Страшная женщина

– Что, братан, неужели до сих пор не расплатился с долгами? Ты ж говорил, что последнее дело точно покроет их все, – так пытался разговорить Гокудеру Хаято один из приятелей, пока тот тяжко вздыхал над текилой, но не притрагивался к ней уже минут двадцать. – Нормально всё, – отмахнулся тот. – Этот был последним. – Так ты, выходит, теперь свободен как птица? – обрадованно похлопали Хаято по плечу. Тот снова тяжело вздохнул. Да, последний долг за лечение, не помогшее его матери, выплачен. Он так ждал, когда это случится и можно будет хотя бы попытаться начать жить, а не выживать, но это последнее задание... Да, после него Гокудера был абсолютно свободен. К его искреннему сожалению. – Да ладно тебе, ещё заработаешь деньжат, станешь известным человеком... В тебе же кровь такой известной семьи, она не может не проявиться. Гокудера мрачно уставился на стопку с текилой. А в матери, по слухам, вообще была кровь первого Урагана Вонголы, и что с того? Это не помогло ей, не сделало великой и не спасло от отца. Интересно, а если бы он не ушёл тогда, после задания, а сказал, как и хотелось, что он тоже имеет к Вонголе какое-то отношение, было бы сейчас так же? Или он бы ругался с тем ублюдочным Дождём, радостно ржущим на все его претензии? – Кстати, говорят, ты работал аж с Десятой донной Вонголы! Как только решился? Слышал, если мужик ей понравился, она берёт его за яйца и тащит в Семью. Гокудера снова вздохнул. Он бы, может, и не прочь. Вот только... – Ты её Хранителей хоть раз видел? Нет, Гокудера не приукрашивает нисколько. Все поголовно Хранители Десятой грёбанные мудаки, но в том, что делают, они чудовищно эффективны. Ублюдок Хибари, одним ударом тонфы – даже не ножа хотя бы! – сумевший убить человека. Или Рокудо Мукуро, псих, что вырезал две своих Семьи, сводящий людей с ума своими иллюзиями. Рёхей со своим придурочным Кенгуру из коробочки, что приводило Хаято в лёгкое чувство безумия. Дождь, Ямамото Такеши, безбашенный ублюдок. Хаято был уверен, что даже если его самого начнут кромсать так же, как тот своих противников, он всё равно будет придурочно ржать. Даже плакса Ламбо через десять лет обещал стать жутким противником. Он сам видел, спасибо Базуке Десятилетия. И, конечно, сама Десятая. Миниатюрная вся, невысокая, но горе тому, кто недооценит ученицу последнего Аркобалено Солнца. Каблучками своих туфель донна Тсуна вполне могла отдавить пальцы, яйца и сломать парочку костей, если прежде этого не сделали её Хранители. – Там такие мужики, что я сосу, – с оттенком горечи самоуничижительно закончил вслух Гокудера, не замечая, что в баре стало неестественно тихо. – Что ж, это мне тоже нравится, – услышал Хаято и почувствовал, как волосы встают дыбом. – Д-десятая? Донна Тсуна улыбнулась ему так же лукаво, как и неделю назад, когда лично объясняла, в чем особенность работы и почему ей понадобился сторонний Ураган, когда в её распоряжении вся Вонгола. – Беру, – заключила она, – если и в этот раз не испугаешься, – она сжала крепкой рукой его плечо и вышла в абсолютной тишине. Хаято торопливо вскочил, обшаривая карманы. – Братан, ты куда? – настороженно спросил его приятель. Хаято вытащил из кармана, наконец, пачку купюр и, не пересчитывая, бросил её на барную стойку. – Ты же слышал, – на губах Хаято расплылась та самая жутковатая, обожающая и немного безумная улыбка, что так пугала его самого, когда неделю назад он видел её у Хранителей Десятой. – Она меня берёт. В полной тишине дверь бара грохнула второй раз. – А ведь был нормальным парнем, – сказал его приятель и заключил: – Десятая – страшная женщина!