Torn apart

Первое, что видит Юнги пробудившись от сна – это изящная спина своего омеги, украшенная татуировками. На гладкой коже набито семь фаз луны. Он поддается вперед и мягко, от затылка и до поясницы целует каждую из них. Чимин мелко вздрагивает и шумно выдыхает. Внизу живота все стягивает и разливается жар. — Чимин-а, я знаю,что ты уже не спишь, — с хрипотцой шепчет на ушко. Омега продолжает лежать с закрытыми глазами в предвкушении. Юнги опускает руки на его упругие бедра и поглаживает. Он скользит выше, касается венистого члена, с головки которого уже сочится смазка. Альфа убирает руку с чувствительной плоти и слышит разочарованный стон. — Такой твердый, а ведь я даже ничего еще не сделал, — произносит с издевкой. Чимин хватает его за руку и требовательно кладет на свой пах. — Возьми на себя ответственность. Альфу дважды просить не нужно. Он моментально оказывается меж чужих бедер и замечает, как мокро и липко там. С промежности омеги вытекает природная смазка и растекается по ягодицам, пачкая постель. Чимин сам себя раскрывает для него. Юнги проводит языком по гладкому колечку мышц, наслаждаясь вкусом сладкой смазки на языке, и голодно облизывается. Возбужденный омега стонет, толкается навстречу, шире раздвигает подрагивающие ноги и ласкает собственный член, который болезненно пульсирует. Эти хриплые, умоляющие о большем стоны супруга для альфы настоящее блаженство. Он проникает в податливое тело языком, вылизывает изнутри, но омеге этого мало. Чимин хватает его за волосы, надрачивая второй рукой, и полностью вжимает лицом в себя. — Глубже, — требовательно рычит. Альфа продолжает трахать его языком, пачкая собственный подбородок в слюне и смазке, которая обильно течет. Чимин уже на грани. Омега извивается на смятых простынях, трепещет от каждого прикосновения и рвано дышит. Он интенсивнее водит рукой по члену, потирая головку большим пальцем, сжимается изнутри на чужом языке, и изливается себе на плоский, с едва заметными кубиками пресса живот. Юнги отстраняется и смотрит на него полностью взмокшего от пота, все еще призывно раскрытого и видит горящий блеск в глазах. Он наизусть знает этот томный взгляд. Альфа собирается уложить Чимина на живот, но его останавливают касанием мягкой ладони к щеке. — Хочу видеть тебя. Юнги смазано целует его, давая попробовать собственный вкус. Пока Чимин углубляет терпко-сладкий поцелуй, альфа собирает остатки смазки с ягодиц и размазывает по члену. Омега хорошо растянут с прошлой ночи, три пальца свободно входят, но когда крупная головка настойчиво давит на влажный вход, Чимин заламывает брови и до красных полос впивается ногтями в широкую спину. Юнги целует метку на изящной шее, которая служит символом их нерушимой связи, гладит стройные ноги, что обвиваются вокруг его торса и шепчет всякие нежности. Чимин плавится от ласк и перестает зажиматься, обнимая альфу за плечи, и позволяет двигаться дальше. Юнги заполняет его собой медленно и бережно, внимательно наблюдая за каждой эмоцией на утонченном лице и контролируя темп, чтоб не сделать больно. Плавные толчки и ленивые поцелуи в шею заставляют Чимина тихо мурлыкать от удовольствия. Юнги продолжает двигаться в размеренном темпе , утыкаясь  омеге в ключицу и втягивая сладкую карамель, запах которой усиливает удовольствие. Чимин крепче обнимает его за шею и растворяется в этой эйфории, которую позволено почувствовать только истинным. Насытившись теплом и страстью друг друга, они кончают одновременно. Разнеженный утренними ласками омега укладывают голову Юнги на грудь и рвано дышит, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Альфа закуривает ментоловые сигареты, которые аккуратно лежат на прикроватной тумбочке, и поглаживает его по мягким волосам. Чимину надоедает выводить понятные только ему одному узоры на крепком теле мужа, и он, ловко выхватив сигарету, затягивается. Дым оказывается слишком крепким и горьким отчего омега заходится в приступе кашля. Юнги с застывшей улыбкой наблюдает за ним и забирает догорающую сигарету обратно. — Ну и гадость. Как ты их вообще куришь? — причитает омега и стирает выступившие слезы на глазах. — Для меня в самый раз, —  тушит окурок в пепельнице. Утреннюю идиллию нарушает телефонный звонок. Альфа внимательно слушает собеседника около минуты и завершает разговор. — Что-то случилось? Ты выглядишь встревоженным, — спрашивает Чимин, вопросительно смотря. — У начальника службы безопасности  родился сын недавно и он на год хочет уйти с должности, чтоб помогать своему омеге с ребенком. — Рождение малыша — это ведь прекрасная новость. — Да, но Хан был ценным кадром. Найти ему замену будет очень непросто, учитывая тот факт, что Чон точит на меня зуб и не упустит возможности подослать своих шавок. У Юнги на языке образовывается яд от одного упоминания Чонгука. Чимин смотрит на его посеревшее лицо и пытается разгладить морщины на чужом лбу, которые выступили от напряжения. — Ты когда-нибудь задумывался о нашем малыше? Омега подсознательно кладет маленькую ручку на свой живот. Мысли о Чоне моментально улетучиваются из головы Юнги, как только он слышит этот вопрос. — Чимин-а, ты ждешь ребенка? Чимин смотрит на его озадаченное лицо и давится смехом. — Видел бы ты сейчас свое лицо, Юнги-я. — Чимин, — альфа берет его лицо в свои ладони и серьезным тоном спрашивает, — Это правда? Ответь. — А что? Бесстрашный Мин Юнги, который держит в своих руках половину страны, испугался  отцовства? Юнги становится еще серьезные и Чимин решает прекратить шутку, которая порядком затянулась. — Выдохни. Я не беременен. — Меня пугает не мысль о детях. Я боюсь за вашу с малышом безопасность. В свои двадцать семь с половиной Юнги был полностью зрелым и осознанным альфой, готовым к воспитанию детишек. Он видел в заботливом Чимине прекрасного и отвественного папу будущих наследников Клана Мин. К большому сожалению, они не среднестатистическая семейная пара, которых миллионы. На плечах альфы лежит огромная власть, возложенная кланом, в котором он родился и требующая постоянно быть готовым получить пулю меж глаз или удар ножом в спину от близкого окружения. Сначала Юнги обещает самому себе, что защитит своего омегу и их будущего ребенка, а после берет Чимина за руку и вкрадчиво произносит: — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы защитить вас обоих. У Чимина от этих слов теплеет на душе, когда он полностью осознает серьезность сказанного. Омега сжимает большую ладонь своей маленькой в ответ. — В последнее время я начал чаще обращать внимание на родителей с малышами в парке. Часть меня охотно отзывалась и так же хотела играть в догонялки, катать на качелях, целовать разбитые коленки, чтоб быстрее зажили, но уже со своими. — Это закономерно для омег твоего возраста хотеть завести ребенка, Чимин-а. Омежьи инстинкты сейчас в тебе преобладают, — поясняет Юнги. — Я знаю. Я готов к этому, но у меня были сомнения на твой счет. Ты постоянно занят и никогда не поднимал эту тему, а я не хотел доставлять лишних проблем. Но сейчас я полностью доверяю тебе. Ты будешь замечательным отцом наших детей. Альфа хмыкает себе под нос, представив как учит будущего сына или дочь игре на гитаре. — Когда у тебя начнется течка? — В начале следующего месяца. — Совсем скоро, значит. Есть что-то еще, что беспокоит тебя и ты хотел бы это обсудить? — интересуется Юнги и поглаживает его бархатную кожу на бедре. — Я хочу новое тату вот здесь.— указывает на то самое место, где ласкает рука альфы. — Уже выбрал эскиз? — Это будет лиса. Омега протягивает свой телефон, на котором изображен рыжий миловидный зверь с острыми клыками. — Тебе подходит. — Твой мастер свободен? Я бы хотел набить ее как можно скорее. Ленивая улыбка исчезает с лица альфы, когда он это слышит. — Я сам все сделаю. — Почему? Предыдущая хорошо ведь получилась. — Никому не позволю трогать твои бедра, — твердо отвечает Юнги. — Бывай почаще таким собственником. Это заводит, — шепчет Чимин ему на ухо и отстраняется, когда когда Мин намеревается потянуть его на себя. Омега быстро ускользает из постели и направляется в ванную, пока Юнги решает догнать и взять его еще раз, или проверить документы для предстоящей сделки, которая запланирована на сегодня. Альфа делает выбор в пользу второго варианта. Он тщательно просматривает имеющиеся материалы чтобы удостовериться, что доход покроет расходы в кратчайшие сроки и будет стабильным. В это время Чимин принимает душ, смывая с себя следы утреннего секса, после которого в теле остается приятная истома. Он выходит из ванной нагим и направляется к гардеробу полному вещей от именитых дизайнеров. Юнги на секунду отрывается от бумажек, скользит взглядом по влажному телу, с которого скатываются капельки воды, лижет нижнюю губу и возвращается обратно к бумажкам. — Ты не забыл,что сегодня за день? — спрашивает Чимин, критично присматриваясь к нарядам. — Семнадцатое декабря. Твое выступление в национальном театре. — Помнишь, значит, — довольно хмыкает омега и останавливает свой выбор на одежде свободного кроя. Пока Чимин переодевается и наносит легкий макияж, Юнги принимает душ. За утренними хлопотами они совершенно не заметили, что Сеул покрыло снежной пеленой. Чимин отрывается от зеркала и смотрит на стеклянные двери, которые ведут прямиком из супружеской спальни на терассу. Сквозь прозрачное стекло хорошо видно пушистые снежинки, которые танцуют незамысловатый танец с морозным ветром. Омега с детским восторгом кидается к дверям, чтоб словить несколько штук. На терассе он протягивает ладонь и ждет, пока эта красота окажется у него в руке. Чимин смотрит прямиком перед собой и наслаждается зимней сказкой. Через несколько мгновений он чувствует жар на собственной талии. Это Юнги прижимает его к себе. — Первый снег в этом году прекрасен, — с предыханием произносит Чимин. Юнги коротко кивает. Он не был особым ценителем природы, но сейчас, находясь рядом со своим истинным омегой, снежинки действительно кажутся чем-то неземным, нежели обычными кристаллами льда. Чимин ближе ластится к альфе, от которого исходит приятный окутывающий жар и вдыхает его запах, смешанный с морозным воздухом. Омега хочет остановить время и простоять так вечно, вслушиваясь в чужое ровное дыхание и созерцая снегопад, но муж заботливо просит его пойти обратно домой. Беспокоится, чтоб не простыл. Они спускаются на первый этаж, где прислуга заканчивает сервировать стол. Чимин выбирает себе самую маленькую порцию. Юнги на это  недовольно хмыкает. — Хочу сегодня быть в хорошей форме, — поясняет омега. — Во всей Корее нет никого с более идеальным телом чем у тебя. Ешь хорошо и не заставляй меня волноваться, — ворчит альфа и предвигает ближе тарелку с рисом. — Хочу с твоей. — Как пожелаешь, любовь моя. Юнги отдает ему собственную тарелку с едой и внимательно следит, чтоб Чимин все съел. — А ты сам чего не ешь? — интересуется омега, когда видит, что альфа не притронулся к еде. — Я пока не голоден. О том, что внутреннее чутье альфы воет об опасности, отбивая всякий аппетит, Юнги решает умолчать. Он не хочет тревожить Чимина в такой важный для него день. Омегу всегда преследовало нервозное состояние перед публичными выступлениями и если бы он сейчас узнал о его самочувствии, то отменил бы все и остался рядом. Он знает, что за его мужем может начаться охота в любой момент и всегда готов разделить его участь. Даже если это означает погибнуть на поле боя. Чимин не был беспомощным, как большинство омег. Он владел холодным оружием и занимался стрельбой с детства поскольку был единственным наследником семьи Пак, третьего по силе мафиозного клана в Корее после Чонов и Минов. Омега с рождения видел пренебрежительное отношение к своему полу и грубые насмешки со стороны альф. Он не собирался с этим мириться и все свое время тратил на тренировки чтобы доказать всем, и в частности отцу, что сможет быть достойным приемником несмотря на свой вторичный пол. Однако потребность быть сильным и возводить тяжелую ношу на свои хрупкие плечи отпала после того, как Чимин потерял отца и папу в перестрелке, которую устроили конкуренты. Разбитый горем омега не ожидал, что лишится родителей в восемнадцать лет. От отчаяния и наивности он хотел в одиночку отомстить за смерть близких. Омега погиб бы если бы не Юнги, его истинный, с которым они были знакомы с самого детства. Их семьи имели дружеские и деловые отношения, которые планировали закрепить браком своих детей. Чимин еще будучи ребенком знал, что  предначертан этому альфе, а он ему. В свою первую течку омега думал, что отправится на тот свет от раздирающей боли внизу живота, если бы не его папа, который вызвал Юнги поздней ночью. Альфа незамедлительно явился, как только узнал что происходит с его истинным. Тогда ему было восемнадцать, а Чимину всего пятнадцать. Все четыре дня течки омега не выпускал его из постели. Они просто лежали и Чимин жадно вдыхал природный запах альфы, уткнувшись ему в шею. Как маленький котенок, что ластится к маме.       Сам же Мин оставался трезв и не терял самообладания несмотря на то, что нотки фруктовой карамели вызывали пылающий жар внизу живота и табун мурашек по коже. Альфа не хотел, чтоб их первый раз происходил, когда сознание младшего замутнено животными инстинктами. К тому же Чимин был слишком юн. Его детская припухлость на щеках и растерянный слезливый  взгляд вызывали трепет в сердце и заставляли хотеть защитить и спрятать это милое создание нежели разложить перед собой, как изысканное блюдо. Узнав о смерти родителей Чимина, он попросил ни о чем не переживать и просто ждать дома. Уже на следующий день Мин лично передал омеге ответственных за смерть его родителей. Тот собственноручно вышиб им мозги пистолетом, который ему подарил отец на совершеннолетие. Юнги удовлетворенно смотрел на это кровавое зрелище. Он чувствовал гордость за своего будущего супруга, который не боялся испачкать руки кровью и умыть ею врагов. После мести Чимин не почувствовал совершенно никакого облегчения. Ему физически больно было оставаться одному в родительском доме, который опустел и стал похож на леденящий душу склеп. Он согласился на предложение Юнги и переехал к нему. Горе от утраты их сблизило. Альфа все свободное время уделял Чимину и помогал избавиться от мрачных мыслей и одиночества, которое поглощало его. Зияющая дыра в груди день за днем затягивалась. Как оказалось, танцы для омеги, которые он обожал с детства стали новым смыслом жизни. И были куда более интересным, чем ведение бизнеса. Чимин почувствовал, будто камень с плеч свалился и он по-настоящему свободен, когда передал управление предприятиями Юнги. Он все свое время проводил в элитной танцевальной студии, проходя сквозь пот, кровь и слезы. Там омега познакомился с Ким Минхо, сыном министра культуры Ким Джебома, которого отец впихнул для поднятия собственного статуса. Иметь сына-омегу или мужа, связанного с искусством всегда было в почете среди альф. К тому же все омеги семьи Ким были талантливыми танцорами, посвятившими свою жизнь искусству. Все, кроме Минхо, который танцам предпочитал уличные гонки. Однажды Чимин и Минхо отрабатывали новую хореографию и совершенно не заметили как за ними наблюдают. Министр Ким нашел время в своем загруженном графике и приехал чтобы лично удостовериться в успехах сына, о которых тот искусно врал. Поначалу он был зол и разочарован тем, что Минхо не оправдал его ожиданий, но когда пожилой альфа присмотрелся к отточеным движениям Чимина, то на некоторое время застыл и не смог  произнести ни слова. То как гармонично омега двигался в такт музыке, чувствуя ее ритм и сливаясь с ней, поразило Джебома до глубины души. За свою длинную жизнь он, будучи большим ценитель искусства, видел огромное количество выступлений именитых танцоров, но Чимин затмевал их всех. Омега был рожден для того, чтобы сиять на сцене под восторженные взгляды. Альфа это сразу понял и предложил ему попробовать проявить себя на большой сцене. Услышав такое предложение, Чимин был в полном замешательстве, но не отказал. Он некоторое время сомневался в своих силах, но Юнги смог убедить его и заставил поверить в себя. Вскоре омега принял предложение министра Кима и выступил перед сливками общества, среди которых были люди на высоких должностях. Поначалу Чимину было жутко неловко, когда сотни глаз пристально наблюдали за каждым его движением. Он боялся ошибиться и разочаровать, но когда омега увидел в чужих взглядах, среди которых был взгляд Юнги, неподдельный восторг, то понял что здесь его место. Он соткан из искусства. Он рождён для искусства. Искусство в его крови. После завтрака, Юнги вышел во двор их особняка проводить Чимина. — Заболеешь ведь, — констатирует альфа, смотря на его открытое горло. — Я забыл шарф в доме. Сейчас вернусь. — Твой водитель подъехал. Не возвращайся. Возьми мой. Юнги кутает омегу в шарф кремового цвета, который он ему связал на прошлый день рождения и сажает в автомобиль. — Спасибо, — шепчет ему в губы омега и целует. — До вечера, любовь моя. Не загоняй себя сильно в студии. Я верю в тебя и обязательно приеду вечером. Чимин послушно кивает и отдает приказ водителю ехать. Юнги смотрит вслед удаляющемуся лексусу и надеется, что сегодняшний день обойдётся без кровопролития. Альфа возвращается в дом за нужными документами и направляется в головной офис Min Group. На сегодня у него запланированы переговоры с американцами из High-Tech и сделка с JP Construction - крупнейшей строительной фирмой в Корее. Утренние переговоры проходят успешно, хоть американцы и пытались гнуть свою линию. Но Юнги умело прогнул их под себя, получив контракт с наиболее выгодными условиями для Min Group. День постепенно перетекает в вечер. Альфу не покидает тревожное ощущение, словно где-то затаилась очередная змея, которая вот-вот вонзит острые клыки и пустит яд в кровь. Он просит удвоить охрану и направляется в один из любимых председателем JP Construction Ли Чжиуком ресторан. По дороге усиливается снегопад, усложняя трафик. Альфу это начинает злить. Он не хочет из-за чертовой погоды опоздать к Чимину, который сейчас наверняка в поте лица репетирует в танцевальной студии. Юнги добирается до назначенного места с небольшим опозданием. Там его уже ждет председатель со своей свитой. Войдя в ресторан, альфа сразу чувствует на себе чей-то прожигающий взгляд. Он просит своих людей проверить периметр и соседние здания. — Прошу прощения за задержку, Председатель Ли. Погода, — объясняет Юнги, садясь напротив беты средних лет. — Все в порядке, господин Мин. Я ознакомился с Вашими требованиями, но есть несколько нюансов в контракте, которые я бы хотел прояснить, — решает перейти сразу к делу Ли. — Разумеется. Пока они заняты обсуждением деталей предстоящего сотрудничества, люди Мина обходят этот квартал в поисках подозрительных объектов. На крыше соседнего здания, напротив которого находится ресторан, они замечают человека, облаченного во все черное и со снайперской винтовкой в руках. Наемник понимает, что его засекли, и не теряя ни секунды, делает то, за что ему заплатили. Он стреляет в панорамное окно ресторана, целясь Мину четко в голову. Стекло со звоном трескается и осыпается на пол. Пуля почти достигает цели, но один из людей Юнги отталкивает его в сторону, получая ранение в грудь. Охрана председателя Ли всполошилась и пытается определить откуда был произведен выстрел. После первого выстрела следует и второй, но не такой точный. Юнги не успевает вовремя среагировать и увернуться. На этот раз пуля попадает ему в левый бок. Альфа совершенно не чувствует боли. Она меркнет на фоне адской злости, которая прорывается наружу. — Поймайте эту мразь и тащите сюда. Он нужен живым, — уточняет Мин и смотрит куда попала пуля. На светлой рубашке расползается кроваво-красное пятно и воздух наполняется запахом метала. — Господин Мин, доктор уже едет, — сообщает кто-то из охраны и помогает ему подняться. — Зажмите ему чем-то рану, пока не истек кровью, — просит Юнги, указывая на пострадавшего подчиненного. Окровавленными пальцами альфа держит сигарету и делает затяжку. — Испугались, господин Ли? — с непрекрытым сарказмом спрашивает, глядя на бету, который обмочился от увиденного. Мужчина весь заикается, дрожит и двух слов связать не может. Юнги выпускает серый дым наружу в упор, смотря на трясущегося председателя. — Сейчас мои люди приведут сюда ублюдка, который испортил нашу встречу. То, что я с ним собираюсь сделать, Вас ужаснет. Предлагаю подписать контракт сейчас. Или же Вы предпочтете посмотреть как я орудую этим и мы подпишим все после? — указывает на стальной клинок с тигром.— Выбор за Вами. Председатель Ли обливается холодным потом от чужого взгляда в котором холодная ярость. Он дрожащими руками ставит печать на документах и подсовывает их к Юнги, который все это время неотрывно следил за его действиями. — Благодарю за сотрудничество, — альфа протягивает руку перепачканную в собственной крови. Председатель отшатывается назад и покидает здания ресторана на дрожащих ногах. Через несколько минут возвращаются люди Мина со связанным пленником. Юнги поднимается со стула и идет к нему, словно тигр к своей добыче. Альфа достает из-за пояса пистолет и стреляет по коленям. Здание наполняется хрустом костей и громкими воплями. — Назови имя того, кто тебя послал? Пленник, сжав зубы, хранит молчание. Юнги затягивается новой сигаретой. —  У моего омеги скоро должно начаться выступление. Чимин-и очень не любит когда я опаздываю. Поэтому назови имя и я прикончу тебя по-быстрому, — чеканит альфа и косится на свой клинок. В ответ тишина. — Нет, значит? Юнги берет догорающую сигарету и тушит ее в чужом глазу, который смотрит с презрением. Наемник вертится словно на адском костре , когда окурок прожигает глазное яблоко, превращая его в бесполезный кусок мяса.Ожог образовывает кровавую дыру в глазнице. — Я задам свой вопрос еще раз. Кто тебя подослал? Кроме неразборчивых воплей альфа ничего не получает. Он берет в руку  стакан с недопитым виски председателя Ли и плескает его в то, что осталось от чужого глаза. Алкоголь безжалостно прожигает кровоточащую плоть. — Мой муж меня ждет. Быстрее назови мне имя и я смилуюсь над таким жалким куском дерьма как ты, — обращается Юнги к орущему во всю глотку человеку. — Чон Чонгук, — сообщает пленник, находясь в состоянии адской агонии. — Я должен был удостовериться, — раздраженно шипит альфа и разминает шею до хруста.— Держите его крепче. Альфа заносит клинок и вонзает его пленнику в горло. Острая сталь, как по маслу входит в мышцы и разрывает их. Юнги не останавливается на одном ударе. Он ловко орудует лезвием, прорезая плоть и доходит до кости. Спустя несколько минут наполненных жутким воем и брызжущей во все стороны кровью, голова наемника наконец-то оказывается на полу. — Доставьте это в Jeon Group, — презрительно указывает на голову. Люди Юнги понимающе кивают. В помещение входит личный врач альфы, Пак Тэчжун, который неоднократно зашивал его. Доктор совершенно не обращает никакого внимания на лужу крови в которой валяется труп. — Господин Мин, — склоняет голову в приветствии. — Что с Вами? Юнги кивает в ответ и задирает рубашку. — Разберитесь с этим как можно быстрее. Пак надевает перчатки и принимается осматривать рану. — Пуля застряла в мягких тканях. Вытащить ее не составит труда,но господин, Вам следует незамедлительно лечь отдыхать как только я закончу. — Исключено, док. Я должен быть в одном месте через час. Доктор хочет возразить, но видя с какой серьезностью Юнги говорит, понимает что лучше ему не перечить. — Как прикажете, господин Мин. Тэчжун успешно извлекает пулю и накладывает швы на место ранения. — Я сделал все от меня требующееся, но не подвергайте себя физическим нагрузкам, иначе кровотечение откроется. Юнги сдержанно благодарит и протягивает конверт с деньгами. Альфа быстро переодевается в костюм-тройку, который Чимин ему приготовил утром и смывает с лица капли чужой крови. По пути в театр он заезжает в цветочный магазин и выбирает огромный букет белых роз, которые обожает омега. Юнги оказывается возле нужного здания и видит множество иномарок класса люкс, которые принадлежат влиятельным людям Кореи. Альфа входит в театр и направляется в главный зал. Там он занимает место возле сцены, которое Чимин оставил специально для него. Юнги поглядывает на часы в ожидании выступления и стискивает зубы от тупой боли, которая разливается по телу. Помещение постепенно наполняется людьми, большинство из которых далеки от искусства, но пришли сюда чтобы заиметь выгодные связи. К альфе подходит официант и предлагает разные напитки. Юнги выбирает виски и осушает стакан залпом. Алкоголь приносит временное облегчение и притупляет боль. Спустя несколько минут в помещении гаснет свет. Все прожекторы направлены на большую сцену на которую выходит Чимин. Костюм делает омегу похожим на черного лебедя. Этот вид лебедей такой же уникальный как и сам Чимин. Оркестр начинает играть и омега сливается с ним, образовывая единое целое. Чимин грациозно скользит по сцене, отдавая всего себя. Юнги неотрывно смотрит за его чарующими движениями и забывает как дышать. Их взгляды пересекаются на несколько мгновений и альфа готов поклясться, что видел в чужих глазах пламя. Чимин горит искусством. Люди вокруг восторженно шепчутся. Даже те, кто изначально пришли сюда из корыстных мотивов прониклись этим лебедем, который так величественно  скользит по сцене, словно по водной глади. Выступление заканчивается под бурные аплодисменты зрителей. Много альф заинтересовались Чимином и не прочь проверить его пластичность в собственной постели. Но когда Юнги поднимается на сцену и дарит супругу цветы, они быстро прекращают вести пошлые речи. Омега Мин Юнги – неприкосновенен. И никто не осмелится посягнуть на него. Им повезло, что Мин не услышал этой грязи в адрес Чимина. В противном случае он бы вырезал их языки своим любимым клинком с тигром. Приняв цветы, Чимин просит мужа подождать его в машине пока он переоденется. Юнги садится в авто и шипит от резкой боли. Он расстегивает пальто и видит как под рубашкой уродливым пятном растекается кровь. Альфа прикрывает рану и пытается вести себя как можно более непринуждённо. Он открывает дверь для Чимина, который только что подошёл и садится обратно на водительское сидение. — Ты был шикарен, — констатирует факт альфа. Чимин на это улыбается и целует его в уголок губ. — Спасибо, что приехал и за цветы тоже. Чимин ставит букет на заднее сидение и поворачивается обратно. В глаза сразу бросается, что альфа весь взмок. — Милый, что с тобой? Ты не заболел случайно? — взволнованно спрашивает и касается влажного лба. — В театре было душно. Я в порядке, — отмахиваеся Мин и заводит двигатель. Чимин достает из своей сумки пачку салфеток и вытирает ему лоб. По дороге в особняк утомленный танцами омега проваливается в сладкую дрему, что на руку Юнги. Чимин выглядит таким радостным. У альфы просто нет права расстроить его в этот вечер. Он неспешно ведет свою ауди, чтоб не будить чуткий сон супруга. Спустя час они наконец добираются до пригорода Сеула, в котором находилась усадьба Мина. Юнги решает не будить Чимина и, превозмогая боль, несет его на руках прямиком в спальню. Там он снимает с омеги верхнюю одежду с обувью, и бережно накрывает простыней. После чего направляется в гостинную, где его уже ждет доктор Пак. — Господин Мин, надеюсь оно того стоило, — указывает на мокрое пятно на рубашке. Юнги кивает и расстегивает рубашку пропитаную кровью одежду, открывая чужому взору тигра набитого на спине. Доктор убирает вымокшую насквозь повязку и собирается остановить кровотечение, но вздрагивает от звука битого стекла. Чимин проснулся от голосов на первом этаже и захватив цветы в вазе, которые Юнги оставил на прикроватной тумбочке, спустился вниз. Шок от увиденного заставил омегу выронить хрусталь из рук. — Юнги...— губы омеги подрагивают, а глаза намокают от слез, — Что все это значит? — Чимин-а, почему ты здесь? — не раздраженно, а скорее разочарованно спрашивает альфа. Он все-таки облажался и довел его до слез. — Я пришел поставить цветы в воду, — всхлипывая, отвечает омега, а из его глаз уже текут слезы ручьем. — Что с тобой? Видеть слезы мужа для Юнги больнее любой пули. — Молодой господин, ваш альфа в порядке. Сейчас я сменю ему повязку и при соблюдении постельного режима все пройдет. Чимин на дрожащих ногах подходит к Юнги и спрашивает: — Когда это случилось? — Сегодня днем. Глаза омеги расширяются от услышанного. — Почему ты не остался под присмотром доктора. Зачем ты поехал ко мне? — уже кричит во все горло омега, сжимая воротник чужой рубашки. — Я не мог пропустить твое выступление, — виновато отвечает альфа, словно ребенок, которого отчитывают родители. Доктор заканчивает с перевязкой и оставляет супругов одних. — Сначала родители. Теперь ты, — омегу бьет крупная дрожь и он тонет в удушающем чувстве страха. — Юнги, ты – единственный, кто у меня остался. Прошу, не поступай так со мной. Не оставляй меня. — Тише, любовь моя. Со мной все в порядке. Ранение ведь не серьёзное. Альфа гладит его по дрожащим плечам и прижимает к себе. Низкий успокаивающий голос действует на Чимина лучше любого успокоительного и он постепенно успокаивается. — Ты прав. Прости, что вспылил, — вытирает слезы тыльной стороной ладони, — Пошли в постель. Тебе нужно поспать чтоб восстановить силы. Омега помогает ему дойти до спальни и садится в кресло рядом. — Ты не собираешься ложиться? — Нет, — твердо отвечает Чимин. — Прослежу чтоб ты уснул. Юнги на это хрипло посмеивается, держась за раненный бок. — Чимин-и, я ведь не ребенок. — Ты хуже чем ребёнок . Не можешь даже позаботиться о себе. — У меня есть ты, — альфа целует его изящные руки. — Ну все, прекращай и засыпай, — смущенно отвечает омега. Юнги решает не злить его и послушно закрывает глаза, проваливаясь в сон. Убедившись, что он спит, Чимин выключает свет в спальне и направляется на кухню. Омега всегда готовил чтобы снять напряжение и нервозность. Вид единственного любимого человека в крови врезался в память и в любом случае не позволит сомкнуть глаз. Чимин до самого утра готовит только любимые блюда мужа, от которых стол уже начинает ломиться. Раненый альфа проспал до позднего обеда и спустился в гостинную на запах вкусного. — Доброе утро, — обнимает со спины за талию и целует в шею. — Доброе, — отвечает Чимин и откидывает голову на чужое плечо. Юнги ведет носом по чужой шее, вдыхая фруктовую карамель и оглаживает хрупкую талию. — Нам нельзя пока ты не восстановишься полностью, — категорически заявляет Чимин и отстраняется. — Садись завтракать. Здесь все, что ты любишь. — Почему здесь так много еды? Мой день рождения только в марте. — Ты должен хорошо питаться в таком состоянии, — указывает на рану. — Мне уже лучше сегодня. Регенерация альф – прекрасная штука, — отвечает Юнги и утправляет в рот кусочет курицы. — Как тебе еда? — Ты прекрасно готовишь. Кстати, я подумал насчет твоего тату. Если у тебя нет планов, я могу набить сегодня. — Тебе и правда уже лучше? Альфа уверенно кивает. После завтрака к ним приезжает тату-мастер Юнги и отдает все необходимое оборудование. Чимин переодевается в шелковый халат и оголяет свое бедро. Альфа на пробу касается иглой мягкой кожи и останавливается,  когда омега издает глухой стон. — Кожа здесь самая нежная поэтому больно. Мне прекратить? Чимин отрицательно мотает головой и просит продолжать. Спустя два болезненных часа на бедре омеги появляется лиса. — Тебе нравится? — Идеально. — Значит, ты больше не злишься из-за вчерашнего? — Я не был зол. Я испугался потерять тебя и остаться один, — совсем тихо отвечает омега и отводит взгляд. — Моя жизнь принадлежит тебе. Никто не сможет отнять ее, — заверяет Юнги и протягивает свою ладонь.       Чимин вкладывает в нее свою и переплетает их пальцы, на которых находятся парные кольца.