***
Медленными шагами мужчины шли вперёд. Также неспешно они совершили три поклона и испили вина. Их лица были одинаково непроницаемы: ни одна эмоция не отражалась. Они старались не смотреть друг другу в глаза да даже не произносили слов, не считая клятв. Они поклялись в вечной любви, в верности, в том, что их разлучит только смерть. Ни одна из клятв не звучала действительно искренней. Когда же они остались наедине, Шэнь Цзю снял со своего лица вуаль и скривился. — Даже не вздумай ко мне прикасаться. Иначе я отрублю твои руки, животное. — Я и не собирался. Была бы на то моя воля, и я бы даже не стал заходить в эти покои. Лю Цингэ фыркнул и принялся молча переодеваться в спальный халат. Шэнь Цзю закатил глаза и также начал переодеваться, отвернувшись от своего теперь уже мужа. Прямо сейчас оба мужчины хотели просто уйти куда-нибудь очень далеко. Но разве они могли это сделать? Этот брак был нужен лишь для политических целей. Никакой любви, только холодный расчёт. У ордена, наследником которого являлся Лю Цингэ, было полно земель, но они совершенно ничего не смыслили в торговле, знали лишь о военном искусстве, а потому появилась нехватка денег. И тогда орден Лю решил сосватать младшую сестру Цингэ, Лю Минъян, какому-нибудь богатею. Но та сбежала, и отдуваться пришлось наследничку, хотя тот и не винил свою сестру, полностью понимая её. Орден Юэ тогда был в самом расцвете сил: деньги текли рекой, благодаря торговле, прекрасным дамам-танцовщицам и музыкантам, о которых ходило полно рассказов в других землях. Вот только места у ордена Юэ было довольно мало, а торговые лавки и людей нужно куда-то девать. И тогда главы орденов договорились о помолвке. Но, так как Юэ Цинъюань в то время отсутствовал и разбирался с разбойничьими набегами, что могло занять даже месяц и больше, глава ордена Юэ решил отдать под венец Шэнь Цзю, приёмного сына. Никто не спрашивал мнения молодых людей, их поставили перед фактом. Лю Цингэ и Шэнь Цзю легли на разные края кровати, больше не сказав ни слова. Они ненавидели друг друга. Лю Цингэ ненавидел своего мужа за лишение свободы, за то, что теперь он обязан быть рядом с кем-то подобным. Шэнь Цзю в его глазах был мерзким, мрачным и довольно расчётливым человеком. Цингэ слышал о нём более, чем достаточно. Везде ходили слухи о подлом и ядовитом Шэне, который не поскупится предать ради своей выгоды. И с этим человеком он теперь обречён быть до гроба. Шэнь Цзю также ненавидел своего мужа. Тот разрушил все его планы на жизнь. Шэнь Цзю хотел стать советником, быть рядом со своим названным братом, ведь тот слишком мягкий и совершенно не подходит для управления орденом. Он хотел бы и дальше заполнять документы, проводить тихие вечера в компании Юэ Ци и слушать его глупые обещания о том, что у них всё будет просто прекрасно. А теперь его выдали замуж за варвара и болвана. Ци-гэ даже не успел вернуться… Все его планы разрушились из-за этого Лю Цингэ. И с этим человеком он обречён быть…***
Со дня их свадьбы прошло несколько месяцев. Когда Юэ Цинъюань вернулся, он первым делом отправился в дом Лю, дабы повидаться со своим братом. Шэнь Цзю был как никогда рад видеть Ци-гэ, но он был бы более счастлив, если бы тот не падал на колени, прося прощения. Со временем ему удалось успокоить наследника Юэ и уверить в том, что всё в порядке. И всё было действительно в относительном порядке. Лю Цингэ и Шэнь Цзю редко пересекались, не считая вечернего ужина, который они всегда проводили вместе. Такое у них было негласное правило — ходи, где захочешь, и делай, что пожелаешь, но будь любезен и присутствуй на ужине. Так создавалась видимость того, что они всё ещё супруги. Во время еды они молчали, лишь изредка могли что-то вежливо уточнить о работе. И их обоих всё устраивало. Ночью они также спали в одних покоях, на одной кровати, но по разным сторонам. Они не желали друг другу спокойной ночи или чего-то, что делают другие супружеские пары. Им это было ни к чему. Их брак построен не на любви и взаимопонимании. Это было политически вынужденными мерами. Шэнь Цзю рассказывал Юэ Ци о том, что в его руки передали множество бумаг и документов, а ещё с ним часто советовались по поводу переговоров с другими орденами. Можно сказать, что он здесь был кем-то вроде советника, но статус повыше. Даже Лю Цингэ, скрипя зубами и бурча под нос, приходил к нему что-либо уточнять. И разумеется в те моменты Шэнь Цзю начинал язвить и фыркать, вызывая ещё большую нервозность со стороны своего мужа. Юэ Цинъюань сидел со своим Сяо Цзю до самого рассвета. Они так много говорили, будто виделись последний раз в своих жизнях и желали рассказать всё-всё. Но наследнику Юэ пришлось уйти, ведь дома его ждут дела ордена. Он крепко обнял Шэнь Цзю и взял с него обещание писать письма. Его Сяо Цзю недовольно фыркнул и прикрыл лицо веером, посмеиваясь. Сейчас, выговорившись, он чувствовал себя необычайно хорошо и спокойно. Даже раздражать мужа не хотелось почти. Лю Цингэ молча пронаблюдал за сценой прощания двух сводных братьев и ушёл на тренировочное поле. Он невольно услышал несколько фраз из их разговора, когда братья были ещё в комнате. И Цингэ не понравилось, что они так бессовестно обсуждали и насмехались над ним. Точнее, делал это только Шэнь Цзю, а Юэ Цинъюань молча кивал и внимательно слушал. И всё равно неприятно. Мало того, что в лицо говорит всё подряд, так ещё и за спиной не стесняется повторять!***
Со временем Лю Цингэ начал замечать странное. Он влюбился. И в кого? В своего собственного мужа! Подлого змея, Шэнь Цзю! Ему хотелось и смеяться, и плакать, потому как он просто не знал, что из этого выбрать. Он и сам не понял, когда именно его сердце захотело быть отданным Шэнь Цзю. Но… Лю Цингэ прекрасно понимал, почему он влюбился в своего мужа, не смотря на всю ядовитость и дерзость. Было невозможно не влюбиться в эту смелость, в это упорство, в это изящество, в этот ясный ум. Теперь стоило Цингэ увидеть, что уголки тонких губ почти незаметно приподнимаются в лёгкой нежной улыбке, как его сердце начинало с невообразимой силой биться о рёбра, желая вырваться на волю и прокричать Шэнь Цзю о том, что оно хочет принадлежать лишь ему. Цингэ отчаянно краснел, когда его взгляд пересекался с ярко-зелёными прищуренными глазами. С каждым днём он всё сильнее желал прикоснуться, поцеловать, обнять, окружить теплом и заботой. Шэнь не чувствовал себя лучше, он сам недалеко ушёл от Цингэ. Он осознал, что также влюбился в ответ. И он считал это странным. Ведь Лю такой упёртый, вредный, грубый и несносный! Но Шэнь Цзю не считал это невозможным. Вместе со всеми минусами его муж был также милым, застенчивым, красивым, сильным и таким глупеньким. Хотелось просто помогать ему и находиться рядом. Израненное, покрытое рубцами сердце хотело именно этого. Оно хотело, чтобы Лю Цингэ вылечил его, защитил от любой дряни. И это так глупо, и так прекрасно… Именно поэтому они и начали проводить всё больше времени вместе, придумывая самые глупые поводы. Теперь не только на ужине они были рядом друг с другом. Супруги теперь выходили вместе прогуливаться по городу, вместе они смотрели на цветение слив, вместе тренировались бою на мечах. И это было просто прекрасно. Но они так и не признавались друг другу в своих чувствах… Каждый раз их что-то да останавливало. То ли страх быть отвергнутым, то ли обычное смущение. Каждый раз, ложась спать каждый на своём краю, они думали лишь об одном. «Завтра он откроет глаза, и я обязательно признаюсь!» — проскакивало в их головах. Они засыпали с этими мыслями, но на следующее утро не могли найти в себе смелости сказать хоть что-то, кроме обычного «доброе утро». Ну ничего, успокаивал каждый сам себя, впереди ещё много совместных утр — я признаюсь завтра.***
Один из сильнейших орденов, орден Ло, решил подчинить себе другие, продемонстрировав свою силу. И начал он всё с нападения на орден Лю. Целые армии двинулись на резиденцию Лю, убивая бравых воинов, слуг, обычных граждан, попавших под горячую руку. Шэнь Цзю и Лю Цингэ сражались бок о бок. Один прикрывал спину другого, один желал защитить другого… Врагов было слишком много. Их воины мертвы. Целый дворец, в котором супруги когда-то ходили, едва заметно соприкасаясь пальцами, был во власти огня. Словно в адском пламени таяли милые беседки и стройные деревья сада, в котором когда-то совсем недавно отдыхали супруги, краснея от слишком долгих гляделок друг на друга. Земля окрасилась кровью их людей, их самих. Никого не выпускали из горящего дворца. Люди горели живьём, моля о пощаде. Но Император Ло не желал оставлять в живых приближённых главы ордена Лю. Сам Лю Цингэ лежал животом на горячей земле. В его спину всадили меч, пригвоздив, не давая и шанса на подъём. Из его рта текла кровь, вся земля под ним была красной. Правая нога отсечена Императором Ло. Глава ордена Лю повержен. Его рука была вытянута, ладонь раскрыта. Напротив него на левом боку лежал Шэнь Цзю. Его лицо было залито кровью, тусклые зелёные глаза смотрели в серые. Из спины торчало около двадцати стрел, пропитанных ядом. Левое предплечье отсутствовало, его отсекли одним резким ударом изогнутого клинка. Супруг главы ордена Лю был также повержен. Дрожащая правая рука вытянулась вперед, и Шэнь Цзю сумел вкласть свою ладонь в чужую. Они лежали напротив друг друга и смотрели в глаза. На губах обоих появились совсем слабые, болезненные, но такие искренние улыбки. В один момент они оба закрыли глаза. Супруги уснули вечным сном, крепко держась за руки. Как и было сказано в их клятве. Вместе до гроба. В их головах пронеслась одна мысль. Одна на двоих…«Когда он откроет глаза, я скажу, как сильно люблю его… Скорее бы наступило утро…»
На фоне горящего ордена Лю, ласково грел своими лучами последний закат.***