бродяга собирал подсолнухи

Ты никогда не был безгрешен, А я люблю все оттенки неверного, Мы учимся жить с болью, С сердцами, разбитыми, как кусочки мозаики, Но эта любовь — смелая и отчаянная*.

Марлин никогда бы не призналась об этом вслух, но ей безумно нравились те редкие свободные минутки, которые можно было вырвать из круговорота, казалось бы, бесконечной деятельности в Ордене Феникса. Последние несколько месяцев выдались особенно тяжелыми: обстановка в магической Британии накалилась до предела, и все с содроганием сердца ожидали очередного нападения Пожирателей Смерти, которые все чаще и чаще выбирали жертвами жителей из отдаленных деревень. Сообщения о пропавших без вести передавались без остановки по радио. Выходные стремительно превращались в непозволительную роскошь, как и привычный ритм жизни, в котором играли лишь яркие краски просыпавшегося нового дня и не находилось поводов для хандры и траура. Но сегодняшним субботним утром все оказалось в разы лучше, чем можно было представить. В душе поселилось странное спокойствие и позабытое чувство радости. Марлин, проснувшаяся вовсе не из-за вмешательства солнечных лучей, что танцуя, пробежались по её лицу, а по привычке, выработанной за последний год благодаря службе под началом Аластора Грюма, который терпеть не мог опозданий и всякий раз ворчал, когда подчиненные предпочитали инструктажу лишние полчаса в теплой постельке, продолжала беззаботно валяться, откинув одеяло в сторону и потянувшись, отгоняла остатки дремоты. Сириус, мирно посапывая рядом, и не думал открывать глаз, перевернувшись на живот, отчего отросшие вихры его черных волос cвисали на подушку и закрывали половину лица. Блики солнца освещали недавно набитые татуировки на широкой спине. Марлин улыбнулась, разглядывая массивное изображение собачьих лап, наступавших на сеточку созвездий и ласково скользя ладонью по скуле Блэка, освобождая её от смоляных локонов, которые ловко заправила ему на ухо. Но они долго не продержались и все-таки обрушились обратно, скрывая недавно появившийся шрам, который легко было заметить после того, как Сириус побрился. Он наотрез отказался залечивать небольшой порез возле подбородка магией, нахально хохотнув и клянча у неё несколько поцелуев. Марлин всякий раз не могла отделаться от навязчивого воспоминания, когда натыкалась на эту незначительную ранку. — Шрамы лишь украшают мужчину, — подмигнул Сириус ей, притягивая к себе и утыкаясь прямо в лоб, когда безумие, в котором они оказались наконец-то завершилось. Для Сириуса полет через стол по вине одного из убийц, прячущих свое лицо под маской, было сродни приключению. И не важно, что его отбросило так, что оконная рама, находившаяся в пабе, треснула и осколки посыпались на него. У Марлин невольно сжалось сердце и сделало несколько хаотичных ударов, выбивших весь воздух из легких. Она не помнила, как оказалась возле Блэка, лежавшего навзничь в груде стекла и сломанных стульев. Марлин, совсем не отдавая отчета в том, что находится в уязвимом положении, наклонилась к нему, принявшись быстро шептать все известные ей лечащие заклинания. Мозг, как назло, отказывался выдавать нужные, а руки тряслись, отчего кровь не скоро перестала течь. Когда Сириус пришел в себя, то сразу рассмеялся, увидев её шокированную физиономию. — Успела похоронить меня, Марлс? — выдал он, и Марлин, наверное, никогда так сильно не хотелось прикончить его собственными руками, как в этот момент. Нашел время для шуток! Но злость и раздражение быстро сменились накатывающими волнами облегчения. Марлин тихо вздохнула, и порывисто обняла его, шепча что-то непонятное, то ли «дурак», то ли «я никогда не позволю тебе уйти». Жгучие слезы готовились пролиться по щекам, потому что вся её стойкая броня в одно мгновение рухнула, когда Сириус крепче обнял её, подтверждая, что никогда не оставит её. Они и не заметили, как появились другие члены Ордена Феникса и возле них возник обеспокоенный Ремус, быстро применивший защитные чары. Грюм был недоволен их спонтанными действиями, но рейд, как ни странно, прошел без большого количества потерь. Во многом за счет как раз-таки отклонения от первоначального плана и вовремя прибывшего подкрепления. Сириус находился в приподнятом расположении духа, по привычке препирался с Аластором, почти что схлопотав отстранение от следующей вылазки. Несмотря на протесты МакКиннон, невозмутимо затащил её к себе на спину и говорил что-то про её разбитые колени. У Марлин в голове все смешалось, она не могла выбросить из головы недавние события, но последующие глотки огневиски позволили встряхнуться и, вернувшись на квартиру, они поедали огромную пиццу, которую купили по дороге, и болтали всю ночь о разной ерунде. Сириус доказывал ей, что знает несколько автомагазинов, где ему смогут продать необходимые запчасти с огромной скидкой. Его не покидала идея фикс: взять и улучшить свой летающий мотоцикл. Марлин внимательно слушала, мотала головой, подпевая голосу солиста, что разливался по комнате из старенького приемка, который не переставал барахлить. Но выкидывать его все равно было жалко: с ним у них связано много воспоминаний, пусть и не всегда приятных. — Ты все-таки ненормальный, Блэк, — Марлин уткнулась к нему в плечо, забираясь руками под измятую кожаную куртку. — Ненормальный. Как ты только мог побежать прямо на него?... — Как и ты, Марлс, — Сириус выводил непонятные узоры на её плече. — Ты побежала под потоком заклинаний ко мне. Дуреха, — он быстро чмокнул её в висок, а Марлин обняла его крепче, словно он собирался вновь бежать навстречу безрассудству, а она из последних сил намеривалась сдержать его порыв. А ведь в Хогвартсе все было иначе, она готова была поддержать его идиотские идеи... Что с ней случилось? Жажда риска не покидала Марлин, но вместе с этим в ней зародилась странная потребность в том, чтобы ограничить Блэка от опасности. Они так и не добрались до кровати, уснув на полу. Марлин вновь коснулась пальцем шрама, но Сириус никак не отреагировал. Он продолжал спать, и черты его лица казались безмятежными и расслабленными. Не было в них ни задумчивой тяжести, которую Блэк обычно прятал за гримасами и ухмылками, ни скорби по недавно утраченному товарищу. Лишь спокойствие, которое, казалось бы, не могло сосуществовать вместе с Сириусом, привыкшим влипать в разного рода передряги по поводу и без. Марлин непривычно было находиться в их квартире спустя долгое отсутствие. Они лишь недавно вернулись с Ирландской границы, где все было иначе, и МакКиннон даже успела подзабыть некоторые элементы интерьера. Например, плакат с «Rolling Stones», который растянулся по всей двери. Сириус притащил его вместе с большущей коробкой вещей из особняка его дяди Альфарда. Или их стол на кухне, который Доркас расписала на свой вкус в качестве подарка на новоселье. В их небольшой квартире не нужно было постоянно подменять друг друга и оставаться на начеку долгие, порою скучные часы ожидания, готовясь действовать в любую секунду. Здесь отдавало спокойствием, начиная от коробки с пиццей, что они по традиции притащили из ресторанчика, находящегося через дорогу и заканчивая шкафом, который сверху до низу переполнен пластинками. Заходя к ним, многие часто отмечали, что их жилище больше похоже на магловский магазин музыкальных пластинок, нежели на уютный дом. Но Сириусу и Марлин не хотелось чего-то менять, их вполне устраивала обстановка, царящая в их квартире. Приятно возвращаться сюда, в родное и по-настоящему волшебное место. Даже футболка c логотипом «The Bealtes», в которой проспала Марлин, казалась невозможно особенной. Она пахла домом и одеколоном Сириуса. Та футболка, которую она стащила у Блэка, когда они по дури поссорились, и он съехал. В Ирландии Марлин не хватало всего этого. Она скучала по старым вещам, разным мелочам и особенно по Сириусу, спящему рядом. Ведь сейчас ей не нужно было волноваться за него, высматривать в толпе, где все лица смешивались в одно, а крики звенели эхом в ушах, думать о том, что у них нескоро появится возможность побыть наедине. В это утро не существовало никаких преград, можно было жить настоящим, без всех раздражающих потом, завтра и прочих планов, которые они на самом деле никогда не любили. Марлин потеряла счет времени, а ало-розовый рассвет за окном стал сливаться с палитрой неба, кончик которого выглядывал между крышами домов. Небо было непривычно ярким, без малейшего намека на туман или приближение дождевых туч. МакКиннон вновь потянулась, ловко высвободилась от рук Сириуса, и слыша его непонятное бормотание, поплелась прямиком в ванную, довольная тем, что ей удалось первой добраться до душа. Марлин стало так хорошо, когда капли холодной воды застучали по коже, и она, запрокинув голову назад, довольная и счастливая, рассмеялась. Сириус чувствовал, что просыпается. Но пункт под названием «подняться с кровати» категорически не входил в его планы. По мнению Блэка, иногда наступали особенные дни, когда абсолютно ничего не хотелось делать, лишь поддаться приступу лени, довериться столь непонятному течению и лежать прямиком до глубокой ночи. Когда Сириус узнал о том, что у них с Марлин выпал общий выходной, то и подумал, что неплохо будет побездельничать, вспомнив о том, что существует такое понятие, как здоровый сон. А ближе к вечеру можно выбраться на улицу, побродить по ночному Лондону и заглянуть в какой-нибудь паб или трансгрессировать на Косой переулок. Но все-таки чего-то ему не хватало, словно нужный пазл пропал, и теперь мозаика стала неполной. «Бред спросонья», — подумал Блэк, но когда перевернулся на другой бок и по привычке потянулся рукой к Марлин, нащупал вместо неё пустое место, а потом и вовсе помятую подушку. Он нехотя разлепил глаза, подтвердив отсутствие МакКиннон. Однако искать пропажу долго не пришлось. Сириус услышал пение, смешивающиеся с потоком шумящей воды, и сразу смекнул, что МакКиннон в этот раз выиграла в гонке и первой добралась до душа, хитро спихнув на него обязанности по кухне. Он усмехнулся, пригладив рукой волосы, по привычке взял с тумбочки пачку сигарет и затянулся. В глаза бил солнечный свет, но быстрый взмах палочкой зашторил окно. Однако в комнате все равно было чересчур светло. Осознавая, что продолжать валяться бессмысленно, Сириус зевнул, поднял с пола упавший тюбик помады и направился на кухню. Завтраки были не по его части, потому что его кулинарный талант сводился к приготовлению яичницы с беконом и кофе, который он варил скверно, но разбавив огневики, получалось весьма сносно. Странно, но сегодня в нем пробудился энтузиазм и захотелось похозяйничать. Не каждый же день они, в конце концов, могли позволить себе, никуда не спеша, посидеть вдвоем за трапезой. «И не только за трапезой», — быстро поправил себя Блэк, довольно ухмыльнувшись. Попутно Сириус захватил с собой гитару. Он так давно не играл и планировал наверстать упущенное. Всякий раз, когда его пальцы перебирали струны, Блэк невольно вспоминал Альфарда, который, собственно, и подарил ему гитару. Дядя всегда шел против правил их семьи и никогда не являлся противником всего нового. Неудивительно, что он разделял увлечение племянника магловским роком. Альфард и сам любил зажигательную музыку, и ему удалось побывать сразу на двух концертах знаменитых «The Beatles» и «Rolling Stones», не говоря уже о популярных в мире магии «Странных сестер». Альфард долго не раскрывал все секреты, до последнего оттягивая момент с вручением подарка, и Сириус даже стал думать, что никого подарка и вовсе нет. Уж больно дядя хорошо играл свою роль, особенно, когда уселся в кресло и стащил себе большой кусок торта, а ему, наоборот, положил какой-то неказистый. Но потом, когда племянник слегка поник и раздосадованно притронулся к лакомству, у дяди лукаво засверкали глаза и рядом прямо из воздуха возник сверток, тщательно запечатанный, а торт резко преобразился. — Это то, о чем я думаю? — резко оживился Сириус, но Альфард не спешил отдать ему подарок, лишь многозначно дернул бровью, согласно своей излюбленной манере. — Кто знает, о чем ты думаешь, дружок? — подмигнув, хохотнул он и, наконец, вручил долгожданный презент. Дядя всегда знал, чего хотел Сириус, что ему нравилось и в отличие от родителей смотрел с такой неподдельной теплотой. Он смеялся в тот вечер, когда у племянника получалось чересчур фальшивая игра. Но в его смехе не было ни злобы, ни насмешки, лишь снисхождение перед упертыми порывами юности добиться всего и сразу с первой попытки. А потом дядя показал ему личный мастер класс. Кто бы только мог подумать, что чистокровный волшебник из древнейшего магического рода способен таким непристойным занятием опозорить весь род? Но Альфард Блэк вовсе не считал это за позор, ко всему прочему, ему нравилось то, что он делал. — Где ты научился? — выпытывал у него Сириус, чувствуя себя вновь сопливым десятилетним мальчишкой, открывшим что-то новое, и Альфард рассказывал во всех подробностях. Казалось бы, Сириус столько раз слышал о его жизни, но каждый раз дядя находил повод вызывать удивление. Альфард говорил о том, как впервые крупно поругался с родителями, сорвав помолвку с какой-то дальней родственницей, кажется, приходившейся ему троюродной кузиной. Как неудачно трансгрессировал, попав в магловский район Шотландии, где долго плутал, пока не забрел в маленький джаз-клуб. Там он познакомился с бродячими музыкантами, в компании которых провел все лето вдали от магии и нудного семейства. Сириус жадно смаковал каждое слово и надеялся, что и у него когда-нибудь появится шанс испытать удачу на вкус с примесью свободы. Сейчас же он бы хотел отдать многое, чтобы отмотать время вспять с помощью сильнейшего маховика, и просто крепко обнять дядю. Почувствовать, что он рядом и жив. Мысли и воспоминания об Альфарде Блэке всегда наполняли Сириуса чем-то теплым, словно думая об этом человеке, которого уже давно не было рядом, он обретал потерянный дом. Погрузившись в ностальгические размышления, он и не заметил, как почти закончил возиться с яичницей, оставалось лишь поджарить бекон и заняться кофе. Рядом послышались бодрые шаги. Марлин, в одной футболке, которая доходила почти до колен и могла сойти за летнее платье, босая и с мокрыми волосами, что отливали темным золотом, бодро прошмыгала на кухню. Попутно она сушила локоны, то и дело перемещая волшебную палочку вокруг головы. Увидев Сириуса, пытавшегося возившегося возле плиты, она вдруг улыбнулась. Марлин оперлась об стол, с видом знатока следя за каждым его движением. Он прям предчувствовал поток шуточек, которые она, скорее всего, уже успела заготовить. Потому что прекрасно помнил, как эта несносная бестия в прошлый раз как бы невзначай отбросила, что ему не хватает фартука для полноты образа. Сириус, впрочем, ухмыльнулся и спокойно выдержал её взгляд. Марлин почему-то не спешила переходить в наступление, все продолжала возиться со своими волосами, что забавно распушились и завились на кончиках. Сириус занимался беконом и изредка поглядывал на неё, замечая, что царапины на руках почти прошли. Внутри вдруг стало гадко, потому что он вспомнил, как раздавались зеленые вспышки в тот день, и он, совсем обезумев, ринулся вперед, и схватив её за талию, повалил на землю. У Марлин текла кровь по рукам, а голубые глаза застыли. Он думал её задело чарами, но на самом деле он сам сильно прижал её к себе, и лишь спустя несколько минут опомнился и отстранился. — Прости, — отвечал Сириус, протягивай ей палочку, что выпала и чуть не сломалась. — А разве есть за что? — бойко отозвалась Марлин, сцепляя их пальцы. Но все это было пустое, дурное. Лишь кусок воспоминаний, которые скоро сотрутся. Сейчас же она рядом, и ему не о чем беспокоиться. Разве что о завтраке. — Вкусно пахнет, — Сириус перевернул ломтик бекона на другою сторону и снова развернулся к Марлин. — Хочешь попробовать? — она кивнула, и он, взяв тарелку с уже пожаренными ломтиками, подошел к ней, вспоминая их старую забаву. Когда они только съехались, Марлин взяла инициативу в свои руки и готовила им омлет с беконом, но Сириус был чертовски голодным и выпросил у неё попробовать пару кусочков. Сейчас же они поменялись местами. На этот раз пробовала Марлин, а Сириус смотрел на неё. Золотые кудряшки обрамляли её довольное лицо, когда она отведала первый кусочек, соблазнительно облизнув губы. — Нравится? — Блэк самодовольно усмехнулася, и Марлин, наколов вилкой кусочек, протянула ему. — У тебя хорошо получилось, — Марлин хитро улыбнулась, — Твоя взяла, Блэк. Он победно кивнул, даже собираясь отвесить шутливый поклон, но вместо это пристально вгляделся в её смеющиеся голубые глаза, потом спустился ниже, подметив, что даже в старенькой футболке она выглядела чертовски привлекательно. Ко всему прочему в нем поднялось чувство, сродни гордости и какого собственничества, ведь на ней была его футболка. Сириус, конечно, любил для вида поворчать, когда МакКиннон нагло присваивала некоторые его вещи, но не мог отрицать того, что на ней они смотрелись чертовски идеально. Игривые мысли так и лезли в голову, и оставшиеся полосочки бекона, что жарились на плите, забылись. Как, впрочем, и поставленное подогреваться молоко. Марлин снова наколола вилкой ломтик бекона, но так и не успела поднести ко рту. Сириус перехватил её руку. Создалось впечатление, будто он сам собирался отведать очередной кусочек, и МакКиннон картинно надулась. — Так нечестно, — возмутилась она, забавно хмурясь. — Ты заставляешь меня голодать! — Вообще-то, нет, — шутливо произнес Сириус, — Я, наоборот, слежу за тем, чтобы ты никогда не голодала, — он положил вилку на тарелку, отставив их на дальний край. Блэк хитро прищурился, подхватив Марлин, быстро усадил её на стол, покрывая легкими поцелуями лицо. Она рассмеялась, от него пахло кухней, и на губах ощущался вкус бекона. Марлин расслаблено обхватила руками его плечи, медленно теряя голову из-за настойчивых, но в то же время нежных действий Блэка. По свойственной ему привычке, он любил почти сразу переходить в наступление и заставлять её изнывать от желания раствориться в нем. Его пальцы исследовали её кожу, задирая край футболки. Марлин казалось, что она горела, когда Сириус впивался томительно-жгучим поцелуем в её шею, потом спускался к ключицам и напоследок к животу. Затем вновь возвращался к губам, нетерпеливо прижимая её к себе. Марлин, дразня, прикусила его нижнюю губу, и Сириус окончательно потерял контроль. Все мышцы мгновенно напряглись, в висках лихорадочно стучало, он поцеловал её, жадно и всепоглощающе, чувствуя, что дыхание у обоих практически сбилось. Но никто из них не стремился отстраниться, продолжая пытку и изводя друг друга разгоряченными ласками. Когда МакКиннон стащила с плеч и без того небрежно застегнутую рубашку, Сириус приподнял её за бедра, и Марлин приготовилась теснее прижаться к нему, но на плите что-то зашипело. И они, как застуканные в классе на отработке школьники, быстро отскочили друг от друга. Молоко, о котором Сириус, напрочь забыл, сбежало, остатки бекона стали несъедобно черного цвета, а запах гари медленно стал заполонять кухню. Первой нарушила воцарившиеся молчание и шок, вызванный несущественной оказией, которая могла лишить их полноценного завтрака, Марлин. Она запрокинула голову назад так, что её светлые волосы напомнили густую гриву льва, и захохотала. — Какие мы с тобой идиоты, Блэк, — она почти задыхалась, все продолжая смеяться, и Сириус ласково усмехнулся, очарованно глядя на неё. — Нашли время для телячьих нежностей! — Я теперь думаю, что не стоило прерываться из-за этой ерунды, — Сириус, воспользовавшись палочкой, быстро разобрался с беспорядком. — А я думаю, что надо все-таки подучить раздел кулинарной магии, — Марлин быстро соскочила со стола и подбежала к нему. Теплые ладони МакКиннон обвили его за талию, и Сириус улыбнулся, разворачиваясь к ней и утыкаясь носом в её щеку. Да, завтрак получился не из лучших, но начало дня ожидало быть куда интереснее, чем они предполагали.