***
В поезд все юркнули без происшествий. Мест хватило почти всем, но Кэйа и Альбедо заняли парочку у окна. Первый натянул на лицо маску Канеки ни сколько для защиты, сколько для вида и прикорнул к стеклу, которое начало дрожать и легко вибрировать, как только экспресс тронулся. Альберих повёл глаза в сторону: все занимались чем-то своим, его дружбан рубился во всякую казуальщину на мобилу, Рэйзор и Беннет отпускали шуточки о непристойном, девочки как обычно что-то обсуждали, к этому обсуждению подключились Тарталья и Розария. Кэйа долго глядел на неё, чувствуя тепло любимой куртки на плечах, слушая своего музыкального фаворита и смотря на проносящийся пасмурный и дождящий Токио. По стеклу стекали крупные капли, соревнующиеся в выносливости и скорости. Кэйа болел за левую, и та добралась до рамы первой. Ему хотелось, чтоб всё было так. Ну и Розарию, сидящую на его коленях и играющую с ним в крестики-нолики на её колготках в сеточку. Тут девушка перевела свой взгляд на парня, и они сцепились глазами. Её тускло-оранжевые очи в этот момент, казалось, горели топазом. Оставшееся выражение её лица было скрыто под розовой маской, но однозначно можно было понять, что Розария окидывает Кэйу приятным взором. Он, не отрываясь, тоже смотрел на неё. Своими глазами Альберих окутывал Розу сверху-донизу, рассматривая её чересчур бледную кожу, пурпурную толстовку и чёрные леггинсы. Некоторые черты лица казались Кэйе особенно привлекательными, но больше всего ему нравилась платиновая кожа, о пристрастии к которой он часто высказывался дружбану. А сам дружбан в это время залипал в соцсетях, сидя на месте рядом с Альберихом. — Я думаю, что втайне ночами она на тебя дрочит, — сказал Альбедо, пересилив стук вагонных колёс, но так, чтобы эти слова услышал только Кэйа. — Возможно, я этого не исключаю. В последнее время мы особенно тесно общаемся, пока подбухиваем. Вдруг не только я проникся симпатией? — Этот выпускной может всё решить. У тебя есть возможность найти тянку, когда ты уже давно копишь в себе это желание, не упусти его, — после этих слов Кэйа улыбнулся под маской и снова прислонился к стеклу, усеянному каплями смотря на созидательную и прекрасную пасмурь на небосводе. Общение с Альбедо ему давалось легко, потому что они были одного характера и почти идентичных интересов. Оба любили нести разную чушь и гнать пургу. И оба клеили тяночек… Только если Альбедо мутил с Сахарозой ещё с первого класса, пока все были уверены, что она его френдзонит, Кэйа понял, что Розарию стоит брать, относительно недавно. В любом случае молодые люди друг за друга горы были готовы свернуть.***
Повезло ребятам с отелем: он расположился чуть ли не на огромном крепком дереве, примыкая к нему, среди умиротворëнной природы. К древесному исполину прилагалось много домиков, соединенных в одну сеть лестницами. Там было кафе самообслуживания с бассейном и качалка. Справное место для отдыха. В середине дня при пасмурном небе это место выглядело просто чарующе. Все сразу поняли, что выпускной точно выдадется славным. Дамы и господа уже расселились по комнатам и начали расслабляться, отдыхать от суетливого мегаполиса и освежать свои головушки после жёсткой нервотрёпки от учёбы. Каждый уже пообедал в прилагающемся ресторане и теперь занят, чем его душа просит.***
Дело уже катится к вечеру. Полдвенадцатого. Кто-то засел в своих номерах, а кто-то во всю развлекался в местных заведениях. Многие из товарищей сидели в кафе и ужинали в компании друг друга при романтичном свете ламп. Кэйа и Альбедо присутствовали там же. Но последний сидел за одним столиком с Сахарозой. При этом оба парня поедали роллы, а одноглазый глушил их абсентом со швепсом. Альбедо лениво гонял рисовый треугольник с треской палочками по блюдечку, общаясь с девушкой, в то время как Кэйа сидел один-одинëшенник, целуясь с любимым алкоголем. Молодые люди открывали всё новые и новые бутылки и могли, казалось, так до утра. Но Кэйа и Розария уж точно! Внезапно Альберих, шарившись в телефоне и потягивая абсент, поймал взглядом знакомую фигуру, перемещающуюся к балкону. Он оторвал взгляд от экрана, светящегося в полуозарëнной темноте, и увидел Розарию со средним бокалом чего-то жёлто-оранжевого, отливающего таким цветом благодаря лампам. Она шла, томно виляя задом, а Кэйа не понимал, нарочно ли она это делает, или же нет. Девушка вышла на обширный балкон и остановилась у опоры. Одноглазый посмотрел ей вслед, а затем перевёл взгляд на Альбедо, который тоже проследил одним глазком за Розарией. Кореш улыбнулся и поднял бокал в сторону Альбериха. Тот ответил тем же и, взяв выпивку, уверенно зашагал на балкон. Это был чуть ли не самая высокая точка лучезарного Токио. Полуночное летнее небо, в редких местах заволокшееся сидящими на нём с полудня облаками, сегодня не сияло звёздами, но всё равно было прекрасным, как и всегда. Дождь самую малость моросил, и воздухе стояла нереальная свежесть, которую хотелось вдыхать и вдыхать, и больше ничего. Ну и куда же без японских огненных фонарей, витающих алой и золотой гирляндой над балконом на фоне сумеречной небесной лазури. Вокруг деревья из дикой природы; вот и казалось, будто бы ребята там и установились на две недели. Однако всё выдавали токийские небоскрёбы вдали от умиротворения этого райского уголка. Ступая по мокрым доскам балкона, Кэйа оглядел всё это великолепие и поразился. У него уже были миллионы ночей, словно эта, но сейчас что-то придавало именно ей, этой одной ночи, особенную и романтичную атмосферу. Однако всё это великолепие меркло на фоне одной лишь Розарии, что стояла в центре всего. Опëршись руками на изгородь, она потягивала диковинный алкоголь из бокала, иногда вздрагивая — крепкое бухло, однако —, и смотрела вдаль, пока сумрачный тёплый ветер развлекался с разнообразными оттенками её волос. Фиолетовые, бардовый и пурпурные пряди возбуждались от прикосновения стихии. На девушке были надеты вызывающие чёрные майка и леггинсы. Прекрасная кожа Розы в некоторых местах отливала голубым, подобно бериллу, а блики от фонариков играли на её обнажённых участках кожи в салочки, медленно перемещаясь туда-сюда. Как бы Кэйа хотел быть на их месте! Он, кстати, уже стоит рядом с ней и смотрит туда же, куда смотрит она. А после они сталкиваются взглядами. — Красиво, правда… — молвила Роза тихим голосом. — Ага… Вид что надо. Ничо не скажешь. — Этот выпускной я определённо запомню, — всё так же таинственно говорила девушка, — А как тебе такое? — Уже однозначно один из лучших дней моей худой, как жопа сестрёнки Итэра, жизни! — Ха-ха, да-а-а, это ты точно подметил. — А ещё всё так, потому что я сейчас нахожусь рядом с тобой, — тут Кэйа прикусил губу. Что, прям так сразу? — Оу… — Роза слегка смутилась, но старались не подавать виду, перейдя на их любимую тему — на алкоголь. — А-а-а что сейчас пьëшь? — Абсент и швепс. Знаю, странное сочетание, но пойло при этом неплохое получается. А ты что гасишь такое интересное? — Эверклир. — Эверклир? Просто эверклир? — Ага. — Ты чо, ëбнулась, там спирта почти сотка, ты умрёшь! — Да я чуть-чуть взяла. Пока ещё даже не пробовала. Хочешь тоже? — А давай! — Кэйа поставил бокал с изумрудным алкоголем и небольшую бутылочку с тоником на изгородь и принял бокал Розарии. Прикоснувшись губами к нему и отпив половину, парень отведал самый крепкий ликёр на свете, и эта характеристика оправдалась, когда Альберих искривил лицо, стал часто кашлять и, схватив швепс, залпом выпил все двести пятьдесят миллилитров. — Наебнуться и не встать, Рози, не пей этот ликёр! А-а-а-а-а-а!.. Кх-кх!.. — Ха-ха, д-да, я вижу. Мы бухаем с тобой с шестнадцати лет, но такое пойло, пожалуй, непостижимо для нас. Возможно, смешав эверклир с каким-нибудь лимонадом, мы сможем разбавить его крепость. — Давай попробуем, а хотя… Дай я ещё хлебну, мне всё же понравилось! — Ого, ну, как знаешь, — Кэйа снова взял бокал с ликёром и сделал глоток поменьше. Он снова искривился в лице и кашлянул, но быстро вернулся в исходное положение, — Ну знаешь… Вроде неплохо. Сначала пьёшь, тебе кажется, что хуйня, а потом продолжаешь, и вроде хорошо становится… — юноша снова сделал глоток, — Нет, не становится! — Ну я во всяком случае попробую этот эверклир в чистом виде. — Рисковая. — Конечно. — Но пора бы уже отдохнуть от рисков и расслабиться, — Кэйа отодвинул алкоголь и устремил взгляд в небеса, — ночи прекрасны, что думаешь, Розария? — Безусловно, но, Кэйа… — тут девушка спохватилась. — Да-а-а?.. — А-а-а, з-забыла, что хотела сказать, — тихо усмехнулась она. — Бывает. Себя вспоминаю на кое-каких уроках: я знаю ответ, тяну руку, учитель даёт мне слово, а я уже всё забыл! — Альберих опустил руки на изгородь и продолжил, — Так вот, о ночи. Люблю я эти ночи! Удаётся нормально отдохнуть, но и то не всегда. Однако картины, предстающие в ночном сумраке, поражают воображение. Ты созерцаешь небесный турмалиновый градиент, кучу белоснежных сахарных крупинок, расшитых на иссиня-чёрном бархате, которых, правда, сейчас не видно, но не столь важно, а в центре этого потрясающего зрелища величественная луна возносится над всем миром во мраке ночи. Ты поднимаешься, встаёшь так, чтобы весь поток лунного света охватывал твоё тело. Потом владычица приливов и отливов замечает тебя и уже спешит одарить своим сокровищем. Каждая частица — серебряная монета, пепельный жемчуг. Пока блестяще-белый заливистый поток ложится на твою кожу, ты ощущаешь себя могущественнейшим творением вселенной, какое только могло существовать… — Кэйа понял, что его понесло, но заканчивать не захотел, а решил сказать что-то ещё, но, увидев, что Розария внезапно стоит практически бок-о-бок с ним и ласково смотрит на него, слушая речи молодого человека. На изгороди так же романтично покоились бокалы с абсентом и эверклиром, заполненные наполовину. Кэйа и Розария их не трогали, что очень странно для обоих. — Ты так красиво описываешь… — Есть такое. Уже даже и пить то, что взял, не хочется. — Да и мне как-то мой убийственный ликёр допивать не охота. в бассейне бы искупаться и ещё расслабиться… — Ха, обычно же пьём до самой пьяни и курим до самого кайфа. Про бассейн правильно говоришь, кстати. — Да знаешь, слишком крепкое пойло выбрали просто. Душа требует чего-то помягче. — Точно, например, пина колада или бакарди. — О-о-о да-а-а, детка!.. — Я бы ещё туда кусочков молочного шоколада кинула, — расплылась Розария в улыбке. Они подшучивали друг над другом, называя друг друга шоколадками цвета их кожи. Кажется, сейчас это был флирт. — А я бы соблаговолил ёбнуть в мичеладу на пивасе несколько кусочков белого, — ответил он с той же улыбкой. — Давай залпом выпьем наше бухло! — Типа кто быстрее? — Да-да. — Тогда… Залп! — возгласил Альберих, и в ту же секунду абсент и эверклир пропали, будто бы их вообще не было в бокалах. Кэйа и глазом не дёрнул, когда Розария стала кашлять от крепкого ликёра и поспешила к себе в номер, попрощавшись с парнем, но сделав это так, будто они снова встретятся через несколько минут.***
Кэйа захотел опробовать бассейн, а пока, как и обещал, вернувшись в номер, сделал себе мичеладу, покрошил в неё белый шоколад и стал искать синие купальные трусы. Пока он занимался этим, ему в дискорд пришло сообщение от Альбедо. Альберих открыл чат с ним и увидел присланную фотографию Сахарозы, где ботаничка совершает отсос его корешу. «Ебать на ноль!» — подумал одноглазый и написал ответ. Затем Альбедо поддержал Кэйу в отношениях с Розарией. Тот сказал, что собирается искупаться, и что Рози упомянула об этом месте один раз. Кажется, стоит попробовать поймать её там. Альберих уже стоял у бассейна, его плечи кутало полотенце, а в руках он держал свой коктейль и собирался купаться. На середине покачивался большой матрас в виде ледяной розы синего цвета со множеством завитых лепестков. «Это намёк?» — парень опустил ноги в воду и, постепенно привыкнув и оставив шоколадную мичеладу, решил поплавать. — Ну как водичка? — вдруг послышался чей-то голос над ухом. Кэйа посмотрел вверх и увидел Розарию, обёрнутую полотенцем и держащую в руках бокал с пиной коладой, где был покрошен молочный шоколад. Затем она томно опустила веки, улыбнулась и сбросила розовый шёлк. Тут Альберих увидел её в обворожительном бикини средней толщины. Сначала она двигалась стояла в соблазнительной позе, демонстрируя своё пышное тело во всей красе, пока тонкий тёмно-лиловый, как её волосы, купальник стягивал её откровенные места. Молочно-белая кожа девушки наливалась тусклым и романтичным светом и уже отливала жёлтым опалом. Красота Розы казалась в этот момент просто внеземной, да даже не казалась, а была внеземной! Объёмные ягодицы, обтянутые стрингами, и закованная в тянущий вниз бюстгальтер грудь особенно распаляли в Кэйе соответствующее желание. — Заебись просто! — улыбался Кэйа и совсем не стеснялся делать это вульгарно. Кажется, оба уже поняли, что сейчас произойдёт, но кто-то должен был сделать первый шаг. — Да? Ну тогда я к тебе! — сказала Рози и, свиснув ноги в воду, села. Альберих подплыл к ней и, встав на лестницу, стал поглядывать на девушку, попутно потягиваю свой коктейль. — Давай, за наше пребывание здесь! — поднял бокал Кэйа, а затем и его, и бокал Розарии зазвенели, словно хрусталь. — Как же здесь хорошо… — наконец вошла в воду Роза, и ласковые волны прошлись по её сексуальному телу, прежде чем она поплыла и сделала несколько кругов. — Какой интересный матрас… — забрался Кэйа на объект и расположился в центральном кольце лепестков. Вода оказалась тёплой как никогда, поэтому они даже не успели и дрогнуть. — Ага, и ты выглядишь на нём ещё интереснее, — установилась Розария прямо около Кэйи и положила на его бёдра голову, свесив ноги в воду. — Не мешаю? — Вообще нет! — тут Рози обняла Альбериха за талию, и на этот раз он содрогнулся. — Эх, я заебалась уже. Хочу тебя… — замурлыкала Розария, легонько поднимаясь спереди, и, сексуально извиваясь, подсела к Кэйе. Тот взялся за лепестки руками и с лёгкой ухмылкой ждал. — Чо, прям так сразу? — Признайся, что тоже заебался тянуть? — И то верно. — А ещё в том, что хочешь меня. А я признаюсь в том же на твой счёт. — расставила Розария руки по обе стороны, склонившись над Кэйей. — Жизнь удала!.. — окончание Альберих не произнёс: оно растворилось в тягучем и сладком поцелуе, в который вдавила его Рози в считанные секунды. Губы девушки были невероятно нежны и, поддёрнутые невообразимым сочетанием алкоголя, казались Кэйе ещё вкуснее. Роза в этот момент думала так же и прекращать уж точно не собиралась. Они оба хотели друг друга больше всего и желали утолить свой многодневный голод прямо сейчас. Оба долго не хотели отлипать друг от друга, всё дегустируя свои рты. Альберих не сдерживался и даже запустил свою пятерню к груди Розы и стал ласкать её прелести, натирая их по очереди. Он слышал, как девушка сладко постанывала от таких движений, и разгонял в ней желание, покручивая пальцами соски сквозь бикини. Затем молодой человек стянул лиф с немалой груди девушки и стал повторять эту процедуру снова. Но и Розария не оставила Кэйу обделённым в этот момент и спустилась рукой к поясу парня. Уложив руки на обтянувшие половой орган юноши трусы, она вытащила его, чувствуя, насколько он разгорячённый, и как он пульсирует. Девушка оценила размер члена и без промедления стала мастурбировать парню. Сейчас стоны Альбериха участились и стали слышаться сквозь сцепление губ, отчего Розария стала водить вверх-вниз интенсивней. Это ощущение было нечтом новым и прекрасным в жизни Кэйи, которое лишь разогнало нежную страсть между ними. Девушка сжимала и разжимала ствол в руках, вызывая сильнейшую стимуляцию. Его ноги дрожали, и Альберих стонал от удовольствия громче и громче, запрокидывая голову назад. Вцепившись в голубые резиновые лепестки, он издал истошный стон и буквально растёкся. Обе руки Рози были залиты горячем семенем, которое также достало до её лица и волос. От оргазма парень упал назад, и девушка взяла его за синие пряди. — Мы всё время зимние, но при этом мы in heat. — сказала Розария, поглаживая волосы Кэйи цвета морской волны. — Не то слово… Ах… — Альберих запрокинул голову назад и скорчил ахегао-гримасу, будто бы был в шкуре работника, наконец напахавшего на свои двадцать тысяч. — Завершение работы? — усмехнулась девушка. — Ага, щас! I just wanna switch sides, baby. — Это значит «поменяться местами»? — Ye-e-es. — Okay, my nigga! — Oh, you fuckin' wit da rich ass nigga! — тут оба посмеялись, и Розария послушно уселась в центр ледяной розы, пока Кэйа готовился сверхурочно поработать над её телом. Рози вцепилась пальцами в лепестки, демонстрируя своё тело. Альбериха возбуждало всё: её молочно-белая кожа, её грудь, её бёдра, её распутная киска… Он желал прикоснуться и попробовать всё из этого. Кэйа взял в руки грудь Розарии и стал её рассматривать: такая же пепельная, как и вся божественная кожа девушки, с двумя упругими на вид сосками серо-фиолетового оттенка, покрытая крупными и сочными каплями пота, стекающими с плеч и ключиц. — Даже сиськи грешные, а соски невинные! — воскликнул одноглазый, покручивая прелести в пальцах. — Будешь пробовать? — Пф-ф-ф, что за вопрос? — с этими словами Кэйа прильнул губами к правому соску и принялся ласкать его, как только можно. Он облизал фиолетовую прелесть и куснул её. Услышав прерывистый стон Рози, Альберих поцеловал укушенное место и переключился на другое. Сделав то же самое со вторым, парень стал двигаться дальше, оторвавшись от затвердевших сосков девушки, и медленно, целуя каждый миллиметр её нежного животика, начал спускаться до пупка, в который без капли смущения запустил свой похотливый язык. Розария вздохнула, то ли от удовольствия, то ли от неожиданного действия партнёра. Парень же никак на это не среагировал, а продолжил вести языком всё ниже, подбираясь к киске. Проведя по уздечке пальцем, парень заставил девушку вздрогнуть, будто в неё поступил лёгкий электрический разряд. Затем Кэйа, вдохнув пьянящий аромат бакарди чресел девушки. Без промедления юноша залез языком внутрь, помогая двумя пальцами, покружив вокруг клитора, а Розария заалела и стала потеть ещё сильнее, будто пьяная клубника, налившаяся дождевыми каплями. Она прижимала его голову обеими руками к промежности, завивая волосы игривыми пальцами, и не желала, чтобы это всё это заканчивалось. — Тебе, наверное, сложно себя ублажать с такими-то когтями? — О да! Сделай это за меня, пожалуйста… И интенсивнее, со страстью Кэйа продолжил исследовать языком половые губы Розы, растирая их тремя пальцами. Иногда он задевал наиболее чувствительное место. Ощущал это по тому, как дрожало тело девушки, когда задевал его. Он ощущал божественный вкус женского тела и глотал её всю. Собутыльница снова сильно заалела, словно летнее сочное яблоко прямо с яблони, и стонала как не в себя, закатив глаза к потолку. И в конечном итоге девушке ничего не оставалось, как протечь парню прямо в рот, накормив его своим сладким нектаром. — Ты просто фантастика! — заявил Альберих, слизав все капли секреции, будто пенку с края бокала пива, и уставился на Розарию. — Ты тоже, — отойдя от оргазма сказала девушка, поглаживая и завивая тёмно-синие пряди парня. Тут Кэйа, нежно поглаживая бёдра Розарии, плавно проскользнул к верхнему кольцу из лепестков, обнял её и, прижав к себе, эротично облапал её шею губами и, оставив несколько малиновых засосов, прислонился к девушке, повернув её лицом к себе. Девушка вновь ощутила холодок, пробирающий до самых внутренностей. И любовь. И заботу. И страсть. — Ты сладка, словно сок мартини… — приговаривал Альберих, не желая заканчивать ласкать её. — Я просто тону в твоей любви, и всё, и всё!.. — Не обману, не предам, и буду лишь тебя одну любить на этом свете… Что ж, финальный аккорд. Кэйа прислонил головку члена к влагалищу и, не торопясь, вошёл в Розарию. Держа её обеими руками за бока и живот, Альберих медленно двигался в ней, прижимая её к своему тазу. Ощущая шлепки, Роза вцепилась в кровать и подмахивала, позволяя ему глубже войти. Давление на точку «G» возбуждало её сильнее, отчего она двигала бёдрами всё быстрее и быстрее. Кэйа сжимал тучное, пышное молочно-белое тело Розы, пока одна его рука покоилась у неё на груди, а другой он обнимал девушку за талию. Они лежали внутри ледяной розы, которая, несмотря на свой материал, готова была растаять из-за тигриной страсти молодых людей. Красива же была любовь Кэйи и Розарии, ничего не скажешь. Их тела изысканно переплетались, формируя гармонию и романтику людских отношений. Занимаясь любовью внутри цветка, парень и девушка напоминали тычинку и пестик этой самой розы. Они оба холодны, но при этом оба сексуально возбуждены.***
Кэйа ускоряет движения внутри. Страсть уже распалена до невиданных высот, и пик блаженства наконец-то наступает… Альберих в последний раз содрогается и, сжав в объятиях Рози, проливается в неё, что заставляет девушку почувствовать всю его любовь и утянуть в сладкий, тягучий поцелуй. Кэйа отстраняется от Розарии и оглядывает её: девушка лежит в лепестках, вся в экстазе и, высунув похотливый язычок, тяжело дышит, отходя от только что случившегося. Её пепельная кожа в некоторых местах пылает жарким румянцем, а отовсюду, кажется, текут крупные и сочные капли пота. На волосах девушки всё ещё не сползло семя парня. Её прекрасную грудь тоже украшала всё та же жидкость юноши. Кэйа аккуратно взял Розарию на руки и, перейдя бассейн, понёс девушку в душ.