„Не подходи к Хон Джису”
— Джонхан-а, ты проснулся? — крик доносится из другой комнаты, и, уже машинально обработав то, что было только что прочитано, Хан, хоть и находясь в некой растерянности от последних, всё-таки собственных(у него не было сомнения), слов, подаёт голос: — Да, мам! Сейчас приду! — интересно, вчера он говорил точно также? А позавчера? А вдруг даже интонация была точно такая же? Он не помнит. И что же это за Хон Джису такой? Какой-то хулиган, задира? Встав и осмотрев себя в зеркале, юноша не замечает каких-либо следов на теле, которые могут свидетельствовать о том, что этот парень опасен для него. «Почему так сушит лицо... Какой кошмар. Ещё и глаза какие-то припухшие. Неужели я совсем не слежу за собой, раз просыпаюсь в таком состоянии? А может, я всегда так выгляжу? Ещё хуже...» Наконец осмотрев свою комнату, Хан, помимо стола с ноутбуком и кучей тетрадей, письменных принадлежностей, пары плакатов на стене, замечает висящие на вешалке, держащейся за шкаф, глаженые вещи. Видимо, это его школьная форма. Неплохая. «Интересно, а вчера я точно также подумал...?» Спустя пару минут активных сборов и приведения себя в приемлемый вид (что обязательно включило в себя ванные процедуры, ибо выходить на люди с таким растрёпанным лицом Хан посчитал преступлением против человечества), Юн, приодевшись, уже второй раз выходит из комнаты, и, по оживлённым звукам заканчивающейся готовки, а именно — грому тарелок и шуму воды, льющейся явно не из ванной, которую парень нашёл ранее, находит кухню. — Доброе утро, мам... Ох, ты у меня очень красивая, кстати! — увидев немного грустную улыбку собственной матери, Хан неловко усмехается. Ну, конечно. Всё-таки его мысли имели место быть, и даже оправдали себя. Каждое утро в этом доме начинается одинаково. Для всех, кроме самого Хана, который вновь и вновь должен думать над тем, кто же он такой, — Что ж... Я знаю, я, наверное, уже спрашивал это вчера, или позавчера, но, как... — Как ты таким образом можешь учиться в школе? — мама ставит перед ним тарелку с завтраком, призывая присесть тем самым, и смотрит Джонхану в глаза, — Ну-ка, попробуй вспомнить какую-нибудь тему из... Математического анализа, например. — Ох, математический анализ? Ну, матрицы, решение задач с векторами, и всякое та... — Хан осекается, понимая, что всё, видимо, изученное им ранее, с лёгкой руки его матери, приходит в голову, будто и не пропадало. Но, правда, пока это только математический анализ. — Ага. А теперь попытайся, например, вспомнить фамилию своего лучшего друга. Или моё имя, как вариант — не первая за это утро, грустная, неосознанно режущая парню сердце улыбка матери заставляет напрячь извилины изо всех сил, но... — Вот, значит, как? Я понял, мам. Спасибо. Прости, если этот диалог тебе не раз приходилось повторять до этого, или придётся повторить ещё раз завтра... — парень в очередной раз пускает неловкий смешок, на что получает спокойный ответ, из-за чего поднимает взгляд: — Ты мой любимый и единственный сын. Если это поможет тебе спокойнее прожить день, я буду повторять это с тобой хоть миллион раз каждое утро, ладно? — и правда спокойнее на душе от этих слов. Но, почему бы это всё просто не написать в первый блокнот? Ах, точно...Тогда с утра маме будет не о чем с ним поговорить.
— Я люблю тебя, мам. — Я знаю, милый. А теперь тебе стоит поторопиться. Чхве Сынчоль, твой лучший друг, уже ждёт тебя у ворот, — на прощание сына целуют в щёку и недолго машут вслед рукой, не выходя из дома. После, с тяжёлым вздохом, возвращаясь к уборке. Сегодняшний день тоже будет для него тяжёлым. *** — Привет! Я Чхве Сынчоль, твой лучший друг с начальной школы, и мне с тобой очень повезло! Ты каждый раз, как в первый, смеёшься с моих историй. Идеальный человек для кого-то, вроде меня, любящего рассказывать одно и то же тысячу раз! — Чоль смеётся, коротко подмигнув вышедшему другу. Сперва Чхве Хана вообще не понимал. Начальная школа — самое место для разного рода обид, которые всегда, на самом деле, можно решить разговором, но дети тогда столь простого решения не видят, ещё не понимают. Когда парень впервые познакомился со своим будущим другом...***
— Эй, привет? — Чоль садится рядом с немного странным, тихим мальчиком из его класса впервые всё время. Что было с ним до этого юный Чхве знал только по рассказам одноклассников, так как пришёл в эту школу только с начала года. Удивительно, что он, будучи столь общительным ребёнком, и правда ни разу с ним не заговорил. Не получив никакой реакции, мальчик хмурится, и начинает махать у одноклассника перед носом ладонью. — Ало-ало! Ты же Джонхан, да? Я Чхве Сынчоль! Будешь со мной дружить? — когда Юн оборачивается, Сынчоль уже, было, победно улыбнулся. — Я тебя не запомню... — В смысле – не запомнишь? — стоило видеть искреннее удивление мальчика в тот момент, — Мы же в одном классе, каждый день видимся, как ты можешь меня не запомнить? — Я болею. Тебе придётся знакомиться со мной заново каждый день, потому что я просто не смогу тебя запомнить, понимаешь? — Хан шмыгает носом, вскакивая со своего места и убегая из класса под удивлённые взгляды одноклассников, да и самого Сынчоля. — Мы же говорили тебе – он странный! Пойдём лучше пообедаем, Сынчоль! — уходя в столовую у маленького мальчика просто не складывалось в голове, что кто-то может просто так забывать всё, что происходило с ним. Это глупо. Может он каждый раз по дороге домой ударяется головой? Или, ну... Или притворяется, потому что злой и не хочет дружить! Ну и ладно. Когда Сынчоль вечером приходит домой, его встречает мама. На вопрос: "Почему такой насупившийся? Не поделил чего-то с ребятами?", мальчик начинает вовсю распинаться о том, что врать вроде нехорошо, если к тебе идут с благими намерениями, и почему Юн Джонхан так поступает, и что это вообще за болезнь может быть такая, и что вообще он теперь не будет с ним никогда разговаривать если он такой вредный! Мама удивлённо хлопает глазами, с небольшой улыбкой выслушивая агрессивную детскую речь и искреннее непонимание. — А тут он вдруг вообще расплакался и убежал, мам! Да я же правда ничего..! Я же не хотел его обидеть! — Я знаю, что ты не хотел его обидеть. Но и он не врёт, не надо на него обижаться, Сынчол-и. Пойдём кушать, и я тебе, заодно, кое-что расскажу. *** — Понимаешь, милый? — То есть, он правда не врёт? — услышав историю мамы о знакомом из института, который жил с такой же проблемой, из-за чего, в конечном итоге, постоянно был в одиночестве, мальчик немного погрустнел. — Нет. И ему, на самом деле, очень нужен друг, который не устанет от такого, и будет помогать ему каждый день разбираться в обстановке вокруг себя. Моему знакомому этого очень не хватало, хоть он и забывал каждый новый день, был у него рядом кто-либо или нет. Не могу даже представить, как это тяжело, когда каждый день ты должен заново искать место, в котором учишься, вновь и вновь видеть незнакомых людей, которые в свою очередь, просто считают тебя нелюдимым и странным. До сих пор не понимаю, почему учителя предпочитают не рассказывать о таком классу, ведь это бы упростило ситуацию. Видимо, некоторые даже не воспринимают это за действительную проблему, пока ребёнок может спокойно учиться. В общем, это я уже так, сама с со... — Мам, я хочу с ним дружить! — Сынчоль вскакивает из-за стола, — а то вдруг его будут обманывать или обижать, если он вот так будет один! У нас не все в школе хорошие! — Ты уверен, что справишься? Он не запомнит тебя ни через год, ни через десять лет. Это не лечится. — Я хочу попробовать! Вроде бы, он не очень далеко от нас живёт! Значит, буду утром за ним заходить, чтобы его родителям не приходилось отводить его! — Какой же ты у меня смелый, сынок. Я тобой горжусь. Смотри, не отворачивайся от своих слов. А пока ещё не слишком поздно, я позвоню его маме и всё объясню —уверена, она будет рада. *** — Привет, я Чхве Сынчоль, твой друг! Давай расскажу тебе, что было... Ну, как минимум вчера? — Хан неловко водит глазами, думая, что обычно говорят друзьям, с его то болезнью, в то время как мальчик хватает его за руку и начинает продвигаться по направлению к школе. — Ох... Эм... Привет! Что, думал, я тебя не помню? — Ч-чего?! Как?! — Шучу! — Ну ты и шутник, конечно...***
— Ох, Эм... Привет, — растерянность Хана в первые секунды можно почувствовать метров, наверное, за сто, пока он думает, что обычно говорят лучшим друзьям, с его то болезнью, но в итоге улыбается, услышав чужие слова, — Давно не видел тебя! — Ты знакомишься со мной заново каждое утро, но умудряешься каждый раз шутить из-за этого по-разному, Хан. Этим ты меня и поражаешь. — Юн прыскает немного, с облегчением осознавая, что не все утренние события повторяются точь-в-точь. Это уже прогресс. Но отвлекаться, на самом деле, нет времени. У него, сформировавшегося за это утро, всего лишь 16 часов на то, чтобы заново узнать, как уже сформировано общество вокруг него. — Лучше расскажи мне по пути, что произошло, как минимум, вчера. — Хотя... Некоторые вещи, очевидно, остаются неизменны...