Красная паучья лилия

— Незуко, смотри, — Танджиро остановился на полпути и с благословением уставился на цветки вишни. Затем он взглянул на свою любимую сестру, которая тоже смотрела на них с улыбкой. «Они прекрасны», — радостно сказала она, ее руки потянулись к мягким розовым лепесткам, танцующим на ветру. Три года. С момента их судьбоносной схватки с Кибуцудзи Музаном прошло три года. Их потери были тяжелыми, но брат и сестра Камадо одержали победу и прошли через ад, чтобы отомстить за свою семью и павших союзников, одним махом отрубив ему голову с победным криком. Несмотря на то, что демоны все еще бродили по округе, теперь их было легче отбивать. Миссии, посылаемые воронами, сокращались, и очень скоро уничтожение демонов стало реальностью. Однако была цена. Танджиро и Незуко продолжали поддерживать связь со своими товарищами из Столпов, но их осталось совсем немного. Три года. Прошло три года. — Томиоке-сану почти двадцать пять, не так ли? — торжественно заявила Незуко. Брат и сестра отправились в путешествие по поместью, после получения срочного сообщения, и хотя подробности были скрыты, у них есть подозрения о цели этого визита. Ее брат предпочел не отвечать и ускорил шаг, так как время имело решающее значение. Его дорогой друг ждал их прибытия. Танджиро и остальные члены Корпуса истребителей демонов были невоспетыми героями, и хотя их безошибочные жертвы остались незамеченными правительством, они никогда не просили награды. Большинство продолжило свою жизнь в мире и достатке. "Ты здесь." Как только они ступили в непосредственной близости, Танджиро резко остановился так, что Незуко чуть не столкнулась с ним. Брата и сестру ждал Томиока Гию, стоящий, как идеальная статуя впереди. Взрыв облегчения, который должен был разлиться по венам Танджиро, отсутствовал. Вместо этого тяжелое, надвигающееся чувство страха овладело им и сделало его измотанным. Его худшие опасения выходили наружу. Помимо запаха глициний, окружающих дом, стоял незабываемый запах крови и смерти. Когда счастье заканчивается, в воздухе всегда пахнет кровью. — Нет, — сказал он с недоверием, шевеля губами, когда до него дошло осознание. Он пошел к Гию тяжелыми шагами. «Извините», - извинился он, хотя у него не было причин для этого. Незуко наблюдала за обменом мнениями между двумя мужчинами, наблюдая, как они смотрят друг другу в глаза с невысказанными правдами. Ее брат часто был прямолинеен, бросаясь в бой с головой в нужном месте, но теперь он был здесь, застыв на месте. Действительно, любовь может сделать человека довольно глупым и молчаливым. "Сколько еще?" — шепотом спросил Танджиро. Он оглядел Гию сверху донизу, оценивая изменения в его внешности. По правде говоря, он почти не изменился, сохранив свое несоответствующее хаори и нечесаные волосы. Если не считать расцветающих темных кругов под темно-синими глазами, он казался здоровым и прекрасным. Он был красив, достойный холостяк, который заставил бы любую девушку упасть в обморок. Комок застрял в горле у Танджиро, потому что теперь у Гию никогда не будет возможности разделить свое счастье. -- Неужели... -- он сделал паузу. — Кто-нибудь еще знает? Однако такой неловкий разговор не должен вестись снаружи, у главных ворот. Благослови сердце Незуко, она провела их внутрь, осторожно касаясь этой деликатной темы, и попросила одну из горничных направить их в отдельную комнату. Комната, в которую они были назначены, сохранила традиционный вид с татами и раздвижными дверями. Это устраивало Гию. Брату и сестре, которых рассматривали как почетных гостей, подали чай, и вежливо поблагодарив горничных, женщины вышли так же быстро, как и вошли. Однако с их уходом атмосфера вернулась к меланхолическому состоянию. Танджиро пристально смотрел в пол, ожидая подходящей реплики, чтобы заговорить. «Год», — Гию сломал лед. Танджиро в тревоге поднял голову. "Что?" «Столько времени, по словам врачей, мне осталось». Танджиро сжал кулаки на бедрах, крайне расстроенный своей безмолвностью. Впрочем, что еще он мог сказать? Что он пожалел о диагнозе? Что он хотел бы прожить дольше? Нет, это было бы оскорблением для хашира, за жертвы, принесенные его товарищами-союзниками, когда они несли метку. Гию и остальные Столпы прекрасно знали о своей надвигающейся кончине, и если бы у них был выбор, они бы с гордостью приняли его снова в надежде уничтожить Кибуцудзи и его демонов. — Я-я понимаю… — наконец запнулся Танджиро. — Я… — он прервался. Скучаю по нему? Всегда буду помнить его? Слова не выходили.. Несмотря на это, боль не утихала. Словно кто-то сжал его сердце и взял его в заложники, забрав кислород в его легких, чтобы он тоже мог умереть. Танджиро протянул руку и схватился за рукав Гию с самым жалким выражением лица, изливая поток эмоций, которые он чувствовал в своей хватке. Жалко. Он даже не смог послать своему другу надлежащее прощание. У него перехватило дыхание, когда рука Гию мягко накрыла его руку, прикасаясь к нему с такой заботой и нежностью. Затем мужчина прервал зрительный контакт, чтобы поговорить со своей младшей сестрой. — Незуко, — сказал он тихо, его голос просеивался сквозь ветер. — Не могли бы вы дать нам минутку поговорить? Незуко замерла, когда к ней обратились. Ранее она пыталась отвести глаза, чтобы дать им возможность уединиться. Она не собиралась навязываться им. Имея возможность уйти, она вышла, но не раньше, чем долго посмотрела на своего брата и послала ему поддержку и удачу. «Скажи мне, когда будешь готов», — улыбнулась она. Оставшись один, Танджиро снова столкнулся с Гию. Он мог поклясться, что учуял самый грустный запах, горько-сладкий тон, от которого ему так хотелось утешиться. — Танджиро, мой самый дорогой друг, — сказал Гию. На его лице промелькнула тень неуверенности. «Прежде чем я скончаюсь, прежде чем я уйду, чтобы увидеть наших павших товарищей и близких, — он сделал паузу, — я должен попросить вас об этой услуге». Человек, овладевший Дыханием Солнца, человек, победивший Кибуцудзи и разорвавший цепи горя, человек, изменивший шестеренки судьбы только для того, чтобы спасти свою сестру, приготовился к просьбе Гию. Предсмертное желание человека было желанием, которое должно быть исполнено, несмотря ни на что. «Все для вас», — серьезно ответил он, потому что это у него получалось лучше всего. В ответ Гию переплел их пальцы, запутав их, пока они полностью не переплелись. Танджиро наблюдал, как это разворачивается, глаза расширились, когда он осознал серьезность своего обещания. «Многие годы я жил жизнью потерь и сожалений». Танджиро был поколеблен решимостью, горящей в глазах Гию, мерцающим пламенем, которое медленно разгоралось все сильнее и сильнее, пока он продолжал говорить. Стал ли он более уверенным в себе с годами? «Я отказываюсь умирать в одиночестве. Я отказываюсь умирать, не испытав счастья». Танджиро был потрясен, когда Гию поднес руку к губам. Он чувствовал, как эти губы слегка прижимаются к его покрытым шрамами суставам, касаясь его кожи с интимностью, которую можно найти только у влюбленных. «Я хочу быть с людьми, которые мне дороги больше всего». Они не были любовниками, но это очень скоро изменится. «Камадо Танджиро», сказал он с убежденностью и непоколебимым духом, «Останься и будь моим». Ничего больше. Не меньше.