Видения

Он не мог поверить. Нет. Его любимый человек, его частичка души, его смысл жизни ушёл. Драко ворвался в палату Гермионы и увидел как все посмотрели на него с сочувствием в глазах, но он не обращал на это внимания. Он подошёл к Гермионе, сел на край койки и взяв её ладонь в свои стал искать пульс. Всё было тщетно. Она правда умерла. А ведь последние слова которые он ей сказал перед смертью это всего лишь то, что он рядом. Она умерла, а он так и не успел сказать эти три заветных слова. Трус.... трус... теперь он этого ей никогда не скажет. Он всё равно не мог в это поверить и попытался снова нащупать пульс. Его не было. — Нет...... нет, нет, нет! Гермиона! Любовь моя, очнись! Прошу тебя! Пожалуйста! Очнись!— он кричал, надеясь вырваться из этого страшного сна, но он не мог. Потому что это был не сон. Это была жестокая реальность, которая отобрала у него любимую. Из его глаз упала слезинка. Потом ещё одна и ещё и вот уже он плачет, прижимаясь к её груди головой и обнимая её. Пытаясь услышать небьющиеся сердце. Сердечко, которое принадлежало ему. Сколько бы он не молил её очнутся, она не просыпалась. Его единственный лучик света. Его мечта. Его тайная возлюбленная. «Её больше нет.»- страшные для него слова стали явью. Она умерла. Эти слова приходили ему в самых ужасающих кошмарах. Один из них, похоже, был вещим. Почему он не признался ей раньше? Почему так трусил? Почему, если знал, чувствовал на себе тёплые взгляды родных глаз!? Почему!? Почему он был таким трусом!? Даже если бы он был отвергнут, то она хотя бы знала что он любит её всем сердцем! А так, теперь, она на небесах и что самое ужасное из-за него! Из-за него!!!!! Она убилась из-за его неумения воздержаться от того, чтобы не представлять вместо мопса его ангелочка. Ангел... наверно вот кем она стала. Кем-то другим она стать не могла. Ангел, который не вернётся на землю, который больше не наградит его хотя бы презрительным «Малфой...», который не сломает ему нос, когда он выведет её из себя, которого он увидит последний раз на похоронах, а потом он будет вечность плакать на её могиле. Пока она будет ждать его на небесах, он, за все свои грехи отправиться в ад и никогда её не увидит. Никогда... Зачем он оскорблял её? Вырвать её внимание можно было другим способом. Не обзываниями, а комплиментами и подарками. Он бы делился с ней теми кексами, которые мама присылала ему на первом курсе, он бы украл её первый поцелуй и первый раз. Он бы никогда её не предал и не бросил, наберись у него только смелости признаться ей. Они никогда теперь не будут вместе. Он ни с какой другой не будет счастлив. Только с ней. Только с той, что оставила его. Он хотел сделать её самой счастливой девушкой на свете. Но уже поздно. Слишком поздно. Он не заметил как врачи ушли. Он уже не плакал, а рыдал в открытую. Он не понимал, как ему теперь жить без неё. Как жить без Гермионы. Он не понимал, разве он уже не расплатился за свои грехи? Разве недостаточно страдал? За что ему эти мучения? Внутри него что-то постоянно разрывалось и обрывалось. Что-то беспощадно жгло всё внутри. Было ощущение что сердце просто исчезло. Так вот что значит разбитое сердце. Когда не чувствуешь ничего, кроме скорби, печали и беспомощности. Когда появляется ощущение что вся твоя жизнь теперь бессмысленна и не за чем теперь жить. Драко отпустил Гермиону и всё плакал, плакал и плакал. Он не отпускал её ладонь. Ждал, что вдруг родные пальчики сомкнуться вокруг его. Драко не заметил как проплакал целый час. Он не мог успокоиться и со слезами на глазах и в голосе сказал, в надежде что она услышит его: — Гермиона, любимая, прости меня. За всё. Я обзывал тебя только чтобы привлечь твоё внимание и вырвать его крупицу. Моё сердце билось ради тебя.- на этих словах он приложил её ледяную руку к своему разбитому сердцу.-Сейчас я не знаю ради кого оно может биться и бьётся ли оно вообще. Только ты освещала мою тьму. Не оставляй меня... прошу. Я обещаю, я никогда тебя не предам, мы будем вместе навеки, только прошу, вернись. Вернись и я буду счастлив. Мне больше ничего не нужно. Ты тот человек, который скреплял моё сердце. Честно, я хочу чтобы ты была со мной. Сейчас же... чтобы ты.....Просто была жива. Большего мне не надо...Прошу тебя.... не покидай меня... Я без тебя не могу. Если...если ты не захочешь возвращаться, но меня когда-нибудь простишь, то прошу, дай мне знак. Любой. Я всё пойму. Пожалуйста.... вернись... и за Паркинсон прости меня.... я постоянно представляю на её месте тебя. Что это ты стонешь, ты выгибаешься подо мной, ты кричишь моё имя после оргазма. Точнее, кричала бы. Теперь я этого никогда не услышу. Никогда. Ты была для меня тем самым светом в конце тоннеля. Честно, я всегда воображал нас с тобой. Вместе. Как семья. Как главные в жизни друг друга люди. Именно это я бы увидел в зеркале Еиналеж. Тебя, как свою любовь, которая любит меня больше всех на свете и я уверен, что ты увидела бы там точно такого же меня. Прошу тебя.... позволь нашим мечтам осуществиться. Не бросай меня. Я любил, люблю и буду тебя любить. Всегда. Если... если ты не захочешь возвращаться, то я отправлюсь за тобой. Я буду стоять около зеркала, смотреть на тебя, улыбающуюся мне, пока не сойду с ума, а потом я тоже убьюсь, но я буду рядом с тобой. Я смогу это сделать ради тебя, а если я попаду в ад я из кожи вон вылезу, но в любом случае попаду к тебе, в рай. В другом месте ты быть просто не можешь. - он отпустил её руку, уронил голову на руки и зарыдал. Его надежда угасла. Прошло ещё полчаса. Он совсем потерял надежду что когда-нибудь услышит её голос вновь, что когда-нибудь заглянет в эти шоколадные глаза, что когда-нибудь с её губ сорвётся его фамилия или прозвище. О том что она когда-нибудь произнесёт его имя он мог только мечтать. Да он уже ни о чём ни мог мечтать. Он мечтал только о ней, представлял своей любимой женой и матерью своих детей только её. Теперь же он не мог позволить себе такой роскоши. Он точно знал, что не отойдёт от неё до похорон, а потом будет сидеть у неё на могиле со стоящим рядом украденным из Хогвартса зеркалом и смотреть в родные шоколадные глаза, пока не сойдёт с ума, а после возьмёт что-то острое и перережет себе вены. Его кровь прольётся на её могилу и он умрёт рядом с ней. Он теперь был готов отдать всё, чтобы только услышать родной голос, увидеть родные кудряшки и шоколадные глаза. Услышать эти три заветных слова, вылетающих из её рта, которые она сказала бы ему ещё раз. Он разревелся ещё сильнее. Вдруг он услышал: — Драко?— этот голос был таким родным и дорогим сердцу. В нём была надежда и счастье. — Гермиона?— Драко поднял голову и увидел: она сидит на кровати и смотрит на него глазами полными нежности и слёз.— Гермиона! Любимая! Ты вернулась! Он был вне себя от счастья. Услышала! Она его услышала! Она вернулась! Его маленький ангелочек вернулся на землю ради него! В ту же секунду он вскочил с угла койки и, подбежав к ней, схватил на руки и закружил. Она засмеялась. Её смех был для него так дорог, что он закружил её ещё сильнее. Гермиона не могла оторваться от его глаз. В них были чётко написаны безграничные любовь и счастье. Она смотрела в его глаза также и также как и он была безгранично счастлива, что вернулась. Гермиона засмеялась ещё громче и сквозь смех прокричала: — Всё! Всё! Драко, у меня голова кружится! Положи меня обратно, пожалуйста! Он послушался её. Положив её поверх одеяла он сел рядом с ней. Вдруг Гермиона притянула его к себе и поцеловала. Нежно, с желанием. Мерлин... как это было сладко. Как будто на губах мёд разлили. Его мечты исполнялись одна за другой. Вот она здесь, жива, здорова и что самое главное любит его. Он сначала опешил, но уже через несколько секунд ответил на поцелуй. Её губы были мягкие и их было так приятно целовать. Он целовал её не отрываясь от неё ни на секундочку, чтобы этот прекрасный сон не кончался, но это был не сон. Они целовались так, как в том видении, где они признавались друг другу в своих чувствах. Драко даже не смущало то, что он буквально лежал на Гермионе. Он запускал руки в её волосы, она в его. Она оттянула его пряди и Драко тихо зарычал. Он почувствовал себя самым счастливым человеком на планете. Теперь он знал, что если посмотрит в то самое зеркало, то увидит только себя, так как он абсолютно счастлив. Он хотел углубить поцелуй, но Гермиона отстранилась от него и сказала: — Пожалуйста, скажи врачам о том что я вернулась. Не хочу чтобы волшебный мир начал планировать мои похороны.— Он видел что для неё это была больная тема и что она не хотела говорить об этом. И он понимал её, ведь они только что почувствовали какого это: потерять свою любовь. Он хотел так много сказать, но он понимал что сможет сказать это чуть позже. Сейчас её просьба была для него равносильна приказу. Драко сказал: — Ответь мне только на один вопрос. Ты правда вернулась или я уже сошёл с ума и мне всё это кажется? — она рассмеялась. — Да, Драко. Я вернулась. И вернулась ради тебя. Ради нас.— она положила руку ему на щёку. — Нас...— он смаковал это слово. Сладко. Пьяняще. Так, как чувствуется любовь. Он взял её руку, что была у него на щеке и переплёл их пальцы. — Да. Нас... сходи пожалуйста к врачам. Мне пока тяжело даже сидеть, я не смогу сама. — он нехотя отпустил её руку. — Хорошо. Я скоро приду. - он чмокнул её в нос.— Не смей только опять умирать! Ещё раз я точно не переживу! Он крикнул это уже выходя из двери. Он поверить не мог в своё счастье. Гермиона вернулась и называла его Драко. И это маленькое словечко. «Нас».Вроде ничего не значащее слово. Три буквы, три звука. Но самое главное что это производное слово от слова «мы». Два звука, две буквы. И эти буквы были такими же как он и Гермиона. По отдельности они уже не значили так много, как вместе. Он готов был горы свернуть ради Гермионы только за это слово. Он видел что она знала что-то, но пока не хотела ему говорить. И она сама поцеловала его. Она поцеловала его! Сама! Первая! Это было похоже на сон, но он знал что всё это происходит наяву. Мерлин сжалился над ним и подарил ему шанс на абсолютное счастье и он клялся себе всю дорогу до кабинета главного врача что не упустит его. Да и как он мог его упустить когда у них была взаимная любовь? Ещё и такая сильная. Он на протяжении последних лет в Хогвартсе видел что Гермиона не сильно обижается на него за его обидные слова, или не обижается вообще и от этого он был уже тогда готов сделать что угодно, а сейчас он готов был выдержать все пытки его покойной тётки в её исполнении и он всё равно остался бы таким же счастливым.. только бы она была рядом. Тогда он готов на всё и даже больше если нужно. Он долго наблюдал за Гермионой и всегда видел как она тепло улыбается своим друзьям. Он мечтал о том, чтобы она улыбалась ему также, и вот, его желание сбылось. Часто он чувствовал на себе чьи-то нежные взгляды, а на шестом курсе этот кто-то смотрел на него ещё и с беспокойством. Теперь он знал что это была она. Даже после стольких лет, во время которых он издевался над ней, это была она. Всегда. Ему казалось что он сейчас взорвётся от переизбытка любви. Вот так разлетится по больнице маленькими сердечками. Драко чуть ли не вломился в кабинет главного врача. — Господа врачи, случилось чудо. — Драко не скрывал улыбки. Врачи уставились на него. Всё его лицо было опухшим и красным, но улыбка освещала всё ярче солнца. Казалось, что помести его в темноту и от этой улыбки пойдёт свет. Они были ошарашены таким его поведением. Ведь у него только что умер любимый человек, а он сейчас смотрит на них и вот так улыбается. — Что же случилось, мистер Малфой? — Гермиона Грейнджер жива. — Жива!? — Если не верите идите посмотрите сами.— в голосе Драко было полно уверенности. Врачи рванулись с мест. Через минуту они были уже у палаты Гермионы. Она сидела и о чём-то думала. Врачи буквально влетели в её палату. Она подняла на них взгляд. Врачи были в недоумении. Главный врач спросил: — Мисс Грейнджер, с вами всё в порядке?— в голосе врача было неподдельное удивление. — Да. Я понимаю, вас удивляет, то что я ожила, но у меня есть некоторые воспоминания. Они помогут вам понять что со мной случилось. Речь Гермионы стала такой же как обычно. Только Драко понял что её спокойствие было наигранным. Он знал, что она была рада тому ,что вернулась. Тем временем Гермиона продолжала говорить: — Но покажу я их только одному человеку. Только вам доктор. Драко был разочарован. Он думал, что Гермиона покажет воспоминания ему, но это оказалось не так. Он не обижался на неё. Он знал, что Гермиона всё делает так, как считает нужным, а это обычно было правильно. Гермиона посмотрела на него и сказала: — Драко, дай пожалуйста мою палочку. — Хорошо, любимая. Он видел как её щеки налились краской. Драко знал, что её реакция будет такая. Слава Мерлину, врачи пропустили это слово мимо ушей. Они знали о его чувствах к ней и ничего не сказали. Драко вытащил палочку и протянул Гермионе. Она, всё ещё заливаясь краской, взяла свою палочку и вытащила у себя из головы воспоминание. — Дайте, пожалуйста две колбы. — Хорошо, мисс Грейнджер.— врач протянул ей колбы. Она была лучшей колдуньей столетия и она этим пользовалась. — Гемино! Гермиона продублировала своё воспоминание и опустив одно в одну колбу, другое во вторую. Вторую колбу она отдала врачу, а воспоминание из первой колбы вернула к себе в разум. Врачи тут же удалились и Драко остался с Гермионой наедине. Он решил что хватит медлить. Хватит. Что в этом сложного? Сказать всего три слова. Он решился: — Гермиона, я.... — Драко, я знаю. Я всё знаю. Драко не понимал. Откуда она всё знает? Он решил открыто спросить: — Но откуда? — Я встретилась с профессором Дамболдором. Он всё мне рассказал. И я слышала то что ты говорил. Каждое словечко. — Я всё равно скажу.— он подошёл к ней и сев рядом поправил прядь, которая упала ей на лоб. Гермиона опять засмущалась. Ему это нравилось. Нравилось как она реагировала на его прикосновения. Он посмотрел ей в глаза, и, взяв её руки в свои, сказал эти три заветных слова, которые изменят их судьбу. — Я люблю тебя, Гермиона. — И я тебя тоже, Драко. Драко притянул её к себе и поцеловал. Этот поцелуй был такой желанный, но такой нежный одновременно. Гермиона тут же ответила. Драко провёл по её нижней губе языком. Гермиона не отстранилась. Наоборот, только притянула его к себе, запустив руки ему в волосы. Он тоже запустил руки в её волосы и тоже притянул к себе. Он начал вылизывать её рот. Губы и рот у Гермионы были вкуса шоколада с мятой. Такого шоколада, который он ел втайне от родителей. Ему запрещали есть сладкое,особенно шоколад,но он всё равно ел. Шоколад с мятой был его любимым лакомством. Так же как Гермиона была его любимым человеком. Его душой, частичкой жизни. Драко не уловил тот момент когда язык Гермионы скользнул в его рот и переплёлся с его. Они не замечали как пролетало время. Гермиона оторвалась от него и сказала: — У тебя всё лицо опухло. Неужели меня так долго не было?— она положила руку ему на щёку. — Неделю и полтора часа. — он потёрся об её руку. — и это было самое ужасное время, какое только было у меня в жизни, особенно последние полтора часа. — он положил свою ладонь поверх её. — Мерлин... прости меня. Я заставила тебя так поволноваться. — Нет, моя принцесса. Тебе не за что извиняться. Ты ничего плохого не сделала. Это я был идиотом. Прости меня. — Я на тебя и не обижалась. Твои обзывания и издёвки были единственными словами, которые я могла услышать от тебя в свой адрес раньше. Я терпела их всех ради того, чтобы ты мне говорил их снова. — А за Паркинсон? — А за неё я тебя простила когда услышала что ты говорил. — Ты святая девушка, Гермиона.— он обнял её за талию и прижал к себе как можно крепче. — Я просто тебя очень люблю.— она обняла его в ответ и уткнулась в ямочку между шеей и ключицей. — Я тебя тоже.— он снова заплакал. Его мечта сбылась. — Ты что, снова плачешь?— он лишь кивнул.— что-то не так? — она мягко отстранилась. — Нет, Мерлин, наоборот. Ты исполнила мою мечту. Я не могу держаться. Наверно выгляжу как нытик.— он проговорил это сквозь слёзы. — Поплачь, Драко. Тебе это надо. И он плакал. Потому что ему это было нужно, а любимая разрешала. Гермиона гладила его по голове, которой он положил ей на плечо, схватив её за плечи, и приговаривала: — Всё хорошо. Я рядом. Теперь навсегда. Обещаю. От этих слов он плакал ещё сильнее. Когда он более менее успокоился, Гермиона отпустила его голову, зевнула, прикрыв рот ладошкой и сказала: — Драко, я устала. Давай спать. На часах было 2 часа дня, но ему было всё равно. Он только вытер дорожки от слёз, чмокнул её в губы, закрыл шторы, сел рядом с Гермионой и сказал: — Хорошо, дорогая. Гермиона снова покраснела. Драко видел, что ей нравилось, когда он так к ней обращался. Драко лёг на свою половину койки и укрыл их с Гермионой одеялом. Он уткнулся в её волосы носом и вдохнул их аромат. Они у Гермионы пахли клубникой. Она же повернулась к нему лицом и положила свою голову ему на руку. Она вскоре засопела. Драко смотрел, как вздымается её грудь во время вздоха, как ей на лоб свалилась прядь. Он не удержался и поправил её. Гермиона во сне потёрлась о его руку. Драко ухмыльнулся и продолжил дальше рассматривать Гермиону. Ресницы чуть подрагивали, пока она спала, губы были чуть приоткрыты. Драко был благодарен всем силам и в частности профессору Дамболдору, за то, что он вернул его маленького ангелочка на землю. Он не представлял как бы он жил без Гермионы. Никак. Пошёл бы за ней и умер. Отправился бы вслед за ней, не думая. Он был рад, тому что, вот она, здесь, спит на его руке, после того как они признались друг другу в своих самых тёплых и светлых чувствах. Он считал себя самым счастливым человеком. Драко знал, что теперь всё будет по-другому. За этими мыслями он не заметил, как уснул.