take it from the top

За свои восемнадцать лет жизни у Мирабель было не так уж много возможностей контролировать ситуацию. Как правило, это ее не беспокоило; особенно теперь, когда ее семья начала понимать, что для того, чтобы по-настоящему поддерживать, они должны вместе решать свои проблемы. И это никогда не было тем, чего она действительно жаждала. Однако Бруно изменил это, как и многое другое. Она была влюблена в дядю уже много лет, с тех пор, как нашла пророка там, где он так долго прятался, просто чтобы защитить ее, но смелости признаться у девушки хватило только тогда, когда она официально стала взрослой, надеясь, что Бруно наконец увидит в ней женщину. И, к ее облегчению и радости, он увидел. Мирабель всегда будет помнить их первую ночь вместе, когда они занимались любовью в тусклом свете его комнаты, как самую драгоценную ночь в ее жизни. С тех пор прошло несколько месяцев, они оба медленно перерастали неуверенность, причиной которой была их взаимная неопытность. Они не торопились, изучая друг друга, узнавая, что им обоим нравится. Бруно всегда обращался с ней так, как будто она нечто драгоценное, ставит удовольствие племянницы на первое место, и она обожает его за это. Но иногда Мирабель хочет быть той, кто позаботится о нем. Она хочет знать, каково это — быть внутри него, заполнять его полностью, пока он не сможет думать ни о чем, кроме нее. Какое-то время это было всего лишь ненавязчивой мыслью, однако со временем она начала лелеять эту идею, надеясь, что она действительно сможет это осуществить. Бруно и близко не был таким предприимчивым, как она, так что к этой теме девушка подбиралась медленно. Сначала Мирабель попросилась быть сверху, оседлав дядюшку, и обнаружила, что им обоим это настолько понравилось, что вскоре стало их обычной позицией. Затем она начала еще немного прощупывать почву: прижимала его запястья к матрасу, контролировала их темп, называя tio хорошим мальчиком. После некоторой первоначальной застенчивости дядя, как оказалось, отнесся ко всему этому с большим энтузиазмом. Но то, что она берет контроль, все еще очень, очень отличалось от того, чего она на самом деле желала, и Мирабель очень нервничала, когда спрашивала его, не хочет ли он попробовать. Его первой реакцией было, конечно, жуткое смущение. Пророк заикался, краснел и отводил глаза, но как только он успокоился, то согласился с куда большей готовностью, чем она ожидала, даже сознавшись, что несколько раз уже фантазировал об этом. И вот она здесь, на коленях позади него. Tio лежит на кровати лицом вниз, опираясь на локти, бедра приподняты над матрасом, и руки Мирабель крепко сжимают их. Она не торопилась растягивать дядю пальцами, наслаждаясь слабыми, хныкающими вздохами, которые он издавал. Такой чувствительный. — Готов, mi amor? — спрашивает она, придвигаясь вперед, чтобы он мог почувствовать твердый материал ремешка у своего входа. Его дыхание прерывается, когда он судорожно выдыхает: — Si, да, я готов. — Не волнуйся, — мягко говорит она, — Я буду нежна… — О, niña, — вздыхает Мадригаль нежно, доверчиво, — Я знаю, что ты будешь. Убедившись в его желании, девушка толкается в него, совсем чуть-чуть, но останавливается, когда бедра Бруно начинают дрожать, и он издает сдавленный звук. Она возбуждена, но не хочет причинять ему боль. — Расслабься, малыш, — говорит Мирабель, успокаивающе проводя рукой по его спине, — Ты будешь хорошим мальчиком, верно? — Да, да, si! Я буду таким хорошим для тебя, Мира, — он с энтузиазмом кивает. Она ждет, пока он немного расслабится, затем продолжает, постепенно продвигаясь вперед. Бруно сдавленно ахает, когда искусственный член начинает его растягивать. Его руки вцепляются в простыни. Девушка внимательно наблюдает за дядей, ища любые признаки боли, когда она входит в него до предела. Провидец издает еще один пронзительный стон, который заставляет Мирабель, уже почти болезненно возбужденную, прикусить губу. Ее первый толчок медленный, пробный, она пытается оценить, сколько он может выдержать. Tio невероятно восприимчив, он раздвигает ноги еще шире, позволяя ей делать все, что только заблагорассудится. Он так стремится угодить, что это опьяняет. Его действия распаляют ее, и девушка толкается бедрами вперед, снова и снова, каждый раз немного быстрее. Теперь Бруно даже не пытается сдерживать звуки своего удовольствия, открыто постанывая и вскрикивая каждый раз, когда она выходит и снова погружается в него. Мирабель решает, что дядя может справиться с этим немного грубее, и набирает темп. В этот момент, в нем, должно быть, что-то обрывается, потому что звуки, которые он издает сейчас, не похожи ни на что, что она слышала раньше. Он прижимается к ней спиной, еще больше выгибаясь. Слова его теперь столь неразборчивы, но девушка едва может разобрать лишь некоторые из них: — Мира, пожалуйста, еще… — Еще? — сладко спрашивает она, — Ты хочешь, чтобы я дала тебе больше? Хочешь, чтобы это было жестко, tio? Хочешь, чтобы я трахала тебя, пока ты не кончишь? — Пожалуйста, — умоляет он, — Боже, пожалуйста, Мирабель! Он толкается бедрами назад, пытаясь насадиться еще глубже. Провидец сжимает простыни так сильно, что Мирабель видит, как белеют костяшки его пальцев. Она счастлива услужить ему, крепче сжимая его бедра и толкаясь реще, сильнее. С этим новым темпом ее бедра встречаются с его задницей с каждым толчком, и звук прикосновения кожи к коже заводит ее еще больше. Ее влагалище сжимается, и девушка испытывает нереальное искушение потрогать себя пальцами, пока впечатывает дядю в матрас, но это означало бы убрать от него руки, и потому она сдерживается. Через минуту она замедляется, чтобы наклониться вперед над телом дяди, отводя его подбородок в сторону, дабы заглянуть Бруно в лицо. Слезы текут по его щекам, лицо раскраснелось, по подбородку стекает слюна, но в его глазах нет ничего, кроме удовольствия. Сердце Мирабель тает. Она вытирает слезу с его глаза, и поднимается обратно, чтобы продолжать, продолжать давать ему то, чего он так желает. Великолепная картина его лица все еще свежа в ее памяти, и в голову Мадригаль приходит идея. Она не уверена, как tio отреагирует на это, но прямо сейчас он наиболее уязвим, и ей бы очень, очень хотелось попробовать, поэтому она толкается вперед и произносит: — Ты такой красивый, tio Бруно… В ответ Бруно издает самый громкий звук, который что она слышала до сих пор, отчаянный вой, который проникает прямо между ног Мирабель. Она в полном восторге от этого открытия. — Тебе это нравится, tio? Нравится, когда тебе говорят, что ты красивый? Потому что так оно и есть. Ты так прекрасен… — О, черт, Мирабель, — стонет он, — Не останавливайся… — Не волнуйся, — говорит она медово-сладким голосом, — Я знаю, что тебе нужно… Девушка так сосредоточена на том, чтобы полностью разрушить пророка, что теряет счет времени — это может длиться минуты или часы, но все, что имеет значение, это то, что она полна решимости довести его до точки освобождения, даже не прикасаясь к его члену. И в самом деле, с особенно глубоким толчком он кончает прямо на простыни под собой. Его руки подгибаются, и Бруно падает на кровать, слабо вскрикивая. Мирабель медленно выходит, тяжело дыша и глядя на него, когда она расстегивает ремни, отбрасывая страпон в сторону, чтобы лечь рядом с дядей. — Ты хорошо справился, — говорит она, целуя его в лоб. Tio улыбается ей, все еще тяжело дыша. Бедняжка, слишком измотан, чтобы произнести хоть слово. Какое-то время она довольствуется тем, что дает мужчине отдохнуть, но достаточно скоро пульсация между ног становится слишком сильной, чтобы она могла ее игнорировать. — Тииииио, — поет Мирабель, скользя рукой по его груди, — Я еще не кончила, ты знаешь? — она закидывает ногу ему на бедро, наблюдая, как его глаза расширяются. — Ты же не собираешься оставить меня вот так, правда? — Ты невыносима, — скулит Бруно, но Мирабель знает, что он даст ей именно то, что ей нужно. В конце концов, он никогда ни в чем не отказывает своей amada sobrina.