***
Ровно в 8:40 автобус пребывает к территории школы. Водитель высаживает школьников, желая всем удачного дня и уезжает. Среди всего народа я замечаю своих одноклассников, но не спешу к ним подходить. Вхожу в здание и натыкаюсь на косой взгляд моего классного руководителя, что развешивал объявления на стенды об очередном музыкальном концерте. Он также являлся основателем музыкального кружка. — Good morning, Platon! — поздоровался со мной омега. Он не был сильно строг по отношению к детям, но его взгляд заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. — Good morning, Mr. Alon! — ответил я, а после посмотрел на стенды. Через месяц планировался танцевальный тур среди участников разных школ. Обязательно участники старших классов с 14-17 лет. — Do you want to take part in a dance tour? — мистер Алон смотрит на меня, улыбается с хитринкой. — I'll forget your absenteeism in the last lessons. Я цокаю себе под нос, переводя взгляд на руководителя. Меня уже не раз вызывали на общий совет, много раз грозились исключить, но, как видите, я все еще здесь. А все благодаря моим навыкам в танцах. Наша школа не раз зарабатывала первые места на танцевальных турах, и учителям приходилось закрывать на мои оплошности глаза, лишь бы я продолжал покорять призовые места. Школе выдают хороший гонорар за победу, между прочим. Молча киваю с небольшой задержкой. — Well. Have a good day, Platon! — бросает учитель, а после скрывается в коридоре, что был переполнен учениками. Вздохнув, подхожу к своему ящику и беру нужные мне учебники. Сегодня были ненавистные мне уроки: английский, математика, астрономия и религия. С последних двух точно сбегу. Хотя я успевал отсидеть астрономию, но терпеть старого дряхлого старика, который засыпал за рассказами о планетах и звездах — было выше моих сил. Про религию я вообще молчу, наша семья никогда не верила в Бога. Раздается звонок на урок, весь коридор за несколько секунд замолкает: все ученики разбежались. Я неспешно прохожу в кабинет английского языка, где расположились мои одноклассники. Последняя парта у окна всегда пустовала. Иду к ней и ощущаю на себе неодобрительные взгляды некоторых ребят. И какую дорогу я перебежал им, что они так смотрят? Усаживаюсь за парту и улавливаю кусок разговора между двумя альфами спереди: — Fox looks like a maniac from the news, — шепчет светловолосый с серьгой в ухе. Карл, кажется. В классе меня все зовут лисой из-за моей фамилии. — Maybe he's raping omegas behind the school… — от этих слов темнокожий альфа вздрогнул. Его имени я не помнил. После этого парни перешли на шепот, видимо, засекли, что разговаривали слишком громко для моих ушей. Я, конечно, знал все опасения одноклассников насчет меня, но увидеть во мне насильника — было для меня новшеством. Я в курсе, что после школы омеги подвергались изнасилованию и многие были жертвами, но мне не приходилось становиться свидетелем столь ужасного дела. Многие просекли мою фишку: сбегать с последних двух уроков 3-4 раза в неделю. Видимо, подозревают, что после этого я иду готовиться к совершению преступления. Но они не усекли того факта, что насилия происходят даже в те дни, когда я все же отсиживаю уроки до конца. Омеги знали только блондинистый цвет волос, как у меня, угрюмый взгляд голубых глаз, как у меня, и зверскую улыбку. А вот с последним были несостыковки. Я давно не улыбался. Даже дома. Родителей такое настроение настораживало, но, связав мои грусти с подростковым взрослением, приставать не стали. В класс входит учитель английского языка, вежливо здоровается с нами и садится за стол, открывая электронный журнал. В школах больше не существовало бумажных носителей, все домашние работы и задания писались в специальном приложении на планшете. А учитель высылал задания в электронном дневнике. Естественно, и требования были строже. Сказать отговорку, по типу, что твою работу сгрызла собака — было не актуально. — Platon will pass his homework today, — учитель смотрит на меня, на что я вздыхаю. Фортуна сегодня пала на меня, но как неудачно. — I didn't do my homework, — честно сознался я. — Well. What is the reason this time? — омега встает с места, складывая руки на груди. — Our Russian boy didn't understand the task? В классе раздался смех, а мне ничего не оставалось, как уставиться в окно, тем самым выразив безразличие к шутке. Многие шутили надо мной, думали, что я не знаю их языка. Действительно, в грамматике я был очень слаб, но разговорный язык знал, как пять своих пальцев. Я с детства его слышал, потому что мой папа играл раньше в американской группе. — Very bad, Lisov. I'll have to give you a bad grade. I want to see your father. Учитель усаживается за стол, ставя оценку в журнал. А я вновь погружаюсь в свои мысли, задумываясь о чем-то. Отец не впервой ходит к учителям, но мне уже стыдно смотреть ему в глаза за это. Урок продолжается на объяснении новой темы по временам.***
Второй урок начался тоже не идеально. Учитель, на этот раз строгий альфа, вновь остановился на мне и просил отправить ему домашнюю работу. Вновь насмешки о моей русской национальности. Он еще ругнулся странно, этого слова я не знал, но ученики в округе засмеялись достаточно громко. Не удивлюсь, если это было оскорбление. Когда все успокоились, а урок продолжился, в класс вошел парень. Его волосы отливали золотом, зеленые глаза в очках блестели. Улыбка украсила его лицо. Красивая клетчатая рубашка и широкие серые штаны отлично подходили ему. — Hello. Sorry, I'm a new student. This is class 10 «B»? — парень посмотрел на всех, а учитель злобно буркнул, указав мелом на место рядом со мной. Единственное пустующее место в классе. Я растерялся немного, еще никогда со мной не сидели соседи. Что-то мне подсказывало, что он отсядет от меня позже. — Is it free here? — спросил меня блондин, указав на место рядом. Я молча киваю, убирая рюкзак со стула. Он усаживается, достает тетрадь и ручку, а после смотрит на доску. У меня было время разглядеть его ближе. Идеальный профиль лица, ровный нос, ухоженные брови и прическа. Будто из фильма американского выпрыгнул. Не замечаю, как пялюсь слишком долго на него. — Platon, go to the blackboard. You're very smart if you don't want to listen to me, — учитель выводит меня из мыслей и усаживается за стол. Вздыхаю какой раз за день. Встаю с мыслями, что лишней двойки точно не будет, и иду к доске. Передо мной непонятные мне уравнения и логарифмы. Я понятия не имел, как это решать, да и одноклассники не спешили помогать. Здесь разрешено подсказывать, учитель ничего не скажет на это, да и оценки не снизит, но если ты изгой, как я — помощи не жди. Я уже готов был признать свое поражение и сесть на место, но слышу свое имя с задней парты. Это новенький меня позвал. Оборачиваюсь и вижу на экране планшета решение уравнения. Я был в замешательстве, но переписывал записи. Новенький увеличивал картинку на экране, не спешил и отслеживал, чтобы я все записал правильно, соблюдая минусы и плюсы. — You're lucky today, — хмыкнул учитель. — I'll correct your grade to «C». Я вздохнул с облегчением. Минус «D», это радовало до чертиков. Чуть ли не вприпрыжку добираюсь до места и усаживаюсь. — Thanks! — благодарю я парня. — You really helped me out. What is your name? — Mike, — кратко отвечает мне блондин. — You have to pay me off. — Good. How much money do you want? — я полез в рюкзак за кошельком. — I don't need money, darling, — Майк усмехается, переводя взгляд на меня. — I'll meet you after school. — I'm leaving after this lesson. Подняв взгляд кверху, Майк вытянул губки трубочкой, а после всматривается в мои глаза. Да так откровенно, что мне стало не по себе. — We'll meet after school tomorrow. I won't help you anymore if you run away, — Майк подмигивает мне, а потом смотрит в сторону учителя, больше не проворонив ни слова. Я не мог понять мыслей Майка. Если он отказался от денег, то какую тогда оплату он может мне предложить? Завтра танцев не планировалось, сбежать — не сбегу, но эти мысли меня не покидали. Странный этот парень. Не могу отрицать самому себе, что он мне нравился.***
Домой я вернулся только в 21:30 вечера. Мышцы страшно горели, но для меня эти ощущения были привычными. Вешаю рюкзак на крючок прихожей и прохожу вглубь дома. Из спальни родителей доносились звуки, которые мне слышать было не позволено. Ладно, пускай побудут друг с другом. На двери кухни замечаю записку, написанная почерком папы:«Ужин на плите, разогрей. Если надумаешь идти спать, заранее спокойной ночи. Мы тебя любим, малыш»
Очень мило с их стороны. Ну, что ж, придется поужинать в одиночку. Папа готовил очень вкусно, но плов я просто терпеть не могу. Был бы здесь отец, я бы по ушам огрел. Еще неделю назад я спрятал «Ролтон» в ящике своей комнаты. Не поленился сбегать за ним и поставить чайник закипать. Родители сейчас были заняты, маловероятно, что после бурного вечера им захочется прийти сюда. Пока чайник закипал, я задумался над словами Майка. Завтра после уроков я встречусь с ним, чтобы рассчитаться с ним за помощь в математике. У него модельная внешность, идеальной формы губы и румяные щеки. Образ пай-мальчика проник в мою память, и я непроизвольно… возбуждаюсь? Черт, внизу непривычно стянуло приятным спазмом, кусаю себя за губу, прикрыв глаза. Мне 17 лет, я взрослый и здоровый альфа со своими потребностями и гормонами, я не должен удивляться тому, что ощущаю возбуждение от богатой фантазии. Но я еще никогда не чувствовал симпатии. Ни к одному омеге или альфе. Но этот новенький такой привлекательный, милый и приторно сладкий. Так и хочется прижать его к себе и не подпускать к чужим. Чем чаще думаю об этом, тем сильнее чувствую дискомфорт в тесных джинсах. Расстегиваю ремень и ширинку, спускаю штаны вместе с бельем и обхватываю колом стоящий член. Впервые так жарко от мыслей, этот пай-мальчик так воздействует на меня. Думаю, как бы сладко ощущались его губы на моих. Облизываю пересохшие губы, хрипло выдыхаю и ускоряю короткие движения рукой. Слишком приятно, тянуще… — Сынок… Зов отрезвляет меня, я пугаюсь и дергаю локтем, задевая рядом стоящий стакан. Тот громко разбивается, а осколки разлетаются во все стороны.***
Не могу описать своих ощущений после того, как меня спалил папа. Он вышел из спальни, чтобы выпить воды и увидел мои сексуальные утехи на кухне. Я не смог проворонить ни слова, но стыд окатил меня с ног до головы. На утро мне было не сладко. Все также собирались, папа помогал завязывать галстук отцу. Он сегодня уходил раньше остальных. Я не получил от него ни вопросов, ни выговоров, ни странных взглядов. Возможно, папа не рассказал ему ничего. Попрощавшись, отец уходит из квартиры, оставив меня и папу наедине. Я понимал, разговора не избежать. Каша в этот раз была без комочков, но ложка в горло не лезла. — Сынок, надо поговорить, — папа усаживается рядом со мной, наливая себе из чайника чай. — Прости за вчерашнее, мне, правда, очень жаль. Но позволь узнать, что на тебя нашло посреди кухни это делать? В комнате безопаснее же. — Я не знаю, папа, — вздыхаю, чувствую, как щеки наливаются кровью. — Я сам не понимаю, что на меня нашло. — Раньше у тебя бывало такое? — Сережа откусывает кусок яблочного пирога, запивая глотком чая. — Сынок, это не болезнь. Это нормальные ощущения для твоего возраста. Тебе нечего стесняться. К тому же, ты пробуешь их. Я прав? Я однократно киваю, через силу запихивая злосчастную ложку каши в рот. — Тебе кто-то нравится? Скажи мне честно. — Да. Новенький вчера пришел. Он мне помог с математикой. Но я ощутил на себе странные чувства. И я не мог перестать о нем думать. Папа замолчал на некоторое время, переваривая сказанное. — Это влюбленность, мальчик мой, — небольшая рука огладила меня по голове. — Я тоже чувствовал это к твоему отцу. И никуда не смогли от них деться. И ты знаешь, почему мы до сих пор вместе. — И не надоедает? — Всякое бывает. Сейчас Антон работает, видимся редко. Я сначала рад был, что, наконец, займусь музыкой в одиночестве. А то надоедает каждый день у плиты стоять и его рожу довольную видеть. Дома одиноко так стало вчера. Я соскучился и полдня ему смс-ки написывал. Ну, в итоге, он приехал около 7-ми… — Можешь не продолжать, я все понял, что потом было, — доедаю последнюю ложку каши. — Я сегодня ко второму уроку пойду. На автобус я все равно опоздал. Папа Сережа смотрит на часы и видит, что время действительно было профукано и качает головой. Он не из тех людей, кто ругается из-за опозданий, поэтому молча соглашается, чтобы я пошел ко второму уроку. Мы еще поговорили с папой о взрослых вещах, а после я ушел собираться в школу. Про вызов так и не сказал. Обойдется учитель английского. Настроение с утра никому портить не хотелось.***
Вторым уроком у нас была физкультура, чему я безумно обрадовался. Бегать я любил, особенно на свежем воздухе. Учитель отпустил нас побегать на стадионе, а сам контролировал, чтобы никто не сидел на лавочке. Утро было свежим после ночного дождя, пахло весной. Я родился весной, естественно, весна была моим обожаемым временем года. Все цвело и пахло. Апрель постепенно подходил к концу, уступая место майским дням, а значит, совсем скоро я справлю свой 18-й день рождения. Я, наконец-то, стану совсем взрослым и перестану зависеть только от родителей. За все мне придется отвечать самому. — Platon, there's a puddle in front of you! — услышал я позади себя, но было уже поздно. Я так застрял в своих мыслях, что не заметил огромной лужи по всей ширине беговой дорожки. Прямо в нее и грохнулся, перед этим поскользнувшись. Потрясающе, теперь я еще и мокрый! — Ha! The fox has completely lost his eyes! Ребята громко смеялись надо мной, что меня не удивляло. Меня хватают под руку и поднимают на ноги. Это был Майк. — Are you hurt? — Майк поднимает мою голову рукой, осматривая наличие повреждений на лице и других частях тела. Но я был полностью здоров, ни царапины. — Can we go to the medical room? Мотаю головой, отряхиваю шорты и иду к учителю, чтобы отпроситься в раздевалку. Физрук сразу же машет рукой, лишь бы перед глазами не мозолил. Мысли сразу же навеяли о походе домой. Захватываю рюкзак с лавки, перед этим выкинув банановую кожуру с него, и выхожу со стадиона. Но мою руку перехватывают крепкой хваткой. — Baby, stop! — это был пай-мальчик. — Don't go away! — Отстань от меня! — не сдерживаю поток злости, от обиды кидаюсь на новенького. — Что ты привязался ко мне?! Новенький уставился на меня, уловив нотку злости. Он не стал перебивать меня и слушал мои крики. — Это из-за тебя! Я задолбался думать о тебе! Два дня у меня идут не так, как надо! — выкрикиваю я. — Носишься за мной, как кошка за мышью. Найди себе другую цель! — Платон, — ломано, но по-русски, произносит пай-мальчик. — Не кричи. Ощущаю, как на глазах накатываются горячие слезы. Я устал терпеть каждодневные издевательства и насмешки. Я держался до последнего. И это было последней гранью. Майк нежно вытирает слезы, тянет мою шею к себе, заставляет наклониться к нему. Что он хочет сделать?! — No! What are you doing?! — как обожженный отскакиваю. — I'm comforting you, Platon, — парень вздыхает, всматривается в мои глаза. — I like you. Let me follow you home. Молча киваю, и идем уже вдвоем к моему дому. Если идти пешком, дорога занимала в районе получаса. Но Майка это не смутило, и он продолжал следовать за мной, изредка спрашивая о моем самочувствии. В моей душе было дерьмово. Лучшего описания не придумаешь.***
Майк проводил меня до самого подъезда. Попрощавшись, он целует меня в щеку, оставив меня в замешательстве. Что это значило, понять трудно. Видимо, как знак утешения. Заваливаюсь в квартиру, кидаю рюкзак в угол гостиной, наплевав, что в доме пахло чистящим средством — папа только вымыл полы. Усаживаюсь на диван и не сдерживаюсь в своих эмоциях. Вздрагиваю, роняя слезы отчаяния. Почему я заслуживаю все это издевательство? — Солнышко, ты вернулся? — папа подходит ближе, поздно замечая мои эмоциональные срывы. — О боже, сынок! Я не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы успокоиться. Папа все это время был рядом, утешал, как мог. Выпитая час назад валерьянка начала действовать, чувства чуть притупились. Я всхлипывал за столом, наконец, прижавшись к груди папы Сережи. От него пахло домом, облепихой и слабой мятой. Это успокаивало, ведь поддержка мне была просто необходима. — Я устал, папа, — всхлипываю вновь. — Я устал от их издевательств. — Я знаю, сынок. Потерпи, скоро все закончится, — папа нежно целует в лоб. — Последний год доучишься, и мы поедем домой. — Дело не в доме, пап, — вытираю слезы, отпивая из предложенного ранее стакана. — Надо мной издеваются, глумятся. «Русский, русский. Что ты тут забыл вообще? Вали в свою страну, русский мальчик». И так по кругу. А сегодня упал в лужу и получил унижение, которое меня и довело до срыва. — Не отчаивайся. Доучись 2 месяца, как сможешь. Я обещаю, в первых числах июня мы покинем Великобританию. И ты решишь сам, что делать дальше. Я одобрительно киваю. Признаюсь, я понятия не имел, что буду делать дальше, когда окончу школу. С моим американским дипломом вряд ли куда возьмут. Учиться идти не факт, да и желания нет. Я не знал, куда идти работать. Разве что на тренера по танцам попробовать, через онлайн курсы там. Вдруг прокатит. До прихода отца мы с папой отмыли весь дом. Настроение было слегка приподнятое, но отцу мы не стали говорить о грустном. Сегодня Антон был навеселе, много шутил и купил билеты в кино на сеанс. Нас очень обрадовало, что этот вечер мы проведем все вместе — с семьей.***
Утром следующего дня я решил остаться дома. Отцу, естественно, об этом известно не было. Папа молча дал мне добро, с условием, что помогу ему сходить в магазин за продуктами. Я не смог отказать. В торговом центре было кучу всего, начиная от овощей, заканчивая бытовой химией. Папа, как истинный любитель чистоты, пошел в отдел химии, чтобы взять порошка и другие чистящие средства, а я отправился в отдел овощей. По списку я должен взять огурцы и помидоры. Возникла проблема: передо мной было большое количество разных сортов огурцов и помидоров. Одни розовые, другие ярко-красные, третьи слишком зеленые, другие пупырчатые. Я не мог выбрать то, что нужно было папе для готовки. — Hi, baby, — слышу справа от себя знакомый голос, — Are you okay? — Hello, Mike, — поздоровался я. — I’m fine. Why didn't you go to school? — I'm worried about you. I followed you and your dad to the mall. Я растерянно посмотрел на Майка, не ожидая услышать слова о переживаниях. — Are you worried about me? — переспросил я. Майк лишь кратко кивнул, прижимаясь ко мне всем телом. Я не знал, как на это реагировать, но на нас начали странно смотреть. Хотя для американцев это должно быть нормальным явлением. — I don't care what they think, — прошептал Майк, снимая с себя круглые очки. Я не успел опомниться, как ощутил мягкие губы альфы. Они отдавали сладкой карамелью, а от самого Майка пахло весной и дождем. Запах, что преследовал меня все прошлые два дня. Пай-мальчик оказался далеко не паем, особенно было заметно это по его опыту. Его язык исследовал мой рот, а рука оглаживала мой затылок, прижимая теснее. Целоваться оказалось очень приятно, хоть и было мокро по первым ощущениям. Отрываемся также слюняво, упуская ниточку слюны, протянувшуюся между нашими губами. Дыхание обоих сбито, но никто не жалеет о содеянном. — Ну, вы даете, молодежь… — услышали мы напротив овощного прилавка. — Нет, я, конечно, вас очень хорошо понимаю. Но на людях и камеру-то зачем? Мы смущенно смотрим на стену, замечая четко снимающую нас камеру. Да и люди всем своим видом показывали удивление. — Поздравляю, вы в ютубе, — цокнул папа, собрав в пакеты нужные ему овощи, и ушел на кассу. А нам ничего не оставалось, как последовать на выход. Папу-то мы дождемся, но люди, вечно пялющиеся на нас подбешивали.***
— You have lovely parents, — произнес Майк, оказавшись на пороге моей комнаты. — I've always dreamed of having an acquaintance with a gay family. Моему папе до безумия понравился этот малый, и, не сдержавшись, пригласил его в гости на чай. Но, в итоге, Майк остался у нас на ночь. Кажется, папа что-то хочет этим добиться. — They love guests, — ответил я, вздыхая над сложностью задачи по физике. Сегодня на уроке была новая тема, но я пропустил ее. — Do you need help? — Майк садится рядом, смотря в мою тетрадь. — Is it difficult? — Yeah… — я измученно посмотрел на парня. — Don't worry, honey. Physics can wait. Майк отодвигает меня от стола, чтобы самому усесться на мои колени и впиться в губы жадным поцелуем. Целоваться я не умел, но парню с модельной внешностью было на это плевать. Его руки гуляли у меня под футболкой, оглаживали пресс и мышцы груди. Из его губ вылетали пошлые фразочки, по типу: «the strongest boy» или «downstairs, too, is firmly standing?». С последнего я впал в красноту, ведь в шортах, и правда, было до боли тесно. Живот тянуло спазмами, я не слышал собственного голоса из-за шума в ушах, хотя был уверен — я не сдерживался в стонах. — Now I will help our little boy. До меня поздно дошел смысл сказанного, но Майк уже был внизу. Его руки расстегивали ремень и спускали шорты к лодыжкам. Собственный член взрывался от напряжения, хотелось закончить эту пытку как можно скорее. Небольшая рука накрыла основание, слабо сжимая головку пальцами, от чего меня прошибло волной удовольствия. Этот парень был во всем мастер, он знал, как сделать приятно одним малейшим движением. — Do you want me to lick it? — Майк был не из простого теста сделан, от чего я растерялся. Мне никто еще не предлагал сделать минет. Не дождавшись моего согласия или отрицания, он без рвотного рефлекса погружает весь мой размер к себе в глотку, а я от неожиданности и резкой перемены температуры вздрагиваю, издав громкий стон. Узкие стенки глотки и жар сводили с ума, я непроизвольно сжимал рукояти кресла. — Mike… — выстанываю его имя и ощущаю, как стенки сокращаются от любого глотательного движения, — Fuck! В дверь громко постучались. Черт, засекли. Вскакиваем с места, быстро приводим себя в порядок. Мое лицо было краснее помидора, так еще и испарина на лбу выступила. — Парни! — в комнату врывается отец. — Чего орете? Дрались? — Антон! — следом входит и папа. — Оставь их в покое! — Я слышал крики. — Они взрослые и могут разобраться сами. Мы не понимали, что происходит. Я до конца еще не пришел в себя, и мозг отказывался воспринимать происходящее. Майк просто не понимал смысл спора моих отцов. — Отец, мы не дрались, — признался я. — Мы с Майком любим друг друга. Антон покосился на нас в немом удивлении. Ну, да, он опять узнал обо всем последним. — Так вы здесь… Ладно, допустим. Почему я впервые слышу о возлюбленном? — отец нахмурился. — Мы просто не успели сказать, отец. Повисло неловкое молчание. Было неудобно всем по своей причине. — Это Майк, отец. Мой одноклассник, — представил я парня. — Mike, this is my dad, Anton. — Very nice to meet you, Mr. Anton. You have a wonderful son. Я покраснел от слов Майка. А отец усмехнулся похвале и, кивнув, ушел вниз. Папа показал нам знак «все супер» и удалился следом за отцом. — I am sorry, baby, — извинился Майк, а после, обняв, добавил: — Я люблю тебя. Я был тронут этим британским мальчиком. Я знал, что у меня с ним будет все хорошо. Какие бы проблемы меня не окружали, Майк единственный, кто всегда поддержит меня и убережет от опасностей. Не важно, какого ты цвета, какой рукой ты ешь или из какой дальней страны приехал. Вас полюбят таким, какой вы есть. Плохие — обсмеют, хорошие — пригреют. На своем опыте я понял, что среди 100 человек найдется тот, кто тебя поддержит. Никогда не теряйте надежды.