школьным коридорам, излучая грозную энергетику; по пути она даже не заметила Иваизуми, идущего прямо на неё; его она просто задела плечом, продолжая идти дальше, пока он непонимающе смотрел в её удаляющуюся спину. Конечной точкой девушки стал кабинет искусств, в который она резко ворвалась. Поль Аппер стоял к ней спиной, рассматривая зеркало, а после медленно развернулся к девушке с какой-то недоброй улыбкой. Но девушка её проигнорировала или попросту не заметила, ослеплённая ранее пережитыми эмоциями. Громко усевшись на стул, Наруми резко выдохнула из себя весь воздух, будто бы девушка и вовсе не дышала всё это время. Поль, наблюдавший за ней, стал подходить ближе. — Милая, что с тобой случилось? — он неприятно растягивал слова и уже стоял рядом ней. — Один не очень приятный человек испортил мне всё настроение! — выпалила Наруми. — Глупый! Глупый! Глупый! — если бы не сенсей рядом, девушка выражалась бы куда похуже, но даже в таком состоянии у неё получилось соблюдать все рамки приличия; отличии от её сенсея. Тот делал вид, что слушает тираду девушки, пока сам глазел на её приоткрытое, от вздёрнутой юбки, бедро. Он взял ещё один стул, чтобы сидеть с ней уж совсем рядом впритык, пока Наруми всё продолжала говорить обо всём, что у неё накипело. Мужчина стал медленно и еле касаясь гладить её по ноге. Девушка немного поёжилась, давая тем самым понять, что ей неприятны действия с его стороны, но тот всё продолжал, и рука его уже увереннее ложилась на её оголённое бедро. — Сенсей? — в какой-то момент девушка прекратила свой монолог, вопросительно смотря на мужчина. Он выглядел странно. От него отнюдь не веяло безопасностью и добром. — Что же ты всё время так ломаешься? — он провёл рукой выше, и оказался уже совсем под её юбкой; девушка вскрикнула и резко оказалась на ногах, но тот был шустрее и грубо схватился за такую хрупкую талию девушки, больно стиснув её в своих руках. Наруми вновь хотела закричать; ей было так страшно, так больно и противно. Она пыталась отбиться, но он слишком крепко держал её, прикрывая горячей, солёной ладонью девушкин рот. — Прекращай. Ты будешь делать то, что я тебе скажу и тебе будет не так больно. А потом я отвезу тебя домой. И ты будешь вести себя как раньше. Девушка рыпалась, пыталась отбиться; а после со всей что есть в ней силы укусила его за руку. Он неприятно завопил, откинув девушку в угол класса, где она ударилась головой, задев полку с которой посыпались книги на неё же. Он начал расстегивать ремень, мерзко смеясь при этом, всё ближе подходя к девушки, которая испуганно забилась в угол. Как тут дверь в кабинет резко открылась...