Маска,падающая после полуночи

23:58 Вот что показывают часы, когда Чуя, наконец, прибывает в свою квартиру. Нет ничего необычного в том, что он так поздно возвращается из мафии. В конце концов, работа в порту — тяжелая работа, особенно в качестве исполнителя, и иногда приходится работать сверхурочно. Он открывает дверь и ощущает знакомый запах ванили и лаванды. Чуя любит поддерживать уют в своей квартире с помощью свечей, ароматических палочек и небольших украшений, которые он тщательно выбирал, когда переезжал. С виду может показаться, что ему это не нравится, но он действительно ценит неспешные вечера с джазовой музыкой и вином, а мелкие детали вносят приятный оттенок. Это отвлекает от мыслей о вещах, свидетелем которых ему приходится быть в мафии, а также, заставляет чувствовать себя более человечным в некоторых отношениях, которые невозможно объяснить. Рыжеволосый быстро проскальзывает внутрь дома, снимая обувь и пальто. Только тогда он замечает, что что-то не так. Свет в гостиной включен, приглушен до минимума, так, что едва видно, но Чуя все равно напрягается. Уверенный, что выключил его перед тем, как пойти на работу, он сжимает нож в кармане, на случай, если ему придется защищаться от того, кто находится — или находился — в его гостиной. Чуя должен быть готов к подобным ситуациям, потому что он очень вожделенный человек. Если кто–нибудь увидит секретные документы, разбросанные на его столе, даже если кому-нибудь удастся напасть на него в уязвимый момент — работе конец, а может быть, и жизни тоже. Чуя крепко сжимает ручку двери, медленно и осторожно пробираясь в гостиную. Прежде чем войти, он останавливается, чтобы прислушаться, нет ли какого-нибудь шума, чего-нибудь, что могло бы намекнуть на то, что кто-то ждет за дверным косяком, чтобы напасть. В конце концов, он продолжает пробираться внутрь, так как не услышал ничего подозрительного. Рыжеволосый делает глубокий вдох, поворачивая за угол, чтобы внимательно осмотреть гостиную. Его взгляд внезапно меняется при виде открывшегося перед ним зрелища. По всему полу разбросаны темно-зеленые осколки, а перед диваном небольшая красная лужа, вероятно, кровь того, кто разбил бутылку, ранее стоявшую на столе. Чуя поднимает взгляд и издает шокированный вздох. На своем диване он замечает крепко спящего шатена, в одной рабочей рубашке, который не кто иной, как его бывший партнер — Осаму Дазай. Чуя бежит к дивану, мысли путаются. Тревога нарастает. «Это одна из его глупых попыток самоубийства?» Накахара пристально смотрит на Дазая и испускает громкий вздох облегчения, когда обнаруживает, что шатен дышит спокойно, его грудь равномерно поднимается и опускается. «Он выглядит несколько даже умиротворенным» — думает Чуя. В груди становится тяжело, когда он изучает лицо младшего. Накахара замечает слезы на его щеках, которые, вероятно, скатились не так давно, а его волосы растрепаны больше, чем обычно. Чуя смотрит вниз, понимая, из-за чего разбилась бутылка. Небольшой след крови на полу исходит от запястий Дазая. Настоящие раны покрыты новыми повязками, но они уже пропитаны кровью, так как порезы, должно быть, глубокие. Чуя подносит руки к лицу Дазая, нежно поглаживая щеки. Его сердце чувствует тяжесть в груди, он не представляет, что делать с беспорядком перед ним. После их воссоединения несколько месяцев назад, отношения были довольно замысловатыми. Они в некотором роде любовники, но не официально. Им потребовалась буквально целая вечность, чтобы наконец признать, что они нравятся друг другу немного больше, чем следовало бы бывшим партнерам, но из-за того, что у Дазая слабое психическое состояние, почти невозможно иметь стабильные отношения. Впрочем, для него этого достаточно. Чуя также узнал, что Дазай борется с приступами паники, суицидальными мыслями и намерениями, когда впервые поговорил с ним после четырех лет разлуки. Накахара и до этого знал о проблеме с его суицидальными мыслями, но панические атаки никогда не были частыми, когда Дазай был в Мафии, ему время от времени снились кошмары. Иногда Чуя заставал шатена плачущим и дрожащим во сне, когда их заставляли спать в одном номере на заданиях, поскольку мафия никогда по-настоящему не позволяла уединиться. Накахара никогда особо не вникал, что происходит, и просто безмолвно предлагал своему партнеру спать в его постели, на что тот с радостью соглашался почти каждый раз. Теперь все по-другому. За последние месяцы Чуя несколько раз сталкивался с приступами паники у Дазая, но всегда было трудно должным образом помочь ему, так как невозможно всегда быть рядом и Накахара не до конца понимает, как ощущаются приступы паники. Поэтому он дал своему партнеру ключи от своей квартиры, чтобы тот, мог приходить, когда чувствует себя плохо, находясь с самим собой. До сих пор этого никогда не случалось, поэтому Чуя считает это небольшим прогрессом в улучшении психического здоровья Дазая. Рыжеволосый снова смотрит на часы — уже за полночь. Он осторожно тормошит Дазая, не желая пугать его еще больше. Выражение лица шатена искажается, и он медленно по-совиному моргает, его глаза расширяются, как только он узнает человека перед собой. — Тшшш, Дазай, это я, не волнуйся, — успокаивает его Чуя, как будто видит внутренние переживания своего партнера. — Чуя, я., — шепчет он в ответ, останавливаясь, когда смотрит вниз на пол и видит лужу крови, — Прости. Чуя вздыхает, нежно лаская его щеки, — Нет, не извиняйся. Я рад, что ты пришёл ко мне, — Дазай молчит. Он хочет свернуться калачиком и больше никогда не смотреть в глаза своему возлюбленному. Его нос морщится от отвращения, когда представляет, каким слабым сейчас выглядит. Выражение своих потребностей и проявление эмоций в целом всегда было огромной проблемой, и прийти к Чуе просто потому, что он не может контролировать свои собственные мысли, звучит для него крайне нелепо и неловко. Слова застряли у него в голове, такое чувство, будто они там прожигают дыры. — Думаю, нам следует промыть твои раны и перевязать, — говорит на выдохе рыжеволосый. Он встает, беря Дазая за руку, чтобы помочь подняться. Шатен тихо идет позади Чуи, руки все ещё соединены, когда они направляются в ванную. Чуя осторожно усаживает партнера на край ванны, а затем достает новые бинты, немного дезинфицирующего спрея и влажную тряпку. — Могу я снять с тебя повязки? — спрашивает Накахара. Он делает это, дабы его напарник чувствовал себя в безопасности рядом с ним. Есть длинный список людей, которые причинили ему боль в прошлом, и Чуя определенно не хочет быть одним из них. Дазай просто кивает, отводя взгляд. Он предполагает, что его партнер еще не готов говорить о том, что произошло, поэтому он продолжает снимать повязки с предплечья. Часть крови уже высохла, что делает процесс более неприятным, заставляя Дазая немного согнуться. — Я ненавижу боль, ты же знаешь, — бормочет он. Чуя хмурится, глядя на него снизу вверх. — Если ты так сильно ненавидишь боль, тебе не следует делать ничего подобного, — это единственное, что Осаму получает в ответ. Когда последний кусок удален, Чуя берет тряпку, чтобы вытереть засохшую кровь. Почти вся его рука покрыта шрамами, часть из них от миссий, другие от членовредительства. Более высокий мужчина снова ерзает от дискомфорта, поэтому рыжеволосый выводит круги на бедре Дазая, чтобы немного успокоить его. После того, как все должным образом очищено, Чуя наклоняется вперед, чтобы осмотреть раны. Некоторые из них только поверхностные, а некоторые все еще слегка кровоточат, из-за глубины пореза. — Сейчас будет больно, но я должен продезинфицировать твои раны, — информирует Чуя, доставая дезинфицирующий спрей. Дазай молча надувает губы, потому что он действительно ненавидит боль, но его партнер прав. В конце концов, это его рук дело. Накахара брызгает немного спрея на руку и Дазай скулит от жгучей боли. Он хочет убрать запястья, но рыжеволосый достаточно быстр, чтобы остановить его, поэтому он продолжает чувствовать движение рук любовника на своих бедрах. — Это так больно, Чуя, — скулит он, и Накахара действительно видит, как глаза Дазая наполняются слезами. Рыжеволосый снова вздыхает, — Я знаю, Дазай, но если мы этого не сделаем, то это приведет к заражению. И ты заслуживаешь немного боли за это. — Тьфу, тебе действительно нужно дразнить меня, когда я в таком состоянии? Чуя четко понимает, а Дазай молчит, вероятно, слишком погруженный в свои мысли, поскольку, даже не помнит, как Чуя вытирал излишки спрея и открывал свежие бинты. Он осторожно перевязывает руку Дазая, следя за тем, чтобы не давить на нее слишком сильно. Закончив, Накахара оставляет несколько нежных поцелуев на перебинтованной коже, что вырывает шатена из его мыслей. — Чуя.., — его голос слегка дрожит, он пытается не заплакать. — Тише, пока ничего не говори. Я принесу воды и чего-нибудь поесть, а потом ты расскажешь мне, что произошло, — успокаивает он Дазая. Мужчина повыше просто кивает, и рыжеволосый заключает его в теплые утешительные объятия. _ Уже почти час ночи, но Чуя считает, что сегодня у него выходной, ведь вчера он работал сверхурочно, так что это не должно быть проблемой. К счастью, в холодильнике осталось немного супа, который он готовил для себя и Дазая. Что ж теперь они снова сидят на диване — Дазай в одной из рубашек Чуи — спокойно наслаждается едой. На самом деле Накахаре пришлось убрать осколки на случай, если Осаму снова что-то придумает. — Хорошо, поскольку ты немного успокоился, не хочешь поговорить о том, что произошло и почему ты пришел сюда? — спрашивает рыжеволосый. Дазай кивает, ставя пустую миску из-под супа в сторону. — Просто... у меня сегодня был тяжелый день в агентстве, — он делает короткую паузу, голос уже дрожит, — Это звучит глупо, но сегодня мы просмотрели несколько старых файлов мафии. И там было… было.., — Дазай всхлипывает, отворачивая лицо от Чуи, когда та же печаль, которая привела его сюда, снова обрушивается. Между ними повисает короткое молчание, только прерывистое дыхание Дазая эхом разносится по комнате. — Продолжай говорить, Дазай. Я знаю, это тяжело, но ты уже зашел так далеко. Сегодня ты добился прогресса, — пытается успокоить его старший. — Там было дело об Одасаку. Это… Это было о старой миссии, которую я помню со времен мафии. Это было его последним.., — он снова всхлипывает и слезы, наконец, вырываются из его глаз. Чуя слегка вздыхает и снова потирает бедро Дазая, пытаясь показать ему, что теперь он в безопасности и что Накахара здесь, всегда готовый поддержать, что бы ни преподнесла жизнь. Одасаку всегда был щекотливой темой, в конце концов, он был причиной, по которой Дазай ушел из мафии. Иногда Чуя чувствовал разочарование из-за того, что Сакуноске был более важен для Дазая, чем он сам, но теперь все изменилось. — Зачем ты вообще просматривал эти файлы? — пытается узнать рыжеволосый. — Нам нужны были эти файлы для дела, которое мы сейчас расследуем. Это связано с последней миссией Оды и.., — он снова всхлипывает — И это напомнило мне о чем-то, не знаю. Я всегда стараюсь отогнать эти воспоминания, и думал, что наконец-то смирился с его смертью, но в тех файлах было слишком много подробностей. Я не должен был их читать, я действительно не должен был. Такое чувство, что все это возвращается сразу, как будто я снова переживаю весь тот опыт. Он был самым близким другом, и умер прямо у меня на руках.., — кричит Дазай, закрывая лицо руками и яростно рыдая. — Дазай.., — Нет! Нет, я не хочу видеть это снова! Я не хочу, чтобы это повторилось, —умоляет он дрожащим голосом, и Чуя только сейчас замечает, что его партнер начинает учащенно дышать. Он пытается обнять Дазая, но тот быстро отступает от его прикосновения. Ногти Дазая впиваются в забинтованную кожу в попытке как-то остановить панику, захлестывающую его, он неудержимо рыдает, не в силах больше контролировать свое дыхание, поскольку момент смерти Одасаку снова мелькает перед его глазами. Его зрение затуманивается, повсюду кровь, он чувствует, как весь воздух вытолкнут из его легких, его разум погрузился в воспоминания. Все кажется таким далеким, голос Чуи, тусклый свет в гостиной и некогда уютный запах превращаются во что-то ужасное —металлический запах, царапающий его легкие, вызывает тошноту. Он чувствует холод. Но это не то, что можно исправить одеялом или огнем, нет, он чувствует, что снова попал в Портовую мафию, место, где жестокое обращение было обычным делом, где его собственная жизнь казалась такой бессмысленной для всех — даже для него самого — и эта знакомая тьма снова поглощает его. Все сливается в одну темную бездну, в которую он вот-вот снова упадет. Он ненавидит быть уязвимым; он ненавидит, когда что-то подобное заставляет его проявлять слабость. 138 — число людей, убитых Дазаем, число, которое для него ничего не значит, но смерть Одасаку возвращает его в то темное место, от которого он так отчаянно пытался убежать. Это преследует его — убегать бессмысленно. Он хочет причинить себе боль, нет, ему нужно причинить себе боль. Ему нужно что-то, чтобы наказать себя, что-то, что покажет ему, что он, по крайней мере, пытается уничтожить себя. Голос Чуи звучит где-то на заднем плане, но это не доходит до его мозга, и он не может понять слов, которые адресованы ему. Еще одна бутылка вина разбивается вдребезги, на этот раз полная. Он слышит плеск жидкости и разлетающиеся повсюду осколки, но его зрение остается размытым. Когда Дазай опускается на колени, чтобы поднять один из больших осколков, Чуя быстро хватает его за плечо, чтобы оттащить подальше. Дазай только плачет, слабо пытаясь вырваться из хватки Чуи. Редко можно увидеть его таким, и это беспокоит. — Отпусти меня, отпусти! Мне нужно это, — задыхаясь, всхлипывает он, но Чуя только крепче сжимает его. — Все в порядке, Дазай, ты со мной, — на этот раз шатен принимает это. Он позволяет себе упасть вперед в крепкие объятия Чуи. Дазай изо всех сил цепляется за своего партнера, дрожа и неудержимо рыдая. — Дыши для меня. Медленно, — наставляет его рыжий. Другой старается изо всех сил, но каждый вдох заканчивается очередным всхлипом. — Шшш, ты в порядке. Не торопись, просто дыши, тебе больше ничего не нужно делать, —медленно, зрение Дазая возвращается, и металлический запах исчезает. Он делает один долгий прерывистый вдох, сигнализируя Чуе, что он возвращается, хотя слезы продолжают стекать по щекам. Он тихо плачет в плечо своего партнера, и, наконец, тепло тела достигает его собственного. — Ты снова со мной? — негромко интересуется Чуя, мягко, похлопывая Дазая по спине. — Д-да, — вот что он получает в ответ. — Я рад. Ты очень хорошо справился, — шепчет рыжий. — Я знаю, что ты не в порядке, но не мог бы ты сделать кое-что для меня? — Дазай кивает. — Как тебя зовут? — Дазай Осаму. — Где мы сейчас находимся? — Иокогама. — Где именно? — В твоей квартире, в гостиной на 26-м этаже. — Хорошо. Кто я такой? — Чуя Накахара. Мой партнер. Чуя не может удержаться от улыбки при последнем слове. Он знает, что Дазай не имеет в виду под этим термином партнера по работе, и это согревает его сердце. — Наконец последний вопрос. Как ты себя сейчас чувствуешь? — Как желе. Он неуверенно смеется, и по его красным щекам катятся слезы. Другой хихикает в ответ, наконец-то чувствуя, что вернул своего напарника к реальности. Задавать вопросы —это простая, но очень эффективная техника, о которой Чуя прочитал, когда искал способ поддержать Дазая во время панических атак. Это заземляет его и выводит из пустого пространства, в котором он существует во время атаки. Они остаются на полу на несколько мгновений, пока Дазай не перестает плакать, и только его тяжелое дыхание наполняет комнату. — Чуя? — Хмм? — Ты думаешь… Одасаку гордился бы мной? Он был бы рад видеть меня работающим в Детективном агентстве? — спрашивает шатен, и слеза скатывается по его щеке. — Конечно. Ты исполнил его последнее желание. Даже перед смертью он заботился о тебе, и это действительно что- то значит. Ты важен для него, Дазай. И хотя я не знаю его так, как ты, держу пари, он все еще с тобой, — отвечает рыжеволосый. Возникает небольшая пауза в их разговоре. — Иногда мне кажется, что я ужасный человек, хоть я и работаю в Агентстве. Я не могу поверить, что кто-то видит во мне хоть каплю чего-то хорошего. Заслуживаю ли я вообще жить этой жизнью прямо сейчас, человек ли я вообще после всего, что произошло, — спрашивает Дазай, и в его голосе снова слышится нота печали. — Одасаку что-то увидел в тебе, вот почему он сказал тебе перейти на сторону света. Он знал, что в глубине души ты действительно хороший человек и достоин счастья. Мафия была неподходящим местом для тебя, хотя… Я очень скучал по тебе, когда ты ушел, но это было правильным решением. Дазай лишь крепче обнимает Чую, почему-то довольный тем, что его партнер понимает его. Им не всегда нужны слова для общения, иногда им просто нужна некоторая физическая и умственная привязанность, чтобы успокоить друг друга. После нескольких спокойных мгновений Чуя стонет. Другой выглядит смущенным, но затем понимает, что не так. — Тебе действительно нужно было разбить ту бутылку вина? Это было дорого, скумбрия, —жалуется он. Шатен только пожимает плечами, бросая провокационную ухмылку в сторону своего партнера. — Похоже, ты уже чувствуешь себя лучше. Я сейчас вымою пол, а ты оставайся здесь и не двигайся ни на дюйм. Я не позволю тебе приближаться к каким-либо острым предметам по крайней мере в течение двух дней, — объясняет рыжеволосый, заработав еще одну маленькую гримасу от Дазая, которая, он должен признать, выглядит довольно мило. — Но ты же собираешься обнять меня потом, —спрашивает он, глядя на Чую щенячьим взглядом Ну и как он может сказать «нет»? —Безусловно. Но сначала нам нужно принять ванну, — Дазай стонет. — Дазай, вино попало на нас, и мы оба вспотели. Я не хочу иметь дело с твоей липкой задницей, когда мы будем ложиться спать, —шипит Чуя, теперь немного раздраженный. —Ладно, ладно. Ты хотя бы позволишь мне приготовить ванну или ты думаешь, что я могу пораниться бутылкой с шампунем? — дразнит мужчина повыше. — Нет, но ты можешь его выпить. Я позволю тебе приготовить ванну, но, клянусь богом, если я вернусь через 5 минут, и ты попытаешься утопиться в ванне, положишь в нее мой фен или выпьешь шампунь, я приклею тебя к кровати на целую неделю, чтобы мне не пришлось иметь дело с твоими суицидальными наклонностями, — отвечает он, вставая, чтобы взять чистящие средства. —Да, да, слизняк. Не забудь убрать маленькие осколки, я могу случайно наступить на них и порезать себе ноги, —Чуя стонет в ответ, а Дазай смеется и встает, чтобы приготовить ванну для них. Он чувствует себя немного виноватым за то, что испортил вино Чуи, которое, как он знал, было чертовски дорогим, а также за то, что лишил его сна. - Когда Чуя входит в ванную, его приветствует успокаивающий запах ванили, и Дазай снова прыгает в его объятия. — Я вижу, ты еще не покончил с собой. Славно, —усмехается он. — Ну, раздевайся уже, —требует шатен, толкая своего партнера через комнату. Ванна доверху наполнена белыми пузырьками, несколько ароматических ванильных свечей — те, которые Чуя любит больше всего, — зажжены и аккуратно расставлены по краю, Дазай также приготовил еще одну бутылку вина, два бокала и пачку их любимых сигарет. Он догадывается, что это должно компенсировать разрушения. Чуя мягко улыбается и снова глядит на часы. Почти 2 часа ночи. Тем временем Дазай уже раздет и готов залезть в ванну. Большая часть его повязок снята, за исключением новых, которые наложил Чуя. На самом деле ему все равно, промокнут или нет, они в основном, чтобы затянуть раны. Рыжеволосый не может удержаться, позволяя своему взгляду скользнуть по телу другого. Это не совсем в сексуальном смысле, ему действительно просто нравится смотреть на него вот так. У Дазая шесть кубиков на прессе, невероятно длинные ноги, и в целом его тело просто идеально. — Тебе так нравится вид? — Да. Ты прекрасно выглядишь, —признается он. Они так много раз видели друг друга обнаженными, когда были в мафии, но это никогда не было положительным опытом, это было скорее вынужденным, потому что миссии вообще не позволяли им иметь какую-либо личную жизнь. Теперь все по-другому. Чуя не придавал этому большого значения и просто пытался игнорировать Дазая тогда, но теперь ему разрешено смотреть; исследовать каждый дюйм кремовой кожи своего партнера и каждый шрам. Это что-то настолько интимное, что это всегда приводит его в замешательство, независимо от того, сколько раз он это видит. Дазай тянется к рубашке и жилету другого, чтобы расстегнуть пуговицы и, наконец, снять одежду со своего партнера. Когда он закончил с верхом, он тянется к штанам и стягивает их одним быстрым движением вместе с боксерами. Теперь краснеет Дазай, любуясь подтянутым телом своего партнёра. Они, не теряя времени, залезают в ванну вместе — Дазай перед Чуей, чтобы можно было откинуться назад и прижаться спиной к теплой груди другого. Единственными звуками в комнате являются их ожившие вздохи и тихий плеск воды всякий раз, когда Дазай слегка шевелится. Это один из тех редких моментов спокойствия. Момент, когда они забывают о своей работе, о своей жизни и обо всем, что произошло; момент когда они просто наслаждаются присутствием друг друга. — С тобой так хорошо, — шепчет Дазай, медленно потягивая вино из очень дорогого на вид бокала, когда Чуя выдыхает дым прямо ему в лицо. Он улыбается в ответ, притягивая его к себе в коротком, но глубоком поцелуе. Дазай вздыхает с облегчением, наконец-то чувствуя губы партнера на своих после такого долгого дня. На вкус он как крепкие сигареты и вино, как раз то, которое нравится Дазаю больше всего. Чуя поднимает руку, чтобы немного приподнять подбородок Дазая, и их некогда легкие и мягкие поцелуи превращаются во что-то более страстное. Чуя нежно прикусывает нижнюю губу Дазая, а затем проводит по ней языком, заставляя мужчину между его ног содрогнуться. Тем не менее, Дазай открывает рот, позволяя своему партнеру получить доступ к его ротику, медленно прижимая свой собственный язык к Чуеному. Поцелуй прерывается легким всхлипыванием, исходящим от Дазая, который, очевидно, хочет большего, чем просто поцелуй. Он скользит своими умелыми руками по v-образной линии Чуи, но рыжеволосый достаточно быстр, чтобы схватить его за запястье и остановить. — У тебя буквально 30 минут назад была паническая атака. Мы определенно не собираемся сейчас заниматься сексом.—Предупреждает он, хриплым голос от их интенсивного поцелуя. Брюнет закатывает глаза в ответ, высвобождая запястье из крепкой хватки партнера. — Да, но ты твердый, — говорит он, глядя вниз. — Чуя слегка краснеет. — Это не значит, что мы должны заняться сексом прямо сейчас. И чего, черт возьми, ты ожидал после такого поцелуя? Ты бы лучше беспокоился, если бы я сейчас не был твердым, — жалуется он. На самом деле, Чуя действительно хочет большего, но часть его говорит, что Дазай просто хочет переспать с ним в форме членовредительства прямо сейчас. Это один из нездоровых механизмов преодоления Дазая, который он также часто использовал в прошлом. Последнее, чего хочет Чуя, — это чтобы его партнер использовал его, чтобы избавиться от своей глупой зависимости от членовредительства, и его почти злит мысль о том, что это произойдет сегодня вечером. Между ними повисает короткое молчание, рыжий определенно может сказать, что что-то не так, но он не знает, как правильно сказать — Слушай, Дазай, ты сегодня не в лучшем психическом состоянии, и я могу сказать, что ты не хочешь заниматься со мной сексом, потому что ты возбужден в первую очередь, —начинает он, наблюдая, как меняется выражение лица Дазая. — Я не хочу быть какой-то игрушкой, которую ты используешь, чтобы удовлетворить свою глупую зависимость от членовредительства. Наступает короткое молчание, прежде чем Дазай снова собирается с мыслями. — Я не… я не использую тебя как форму, чтобы навредить себе — Возможно сейчас ты прав. Но ты несколько минут назад задыхался на гребаном полу, и мне пришлось удерживать тебя от самоубийства, а теперь ты вдруг хочешь, чтобы мой член был у тебя в заднице? Чуя не хотел, чтобы его слова прозвучали так резко, поскольку он видит, как выражение лица Дазая медленно превращается в разочарованный и несколько смущенный взгляд. — Прости, —бормочет он, поворачиваясь так, чтобы снова оказаться спиной к Чуе. Он может сказать, что снова что-то изменилось. Дазай напряжен между коленями, его руки неловко прикрывают часть его покрытой шрамами груди и член, хоть рыжий и не может видеть его лица, он уверен, что мысли его партнера скачут. Иногда Дазай впадает в странное состояние, когда его эмоции резко меняются каждые 5 минут, и он становится еще более непредсказуемым, чем он уже есть, что происходит прямо сейчас. Может быть, его реакция все-таки была немного резкой, думает Чуя про себя. — Дазай… — Нет, не разговаривай со мной, — Слабо сопротивляется шатен .Чуя хочет закатить глаза от раздражения, но решает, что, возможно, сейчас вообще не стоит реагировать. — Что случилось? — Вот что он спрашивает вместо этого. — Я сказал, не разговаривай со мной, —раздражённо шипит Дазай. —Ты буквально сидишь у меня между ног в моей гребаной ванне. Я не могу воспринимать тебя всерьез в таком положении. Внезапно Дазай встает и хватает полотенце с другой стороны ванны, оборачивая его вокруг талии. Он безмолвно выходит из ванной, оставляя Накахару в замешательстве и раздражении. Он думал, что Дазай, наконец, успокоился достаточно, чтобы они могли провести ночь вместе, но, похоже, он ошибался. Сегодня действительно тяжелая ночь, и он не может винить его за это. Обычно Дазай довольно нестабилен, что иногда приводит к изнурительным ночам. Однако это другое дело — Чуя никогда не видел его таким с тех пор, как он покинул портовую мафию. Громкий шум вырывает его из раздумий, и все внезапно обрывается. — Дазай, клянусь богом, если ты разобьешь еще одну бутылку вина, ты за это заплатишь, —кричит он, торопливо ища другое полотенце. Когда он приходит на кухню, его глаза расширяются от открывшегося перед ним зрелища. Брюнет стоит перед ним с огромным кухонным ножом, приставленным к его горлу. Его руки слегка дрожат, но Чуя знает, что это серьезно. —Положи. Нож. Вниз, — приказывает он. Несмотря на то, что его слова звучат резко, Чуя внутренне дрожит, его сердце почти ломает ребра от силы, с которой оно колотится. — Я… такой отвратительный, — всхлипывает Дазай, слезы текут по его щекам. — Я заслужил это. Не останавливай меня, пожалуйста. Недолго думая, Чуя использует свою способность, чтобы забрать нож из рук Дазая, прежде чем тот успеет активировать свою. Он приземляется на пол в нескольких метрах от места происшествия с громким стуком, посылая дрожь по его спине. Они стоят на кухне, и ничего, кроме тяжелых рыданий Дазай, не заполняет комнату. Рыжий не знает, как реагировать. С одной стороны, он невероятно зол на Дазая. Он мог бы поговорить с ним и просто быть честным хотя бы один чертов раз. С другой стороны, он в какой-то степени понимает его, и он также знает, что это его слабое место. Он молча заключает его в крепкие объятия, Дазай рыдает у него на плече. Чуя не может сдержать слез при мысли о том, что могло произойти — к счастью, Дазай этого не замечает. - Они вернулись в ванную после того, как Дазай немного успокоился. Он все еще дрожит, Чуя чувствует это, потому что держит его за руку. Он осторожно ведет Дазая снова в ванну, и они садятся в ту же позу, что и раньше, так как начинает холодать. — Хорошо, я хочу, чтобы ты был честен хотя бы один гребаный раз. Что сейчас происходит у тебя в голове? Снова наступает короткое молчание. — Я не смогу тебе помочь, если ты постоянно пытаешься оттолкнуть меня. Я действительно не хочу, чтобы эта ночь закончилась в больнице, потому что ты не смог открыть свой чёртов рот. — Дазай вздыхает, откидываясь назад, чтобы почувствовать сердцебиение Чуи, и это каким-то образом успокаивает его ещё больше. —Я чувствую себя отвратительно. Действительно, для этого нет других слов, —бормочет он. Это редкость, когда Дазай позволяет себе быть таким уязвимым. Это неловко, даже очень неловко, сказал бы он, но когда Чуя рядом с ним, кажется, что все не так уж и плохо — Почему ты чувствуешь себя отвратительно? —Из-за тебя. Мне жаль, Чуя, мне правда жаль. Во-первых, я вломился в твою квартиру, устроил у тебя на полу беспорядок, и тебе пришлось все это убирать. А потом ты позаботился обо мне. Я ненавижу быть слабым. Я ненавижу это чувство, но я все равно хочу оценить твои усилия, по крайней мере, в попытке заставить меня чувствовать себя немного лучше. Мне кажется таким неправильным отпускать себя, но сегодня я действительно ничего не мог поделать. Потом ты захотел спокойно провести время, а я снова все испортил этой глупой идеей. Я чувствую, что однажды это убьет меня, — говорит он, слова лениво слетают с его губ, как будто Чуя только что сломал все баррикады. Рыжеволосый вздыхает, похлопывая Дазая по спине. — Я рад, что ты наконец заговорил. А теперь, могу я кое-что сделать или мне действительно нужно привязать тебя к кровати скотчем? — он слегка посмеивается. Дазай мягко улыбается в ответ, но втайне обдумывает идею о том, что Чуя приклеит его скотчем к кровати. Это было бы довольно жарко. — Нет, я не думаю что это будет нужно. Разговор помогает, —вздыхает он. — Но если ты дашь мне одну из сигарет, мне станет ещё лучше. Чуя так и делает, подкуривая еще одну. Они сидят в ванне, наслаждаясь горьким вкусом сигарет и потягивая дорогое вино, которое Дазай фактически украл у Чуи несколько дней назад. На этот раз рыжеволосый искренне надеется, что его партнер больше ничего не сделает. Кажется, что напряженная атмосфера исчезла, но что-то все еще кажется не так. —Ты уверен, что с тобой все в порядке? —спрашивает он. Дазай выдыхает дым, делая глубокий вдох, прежде чем ответить. — Да, я думаю. Я имею в виду, что я все еще чувствую себя отвратительно, но я не буду пытаться покончить с собой сегодня вечером, если это то, что ты хочешь знать. — Ох, нет, я искренне хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Просто что–то все еще не так, — объясняет Чуя. — Ой, Чиби так сильно беспокоится обо мне сегодня, —дразнит шатен, вдыхая еще больше дыма. — Как я уже сказал, я все еще чувствую себя отвратительно. Но я не думаю, что ты действительно можешь помочь. — Это потому, что я не хотел заниматься с тобой сексом раньше? — вздыхает Чуя. — Может быть. Я знаю, ты сказал это не потому, что больше не находишь меня привлекательным или что-то в этом роде, но такое чувство, что ты отвергаешь меня, — скулит Дазай. Несмотря на то, что он говорит это несерьезно, Чуя чувствует, что в этом есть что-то еще. — Дазай, я ни в коем случае не отвергал тебя. Я пытался защитить тебя от твоих глупых нездоровых механизмов. Я не думаю, что ты почувствовал бы себя лучше после того, как мы переспали. — Да, ты, наверное, прав. Похоже, я сегодня действительно не в своем уме, — бормочет он, отчасти разочарованный тем, что его партнер видел его насквозь. Дазай снова немного откидывается назад после того, как докурил сигарету. Чуя обнимает его и кладет голову ему на плечо. Никто не говорит ни слова, но это не то, что им сейчас нужно. По-своему Чуя пытается утешить Дазая мягкими прикосновениями и объятиями, и это, кажется, работает. Брюнет на мгновение замирает от внезапного прикосновения, но вскоре растворяется в нем. Это то, чего оба хотели бы сделать раньше. Когда они вместе служили в Портовой мафии, втайне мечтая, чтобы у них был кто-то, кого они могли бы любить, с кем могли бы проводить такие моменты, как эти. Однако все это произошло на следующий день после их воссоединения. Дазай был тем, кто первым признался в своих чувствах; как сильно он скучал по Чуе, как много думал о нем, и с тех пор они проводят такие моменты вместе. Рука рыжеволосого скользит по груди другого, втирая маленькие круги в покрытую шрамами кожу. Дазай слегка извивается от прикосновения, заставляя руку Чуи случайно коснуться одного из его сосков. Брюнет ахает, хватая своего партнера за руку. —Я думал, ты не хочешь спать со мной сегодня вечером, —ухмыляется он. — Ну, я, возможно, передумал. Но только если тебе действительно этого хочется. Мы не обязаны, — отвечает Чуя. Вообще-то, у него есть план на сегодняшний вечер. Он хочет показать Дазаю, как сильно любит его. Дазай тут же оборачивается, притягивая рыжего к себе в горячем, но коротком поцелуе. — Ты шутишь? Конечно, я хочу, — гордо восклицает он между короткими поцелуями, зная, что сегодня он победил. Чуя ухмыляется ему, нежно касаясь его пресса и груди, вызывая несколько тихих вздохов у другого. Карие глаза Дазая широко раскрыты, они смотрят прямо в глаза, пока он продолжает прикасаться к нему. Чуя наклоняется вперед, покрывая легкими, как перышко, поцелуями шею Дазая, что, вероятно, является пыткой. Он снова извивается, но тут же замирает, когда рыжий прикусывает чувствительное место. Испуганный стон срывается с губ шатена, и его щеки пылают от желания и легкого смущения от изданного им звука. Тем временем Чуя сосет фиолетовые отметины по всей шее Дазая, отчего у того перехватывает дыхание. Он медлителен, мучительно медлителен — и это сводит Дазая с ума. Он извивается под прикосновениями партнера, желая большего от того, что его обнаженное тело прижимается к его собственному, а теплая вода плещется об него — слишком горячо, думает он. Шатен высвобождается из хватки Чуи и наклоняется так, что его подбородок касается воды прямо рядом с пупком другого. Он долго облизывает кожу, спускаясь все ниже, одновременно сигнализируя Чуе, что он должен поднять бедра. — Дазай, только не в ванне, — дрожащим голосом выдыхает он, чувствуя головокружение от возбуждения. Как он должен сопротивляться тому, чтобы его партнер прогнулся перед ним с идеальным видом на задницу? Дазай надувает губы, но быстро встает, чтобы взять для них два полотенца. - Когда они высушились и вернулись в спальню, он бросает Дазая на кровать, вызывая удивленный вздох, и через несколько секунд снова оказывается на нем сверху. Дазай стонет, такое чувство, что руки Чуи повсюду. Он притягивает его к себе в поцелуе, их все еще припухшие губы соприкасаются друг с другом, пока Дазай не перестает сопротивляться и не открывает рот для языка Они отстраняются друг от друга, и губы рыжего скользят по челюсти шатена до самого уха. — Я собираюсь показать тебе, какой ты у меня прекрасный, — шепчет он на ухо другому и нежно проводит языком по мочке. Дазай издает дрожащий стон и притягивает Чую ближе к себе. — Пожалуйста, — скулит он. Рыжеволосый только хихикает в ответ, продолжая покрывать влажными поцелуями шею другого. Дазай задыхается, извиваясь от слишком мягкого прикосновения. — Пожалуйста, позволь мне., — стонет он.—Позволь мне отсосать тебе. Улыбка Чуи становится шире и он направляет голову Дазая немного ниже. Шатен получает разрешение и начинает покрывать поцелуями грудь своего партнера, заставляя его вздрагивать и задыхаться. Когда он, наконец, добирается до его члена, он смотрит на рыжего широко раскрытыми глазами. Чуя, затаив дыхание, кивает в ответ. Это форма согласия, которую они используют, что также помогает Дазаю чувствовать себя более комфортно. Дазай наносит легкие, как перышко, поцелуи на кончик, обводя его языком, в то время как его свободная рука касается бедер. Из него уже вытекает предэякулят, который он слизывает. —Черт! — стонет рыжий. —П-Поторопись, ублюдок. Другой ухмыляется, не теряя больше ни секунды, засовывая большую часть члена Чуи себе в рот. Мужчина поменьше стонет от удивления, борясь с желанием согнуть бедра, чтобы получить больше трения. Дазай начинает медленно покачивать головой вверх-вниз, дразня уретру языком. Чуя сжимает каштановые локоны перед собой, не в силах больше контролировать себя. Влажных звуков, издаваемых его партнером, вместе с ощущением тепла и напряжения вокруг его члена почти достаточно, чтобы подтолкнуть его к краю — почти. Внезапно шатен стонет, посылая мурашки удовольствия по спине Чуя. Его стоны становятся громче, он не может удержаться, чтобы не толкнуться бедрами в горячий рот Дазая. Когда он открывает глаза, они почти снова закатываются от открывшегося перед ним зрелища. Дазай стоит на коленях между его ног, его бедра широко раздвинуты, так что у него прекрасный вид на его задницу, его припухшие губы обхватывают его член, его щеки окрашены красивым розовым румянцем, а глаза закрыты от удовольствия. — Блять, ты выглядишь чертовски великолепно, — стонет Чуя. Дазай отстраняется с мокрым шлепком, снова открывая глаза, чтобы посмотреть на своего партнера. —Я рад, что тебе это нравится, —соблазнительно дразнит он. Шатен ухмыляется, используя свою руку, чтобы дрочить рыжему, одновременно облизывая его член. Теперь Чуя извивается, отчаянно пытаясь добиться большего трения. Он резко хватает Дазая за волосы, снова засовывая свой член ему в рот. Он стонет, когда Дазай сразу же ускоряется, принимая его так глубоко, что Чуя чувствует, как его член ударяется о заднюю стенку его горла, и это не занимает много времени, пока он не чувствует знакомый жар в животе. Он стонет, снова отрывая рот от партнера. Как бы ему ни хотелось кончить ему в рот, эта ночь больше посвящена Дазаю и траху его мозгов до тех пор, пока он не поймет, насколько он красив для Чуи. Кажется, это уже работает, поскольку Дазай снова становится немного увереннее в себе. Мужчина повыше снова поднимает голову, его подбородок блестит от шлейфа, а зрачки расширены. — Иди ко мне, — пыхтит рыжий, втягивая своего партнера в еще один поцелуй. Его грудь покалывает, когда он чувствует свой вкус на чужом языке. — Ты хочешь продолжить? — спрашивает он, слегка лаская подбородок шатена. Дазай с громким стоном позволяет себе упасть плашмя на матрас, задирая бедра в воздух. Чуя должен сдержать смех над его драматическим рвением, поэтому он воспринимает это как «да». Он быстро встает, чтобы взять смазку и несколько черных кожаных наручников из ящика рядом с кроватью. Дазай нетерпеливо покачивает бедрами, в то же лаская себя одной рукой, когда Чуя снова поворачивается. Он ухмыляется при виде открывшегося перед ним зрелища, улучив момент, чтобы полюбоваться телом Дазая. Он потный, и его лицо довольное .Невероятно горячо, думает он. —Ты выглядишь таким горячим, когда в отчаянии. Не мог бы ты подождать несколько секунд? — дразнит он. Дазай фыркает, на мгновение останавливая свои движения. —Тебе потребовалась целая вечность, чтобы достать этот материал. Мне стало холодно, слизняк, — он скулит. — Ну, тогда, наверное, мне придется тебя сдерживать, — смеется рыжеволосый. — Сегодня вечером я хочу заставить тебя кончить нетронутым, хочу показать тебе, как ты прекрасен для меня. И я чувствую, что твои ручонки будут мешать. Шатен краснеет, скрещивая запястья над головой, чтобы Чуя мог удержать его. Кожа приятно облегает его запястья — она тугая, но не слишком. Тем не менее, он чувствует себя немного взволнованным, что не остается незамеченным Чуей. —Расслабься, Дазай. Я буду нежен с тобой сегодня вечером, — шепчет он. — Ты просто должен отпустить себя, хорошо? Дазай кивает, его мышцы немного расслабляются. Чуя на самом деле выбрал наручники, потому что он знает, что это поможет Дазаю немного успокоиться. У него всегда были проблемы с тем, чтобы передать контроль, и это было утомительно, когда они впервые начали делать эти вещи, но через некоторое время они нашли свои методы, время от времени, облегчающие процесс. —Ты знаешь, что делать, когда становится слишком много? — спрашивает он просто для уверенности. —Я скажу, что желтый для замедления, а красный — остановка. Конечно, я знаю, —отвечает он и высовывает язык. Чуя закатывает глаза, внутренне радуясь, что его партнер наконец-то снова стал самим собой. —Хорошо, — ухмыляется он, наклоняя голову, чтобы быстро лизнуть его сосок. Дазай стонет от удивления, тая под мучительным медленным прикосновением. Чуя крутит другой сосок между большим и указательным пальцами, зарабатывая еще один пронзительный стон и милый румянец, распространяющийся по лицу Дазая. Чуя слегка кусает его, и шатен чуть не теряет самообладание. Он хнычет от прикосновений, пытаясь спрятать свое раскрасневшееся лицо за связанными запястьями. — Не закрывайся. Я хочу видеть твое лицо, когда прикасаюсь к тебе. Ты выглядишь так мило, когда смущаешься. Высокий мужчина стонет, снова медленно двигая запястьями над головой. В качестве награды Чуя сосет один из его сосков, одновременно лаская сочащийся член Дазая свободной рукой. — П-Поторопись, пожалуйста, — скулит Дазай. Рыжеволосый только качает головой, зарабатывая разочарованное фырканье. Он хочет делать это очень медленно, наблюдая, как его партнер разваливается на части от удовольствия, пока его мчащийся разум, наконец, не остановится, и единственное, что заполняет его. Мысль о том, как Чуя трахает его Он наконец отпускает грудь Дазая, любуясь своей работой. Другой все еще тяжело дышит, Чуя едва сдерживается. — Раздвинь для меня ноги и закрой глаза, — требует он. Он на самом деле хочет попробовать что–то новое — что-то, что требует большого доверия, но также приведет к полному падению Дазая. Брюнет так и делает, все еще с вопросительным выражением лица. Дазай ожидает, что пальцы партнера коснутся его ободка, но вместо этого он чувствует дыхание слишком близко к своей заднице. Он открывает рот, чтобы возразить, но прежде, чем какие-либо слова могут слететь с его губ, он чувствует, как Чуя слегка облизывает его край, что заставляет Дазая издать удивленный пронзительный стон. Он извивается, пытаясь свести ноги вместе, но рыжеволосый останавливает его. — Ты знаешь цвета, верно? Ты хочешь, чтобы я остановился? — Н-Нет! Хах, это с-странно, но хорошо, —Дазай с трудом вырывается. Чуя не может сдержать ухмылку, которая появляется на его лице. Это именно то, чего он хотел. — Тогда откинься назад и наслаждайся этим,.—Приказывает он. Дазай снова медленно раздвигает бедра, чтобы его партнер мог начать все сначала. Чуя позволяет своему дыханию проникнуть в его чувствительную область, а затем нежно лижет вход, заставляя Дазая стонать, затаив дыхание. Когда рыжеволосый чувствует, что мужчина под ним расслабляется все больше и больше, он решает позволить своему языку проскользнуть в его дырочку. Бедра Дазая яростно дергаются, и он издает такой звук, что Чуя чуть сам не теряет самообладание. —Да, да, да, д-не останавливайся, ах! — стонет он, раскачиваясь взад и вперед, чтобы получить больше трения. —О, черт возьми, это так приятно! Чуя хихикает, несколько раз облизывая отверстие партнера, пока тот не отстраняется. Он считает, что Дазай готов к большему, и он не хочет, чтобы он кончил слишком рано, поэтому он смазывает два пальца. Шатен скулит от потери, но ахает, как только чувствует скользкий палец, ласкающий его изнутри. Он прикусывает губу, раскачиваясь взад–вперед с таким горячим выражением лица, что это сводит Чую с ума. После всей проделанной подготовки третий палец легко проскальзывает внутрь. В этот момент у Дазая полностью кружится голова от удовольствия, и он постоянно находится на острие. Он стонет, притягивая рыжеволосого к себе в медленном поцелуе, отчаянно покачивая бедрами. —Ты так хорошо выглядишь, трахая себя на моих пальцах. Держу пари, ты готов к моему члену, — стонет Чуя в поцелуе, заставляя Дазая хныкать и краснеть от слов партнёра. —Д-да, я готов. Пожалуйста, Чуя, —скулит он, и в его глазах уже стоят слезы разочарования и удовольствия. Но для Чуи этого недостаточно. Он хочет, чтобы эти слезы пролились, он хочет, чтобы Дазай хоть раз отказался от всего оставшегося контроля. — Как насчет того, что я заставлю тебя умолять еще немного, прежде чем трахну тебя? Ты выглядишь сногсшибательно, когда делаешь это, — дразнит он. Дазай недовольно вздыхает, но как только пальцы Чуи касаются его простаты, он снова громко стонет. — П-Пожалуйста, Чуя. Я., — ноет он с тихим всхлипом. —Я готов к тебе. Я-я не могу больше д-держаться, — стонет он, когда первые слезы льются из его глаз. Рыжеволосый удовлетворенно улыбается, двигая пальцами немного быстрее, пока не чувствует, как Дазай сжимает его слишком сильно. Он немедленно останавливается, вместо этого, выкручивая один из сосков, и это ломает Дазая. Он рыдает в отчаянии, корчась от покалывания в груди. —О боже, пожалуйста. Я больше не могу, —всхлипывает он, но его рыдания вскоре прерываются другой парой губ. — Ты со мной. Мой хороший мальчик, такой хороший только для меня, —Шепчет Накахара ему на ухо. Дазай тает от похвалы Чуи, и у рыжеволосого наконец-то появляется ощущение, что все оставшееся напряжение исчезло. — Я буду очень нежен с тобой сегодня вечером. Единственное, что тебе нужно сделать, это расслабиться и наслаждаться, —Поясняет он. Дазай только лишь кивает в ответ. Чуя тщательно смазывает свой член, несколько раз поглаживая себя, пока не доходит до края. Он встает между раздвинутыми ногами и помещает свой член, но скользит им мимо края, чтобы подразнить еще немного. Дазай стонет от разочарования, а его глаза слезятся от удовольствия. Он смотрит на своего партнёра, давая понять, что он абсолютно готов к нему — и Чуя не ждет больше ни секунды, медленно толкаясь. Сначала он задыхается от того, насколько тугой Дазай, но вскоре тот немного расслабляется. Голубые глаза снова встречаются с карими, и Чуя понимает, насколько умиротворенным сейчас выглядит его напарник. Несмотря на то, что он извивается и тяжело дышит под ним, в его глазах все еще желания — Чуя думает, что это мило, и он также гордится собой, что довел его до такого состояния. Некоторое время они остаются в этом положении, обмениваясь лишь несколькими быстрыми поцелуями и успокаивающими прикосновениями. Когда рыжеволосый чувствует, как бедра его партнера слегка подрагивают в предвкушении, и его губы растягиваются в легкой улыбке, он воспринимает это как знак начинать двигаться. Медленно он толкает бедра вперед не до конца, вызывая пронзительный стон. Чуя наклоняется, снова глубоко целуя его. Их языки соприкасаются друг с другом, только добавляя еще больше искр удовольствия, покалывающих в позвоночнике Чуи. Дазай толкает свои собственные бедра вверх, вызывая стон у обоих. Он делает это снова, и снова, и снова, пока Чуя не начинает медленно и глубоко входит в своего партнера. Брюнет задыхается и стонет. Он может чувствовать каждый дюйм члена и уверен, что никогда раньше не был так глубоко. Движения рыжеволосого становятся быстрее, и глаза Дазая закатываются, когда Чуя ударяет по простате каждый раз, когда он толкается обратно. Опять же, Чуя очень нежен, но именно это сводит Дазая с ума. Он кажется слишком мягким, как будто каждый дюйм его кожи так чувствителен к прикосновению. Руки Чуи мягко касаются его груди, снова обводя соски, а затем прослеживая дальше вниз к его прессу. Спина Дазая выгибается дугой над кроватью, когда искры удовольствия пульсируют в его собственном животе, и когда Чуя, наконец, делает несколько легких, как перышко, поглаживаний его истекающиму члену, он почти теряется. — С-Чуя, пожалуйста, — стонет он со слезами, бегущими по его щекам. — Что тебе нужно? — Рыжий задыхается, его толчки становятся немного быстрее. Дазай скулит. —Р–развяжи меня, п-пожалуйста, —Чуя подчиняется, и руки шатена немедленно обвиваются вокруг его шеи, чтобы притянуть ближе. Их груди соприкасаются, и ему становится все труднее двигаться, но этого все равно достаточно, чтобы Дазай стал громче, а его глаза снова закатились. Его член упирается ребрами в его собственный и живот Чуи, создавая еще большее трение, и тепло, скапливающееся в его животе, становится опасно близким к взрыву. —Я… я собираюсь кончить, — хнычет он, царапая спину рыжеволосого. Чуя стонет в ответ, двигаясь быстрее, покручивая его соски. Ошеломляющее чувство толкает его еще ближе к краю, готового упасть в бездну чистого удовольствия. —Тогда давай, а. — Блять, Чуя! —Стонет Дазай, за которым следует пронзительный крик. Его сперма разбрызгивается между их животами, в то время как шатен цепляется за Чую, чтобы почувствовать как можно больше его тела. Чуя продолжает трахать его до тех пор, пока он не начинает хныкать от перевозбуждения, и его тело безвольно падает на матрас. Рыжий снова замедляется, пока полностью не останавливается, но остается внутри Дазая. — Нг-м, ха, прости, —Выдыхает он, едва открывая глаза. —О, не волнуйся, у нас еще много времени для второго раунда. Только если ты этого захочешь, конечно, — Улыбается рыжеволосый .Глаза Дазая снова загорелись, и его член подергивается, когда Чуя двигает, так что он сидит на коленях, а его член все еще погружен в задницу. —Да, я готов, — скулит он, когда рыжий снова лижет его соски. Когда он прикусывает один из них, член другого уже снова начинает твердеть. Он продолжает дразнить Дазая, который все еще невероятно чувствителен к каждому прикосновению, пока тот сам не начинает подпрыгивать на члене Чуи, и его член становится тяжелым и твердым, как камень, между их животами. — О боже, ты… ты такой большой, — стонет он, все еще немного перевозбужденный после своего оргазма. Чуя не может сдержать собственных звуков при виде того, что происходит перед ним. Дазай бездумно подпрыгивает вверх-вниз, постанывая всякий раз, когда его член скользит внутрь. По его раскрасневшимся щекам катится несколько слезинок, и он даже замечает, что по подбородку стекает немного слюны — Чуе это очень нравится. Его партнер настолько не в себе, что выглядит почти умиротворенным. Прямо сейчас единственное, на чем он сосредоточен — это на ощущениях. — О черт, ты –ах, ты такой ахуенный, — стонет рыжий, теперь толкаясь навстречу бедрам .Он снова становится быстрее, когда знакомое покалывание в нижней части живота тоже охватывает его. Он притягивает Дазая к себе для короткого поцелуя, вырываясь из него и постанывая от удовольствия, когда слегка меняет позу, давая Чуе еще лучший угол для удара по его простате. — Д-Дазай, я с-близко, — стонет он. — С-кончи в меня, пожалуйста, — стонет Дазай, его толчки становятся беспорядочными и быстрыми. Вскоре жар в животе рыжеволосого становится невыносимым, и когда его партнер сильно сжимает его, он, наконец, срывается. Он делает последний жесткий толчок, прежде чем кончает с именем своего напарника на губах, и Дазай выгибает спину, когда теплая жидкость брызжет внутри него. Это занимает всего несколько секунд, пока он не кончает во второй раз, и его сперма снова разбрызгивается по их животам. Это не так сильно, как в первый раз, но Дазай все еще кричит, царапая новые отметины на плечах своего партнера. Они пережидают свои оргазмы до тех пор, пока шатен не падает на кровать, почти потеряв сознание от того что он испытал. Такое чувство, будто он плывет, его мысли где-то очень далеко, и он определенно не планирует возвращать их слишком скоро. Чуя выходит из него, падая рядом на мягкий матрас. — Ты со мной? — выдыхает он, нежно поглаживая Дазая по щеке. Шатен медленно открывает глаза, кивая, поскольку он, вероятно, не может сейчас говорить. Чуя улыбается, заключая своего партнера в теплые объятия, которые тот с радостью принимает, снова растворяясь в прикосновении. — Видишь, я же говорил тебе, что ты прекрасен. Просто посмотри на себя, — шепчет он ему на ухо, оставляя несколько мягких поцелуев на шее Дазая в попытке медленно вернуть его к жизни. Кажется, это работает, поскольку, шатен начинает хихикать. — Это твой способ сказать мне, что тебе понравилось заниматься со мной сексом? — дразнит он, все еще немного задыхаясь. — Идиот, я имею в виду то, что сказал. Ты выглядишь совершенно сногсшибательно.—признается он, слегка покраснев. Улыбка Дазая становится шире. — Я так рад, что ты наконец-то снова со мной. Это на самом деле подлинно, и это довольно редко для него. Его улыбка превращается в темно-красный румянец, когда он чувствует, как сперма вытекает из его задницы. Чуя фыркает при виде открывшегося перед ним представление. Опять же, это редкое, но приятное зрелище, когда его партнер взволнован. —Я думаю, нам следует привести себя в порядок. —Но, Чуя, я хочу обниматься. И я не думаю, что смогу встать, — скулит Дазай. Чуя закатывает глаза на своего партнера, хотя он доволен тем, что Дазай снова пришел в норму. Ну, по крайней мере, это нормально для него. —Хорошо, тогда я приведу нас в порядок, — заявляет он. Дазай снова скулит, не отпуская своего партнера. — Дазай, клянусь богом, если ты испортишь мои простыни спермой, я заставлю тебя немедленно их сменить. — Это не моя сперма вытекает из задницы, —усмехается шатен, и Чуя краснеет от этого заявления. —Фу, я принесу тряпку. И, может быть, немного шоколада с водой, потому что ты выглядишь так, будто упадешь в обморок, как только встанешь. Не двигайся, пока меня нет. Дазай только посмеивается над этим, и наконец отпускает партнёра. - Когда Чуя возвращается, Дазай почти уснул. Конечно, он пошевелился, и теперь на простынях небольшая лужица спермы. Хотя он не может винить Дазая, в конце концов, это его собственная вина. Он подносит кусочек шоколада ко рту Дазая — Съешь это, — требует он. Шатен снова открывает глаза, ухмыляясь своему партнеру и с удовольствием открывает рот. — Спасибо, —бормочет он. — Тебе повезло, я нашел сигареты и вино в ванной и принес их с собой. Было бы стыдно тратить такое дорогое вино впустую, — говорит Чуя, наблюдая, как Дазай ест еще один кусочек шоколада. У него все еще есть слабый румянец на щеках, который, он должен признать, выглядит очень мило. — Кстати, где ты взял вино? Я и не знал, что ты так много знаешь о вине. Дазай чуть не выплевывает свой шоколад от этого заявления и не может сдержать смех. На лице Чуи появляется гнев, как только он понимает, что сделал Дазай. — О, ты такая надоедливая, вонючая макрель. Я должен был знать, что ты не потратишь на это даже самую маленькую сумму денег, — стонет он. Смех Дазая становится только громче, и ему приходится схватиться за плечо Чуи, пытаясь удержаться на ногах. —Да, я думал, это очевидно, — смеется он. Чуя снова стонет, когда его рука касается липких простыней. —И ты испортил простыни, черт возьми! —Ах, я не против спать на них. Даже думаю, за ночь высохнет, — пожимает плечами Дазай. — Ты такой отвратительный! Тьфу, я принесу полотенце, а потом вымою нас как следует, —заявляет рыжеволосый хватая одно из полотенец, которые они отбросили в сторону ранее. Он кладет его на то место, где простыни грязные, прежде чем Дазай снова падает на него. Чуя берет тряпку, которая когда-то была теплой, но теперь остыла, и вытирает свой собственный живот, а затем и живот своего партнера. Дазай вздрагивает от холода, драматически делая болезненное выражение лица, когда позволяет рыжему привести себя в порядок. Чуя предполагает, что это потому, что ему трудно позволить кому-то заботиться о нем, поэтому он только бросает саркастический комментарий по поводу своего поведения, но не останавливается. — Да ладно, это твоя вина, что тряпка холодная. А теперь позволь мне вымыть тебя как следует, прежде чем ты испортишь простыни еще больше. Брюнет драматично вздыхает, но понимает, что за этим кроется. Несмотря на то, что тряпка для холодная, он тает от прикосновения Чуи. Когда другой опускается еще ниже, он смотрит на Дазая снизу вверх, чтобы убедиться, что он не против, чтобы его там трогали. — О, Чиби сегодня так нежен со мной — дразнит он. Рыжеволосый закатывает глаза в ответ. — Заткнись уже, ладно? Я знаю, что ты втайне наслаждаешься этим, но у тебя не хватает смелости признать это, — гордо восклицает Чуя. Дазай краснеет от этого заявления — а также потому, что его партнер в настоящее время очищает пространство между его ягодицами, — но он молчит до конца процесса. Когда они заканчивают уборку, Чуя наливает им по бокалу вина и протягивает Дазаю сигарету, прежде чем закурить одну. Рыжеволосый выдыхает дым, притягивая своего партнера к еще одному сладкому поцелую. Это не эротично, это нечто более любящее и нежное, как раз то, что им нужно сегодня вечером. После их небольшого сеанса поцелуев Чуя забирается под одеяло, чтобы обняться со своим Дазаем, который с радостью принимает осторожные прикосновения. —Поскольку уже почти 4 часа утра, я полагаю, твоя страдающая бессонницей задница больше не хочет спать? —Да, ты прав. Похоже, ты становишься умнее, — усмехается шатен. — Неважно. Как насчет того, чтобы провести остаток ночи, немного поговорив? — О чем? — О тебе. И обо мне. Есть много вещей, которые я хочу знать после этой ночи. Глаза Дазая расширяются. Наступает короткое молчание, но после глубокого вдоха они погружаются в глубокий разговор до утра — и Дазай чувствует странную легкость в груди, когда на следующее утро его глаза закрываются в изнеможении.