Заповедный тупик

      В ночном такси было холодно и темно. Из динамика бубнила проповедь какого-то священника. Точно почувствовав настроение пассажира, пожилой водитель сделал погромче. Алекс не сопротивлялась, у нее не осталось сил возражать и гнуть под себя окружающий мир. Потому бесконечный поток мыслей иногда спотыкался о прорывающиеся «Братья и сестры», «восславим Господа» и «Аллилуйя». Хотелось быстрее домой, в тишину квартиры, под одеяло, бережно хранящее запах Куликова. По убеждению Саши звонить Антону было поздно и бессовестно — до десяти вечера парень вносил правки и доводил до ума ролик, изводимый придирками рекламного агентства. Алекс с нежностью перечитала сообщение от Тони: «Задира отдал швартовы и готов принять на свой борт прекрасную пассажирку, чтобы уплыть с ней в закат». Ответ Саши соответствовал: «Потеряна в бермудском треугольнике переговоров. Надеюсь, в полночь проблемы превратятся в тыквы. Встретимся на рассвете у трамвайного парка». Часы на приборной панели безучастно отсчитывали последние минуты первого часа нового дня. На сон оставалось меньше четырех часов. В отличии от Алекс, Арсен никогда не вел несколько проектов одновременно. Все внимание ответственного продюсера было посвящено церемонии, и опаздывал он разве что на вечеринку и в объятия очередной гламурной красотки. Впрочем, Покровский относился к той категории мужчин, которых ждали, прощая не только опоздания, но и эгоистичную забывчивость, прикрытую ворохом очень важных дел. Поэтому, выпроводив Мутного глаза, Саша выпила три чашки чая, пока Арсений Илларионович уничижающим ледяным тоном выговаривал подчиненным упреки о несогласованной фотосессии, самолично позванивал звезд, утрясал тонкости и диктовал мини райдеры номинантов безгранично усталой, но обреченно покорной стажерке. — Две бутылки Bling с лимоном, благовония с ароматом марокканского жасмина и отдельная комната для грима и медитации. Записала? — не обращая внимания на сотрудницу, Арсен подхватил вазу с конфетами и протянул Алекс. Продюсер выбрала горький шоколад. — Bling — это водка? — Голливудская минералка с кристаллами Сваровски, — мужчина одарил юную девушку презрительным взглядом. — А как ее пить, если в ней кристаллы? — Кристаллы снаружи, вода внутри. Неужели непонятно? — но по виду молоденькой сотрудницы было ясно — она перестала задумываться над происходящим и смирилась со сверхурочной работой и суровой судьбой, выдавшей ей энергичного неутомимого начальника. — У меня аллергия на жасмин, — тихо добавила девушка. — Примешь антигистаминное или возьмешь выходной за свой счет, — Покровский решал проблемы легко. В пылу работы чувства окружающих продюсера волновали мало, и составляли допустимый урон. Алекс было неприятно видеть, как от обиды сжались губы стажерки, но ведь и сама Тимофеева поступала точно так же, превыше своих и чужих эмоций ставя выполнение задачи. Саша осталась в редакции по просьбе Арсена — для максимального комфорта звездных номинантов фотосессия растягивалась на три дня. Казалось, значительно быстрее и проще вынести все согласования и составить график съемок, когда ты в гуще событий и можешь на них повлиять. Так Александре удалось отстоять один выходной, на который был запланирован салон красоты и посиделки с Тельманом по поводу его дня рождения. — Надеюсь, теперь у тебя достаточно времени, чтобы подготовиться и найти профессионального оператора? — Арсен походя прожег Сашу уничижительным взглядом. Девушка невозмутимо отразила атаку, вызывающе захрустев карамелькой: — Думала, Григорий тебя как минимум позабавил, а то и вовсе очаровал. — Самоутверждение за счет убогих — не моя слабость. Я предпочитаю извращения другого рода, тебе ли не знать, Алекса? — и серые глаза потемнели под цвет далекой белой ночи — первой и последней в их незадавшемся романе. Стажерка заерзала от неуютного ощущения себя третьей лишней. Но Саша спокойно выдержала полный однозначного намека взгляд Арсена: — Мне подбирать персонал под твои нереализованные фантазии, или могу обойтись профессиональными качествами? Покровский довольно улыбнулся Алекс и тут же переключился на телефонный звонок. Все это девушка вспоминала на заднем сиденье спешащего через спящий город такси, чтобы, едва добравшись до квартиры, выползти из одежды и рухнуть на постель. Краткое забытье без сновидений милостиво завершило очередной суматошный день исполнительного продюсера Александры Игоревны Тимофеевой. *       Бессовестный трезвон будильника резко прервала властная рука Алекс. «Еще десять минут. Обойдусь без душа и завтрака», — и девушка с головой скрылась под одеялом. Спустя минуту смартфон вновь разразился навязчиво громкой трелью. Злобно высунув нос из уютного теплого убежище, продюсер прочла на экране знакомое прозвище и слегка оттаяла. — Тоха? — Дрыхнешь, соня? Не вызывай такси, заеду за тобой через полчаса. — Э-ээ, — протянула еще не проснувшаяся Саша. — Мне по пути. До встречи! — бодро ответила трубка и отключилась, пресекая вопросы и возражения. «По пути?» — удивлялась Алекс, пока умывалась ледяной водой. «Куликов вроде на Гаванской живет. Кто-то про это говорил», — раздумывала продюсер, натягивая старые джинсы. «Напутала наверно. Не стал бы он в пять утра через полгорода за мной ехать», — нырнула в утепленную толстовку с капюшоном. «Ну и рожа!» -ужаснулась, посмотрев на себя в зеркало и затянув волосы в высокий хвост. «Синяки под глазами замазать бы, а то в «Оживших мертвецах» без грима могу сниматься», — но ни в шкафчике в ванной, ни в кармане рюкзака не нашлось ни тональника, ни корректора. «Ну чтож, была болотная кикимора, стала городская фурия. Кулику не привыкать!» — невесело усмехнувшись, продюсер вышла из квартиры. Ярко красный джип бросался в глаза так же, как широкая белозубая улыбка его хозяина. Антон стоял у машины и курил. — По пути, серьезно? — вместо приветствия с крыльца дома почти крикнула Алекс. — Тебе до трамвайного парка сколько пешком? — Минут пятнадцать, я не засекал, — рыжий добродушно усмехнулся и шагнул ей навстречу. — Все равно на машине еду, оборудование же надо на чем-то везти. Вот и решил — дай тебя по дороге перехвачу. — Странный маршрут выбрал твой навигатор. Извилистый, — Саша подошла уже близко, вдыхая пропитанный никотином влажный утренний воздух. — С тобой мне всегда по пути, — серьезно заявил мужчина и сгреб девушку в крепкие объятья, оставляя на губах кисловатый табачный поцелуй. — Может у тебя еще и кофе найдется? Широким жестом Антон распахнул дверь джипа, и Алекс окатило волной тепла из нагретого салона. Рядом с коробкой передач стояли две здоровые термокружки. — Хозяйственный, — с теплотой констатировала Саша, забралась на переднее сиденье и жадно припала к живительному напитку. Ради благодарного взгляда, брошенного девушкой поверх чашки, Куликов был готов не только пересечь весь предрассветный город, но и метнуться по первому зову «туда не знаю куда, за тем неизвестно чем». Тони с нежностью наблюдал, как Алекс довольно жмуриться, глоток за глотком поглощая горячую сладкую жидкость и зрелище это согревало мужчину сильнее, чем раскочегаренная печка Задиры и обжигающий кофе. — Бутер будешь? Не завтракала небось, — и не дожидаясь ответа, Антон выложил на приборную панель кусок хлеба с сыром и колбасой. Причем толщина колбасы превышала сыр и хлеб вместе взятые. — Ого! Щедро нарезал. — Дедова привычка. Он мне в школу такие обеды собирал. Говорит, все военное детство мечтал о толстом куске ароматной колбасы. Как он ее кладет на тоненький ржаной хлеб и съедает целиком. Саша промолчала. Каждое Тохино откровение о детстве отзывалось в ее душе непонятным щемящим чувством, от которого одновременно щипало глаза, перехватывало дыхание и трепетало сердце. В этом здоровом рыжем улыбчивом парне сосредоточилось столько тепла и света, что стойкая ледяная королева плавилась и мечтала покориться сильным рукам, точно ласковая кошка. С благоговением девушка взяла бутерброд и приступила к неторопливому завтраку, по внутренним ощущениям подобному тайному священно действу. — Ты меня балуешь, — пробормотала тихо крутящуюся в сознании мысль. Антон спокойно вел Задиру по еще пустым улицам не успевшего открыть глаза утреннего субботнего Питера. Брошенный на Сашу взгляд зеленых глаз был искренне удивленный и непонимающий. — Чем? — Ну, — Алекс почему-то стало неловко. Проговаривать вслух простые истины иногда тяжелее глубоких откровений. — Заехал, кофе привез и еще колбаса эта… Девушка стушевалась и зарумянилась от смущения. О ней так давно никто не заботился, что Саша разучилась принимать доброту. — Брось. Нормальное человеческое отношение, — Тони пожал плечами. — Ты мне нравишься, думаю, это и так понятно. Улыбнувшись, мужчина погладил острую девичью коленку. — Очень нравишься, — уточнил он, и усы вздернулись в открытой довольной улыбке. Не найдя подходящих слов, Алекс накрыла широкую ладонь Тохи своей узкой. — Кстати, Дэвид просил тебе передать, — помреж сунул под нос Алекс экран смартфона с открытой перепиской. Из витиеватых пространных фраз Тельмана следовало, что его режиссерское величество в компании прекрасной фаворитки изволят посвятить раннее утро занятиям более полезным для морального и физического здоровья, чем отмораживание задницы во славу богов великого кинематографа. Сашины пальцы непроизвольно сжались на манер птичьих когтей, а худое лицо вытянулось еще больше. Из тяжелых злобных раздумий о вариантах наказания и возмездия продюсера вывел низкий успокаивающий голос: — Сань, мы вчера весь вечер с Дэном и Тельманом провели на телефоне. У нас на весь день прописан сценарный план и даже раскадровки нарисованы. Перед сном я проехал маршрут и все ключевые точки отснял и отправил Дэвиду. Погляди в галерее — куча картинок с комментариями нашего гения. Алекс молча просмотрела заметки и слайды со схематичными рисунками Тельмана. Указания режиссера были четкие, однозначные, подтверждающие его профессионализм. Продюсер выдохнула, признавая, что в этот раз команда отработала гонорар без неусыпного контроля и направляющего пенделя с ее стороны. Антон удовлетворенно наблюдал за сменой настроения Саши: — В общем первый круг мы делаем технический — с планами города, брякающим в рассветных сумерках трамваем и размытым привидением одинокой пассажирки внутри. План будет настолько общим, что никто не заметит если вместо Эммы проедет Депардье . — Все кошки серы, все люди - депардье, — ерничала Алекс по привычке. Продюсера отчасти задевало, что съемочная группа справилась без ее участия, но и подтирать сопли Дэвиду, постоянно угадывая капризы режиссера, пора было прекращать. Просто нескладный еврейский мальчик с тонкой психикой, что мог разрыдаться от красоты перистых облаков на закате и уйти в недельную депрессию от банального бытового хамства, был для Сашки самым близким существом в колючем недружественном мире, где она обитала с раннего детства. К Тельману она приезжала с бутылкой коньяка, когда реальность била под дых, и с ним же сидела до рассвета, выслушивая про очередную прекрасную принцессу, обернувшуюся уличной вертихвосткой. Если бы не Дэвид — на видать Алекс карьеры кинопродюсера, но и эксцентричный студент консерватории вряд ли стал бы режиссером, без поддержки подруги. Но сейчас, как и всегда в период влюбленности, Тельман отдалялся, посвящая все внимание новой музе и черпая вдохновение в стремительно разгорающихся ярких отношениях. — Денчик уже тут как, лапки отмораживает, — ухмылка Тони вывела Сашу из ностальгической задумчивости. У ворот трамвайного парка ждал Яровой. Утро выдалось в лучших традициях ноябрьского Петербурга — одновременно промозглое и влажное. Такое незаметно пробирается под одежду, выхолаживает кожу до мурашек озноба и комом застревает в горле, вынуждая периодически покашливать и шмыгать носом. Последний раз ассистента оператора Алекс видела вызывающе довольным, когда Денис откровенно ликовал, сбегая из болотных топей в компании наивной белокурой актрисы. Сейчас высокий и худощавый парень сутулился, втягивал ладони в широкие рукава пуховика и нетерпеливо зыркал из-под объемного капюшона. Длинные ноги Дэна в коротких по моде джинсах голыми щиколотками отливали подмороженной синевой в свете фонарей. При виде Александры и Куликова ассистент взбодрился, расправился и одарил прибывших приветственным взглядом — вызывающим, на почве не заглаженной вины. Равнодушно кивнув, Саша протянула замерзшему работнику термос с кофе, который Антон прихватил по утру вместе с бутербродами, оборудованием и неунывающим позитивным настроем. — Здорово, мелкий! А где твоя L200? Побоялся, что в Питерских лужах испачкается? — за уничижительной иронией Тони скрывалась мелкая месть за сорванные съемки и непрофессионализм, но в первую очередь за испорченное настроение дорогого сердцу продюсера. — На плановом ТэО , — неприязненно отозвался Яровой и выжидающе уставился на Тимофееву. Алекс неторопливо вытащила сигареты, томно и нарочито долго придержала ладонь Куликова, прикуривая от пламени zippo, точно на слоумоушн выдохнула дым и только после этого удостоила Дениса ответным взглядом. — Поговорим начистоту и при свидетелях? — тон продюсера кололся, точно мелкая водяная взвесь в прихваченном легким морозцем воздухе. — Зачем? Все понятно. Я виноват, был дураком, осознал, исправился, больше не буду, — Ден краснел, закусывал губы, отводил глаза и тут же зло косился на Алекс, всем видом выражая не принятие выговора, но неизбежность его оглашения. — А я все-таки скажу. Для личного успокоения, и чтобы иметь в рукаве козырь под названием «а я же говорила!». Толку от него, конечно, ноль, но хоть совесть чиста. Так вот, ты здесь по двум причинам — во-первых это контракт, но не радуйся -расторгнуть его я могу в любой момент, причем с такими штрафными санкциями, что полгода на студии будешь для забавы руководства видео с камер наблюдения монтировать. Во-вторых, за тебя просил режиссер. Тот самый, чью девушку ты похитил прямо со съемочной площадки. Яровой удивленно вылупился. — Не ослышался. Твоя дражайшая Эмма теперь в максимально близких отношениях с Дэвидом, и если это проблема, то давай решать ее здесь и сейчас. У меня нет ни сил, ни нервов, ни бюджета на еще одни запоротые съемки. — Ну почему?! Ему что - актрис мало? — простонал молодой ревнивец. — Потому что ты додумался привезти с собой в глушь развлечение не по статусу и не по рангу. — С чего бы? Эмка обычная смазливая давалка, — с вызовом начал Яровой, но осекся, ощутив на плече тяжелую руку помрежа. — Если тебе отказали, это не повод девушку говном поливать. Глупо и не по-мужски, — массивная фигура Тони довлела над сжавшимся от неприятного выговора Денисом. — Ты сможешь отработать смену без комментариев, косых взглядов и других выражений своей неприязни, ревности или иного эмоционального негатива в отношении актрисы и режиссера? Яровой сжал челюсти и сдержанно кивнул. Тони ослабил хватку. Алекс милостиво улыбнулась: — Ну что, мальчики, финальное погружение в «Заповедные топи», объявляю открытым. Ни ракурса, ни кадра! — К черту! — синхронно послали операторы. * Трамвай сломался через час. Сначала запахло гарью и паленой обмоткой. Затем из люка в полу повалил густой едкий дым. Водитель трамвая — Михаил Серафимыч — ловко подхватил из кабины лом и прытко с ним на перевес соскочил с подножки. Куликов сгреб в охапку закашлявшуюся Алекс и оборудование, метнул грозный взгляд на замешкавшегося Дениса и стремительно рванул к дверям. — Думаешь, рванет? — хрипло, превозмогая першение, крикнул Яровой. — Хрен знает! — уже с улицы гулко отозвался Тони, — вроде не должен, не на бензине работает. Но ты вылезай шустрее — деревянный салон худший выбор, когда кругом искрит, дымит и грохочет! Уговаривать ассистента оператора не пришлось. Салон «Американки» быстро мутнел от копившегося дыма, а из-под днища вагона, меж колесных пар вылетали искры. И только ласковый голос вагоновожатого никак не вязался с происходящим: — Ну же, родненький, не подводи! — шепнул старинной технике Михаил Серафимович и со всей силы вогнал лом в одному ему известное функциональное отверстие. — Чо делать-то теперь? — тихо спросил Дэн и согнулся от приступа кашля. — Снимайте, — едва слышно прохрипела Алекс, — порадуйте режиссера-прогульщика. Яровой с готовностью схватился за камеру, но рыжий отмахнулся и поспешил к водителю. — Помочь чем? — вглядываясь в дымящие недра вагона, Куликов замер рядом со старательно орудующим ломом Михаилом Серафимычем. Пожилой мужчина уважительно смерил взглядом рослую широкоплечую фигуру и тепло улыбнулся: — Оттолкаешь до стрелки, а там на запасной путь? Антон оценивающе оглядел «Американку» и прижался к борту плечом, точно пробуя силу. Усы встопорщились, на скулах проступили вены. Вагоновожатый бросил лом и схватил парня за руку: — Стой, богатырь! А то еще и тебя буксировать придется. Сейчас вызовем замену, старичок на сегодня откатался. Его доставят в парк без нашей помощи. С нескрываемым разочарованием на лице Антон вернулся к разговаривающей по телефону Алекс. — Нет, Дэвид, я не полезу в горящий трамвай даже ради сотни прекрасных кадров, вечной славы и благодарности твоих потомков, — продюсер раздраженно шипела в смартфон. — Нет, я не пущу туда Ярового, он и так чахоточный, и мы не в долбанной сказке, чтобы Дэн ради искупления грехов проходил огонь, дым и фаллопиевы трубы. И вообще, режиссер должен командовать на площадке, а не медитировать в объятьях актрисы на другом конце города! В ответ трубка возмущенно вспыхнула на такой громкости, что Алекс пришлось отстранить телефон подальше от уха. Не выключая мобильный и не вникая в оправдательно-наезжательную тираду Тельмана, Тимофеева перевела внимание на операторов. — Что у нас плохого? — внутренне девушка уже была готова признать съемки сорванными и с позором поехать на студию считать убытки. — Обещают в течение часа прислать какой-то «Браш». Где наш творческий гений? — Отпочивал и вкушает амброзию, — Александра вновь вслушалась в доносящуюся из телефона тираду и возмущенно прищурилась: — Что тебе прислать? Денег?! Представительские расходы на завтрак с актрисой в ресторане? А командировочные за долгое пешее путешествие в интимном направлении часом не надо выплатить? Бери машину и мчи сюда немедленно, дожуешь по дороге. Такси, так и быть, оплачу, — смилостивилась продюсер, чтобы тут же вновь взвиться, получив очередной комментарий от режиссера: — Из ресторана не выпустят? Так расплатитесь натурой, уверена, там найдутся ценители не только на Эмму, но и на твои тщедушные мосла , — и с усталым спокойствием добавила, — если не приедешь, картину будешь доделывать в одиночестве. Зато выйдет по- настоящему независимое кино — независимое от продюсера, студии, а главное — от бюджета. Одним словом — апофеоз творчества в чистом виде. И на этой вдохновляющей тираде Александра прервала разговор. Антон стоял рядом, задумчиво потирал бороду и вслушивался в разговор. Раздражение продюсера могло передаться всей группе, а помрежу очень хотелось пережить день без потерь, чтобы вечером остаться наедине с усталой, но довольной Алекс. — Мечты сыграть с тобой в американку, катаясь на «Американке» разбились о суровую реальность. — Что ты там за игрища задумал, массовик-затейник? — и, хотя тон продюсера прозвучал напряженно, в карих глазах зажегся неподдельный интерес. — Американка — спор на желание. Ни разу в детстве не играла? — Тони провокационно ухмылялся. — С чего ты решил, что выиграешь? — Надеялся, ты поддашься, как только узнаешь мое желание, — и промозглый утренний воздух словно напитался жаром от трамвайных искр. Куликов приблизился к Алекс вплотную, оглянулся на отрешенно уставившегося в телефон Ярового, и зашептал, не отводя взгляда: — Хочу слышать, как ты шепчешь мое имя, видеть, как ты теряешь контроль от моих касаний, чувствовать, как твои пальцы впиваются в мои плечи. Чертовски хочу этого как можно скорее и как можно чаще, — Алекс забыла, как дышать, вбирая всем сердцем откровенность Антона. Губы требовали поцелуя, а тело объятий, но продюсер только зажмурилась и сглотнула. — Сашка? — рыжий был все еще близко и горячий пар его дыхания оседал на девичьей щеке. — Ты прав. Я хочу проиграть. А еще узнать, каких бабских романов ты начитался для этой вдохновенной речи? — и Александра открыла глаза — иронично-веселые и счастливые. — Но давай о насущном — смена идет, а камеры бездействуют. Снимайте, — бросила продюсер операторам, — трамвай, город, рельсы. Общие, средние, крупные. Как хотите и что хотите. А я буду курить и делать вид, что форсмажор запланирован, а бардак тщательно продуман. Дэвид и новый трамвай прибыли одновременно. О появлении режиссера возвестило веселое громкое щебетанье Эммы, «Браш» же взвился переливчатой трелью звонка. Тельман ворвался в процесс резко, раздавая команды налево и направо: — Смотрю, вы тут без меня совсем обленились! Эмма, внутрь, занимаешь место у заднего окна. Смотришь вдаль, вспоминаешь лучшее, что было ночью. Кулик, страхуй Дэна, пока Яровой ведет уходящий вагон до поворота. Алекс, присядь рядом с водителем, чтобы в кадре не отсвечивать, рацию на вторую волну и слушай мои команды. Поехали! — Это он мне? — седой вагоновожатый вопросительно глянул на продюсера. — Не слушайте его, — отмахнулась Тимофеева, — я скажу, когда трогаться, когда тормозить, когда доставать лом. — А мы сможем сделать так, чтобы и этот трамвай загорелся? — глаза режиссера вспыхнули нездоровым энтузиазмом. — Нет! — отрезала Тимофеева, — но по маршруту есть магазин снаряжения, где продаются сигнальные факелы. Они ярко горят и отлично вставляются в задницу! — А ты, Шура, оказывается специалист по зажигательным оргиям! — парировал Тельман и гаркнул, — камера! Мотор! — Вот теперь — поехали. — шепнула Алекс и присела, скрываясь из кадра.