CAUTION! ATTENTION! WARNING!
Эта глава, как и предыдущая, содержит жестокие сцены, а так же религиозные темы.
Прошу, пропустите ее если подобное для вас неприемлемо. И пожалуйста, не воспринимайте всерьёз слова о религии от человека, который в этом ничего не смыслит.
1 августа 12.29. До смерти Кена Рюгуджи 35 часов 31 минута…
–Такуя, хреново выглядишь. Ты вообще как? — спросил Аккун, положив мне на плечо ладонь и задерживая перед дверью, пропуская вперед Ямагиши и Макото. Трещина в лучевой кости на правой руке, отбитые ребра и сотрясение. Если не считать общей побитости и усталости тела. И парочка глубоких порезов на ладонях, которые я прячу под перчатками. И вообще я только из больницы. –Неделя была… тяжёлой, — я неуверенно улыбнулась, положив на его руку свою. «Чувство» по немногу уменьшается. Может дело в устроеном махаче или в воскресной исповеди? Или всё-таки в близости друзей? Я это… ну, чувствую. Эмоции притупляются, загнанные в глубину души и подсознания в ожидании очередного разрушительного всплеска. И сейчас… это на благо. Я чувствую слишком много, чтобы это не разорвало меня на части. Ничего. Я справлюсь. Как всегда справлялась. Следуя логике и разуму. Слабой логике и затуманенному разуму… Тем вечером и ночью я могла позвать парней… но это было бы слишком долго. Ничем бы не помогли, а сами бы огребли по первое число. Но если бы я позвала, они бы пришли. Аккун, ты бы пришёл, верно? –Убирайся. Я увернулась от брошенной в меня коробки. Застыли все, даже те, кто находился в самой неудачной позе. И Ямагиши, выглядывающий что-то на столе и полезший под кровать в поисках интересных журналов Сузуки. Я, не моргая, смотрела на Такемичи, пытавшегося спрятаться от моего взгляда за низким столиком. –Успокойся. Что произошло? — зашедший после меня, Аккун не потерял дар речи и сразу взял ситуацию в руки. –Я просил тебя, Такуя! Я просил тебя помочь! А ты! И теперь Майки и Дракен в ссоре! Ты ведь знаешь, что должно произойти! Ты должна была помочь мне! — надрывался Такемичи, стараясь вывести меня на извинения и не замечая, что в его слова прослеживается логическая ошибка. Ну, или мне так кажется. –Ямагиши, о чем они? — уже не надеясь получить ответ от меня или Такемичи, спросил Аккун. –Такуя… была на сходке «Тосвы» и «Мёбиуса»… –Полное разделение банды только вопрос времени! Из-за тебя, Такуя! — прервав и без того нерешительно говорившего Ямагиши, опять закричал Такемичи, — Я же просил тебя! –Такемичи, ты что городишь? Такуя-то здесь при чём? — попытался вступиться за меня Аккун, но тоже заткнулся, когда я, демонстрируя технику «лицо-кирпич», вручила ему арбуз. Который мало того, что стоил, как кусок золота, так ещё и подниматься с ним пришлось по лестнице. А в моем состоянии это было исключительно сложно! И больно… От моего единственного удара стол с чёртовым пазлом, которым так восхищался Ямагиши, перевернулся и звонко ударился об стену, выбив кусок тонкой перегородки между комнатами. –Ты просишь слишком многого!!! Я не показала и сотой доли ярости, копившейся внутри, но друзья вздрогнули от подобного. Нет… Такуя, не сейчас… Мы не должны… не сейчас… Под давящее молчание ошеломленных парней, как-то мне удалось сохранить внешнее спокойствие и выйти из чужой квартиры с гордо поднятой головой и прямой спиной. Как сделала бы Ю-тян. … я спряталась… где-то под лестницей на нижних этажах… стиснула зубы и до боли сжала в руках волосы… дыхание было ровным, но сердце в груди билось, как проклятое… сквозь бинты и перчатки на ладонях начала проступать кровь… Такуя, это твои чувства, верно? Как ты не понимаешь… Вы давно с Такемичи не лучшие друзья. Вот почему Ястреб замялся, когда я спросила его об этом после первой встречи с бандой босса Киемасы. Тогда он это понял и осознал. Все равно, что просто знакомые. Он бы не доверил тебе своей тайны и не стал бы помогать моей… А может чувства и мои… тогда… прости, что моя потребность быть всегда правой и желание простого человеческого тепла причиняет нам такую боль, что мои неизменные чувства, смешавшись с твоими, на столько сильные, что это мешает принять подобные слова проще и легче. Я дам тебе силу справиться с этим. А ты, дай мне способность все это пережить…***
29 июля. 23.33.
«Тело без души, это просто кусок плоти… Кома? Очень длинный сон… Если ты будешь жить, то можешь злиться, сколько хочешь… Кажется, так говорят злодеи в фильмах… Я так и не нашла брата… но это не критично… вернусь позже… Не оставляй меня, Ю-тян…» Мысли метались в голове слишком быстро, чтобы я могла ухватиться хотя-бы за одну и просто понять, что я, черт возьми, делаю. И что это со всех сторон неправильно и эгоистично. Круг на полу и символы внутри него выходили кривыми. Я спешила, а руки от волнения дросжали. Мой план… хах, как всегда, потрясает воображение. Я и Ю-тян отправляемя ко мне домой, в мой мир. Я вернусь в свое сильное тело, и для Ю-тян тоже подобрала кандидатуру. Надеюсь, ей понравится. Но на самом деле, это не важно. Ведь то тело, по-любому, будет здоровое и целое. А это сейчас куда важнее. Когда вернёмся в этот мир, искать Даню, она сможет выбрать себе любое тело, какое захочет. Черт, чтобы попасть в чье-то тело, при переходе в другой мир, нужно просто знать конкретного человека. И если Ю-тян захочет стать Анжелиной Джоли, то станет. Это требует куда меньше энергии и сил, чем переместить в соседний мир саму мясную оболочку… Ты знала, что нужно переводить, да, Ю-тян? Лишь бы я все правильно поняла… И… я же говорила, что твари, тронувшие тебя, поплатятся? Пусть хоть так они сделают что-то хорошее… А если выживут… ну, считай, им повезло… или нет. Ведь я вернусь. Обязательно. На лезвие канцелярского ножа не было крови. Видимо, я так быстро полоснула себя по руке, что за это время кровь не успела выступить и остаться на орудии. Но в этот раз кровь сразу испачкала и пластмассовую основу и лезвие. Когда я аккуратно и почти нежно проводила по запястьям насильника и его друзей острым кончиком. Один из них открыл глаза, когда я была прямо над ним. –Я ничего не сделал! Я просто стоял рядом! Я! Я! Я изменюсь! Обещаю! Клянусь! Я стану другим человеком! Я стану лучше! –Конечно, — как-то у меня была идея… вырезать на лбу преступника какой-нибудь символ. Чтобы каждый, встретивший его знал — ему верить нельзя. Как сбривали половину волос на голове тем, кого отправляли в ссылку. Или как клеймили пиратов. Потому что… честно говоря, я уже забыла, как выглядят лица тех, кто напал на меня и Ю-тян и кто из них опорочил честь моей подруги. Просто прощать такое нельзя… Но! Нам ведь нужно только двое… Но! Стоит ли рисковать, оставляя свидетеля? Кривой рисунок на полу мягко засветился, едва разгоняя темноту. Я оторвалась от парня и выпрямилась, разглядывая свое творение. А гопник вскрикнул и спрятался за моей спиной от страшной неизвестности. Лишь бы не обоссался… Вот Такуя удивится, очнувшись посреди пентаграммы нарисованой кровью, рядом с тремя почти трупами и напуганным до смерти парнем…***
1 августа. 13.59. До смерти Кена Рюгуджи 34 часа 11 минут…
После всплеска эмоций загнать их опять в себя было сложновато. А теперь мало того, что голова болит и внутренности скручивают непонятные противоречивые чувства, так и следить за окружающим миром нужно было. –Пошли на свидание. –М? Что? — я растерянно оглянулась, но преграда оказалась там, откуда не ждали. Впереди. Я столкнулась с чем-то, и рефлекторно попыталась отстраниться. Запнулась об собственные ноги, но не упала лишь благодаря тому, что чьи-то руки придержали меня за талию. И аккуратные, но крепкие недообьятья пугали на столько, что я замерла истуканом или как какая-нибудь ящерица, — М… Майки? Лидер «Тосвы» вовсе не выглядел на столько плохо, как мне казалось, должен был. И его мрачная моська была совсем не той гипсовой маской, что красовалась на моем лице. Никогда не думала, что я из тех людей, которых можно просто схватить и потащить в неизвестном направлении, но Непобедимый о таком не волновался и продолжал вести вперёд, не дожидаясь моего ответа. А я шла за ним. Непонятно почему. Нет, это как-то… неправильно… Я поровнялась с Сано и взяла его за руку, думая стоит ли переплести пальцы или лучше оставить обычных «крабов». –Ты поссорился с Дракеном? Расскажешь, что произошло? — слова вылетели из меня неосознанно. Мозг их даже не обработал и я не понимала, что несу. Зачем я вообще это сказала? У меня будто своих проблем мало! –Ты заботишься обо мне? Какая же ты милая, — от такого заявления я даже остановилась. А Майки решил добить меня, послав очаровательную улыбку и приложив мою руку к своей щеке. Ещё и прикрыл глаза, будто впитывая прикосновения. Не то, чтобы мне это нравилось или было нужно…– Не беспокойся, мы с Кенчиком часто ссоримся, но потом снова миримся. –Хорошо, если так, — а ведь я заготовила речь. Но судя по всему, в этом и правда нет необходимости. Так же неосознанно, как задала вопрос, погладила большим пальцем тёплую и мягкую щеку. Опомнившись, я попыталась высвободиться, но мне не позволили. –Опять ты сбегаешь, — обижено протянул Непобедимый. Тёмные глаза из-под полуприкрытых ресниц обожгли серьезным взглядом. Тем глубоким, пронзительным, немигающим, жутким вглядом от которого я начинаю понимать, почему иногда люди не могут смотреть и мне в глаза. Нет, со мной тоже такое было, но… всего один раз. И оба раза я отвернулась.— Прости, что не ответил на звонок. Он думал об этом? Он правда волновался? Но даже если так… Майки… он… могу я… можно? Можно ведь, да? Он ведь не будет против? Можно ведь? Совсем чуть-чуть… немножко… поверить ему… сказать, что я устала, что мне плохо, что мне нужна помощь… Очнись! Что до нас этому инфантильному чертяге?! Поиграется в любовь и забудет. Ну, же, парень! Скажи что-нибудь! Любую чушь! Только не смотри на меня так, будто правда хочешь знать в чем дело! Ю-тян в больнице. И я не могу… я не знаю, что делать. Я где-то ошиблась? Как это исправить? –Всё в порядке. Виновные наказа… ны… — а ведь виновные не понесли наказание! Я не про гопников, а про тех, кто искал Гримуар и кто стоял за всем этим!***
30 июля. 01.10
–Ты сатанист? Ведьма? Кому ты поклоняешься? Люциферу? Вельзевулу? –Ангелу Ман… Михаилу, — не сдержалась я. Это парень всё-таки надоел. Стоило его оставить на складе. Тогда пришлось бы самой звонить в полицию и врачам, сообщая о поножовщине на складе. –Мои друзья выживут? –Если Юми не очнется, то можешь об этом даже не мечтать, — я пожала плечами и быстрым движением сорвала с чужой тонкой шеи подвеску в виде армейских жетонов, царапая кожу, — А с помощью этого, я найду тебя даже на конце света. –Да, мэм! Госпожа жрица… монахиня… Я только махнула на заикающегося парня рукой. И оставила ладонь на уровне груди, проверяя бьётся ли там сердце или я окончательно превратилась в каменную статую. Бьётся. Быстро. Неровно. Юмико была ещё живой, когда мы покинули склад. Истекающие кровью парни тоже. Мы издалека наблюдали за тем, как из больших ворот выносят тела подростков, на носилках кажущимися меньше, чем есть на самом деле. Врачи суетились и торопилась. Это обнадеживает. Видимо, силы душ и крови было недостаточно, чтобы ритуал сработал. Или я где-то ошиблась. Или… фантастика, конечно, но возможно, что-то пропустила Юми. В любом случае, у меня ничего не вышло. Глупо и бесполезно. «–Не ходи! Добром это не кончится! –Я ты бы не пошла помогать другу?» Я знаю, как это жалко, но не было у меня друзей. И таких проблем не было. И понять брата я не могла. Да и какая это помощь? Влад просто в очередной раз втянул Даню в свои авантюры. А кончилось все плохо. Мой замечательный братик не мог оставить друга в беде. Я не могла оставить его. А сейчас я сама стала причиной того, что Юмико оказалась в больнице на грани жизни и смерти. И защитить её не смогла. Что бы я чувствовала, не отключись чувства окончательно? Я что… правда хуже, чем он? –Эй, парень, — я закинула на плечо сумку Юмико и повернулась к несостоявшемуся трупу, — Знаешь как добраться до Церкви Святейшего Сердца Иисуса в Минато? –Э… –Я покажу путь. …у Мафиози было плохое настроение, судя по тому, что в меня швырнули лавку, ещё пока я стояла в дверях, оценивая высокую фигуру, голую по пояс. И татуировку креста на всю широкую спину сатаниста. Внутреннее убранство храма вообще как-то не радовало, как и количество стонущих от боли тел в знакомой форме третьего рейха. И то, что сегодня вообще-то суббота, да и не время для проповеди. –Ангела хранителя тебе, сын мой, — так же знакомый священник перекрестил меня, торопливо закрывая двухстворчатые двери зала. –Что? Как? Мико-сама! * (Госпожа жрица)– Трупак, почему-то зашедший вместе со мной, нервно повертел ручку, но дверь не поддалась. Закрыто. –Моё имя Ямамото Такуя! И я согрешила! –Что ж… Я выслушаю твою боль, сестра. Кажется будто венки между бровями стали куда больше. Глаза хищного жёлтого цвета остановились на мне, а уголки губ расползлись в разные стороны, демонстрируя животный оскал, полный ярости и жажды крови. Да кто вообще решится остаться в одном помещении с подобным человеком?! Тот, кто отвечает похожей улыбкой. Почему-то мне очень захотелось разломать об него фигуру Иисуса на кресте. О, я уверена, на этот раз статуя сдастся первой.***
31 июля. 17.31
–…Таким образом выходит, что в Ветхом Завете Сатана никогда не был падшем ангелом, а совсем наоборот. С древнего иврита Сатана означает «Противоречащий», и в иудаистической традиции он до сих пор считается верным Богу ангелом. Здесь он предстает как Божий обвинитель, судья и палач, искушающий людей во грех чтобы их осудить. –Хм, — я прикрыла ладонью глаза, а Тайджу-сан, он жа Мафиози-сатанист, дал мне время подумать, отхлебнув из своей крушки чая и откинувшись на стул рядом с моей кроватью, — Но тогда кто такой Люцифер? –Традиционный Иудазим отрицает концепцию падших ангелов как таковую. И древние евреи называли Утреннюю Звезду именем Хейлель, что ассоциировалось с ангелом, а вот римляне называли ее Люцифером. При переводе Библии на латынь, Хейлель в этой строчке из Книги Исайи заменилось на Люцифер, — пояснил мужчина, аккуратно поставив кружку на тумбочку и прикрыв краем плаща забинтованную руку. –Нет-нет! Я имела ввиду То Самое Зло. Дьявола, что пытает грешников в аду. –Если Дьявол и существует, то лишь в человеческих сердцах. Но если ты не отсечешь соблазн и падешь в искушение, Сатана будет вечно терзать твою душу в аду. Я потупила взгляд и сильнее сжала свою кружку в руках. Вот ведь! Сатанист! Проняло то как! Я даже представила, что Бог… существует и правит царством Земным и Небесным. Что и Ад в его власти. Стоит оступиться и… Эти мысли были такими горьким, грустными и навевали страх перед чем-то более сильным и могущественным. С чем никто не в силах справиться. А Бог теперь казался тираном, требующим, чтобы люди жили по его правилам. И как-то неосознанно мне сразу захотелось от подобного… освободиться. В чем смысл морали и благочестия, если это все навязано и соблюдается из страха? –И Бог нас все равно любит? –Да, — Тайджу-сан погладил меня по взьерошеным волосам, а его лицо немного разгладилось. Желтые глаза будто излучали свет, хотя на самом деле просто солнечный луч прошел сквозь окно и потерялся в строгом и хмуром лице. Я схватила его за большую ладонь, боясь отпустить. Казалось, только этот человек в силах защитить меня от небесной кары и направить на истинный путь. Я не хочу в ад, — И добрым людям Бог дарит прощение. Но непослушных детей следует наказывать. И быть жестоким, ради их же блага. Что-то очень знакомое… –Выздоравливай скорее. Завтра тебя выпишут, — большую, сильную, тёплую, надёжную руку отпускать не хотелось. Даже если вспомнить, что именно эти руки отправили меня на больничную кровать. Хах, а я всё-таки свалила на Мафиози статую. И его перевязаное предплечье тому доказательство. Не перелом со сдвигом, но совсем не то, что следует оставить на самотёк. И «состояние» вроде отступает. Не совсем, но уже почти хочется жить. К тому же пришло осознание, что следует действовать! И для начала… надо помириться с Такемичи! Солнышко! Улыбающееся, нежное, дающее тепло, раздолбайское, глупое Солнышко.