December

Они возвращаются домой, когда начинается снегопад — Чунмён набрасывает на голову капюшон и прячет руки в карманы куртки, холодный ветер бьёт в лицо, и приходится жмуриться, вглядываясь в снежный вихрь впереди. Тао не обращает на смену погоды никакого внимания — широко шагает по улице, оставляя после себя вереницу следов. Чунмён семенит за ним, едва различая очертания зданий и высокую фигуру чуть впереди. Конец декабря — точно не самое любимое Чунмёном время, он бы предпочёл сейчас сидеть дома с чашкой кофе в руке, а не брести по заметённым снегом тротуарам, но что он может сказать, когда его просит Тао. Они возвращаются из студии Криса, в которой тот долгие полтора часа фотографировал Тао — лицо крупным планом, в анфас и профиль, фото по пояс и в полный рост ("Я не буду просить тебя показать страсть, даже не надейся"). Ускорив шаг, Чунмён выравнивается с Тао и скашивает на него глаза. Тот выглядит усталым и ужасно бледным, тёмные волосы только подчёркивают это — внутри у Чунмёна всё дрожит, а потом замирает, пока он разглядывает налипшие на его короткие ресницы снежинки. (Тао зимой совсем хрупкий и холодный, точно ледышка, а ещё похож на огромного чёрного кота или пантеру, но ни те, ни другие не живут в горах, а Тао живёт — Чунмён знает, что у него в голове часто идёт снег, и Тао тоже крадётся по снегу — всё вверх и вверх) Тао замедляет шаг и останавливается у дверей кофейни. — Хочешь зайти? Чунмён рассеянно кивает, наблюдая за тем, как пара снежинок опускается на его нос и щёки и исчезают спустя несколько секунд. Волосы у Тао совсем мягкие, Чунмён пропускает тёмные пряди сквозь пальцы, смахивая похожий на муку и пепел снег.

//

В кофейне светло и уютно, сильно пахнет кофе и карамелью; Чунмён падает за столик и укутывается в огромный плед с рисунком в шотландскую клетку; Тао тянет один край на себя, укрывая ноги и складывая руки на коленях. За окном мир совсем белый и холодный, Чунмён инстинктивно ёжится и подзывает официанта, заказывая два капучино. Когда приносят заказ, Тао рассеяно разглядывает ладони и к чашке не притрагивается. Чунмён пьёт медленно, надеясь остаться в тепле как можно дольше, и исподлобья поглядывает на Тао. Тот словно ждёт чего-то, хотя, наверное, Чунмёну просто кажется. Он допивает свой капучино и расплачивается по счёту, когда Тао делает один-единственный глоток. Они выходят на улицу, Тао замирает и блаженно жмурится, дыша полной грудью. Он с облегчением выдыхает — Чунмён почти слышит это тихое аах — и идёт вперёд. Чунмён торопится следом, загребая ботинками снег, и оскальзывается, не заметив светлую полоску льда. Он размахивает руками, пытаясь удержать равновесие, и ощущает себя огромной неуклюжей уткой, готовясь в любой момент упасть, но сильные пальцы сжимаются на запястье и тянут за собой. Тао бросает быстрый взгляд через плечо. (На самом деле Тао похож на ледяного демона, рассекающего по снежной пустыне, и Чунмёну видится в этом что-то жуткое) Чунмён с удивлением замечает его улыбку. Они идут в тишине, Тао шагает широко и уверенно, а его руки кажутся по-настоящему ледяными даже сквозь чунмёновы перчатки. Чунмён переплетает их пальцы — Тао едва ощутимо сжимает его ладонь — и прячет подбородок за воротником куртки.