Заповедный тупик

Смартфон, как безумный, пиликал и подпрыгивал на краю кухонного стола. Выскочив из душа в чем мать родила, Алекс наспех замотала полотенцем длинные волосы и раздраженно уставилась на экран телефона. Звонил директор студии. «Ну вот и разверзлись врата Ада», — с досадой подумала продюсер и приняла вызов: — Да? — изображать дружелюбную вежливость перед руководством ей давно наскучило, тем более что в официальном штате Саша не значилась, изредка работая по контракту на картинах Тельмана. Это была ее личная уступка независимому авторскому кинематографу — платили мало, зато выносили мозг и сжигали нервы точно опытные инквизиторы. — Тимофеева, почему я узнаю от сотрудников, что твоя группа раньше времени прервала рабочую командировку? Вы планировали скрыть этот факт и получить больше суточных? — без приветствия прогремела трубка. «И как всегда с порога о деньгах», — Алекс почувствовала, как возвращается усталость, почти отпустившая ее в безлюдных топях. — Интересно, как я могу скрыть факт сдачи на студию оборудования, которое только что ваши ответственные работники получили от моего помрежа? — Чтобы немедленно бросала все и в чем есть мчала сюда. У нас новые вводные на все картины в стадии производства. Даю тебе час! — громкий командный голос резал слух. «В гробу я видела ваши новые вводные», — раздраженно подумала продюсер, но вслух максимально нежно проворковала: — Можно я хоть трусы надену? Или прихватить вазелин и идти как есть — голой после душа? Трубка сдавленно хмыкнула и хрипло откашлялась: — До чего же длинный у тебя язык, Тимофеева. — И шершавый, — поддакнула Алекс, — подлизываюсь, как наждачкой глажу. — Успеешь за час? — уже спокойно поинтересовались с той стороны. — Да, — лаконично подтвердила девушка, решив не развивать тему нижнего белья и принудительных неуставных отношений. Спустя пятьдесят минут тяжелые двери старинного особняка впустили худенькую темноволосую девушку, которая махнула пропуском перед клевавшей носом вахтершей и черной молнией взлетела на второй этаж. В приемной перед директорским кабинетом было, как обычно, накурено. Королевство Наташи жило по своим, неподвластным времени и сменам власти, правилам. Бессменная секретарша не покидала свой пост минимум пятьдесят лет, пережила пятерых директоров и переходила по наследству от одного к другому вместе с ключами от сейфа, чайным сервизом из Ломоносовского фарфора и дубовым письменным столом, включенным в список охраняемого культурного наследия Петербурга. Несмотря на преклонный возраст, она помнила все про всех без исключения работников студии, вплоть до десятизначных номеров мобильных телефонов. В здании, где курить запрещалось под угрозой штрафов, равных гонорару заштатного режиссера за документальную короткометражу, Наташа отстояла свою вредную привычку как неотъемлемую часть образа. При этом она злостно боролась со всеми нарушителями антитабачного закона, прячущимися от зоркого ока на маршах черной лестницы и под форточками удаленных от директорской тесных монтажных. Вот и сейчас, прижав ухом к плечу телефонную трубку древнего дискового телефона, она сжимала в пальцах дымящуюся, едко пахнущую папиросу. — Здравствуйте, Наташа. Его сиятельство у себя? — качнула головой Алекс в сторону высоких дверей кабинета. Секретарша утвердительно кивнула и, когда продюсер уже взялась за ручку, добавила: — Гришаня у него. — Черт! — едва слышно буркнула Александра и ступила на толстый ворс шикарного восточного ковра. — Сашенька Игоревна, дорогая наша! — с распростертыми объятиями ей навстречу из кожаного кресла у окна поднялся грузный молодой мужчина. Светлая хлопковая рубашка расходилась на его массивном животе, обнажая нависающую над ремнем темную бездну пупка в окружении курчавых волос. Не спрашивая дозволения, девушку сгребли в охапку приветствия, в ноздри ударил сладковатый аромат сандала и тропических цветов. — Привет, Гриша, — Алекс в ответ легко похлопала мужчину по спине и отстранилась. Толстяк замер рядом, не сводя с девушки взгляда и то и дело как бы невзначай задевая локтем или плечом складки объемного свитера, в длинные рукава которого Саша прятала ладони. Солидный мужчина средних лет оторвал взгляд от разложенных перед ним бумаг, неторопливо собрал их в одну стопку и выжидающе уставился на продюсера: — Ну, Тимофеева, рассказывай. Вскинув брови одновременно вызывающе и недоуменно, Александра заговорила: — Работа над картиной «Заповедные топи» идет по плану. Через две недели заканчиваем съемочный период и начинаем постпродакшн, с ним должны управиться за полтора месяца. Таким образом к концу января, как и было запланировано, сдадим фильм. — Сашенька, ты чуть-чуть перепутала, у вас сдача концом декабря заявлена, — слащавый голос звучал у самого уха, и Алекс захотелось прихлопнуть его обладателя как назойливого комара — ладонью наотмашь. — Я помню все даты, стоящие в госконтракте. Мы идем с легким опережением, — холодно заметила продюсер. — Пока вы на природе были, сверху спустили новые вводные, — прозвучало это так, словно группа бездельников прохлаждалась на пикнике, пока деловые люди работали. — Оттуда сверху? — Алекс указала пальцем на безмолвно наблюдающего за представлением директора. — Нее, оттуда, — Гришаня многозначительно воздел глаза к потолку. — Суров божественный промысел, — вздохнула продюсер: — И какие небесные кары ждут провинившихся? — Штрафы и отлучение от государственных грантов, — спокойно констатировал мужчина, но, уперевшись в холодный камень Сашиного взгляда, добавил: — Впрочем, таких, как ты, независимых продюсеров, — эти слова директор выплюнул с максимальным пренебрежением, словно свобода Тимофеевой была чем-то преступно-постыдным, — такими мелочами не проймешь. У вас там на вольных хлебах другие доходы. — Да-да, что ни заказ, то золотые горы и реки шампанского, — Алекс не отводила глаз от гипнотизирующего ее мужчины. «Дерзкий кролик провоцирует сытого удава», — мысленно ухмыльнулась она. — Но вот твой приятель Давид не настолько самодостаточен. Как думаешь, Тельману понравится, если его шедевр проигнорируют все крупные фестивали и созданная в положенный срок картина отправится пылиться на полки в Красногорске*? (Российский государственный архив кинофотодокументов находится в г. Красногорск Московской области) На долю секунды лицо Александры утратило непроницаемость и скривилось гримасой отвращения. Худые плечи дернулись, как от удара, всколыхнув складки безразмерного свитера. Собеседник удовлетворенно подался вперед. Но продюсер уже совладала с эмоциями, в очередной раз «поблагодарив» судьбу за дружбу с одним очень талантливым режиссером. — Прошлая картина Тельмана собрала десяток призов, среди которых минимум половина гран-при. Сомневаюсь, что студия готова пожертвовать своим самым перспективным молодым дарованием. — Хочешь проверить? — губы директора изогнула недобрая, похожая на оскал, улыбка. — Сашенька, тут еще такое дело, — встрял Григорий. На круглом лоснящемся лице возникло выражение характерное для главных школьных ябед и стукачей. — Вы стекло поцарапали, а ему цена тысяч двести, не меньше, надо будет уточнить, что там по нынешнему курсу. Даже не знаю, что делать — может, линзу поменять, так тоже дело недешевое. Придется из бюджета картины брать. Смотри, вот тут прямо посередке запил, — и мужчина ткнул Алекс в лицо объектив от кинокамеры. Продюсер не удостоила технаря взглядом, вытащила мобильный и, услышав знакомый голос, сказала: — Антон, ты еще на студии? Зайди к директору. Гришино лицо вмиг утратило азартный энтузиазм, технарь перестал слащаво улыбаться, и взгляд его, обращенный на Александру, наполнился обидой. Директор же и вовсе потерял интерес к происходящему, погрузившись в сортирование бумаг на столе. Приход Куликова сопровождали кокетливое хихиканье Наташи и ворвавшийся в открытую форточку порыв ветра, взметнувший кремовую органзу занавески. — Здравия желаю, товарищи начальники, — рыжий выстроился по стойке смирно рядом с Сашей, вздернув подбородок и расправив плечи. Григорий с объективом под мышкой предпочел отступить к окну, мужчина за столом лишь приветственно кивнул, всем видом демонстрируя равнодушие к происходящему. И только вытянутая в струну худая девичья фигура наполнилась внутренней силой, ощутив дружескую поддержку в стане врага. — Технический директор обвиняет нас в халатном отношении к технике и порче имущества, — без прелюдий начала продюсер. — Гриша, покажи моему помрежу стекло. Толстяк замялся: — Сашуль, ну что-ты из-за какой-то мелкой царапины начинаешь целое дознание устраивать. Там и не видно особо. Но Тони уже забрал из трясущихся рук объектив и придирчиво разглядывать. Недоуменное выражение на его лице сменилось привычно ироничным. Фыркнув в усы, Куликов выудил из кармана мятый лист и выложил его вместе с объективом прямо на бумажную гору под нос руководству студии. — Дружище, давно тебе пора очками обзавестись, чтобы, так сказать, незамутненным глазом детали замечать, — с заботливой улыбкой Тони обратился к Григорию, прозванному в народе «мутный глаз». Гриня налился возмущенным румянцем, точно невинная библиотекарша в раздевалке строителей, а Куликов тем временем продолжил: — В описи оборудования и в акте приемки-передачи у нас указаны модели и серийные номера. Понятно дело, циферки похожи, а вместе с буквами китайская грамота выходит, тут любой перепутать может, но ты бы лупой воспользовался. Другой на моем месте мог бы решить, что не случайно ошибся, а умысел какой имел. Антон для большей убедительности ткнул пальцем в соответствующую графу акта. Саша из последних сил сохраняла на лице максимально нейтральное и серьезное выражение, но в душе ей хотелось с криком «Так его — гада!» кинуться к оператору на шею и расцеловать в порыве благодарности покрытые рыжей щетиной щеки. Тем временем Куликов отыгрывал роль позитивного простачка: склонившись над директором студии, он размеренно объяснял: — Вот, смотрите, сегодняшняя дата и наши подписи. Днем, как вернулись, я первым делом все Григорию отнес и по описи сдал. Вместе проверили и целостность, и комплектацию. Так что ошибка вышла какая-то, может, с другой группой сумки перепутались? Но это ничего, вы, главное, Гриню не ругайте, он как лучше хотел… На этой примирительной ноте Куликов едва не сорвался. Смеющиеся зеленые глаза нашли Сашин взгляд и пронзили ее зарядом озорного задора. Пряча улыбку, девушка приложила ладонь ко рту, а рыжий якобы смущенно потер бороду. Григорий тем временем перешел от пунцовых щек оскорбленной невинности к кумачовым ушам сдерживаемой злости. Оглядев собравшихся, директор устало выдохнул: — Если по технической части вопросов больше нет, оставьте нас с Александрой Игоревной наедине. Куликов удалился, напоследок отвесив легкий поклон. Григорий замялся у директорского стола, глаза его суетливо бегали, отражая мучительный мозговой штурм и поиск новых аргументов. Но, встретив взгляд, полный серого балтийского льда, завхоз был вынужден сдаться и тихо ретироваться, оставив дверь приоткрытой. — Чего сквозняк разводишь?! — тут же прозвучало громкое замечание, и Наташа сердито проворчала: — Устроили тут проходной двор, а мне потом руководство от пневмонии лечить. — Наталь Пална, ваш чаёк волшебный и мертвого подымет, — включился знакомый хриплый голос. — Ой, Антошенька, ты ж мое ясное солнышко, а я специально для тебя тут один сорт припрятала, — уже ласково пропела секретарша и плотно притворила дверь, оставив Александру додумывать продолжение сцены между «солнышком» и студийным титестером (* Титестер- чайный сомелье, человек, который на профессиональном уровне разбирается в сортах чая и способах заварки). Убедившись, что они действительно одни — без лишних ушей и глаз, — директор откинулся на спинку высокого кожаного кресла, скрестил руки на груди и воззрился на Александру: — Ты присаживайся, в ногах правды нет. Тем более в таких стройных женских. Алекс поежилась от неуютного комплимента и опустилась на жесткий стул по другую сторону лакированной столешницы. — Как в болотах поснимали? Рада, наверное, в город вернуться? — губы мужчины изогнула холодная вежливая улыбка, но колючий пронизывающий взгляд ловил каждое, едва заметное мимическое изменение на лице продюсера. «Интересно, сколько сегодня запланировано на демонстрацию вежливости?» — Саша закинула ногу на ногу, сцепила ладони на коленке и после секундного созерцания коротких и давно нуждающихся в маникюре ногтей выдала: — Нормально съездили, но возникла потребность в дополнительных съемках и увеличение бюджета на гонорар исполнительнице женской роли. Директор закашлялся. Продюсер удовлетворенно ухмыльнулась. Светская беседа погибла в зародыше, споткнувшись о суровую действительность. — На какую еще, прости-хосподи, актрису?! — справившись с приступом, собеседник вперился в Сашу не мигая. — Вы, как обычно, выхватываете самую суть. «Прости-хосподи» очень эффектная и идеально вписывается в роль, — с максимально невинным видом продюсер хлопала глазами, втайне надеясь, что выглядит при этом не дебильно, а так же естественно мило, как одна чрезвычайно фотогеничная блондинка. — Вот что, — директор раздраженно потер переносицу, — брось придуриваться. Я с тобой о деле поговорить хотел. — Так и я о том же… — подхватила было Саша, но была прервана нетерпеливым властным взмахом руки. — Ты в этот раз снимаешь «Человек года»? — Да, — обреченно подтвердила Алекс и подготовилась к стандартной процедуре вымогания билетов в VIР-ложу и проходок на закрытое afterparty. — Гришу в свою бригаду возьми, — огорошил ее просьбой директор студии. — Кого? Куда взять? Кем? Зачем? — от возмущенного недоумения из Саши вырвался сразу скоп вопросов. — Ну оператором там или режиссером эфира. Засиделся парень в четырех стенах, истосковался по серьезным проектам, хочется ему в чем-то крупном поучаствовать. «Наглости вам не занимать, товарищ директор», — мысленно поскрежетала зубами продюсер, вслух выдавив: — Гришанин послужной список серьезных проектов больше, чем у меня с Тельманом вместе взятым к старости наберется. Он же у вас в титрах всех студийных картин техническим директором значится. — Это другое, — недобро прищурившись, мужчина внимательно изучал напряженную худую фигуру, сидящую напротив. Алекс понимала, что этот ультиматум лишь для вида был подан в виде просьбы. Продюсер, безусловно, могла отказаться. К съемкам шоу студия не имела отношения. Однако отказ подразумевал открытый конфликт, а это, в свою очередь, в перспективе лишало Дэвида допуска к государственным грантам и гарантированно отправляло «Заповедные топи» в мусорную корзину снятых и тут же забытых фильмов. Но сдаваться без боя или хотя бы без попытки выторговать приемлемые условия капитуляции было не в стиле Тимофеевой. — Могу ли я рассчитывать на гонорар для актрисы и сохранение старых сроков сдачи фильма? — в лоб спросила продюсер. Директор улыбнулся ее сговорчивости: — Мы же оба понимаем, что про актрису ты нелепо пошутила. Что касается сроков, вы будете очень стараться уложиться в новые, но в случае форс-мажора руководство студии приложит все усилия, чтобы помочь молодым талантам справиться с проблемой, — директор выжидающе наклонился вперед. Плотно сжав губы, Саша кивнула и встала, заканчивая разговор. Уже у дверей догнал ее размеренный властный голос: — С Гришей предложи ему работу так, словно это твоя идея. Александра шумно вдохнула, до хруста стиснув зубы. Девушке показалось, что вдогонку свистнул хлыст и оставил свежий рубец на ее еще не полностью огрубевшей душе. Тем временем, в королевстве Наташи царили мир да любовь. Примостившись на низеньком узком диванчике, Куликов уплетал обсыпанную сахаром булку и прихлебывал чай. Подперев подбородок кулаком, секретарша наблюдала за мужчиной с неприкрытым обожанием. — В любой непонятной ситуации — ешь! — голос Алекс прозвучал чересчур раздраженно, и девушка одернула себя за выплеснувшиеся эмоции. Рыжему хватило одно короткого взгляда, чтобы понять Сашино настроение. Отставив чашку, парень поднялся навстречу продюсеру. — Кушай, Антоша, не отвлекайся, — засуетилась Наташа, — Саня тебя совсем заморила, небось гоняла и в хвост и в гриву, не кормила и держала в черном теле. Подскочив к оператору, секретарша похлопала его по боку: — Вон и одежда висит. Скоро от тебя только кожа да кости останутся, — женщина еще раз прикоснулась к обтянутому футболкой торсу, явно задерживая ладонь дольше, чем позволяет дружеская забота. «Одной ногой в могиле, а все туда же», — Алекс неодобрительно наблюдала за старушкой, кокетливо стреляющей глазками в жующего Куликова. — Жену бы тебе хорошую, — продолжала меж тем Наташа, — да где ж ее тут взять. В этой сфере либо простипомы, пробу ставить некуда, либо трудоголички-анорексички, — на этой фразе секретарша выразительно глянула на Александру. Девушка ощутила острую потребность стереть улыбку с морщинистого лица. — Лет пятьдесят назад, Наташа, вы тут были вне конкуренции, — холодно процедила Алекс. Женщина злобно зыркнула на малолетнюю выскочку и подбоченилась, принимая вызов. Но Тони наконец одолел сахарную плюшку, приобнял пожилую даму за плечи и миролюбиво заметил: — Ваши бы слова, Наталь Пална, да Богу в уши, — секретарша разомлела от легких объятий и прижалась ближе, но парень уже отстранился и, подталкивая продюсера к выходу, добавил: — Саша — это лучшее, что могло с нами случиться в болотных топях, так что не переживайте — я в надежных руках. И уже за порогом шепнул Алекс на ухо: — Что ты на бабулю ядом брызжешь? Она в твоих бедах не виновата. От Куликова пахло соленой терпкостью пота, смолянистой хвоей леса и въедливым горьковатым дымом. Нежный поцелуй ранним утром в убогой избе, затерянной посреди торфяных болот, вспыхнул в сознании Александры, отодвинув мелочную злость на секретаршу. — Ты еще дома не был, что ли? — спросила девушка, вдыхая полной грудью запах стоявшего рядом мужчины. — Сильно воняю, да? — Антон оттянул ворот футболки и принюхался. Саша улыбнулась. Рыжий отодвинулся, решив, что ей неприятна близость грязного мужлана. Алекс еле сдержалась от шага следом. — Отснятое заливаться поставил, а тут ты звонишь. Что хотел великий и ужасный, кроме шантажа объективом? — Навязал нам свою не очень дрессированную обезьянку. Так что, крепись, придется терпеть Гришаню на «Человеке года». Тони недоверчиво уставился на продюсера. — С чего вдруг «нам», ты меня в команду зовешь? Думал, у тебя еще в прошлом году все места расписаны. Или, — тут рыжие усы поднялись в хитрой ухмылке, — я чем другим заслужил твое расположение? — Возьмешь на себя нашего Мутноглазого, чтобы он у меня под ногами не путался, — Алекс хотелось поддержать игривость Антона, ехидно намекнуть на карьерный вклад поцелуев и объятий, но неприятный разговор в кабинете директора изрядно вымотал девушку, и потому она не стала разворачивать тему. — Если у тебя другие планы, могу отозвать предложение, — Саша с вызовом глянула в зеленые глаза. — Ну уж нет, забронируй за мной место пляжного оператора с обезьянкой на коротком поводке. Ты вчера еще что-то про SPA-центр говорила. Там, надеюсь, без балласта работаем? — А, да, — вытащив мобильный, Александра быстро переслала Куликову сценарий, — тут вообще легкотня — агентство уже согласовало текст и раскадровки, с нашей стороны съемки согласно плану и постпродакшн. Сегодня до вечера обещали дать ответ по модели, ориентировочно в четверг или пятницу будем снимать. Свободен в эти дни? — Саш, до конца года я со всеми потрохами принадлежу тебе и нашему незабвенному режиссеру. Так что, делай со мной что хочешь и когда хочешь, я весь твой! — сквозь шутливый тон проскользнула двусмысленная интонация, и Алекс, уловив ее, вскинула глаза на Куликова. Антон расслабленно прислонился к перилам спускающейся в фойе лестницы. Поза его была небрежна и в то же время выжидающа, бутылочная зелень глаз маняще блестела, уголки рта чуть заметно поднимались в приглашающей улыбке. Воздух между ними стал вязким, тягучим, ощутимым физически. «Один шаг, — пронеслось во внезапно опустевшей голове Александры, — один короткий шаг, и я положу ладонь на его грудь, почувствую биение сердца под тонкой футболкой, вдохну запах и коснусь сладковатых губ, которые так мастерски горячо целуют. Только бы никто не вышел сейчас на лестницу, да старая любопытная карга не выглянула из-за угла». В руке завибрировал включенный на беззвучный режим телефон. Мгновение Саша продолжала смотреть в глаза Антона, и несбывшееся желание искрило между ними, освещая двоих лучше тусклых настенных ламп. Но вот взгляд девушки метнулся к экрану, а мужчина кивнул с понимающей грустью. — Тельман, — констатировала продюсер и включила громкую связь. — Шура, — вместо приветствия заорала трубка, — я придумал как спасти картину! Нам нужен старинный трамвай, который тонет в заливе в лучах заката вместе с сидящей в нем Эммой! — Н-да, сильно ж ты обиделся на актрису, — заметил Куликов.