Чёрный и красный

Они появились в десять. Метал ли он сюрикены в это время, пытался в очередной раз неудачно создать клона, или раскрашивал лица на горе Хокаге — Наруто уже и не помнил. Помнил только, как руки обожгло болью, и на запястьях начали появляться витиеватые надписи, как будто выводимые чьей-то незримой рукой: Саске Учиха и Сакура Харуно. Наруто, будучи сиротой, не мог знать все о соулмейтах, некому было рассказать ему о родственных душах, но он был наблюдательным и знал, что надпись на руке может быть только одна. И книги в библиотеке Академии также говорили о том, что судьбою человеку дан только один соулмейт. Так почему же в его жизни все идет не так? * * * Они появились в десять. Кунай, метко брошенный в мишень, сбился с траектории, когда руки резко пронзила боль, и запястья окрасились чернилами судьбы: Наруто Узумаки и Сакура Харуно. Еще никогда в жизни Саске не хотелось так истерично смеяться, как сейчас. Серьезно, сразу два? Крикливый балбес Наруто и сумасшедшая фанатка Сакура? Неужели боги шиноби настолько сильно не любят маленького Учиху, чтобы дать ему в пару сразу двух нелюбимых им идиотов? У матери на запястье было имя отца, у отца — имя матери, на руке у Итачи — имя их брата Шисуи. Маленький Саске тогда еще не понимал, почему соулмейт брата — другой их брат, зато понимал всю боль в глазах Итачи, когда стало известно, что Шисуи умер, и помнил, сколько этой боли было, когда пришли соклановцы и обвинили старшего Учиху в смерти его соулмейта. Саске видел, как глаза брата застилали слезы при упоминании его имени, и как он старался их не показывать. Также, как больше не показывал и надпись на запястье — серую, поблекшую, мертвую. Сейчас уже были неважны и эта боль, и эти воспоминания. Саске не нужны его соулмейты, они все равно не помогут ему в достижении поставленной цели. Если судьба решила так поиздеваться над ним, то он пошлет её к черту. * * * Они появились в десять. Красивые, каллиграфически выведенные, и абсолютно шокирующие: Саске Учиха и Наруто Узумаки. В первый момент Сакура, конечно, обрадовалась, увидев имя горячо любимого Учихи, но тут же радость сменилась шоком и негодованием от второй метки. С именем Узумаки. Мама заранее купила ей красивый браслет, чтобы скрыть имя ее соулмейта на левом запястье, но малышка Сакура даже предположить не могла, что их будет два. Попросить маму купить еще один браслет не составило труда: «Это ведь будет мило». Но вот спросить, почему оба ее запястья окрасились черными чернилами, она так и не смогла. Нутром чуяла, что что-то пошло не так. Малышка Сакура еще не представляла, насколько в будущем все пойдет не так. * * * Оказаться в одной команде с обоими соулмейтами — это уже высшая степень издевательства от судьбы. Бинты плотно обхватывают оба запястья, не давая даже намека на то, чтобы увидеть имена на них. Для шиноби было нормой скрывать надписи на руках, это было слишком личным, слишком интимным, чтобы показывать другим. Но такого случая в истории еще не было, поэтому становилось личным вдвойне. Наруто казалось, что судьба сводит его с ума, преподнося в пару и Сакуру, и Саске. Разве было это нормальным — любить и девушку, и парня? Узумаки не мог найти ответ на этот вопрос, предлагая себе пока что наблюдать за обоими. Саске исподлобья смотрел на дурачества Наруто и причитания Сакуры. Серьезно, почему эти двое? Почему ему предстояло быть связанным сразу с двумя? Разве это было правильным? Сакура потихоньку следила за своими соулмейтами, пытаясь разобраться в собственных чувствах, бушевавших внутри. Они поднимались в душе, грозя затопить все огромной волной, подобной цунами. «Я не могу сказать им об этом, и не могу спросить у кого-то из взрослых. Все это выглядит слишком странным». * * * Когда Учиха упал, утыканный сенбонами Хаку, подобно ежу, Наруто почувствовал, как внутри закипает волна боли и гнева. Никто не может тронуть его соулмейта, даже если тот сам его таковым не считал. Никто не может тронуть Учиху, кроме него самого. Лис внутри скалится, бесится, ликует от таких чувств своего джинчуурики. — Давай, малыш, злись, злись сильнее, злись больше, и тогда я наконец-то обрету свободу. Убей того, кто убил твоего человека. Я ведь прав, Узумаки Наруто? И Наруто ринулся вперед. * * * Когда Саске ушел, оставив деревню, Сакуру, его самого, все смешалось в душе. Не мог ведь он уйти вот так, когда все только начало налаживаться? Не мог оставить и оборвать все связи с прошлым, чтобы встать на путь мести. Глупый теме, за что ты так с нами? Наруто впервые кажется, что он ринулся возвращать Саске не только из-за слез Сакуры, но и потому что сам хотел. Ведь это же нормально, спасать своего друга? * * * Увидеть Учиху впервые за три года было подобно удару куная в сердце. Слишком много боли, слишком много воспоминаний. Шок на лице Сакуры подобен тому же шоку на лице Наруто. Темные глаза Саске без выражения смотрят на бывших друзей, а под бинтами на руках метки горят адским пламенем, как будто напоминая, что он оставил в деревне, помимо своего прошлого. Как будто он также оставил там и свое сердце. Но ведь такого просто не может быть, правда? * * * Когда Какаши-сенсей принес Наруто после битвы с Пейном, у Сакуры как будто подкосились ноги. «Он жив, он в порядке, с ним все хорошо». Сакура впервые ощутила, как метка на правой руке горит от правильного чувства любви к Узумаки Наруто. * * * — Мы должны убить Саске, ты понимаешь это, Сакура? Она понимала, конечно, она понимала. И ей как никогда сильно хотелось кунаем срезать метку с именем Саске Учиха с левой руки. Шикамару смотрит, цепко следит за движением ее рук. — Ты знаешь, может быть, в деревне и не все такие наблюдательные, но не я. У тебя ведь метка с именем Саске, я прав? Сакура сильнее сжимает зубы, чтобы не закричать. — Я сделаю это, Шикамару. Я все равно сделаю это, чтобы Наруто больше не страдал. Шикамару впервые проклинает свою наблюдательность. * * * Когда они вместе сражаются против Мадары, метки горят, как никогда в жизни. Ведь им всем троим страшно от того, что кто-то из них может умереть. В этот момент впервые так сильно хотелось стоять спина к спине, чтобы успеть прикрыть друг друга. * * * — Так значит, мы с самого рождения судьбой повязаны с Саске, потому что мы — реинкарнации ваших сыновей. Поэтому у меня есть метка с его именем? — Именно так, Узумаки Наруто, сама судьба решила, что вам суждено быть вместе. — Но почему тогда у меня есть еще и имя Сакуры? — Эта девочка — то, чего так не хватало моим сыновьям. Она — ваш баланс, ваше спасение, логическое дополнение вашей связи, как недостающий кусочек паззла. Ты понимаешь это? — Кажется, да… — Тогда не упусти этот шанс, Узумаки Наруто, ведь только ваша связь и ваша любовь способна спасти этот мир. * * * Сакура находит их на камнях, что когда-то были водопадом Долины Завершения. Она в ужасе смотрит на оторванные руки, и глаза наполняются слезами, что капают в лужицу их смешавшейся крови. — Вы — два идиота, вы никогда не можете просто нормально поговорить друг с другом, ведь так? Почему вы можете решить свои проблемы только через драку, почти убив друг друга? — Сакура-чан… — Сакура… — Заткнитесь и дайте мне сосредоточиться, пока вы оба не отправились к праотцам от потери крови. Зеленое дзюцу целебной чакры мягко окутывает то, что еще день назад было их руками. Харуно сосредоточена, но даже это не мешает ей заметить отсутствие бинтов на оставшихся руках. Зеленые глаза в шоке расширяются, когда она видит, чье имя было выжжено чернилами на их запястьях. — Я всегда… Всегда думала, что мои метки неправильные, что так не должно быть. Но ваши руки… Наруто морщится, пытаясь сесть в удобное положение. — Видишь ли, Сакура-чан… — Мы говорили, пока лежали здесь. Много говорили, Сакура. Она перевела взгляд на заговорившего Учиху. — Понимаешь… На том, что было нашими руками, были наши с Наруто имена. Руки Сакуры вздрогнули, продолжая лечение. — Мы поговорим об этом, когда вернемся в Коноху. Парни с облегчением улыбнулись, понимая, что теперь все точно будет правильно. * * * Когда Саске выпустили из тюрьмы, они собрались втроем в квартире Сакуры. Никто не знал, как дальше строить отношения, спустя столько лет разлуки и ненависти в сердцах. Но все трое чувствовали, что им необходимо быть вместе, они нужны друг другу как воздух, никто из них не сможет существовать отдельно, и они смогут быть вместе только втроем. Им понадобится еще достаточно много времени, чтобы смириться, чтобы заново научиться понимать и чувствовать друг друга. Со временем они привыкнут, научатся делить все на троих, научатся быть вместе всегда. Первые поцелуи, первый секс, совместная жизнь — все это будет разделено между ними, ведь так велела сама судьба. После никто в Конохе не будет удивляться, видя этих троих. Ведь никто не сможет сказать ничего против красных меток на их руках.