◦⸻⚉◯⚉⸻◦
***
Сону стоял в своей просторной кухне под едва различимую мелодию дождя за окном. Он был углублён в работу, нарезая свежие овощи на ужин. Тихий и ритмичный звук вызывающего видеозвонка разорвал тишину. Парень мгновенно переключил внимание с нарезки на монитор своего смартфона. На экране, словно издалека, появилось знакомое лицо Чонвона. Улыбка его друга была неподдельной и тёплой, что сразу же внесло яркую ноту радости в домашний уют кухни. Ян воздел свою руку и машинально помахал ей, словно поприветствовал товарища, несмотря на физическое расстояние. — Приветик, ну как ты там? — спросил Чонвон, не скрывая радости. —Всё хорошо, приготовление ужина в самом разгаре. А как у вас там в Испании? Чонвон вздохнул, его глаза загорелись. Он прям-таки наполнил лёгкие, чтобы на одном дыхание выдать: — Совершенно потрясающе! Этот отель, вид из окна — просто охрененный. Я могу видеть море, когда просыпаюсь… Посмотри прям! — и словно чтобы поделиться своим восторгом, Чонвон вдруг перевернул камеру своего устройства, тем самым открыв виртуальное окно в свою реальность. Перед глазами Сону раскрылась картина сногсшибательной красоты — море, величественно стирающееся в небесах, и золотистый песчаный пляж, встречающий волны с нетерпением. Сону аж засиял, глядя на это красивое морское побережье. — Это даже лучше, чем я себе представлял. — А ведь это только второй день там. Ян покрался к своему балкону и выглянул на улицу, усаживаясь на маленький уютный диванчик. — Ага. Кстати, как только мы заселились в номер, я сразу же отправился на исследование отеля и нашёл их столовую, попал как раз на обед. Украл парочку вкусных блинов себе в номер, я не мог устоять. Всё ещё блондин хихикнул. Продолжая готовить праздничный ужин, Ким взял небольшую миску и начал аккуратно перемешивать свежий салат, а затем щедро покрывая его любимым соусом, придавая блюду более насыщенный вкус и аромат. — Ну, это в твоём стиле, Чонвон. Всегда находишь пути, как отхватить себе что-то вкусное, да ещё и бесплатно. — После стольких лет учёбы и работы этот отдых просто необходим, — признался старший, его лицо излучало немыслимое спокойствие и удовлетворение. — Я рад, что вы решили улететь вместе с Джеем, особенно на его день рождения. Это будет замечательное приключение, и вы точно заслужили это. — Ой-ой, какие речи. Вы-то когда выберетесь хоть куда-нибудь?! — Не надо мне тут! — юноша не унимался и даже прикинулся обиженным, ткнув ножиком в камеру, как бы угрожая. — Между прочим, я немного пошпионил… — Снова залез в его историю поиска? — Ей! Тебя, что ли, не учили, что перебивать — невежливо?! — глаза по ту сторону экрана закатились. — В общем, я случайно наткнулся на одну вкладку с сайтом о продаже авиабилетов. И там была Япония. А это означает, что эта годовщина будет лучшей за все пять лет. Ким, опираясь на свой кулак, всё ещё, на секундочку, держа в нём нож, вдруг стал мечтательно смотреть в окно. Его взгляд был полон надежды и радости. Это был взгляд, который планировал уже несбыточные мечты и приключения. Но его размышления были прерваны звуком духовки, которая пиликнула, напоминая о готовом ужине. Сону сразу же побежал вытаскивать запечённую утку, после того как сумбурно попрощался с Чонвоном через видеозвонок. Золотистая корка искрилась на поверхности блюда, а аромат проникал в каждый уголок кухни, словно обещание невероятного вкуса, которое в скором времени предстояло испытать. Утка заняла своё место в центре стола, и Ким внимательно размещал рядом с ней нежные веточки свежей зелени, чтобы всё выглядело красиво и её ещё больше хотелось съесть. Снимая свой фартук, Сону с ожиданием предвкушал встречу с Рики. Его глаза сверкали от нетерпения, и сердце стучало быстрее, чем обычно. Последние приготовления к ужину были завершены, и теперь ему предстояло выглядеть особенно привлекательно, чтобы удивить своего парня. Мужчина в комнате внимательно выбирал наряд. Он достал из шкафа изысканную рубашку с длинными рукавами, которые сжимались у запястья, напоминая фонарики. Эта рубашка была особым сокровищем, подарком от Нишимуры, который всегда заботился о том, чтобы его возлюбленный выглядел наилучшим образом. Подбирая подходящие брюки, Сону улыбался, представляя себе выражение лица любимого, когда тот увидит его в этом наряде. Он глянул на время, и его сердце забилось ещё быстрее, понимая, что момент уже близок. Блондин поправил свои локоны перед зеркалом, чтобы они легко и игриво падали на его лоб, создавая загадочный облик. Затем он бросил последний взгляд на подготовленный стол, где свечи мягко трепетали, а бокалы ждали наполнения вином. Всё было готово для особенного вечера, полного нежности и любви, который Сону ждал с нетерпением. Сону с большой охотой всматривался в дверь своей уютной квартиры, его трясло в ожидании того, когда услышит знакомый скрип ключа и увидит того, кого он так сильно ждал сегодня. Он знал, что Ни-ки утомлён долгим рабочим днём и его присутствие станет настоящим утешением для него. Каждые пять минут парень проверял время на экране своего телефона, словно секунды тянулись очень-очень медленно и каждая из них была ценной. Всё в его квартире казалось ожиданием — свечи плавно горели на столе, наполняя помещение тёплым светом, мягкий фоновый музыкальный аккомпанемент создавал возвышенную обстановку, и сам Сону. Он достал свой телефон и начал писать СМС младшему. Слова, казалось бы, были простыми и обыденными, но в этот момент они несли в себе целый мир надежды и тревоги. Блондин спросил: «Любимый, ты скоро придёшь домой?», сразу же нажал «Отправить» и с нетерпением ожидал ответа, который должен был прийти быстро. Однако время прошло, а ответ так и не появился. Спустя пятнадцать долгих минут Ким всё же решил взглянуть на активность Рики в сети. Он пристально взглянул на экран телефона, надеясь увидеть хоть какой-то признак жизни от своего драгоценного. Однако, на его горькое разочарование, последняя активность Нишимуры в социальных сетях была отмечена 5 минут назад. Сону отложил телефон в сторону, недоумевая и волнуясь внутри. Ну и где он, почему не ответил, почему даже не прочитал новое сообщение? Да и не от абы кого, а от человека, с которым идёт плечом к плечу уже долгих четыре года. Полчаса прошло в нервозном ожидании, и светловолосый начал негодующе стучать ногой о пол. Старший решил попробовать позвонить Нишимуре. Звонки звучали, и он с тоской ожидал, чтобы услышать знакомый голос, однако трубку никто не брал. Сону повторно позвонил. Тем не менее, тишина была единственным ответом на его звонки. Беспомощно он сидел на стуле, ожидая, что случится дальше, надеясь, что его парень появится и объяснит всё. Еда, которую он так тщательно приготовил, уже остыла, а квартира казалась пустой и одинокой. Не желая допустить, чтобы ужин стал совсем холодным, Сону решил поставить некоторые блюда в микроволновку, чтобы они были тёплыми, когда Ни-ки всё-таки придёт. Однако час прошёл, и Рики так и не появился. Сону продолжал сидеть на своём месте, взор устремлён на дверь, но надежда начала постепенно угасать. Тревожные мысли путались в его голове, и он не мог понять, почему Ни-ки не пришёл. Внутри его сердце сжималось от тревоги, и он оставался в ожидании, понимая, что что-то пошло не так и его надежды на встречу с возлюбленным угасают напрасно. Ким вдруг вспомнил разговор, который он вёл с Рики вчера вечером. Все слова, обещания и обнимания в этот момент оказались как будто слегка приглушёнными, словно отдавались эхом в далёком коридоре времени. Вчера этот японец пояснил, что ненадолго задержится после подработки, чтобы зайти и поздравить одногруппника с днём рождения, а затем вернётся домой к Сону. Естественно, ему ответили, что будут ждать. Сону осознал, где сейчас находится его половинка. Но почему Рики проминовал, что его сейчас ждут дома? Почему забыл, что сегодня особенный день, день их годовщины? Всё внутри хёна словно завертелось в водовороте чувств, и он проникнул себя ощущениями покинутости и оскорблённости. Словно волна горькой реалии накрыла его, Ким осознал, что Нишимура не только не пришёл, но и не предупредил его, что его планы изменились. Внезапно тёплые и уютные воспоминания о предстоящем вечере оборвались, и вместо этого Сону был наполнен пустотой и разочарованием. Его горькие мысли смешались с надеждой, что, возможно, всё объяснится, но в этот момент, теперь уже в три часа ночи, он был потерянным и одиноким, сидя в тишине своей кухни, окружённый всеми теми приготовлениями, которые теперь казались лишними. Парень был погружён в тёмную бездну бессмысленности. Его глаза были пустыми, словно отразившийся в них небесный свод, полный звёзд. Свечи, которые так тщательно горели несколько часов назад, теперь превратились в некрасивый комок твёрдого воска. Их яркое пламя угасло, оставив только следы своего минувшего сияния. Ким медленно встал из-за обеденного стола, будто двигался в обмороке, позже проверил и выключил свет в каждой комнате, словно мир вокруг него тоже терял свой смысл и становился тусклым. Вернувшись в спальню, он не стал даже раздеваться, просто упал на кровать и укутал себя тёплым одеялом. Его тело было ноющим, а душа — полной коликов. Сону просто лежал бездвижно, фиксируя взгляд на одной точке на стене перед собой. Ему было больно, как будто его сердце было разорвано на части. Этот вечер, который должен был быть таким особенным, превратился в абсолютное разочарование. Рики, человек, которого его лисёнок так горячо любил, казалось, поставил старшего на второй план, как будто его чувства и ожидания не имели значения. В темноте комнаты и внутри души Сону царили бессмыслие и пустота. Он понимал, что сегодня Ни-ки втоптал его надежды в грязь одним своим действием — не явился на ужин в честь их годовщины. Это была боль, которая невидимо обвивала его, окутывая сердце и душу, и Сону оставался один с ней, утратив надежду и веру. Сону лежал во мраке своей спальни, окружённый тишиной и тьмой. Но не прошло и десяти минут его покоя, как послышался звук открывающейся входной двери. Это был звук, который он так сильно ждал, но который пришёл слишком поздно. Нишимура вошёл в квартиру, был слышан звук его шагов. Некоторое время спустя младший пришёл в спальню, его движения были неустойчивыми, и Сону даже в ночи, чуть обернувшись, увидел в чужих глазах блеск алкогольного опьянения. Сняв с себя штаны и футболку, японец нелепо забрался в постель, притягиваясь ближе к своему парнише, как и привык делать прежде. В его устах звучали несвязные слова и пьяный бред, который он бормотал себе под нос. Когда Ни-ки уснул и начал храпеть, Ким, безмолвно, не желая мешать своему парню, выбрался из-под его нежеланных сейчас объятий и взял плед из гардероба. Плед был его единственным компаньоном в эту мгновенно переменчивую ночь. Ким поплёлся в гостиную, на диван. Решил лечь там. Сразу же после этого его внутренние барьеры и защиты рухнули, и эмоции, которые он так долго сдерживал, всплыли на поверхность. Ощутив горечь в горле, он заплакал, его слёзы были живым проявлением всех болезненных чувств, которые раздирали его душу. Внутри него горел огонь сожаления и горечи, и он не мог сдержать эти эмоции, которые вырывались наружу. Под покрывалом тьмы и молчания Сону плакал, ощущая, как горячие слёзы скатываются по его щекам, и он даже не заметил, как уснул, полностью изнурённый этой ночью и бурей эмоций, которые она принесла.◦⸻⚉◯⚉⸻◦
***
Сону любил утро. Оно всегда приносило надежду на новый день, где он мог оставить все прошлые заботы и тревожные моменты позади себя. Эта часть дня для него всегда была особенной. Пуще всего в школьные годы, когда он и его бойфренд Рики вместе направлялись в школу. А было ведь время, когда они ещё не были вместе и бывшие враги обходили друг друга, шли по разные стороны улицы. Но утро тех дней было освещено солнцем и возможностью перемен. Сону любил утро после бурной ночи с его партнёром. Эти ночи, наполненные страстью и нежностью, заставляли его душу трепетать, а тело переполняло энергией и счастьем. Утро было временем, когда он мог смотреть на красивого спящего младшего, который всегда тихонько сопел, а его мордаха выражала умиротворение, в отличие от его страстной ночной натуры. Это был момент, когда Ни-ки отдыхал, а Ким счастливо наслаждался тишиной и красотой этого момента. Сону любил утро за возможность перебирать пряди волос его мужчины, нежно проводить пальцами по его коже, исследуя каждую родинку и каждую часть его тела. Хён знал его тело так хорошо, что мог в уме пересчитать все эти родинки и шрамы, но каждый раз это было для него как открытие новой тайны. Утро дарило им моменты интимности и близости, которые были так важны для их отношений. Сону любил утро… до этого момента. Сегодня оно было иным. Сону лежал на диване в гостиной, глаза были усталыми, а его сердечко охвачено горечью и разочарованием. Вместо радости и утренних ласк он проснулся в одиночестве и понимал, что этот день не принесёт ему ни новых надежд, ни счастья. Первое, на что Ким обратил внимание, когда его глаза медленно открылись после ночи, было время. Электронные часы на стене указывали, что давно уже перевалило за полдень. Это было неудивительно, учитывая, что, когда парень ложился, ночь была пропущена, а рассвет как раз-таки наступал на ноги. Он огляделся. В комнате царила тишина, которая была так контрастна по сравнению с тем, что было до этого. Встав с дивана и тяжело вздохнув, как будто выдыхая все оставшиеся тревожные мысли, Сону стянул плед с места, где он провёл ночь, и аккуратно сложил его. Затем не забыл обуться в тёплые домашние пушистые тапки, которые приносили ему уют, и направился на кухню. Взгляд его скользнул по столу, уставленному блюдами, которые должны были стать угощением вчерашнего дня. Он ощущал, как все они словно шептали о несбывшихся надеждах и разочарованиях. Затаив дыхание, в конце концов подошёл ко всему этому. Эти красиво сервированные тарелки и бокалы казались теперь пустыми обетами, предлагавшими лишь горькую долю утраченных моментов. Сону медленно вытащил мусорное ведро из кухонной тумбы. С его глаз больше не текли слёзы, как это было вчера. Теперь только злость мгновенно замёрзла на глазах, губах, скулах, когда Ким начал по одной скидывать в ведро нетронутое кушанье, избавляясь от наваждения неудавшегося праздника. Он даже не осмелился взглянуть на каждое лакомство, чтобы не встретиться с эпизодами прошлого, которые затмились теперь тенью невыполненных ожиданий. Тарелка, не выдержавшая невидимого груза, выбежала из рук Сону и разбилась об пол. Звук разбившегося фарфора пронзил тишину кухни. Блондин замер на мгновение, внутри его душа горела, а теперь, вот, и её отголосок рассыпался под ногами. Вдруг в арке комнаты, венчавшей собой вход в кухню, возникла высокая фигура. Рики и его внешность говорили за себя — тень похмелья на этом лице была столь же заметна, как и выражение удивления и недоумения. Под его глазами тяжело ношенные синяки словно рассказывали свою историю вечеринки, которую он провёл вне дома. Бросив взгляд на возникшую персону, не выказал ни малейшего удивления. Он продолжал свою молчаливую церемонию избавления от пищи в мусорку. Глаза его встретились с тёмными глазами младшего на мгновение, но Сону не смог себе позволить отвлечься от этого грустного акта. Нишимура, ещё не вполне осознавший происходящее, остановился на пороге. Казалось, вход в кухню был для него порталом в другое измерение. Он медленно осмотрелся, зрачки его блуждали по обломкам утраченных ожиданий Сону на столе. В этот момент тишина была столь же громкой, как и звук разбившейся тарелки. Рики, не понимая полностью, что происходит, просто стоял там, его измождённый вид стал свидетельством того, что он явно пропустил что-то важное. Ким не сказал ни слова, но его вид говорил о глубокой печали и невысказанности. Это было мгновение, когда молчание стало гораздо более выразительным, чем любые слова. Но всё же слова здесь были нужны. Без них Ни-ки не мог разобраться в ситуации. В комнате повисло напряжение, электричество буквально витало в воздухе, создавая невидимые искры. — Лисёнок, что приключилось? Сону молчал как партизан, в ответ лишь фыркнул, словно давая понять, что ответ на его вопрос не стоит ожидания. Рики, слегка отодвинув стул, сел на него, сохраняя свой изумлённый взгляд, направленный на своего молодого человека. Он, не теряя интереса, наблюдал за каждым действиями парня, пытаясь понять, что происходит в его душе. И, наконец, завершив свою задачу, Ким вернул полный мусорный бак на место. Светловолосый громко хлопнул дверкой кухонной тумбы, словно ударяя не дверку, а чужое лицо, чтобы хоть как-то выплеснуть переживания и справиться с собственным эмоциональным тупиком. — Я не понимаю по твоему молчанию, что случилось. Зачем ты всё это выкидываешь? — пытаясь разгадать мотивы молчанки своего парня, он вновь задал вопрос, что здесь происходит. Однако Сону продолжал игнорировать его, словно каждое прошедшее слово было неважным и ненужным. Он просто прошёл мимо Рики и направился к выходу из кухни. Рики последовал за ним и никак не унимался, продолжал спрашивать, что с ним не так. Но в ответ опять ни слова. Нишимура последовал за ним как тень, которая не может отделиться от своего источника света. Но его хён, не обращая внимания на своего спутника, направился к шкафу, где лежали его вещи. Взяв несколько элементов одежды, он направился в ванную комнату, будто это был последний акт сего невероятного представления. — Так тяжело сказать? Что происходит? — Я иду в душ. Вот что происходит. Но когда Сону вошёл в ванную и захлопнул дверь прямо перед лицом Рики, звук этого затворения был словно приговором, создавая стену между двумя мирами. В ожидании возле закрытой двери японец пронизывал взглядом деревянное преграждение, словно надеясь проникнуть внутрь и понять, что происходит внутри его мальчика. Время текло медленно, звучащее, как тяжёлые шаги, пока Сону не решил выйти. Хотя от силы прошло пятнадцать минут. Когда дверь открылась, Рики встретил хёна, который уверенным шагом направлялся в коридор. Свежесть и чистота проступали в его обновлённом внешнем облике, будто он не просто принял душ, а переродился. Старший опять молча прошёл мимо, ступая на порог коридора. Там, в углу, терпеливо стояла его обувь, дожидаясь своего хозяина. — Сону, что у тебя за перепады настроения с утра пораньше? Я уже всего себя извёл, но до сих пор не понимаю, что за хрень у тебя в голове осела и не отпускает. Наконец удостоив своим взглядом Нишимуру, терзающегося неведением перед загадочным поведением, он начал молча обуваться. Каждое движение было точным и решительным, словно невидимая сила поддерживала его. Ни-ки, в упор шаря в выражении лица Кима, стремился найти причину этого необычного молчания, но ответов не было — молчание Сону стояло подобно непроницаемой преграде. Каждый вопрос встречал только молчаливым взглядом, словно ответы были заперты внутри и ключ к ним только у Сону. А ключик уже лежит где-то на дне моря… Обулся блондин, своё пальто взял, на себя накинул, ведь не замёрзнуть на улице — вот его цель сейчас. Перед дверью встал Рики и выдвинул ультиматум: не расскажешь, в чём причина, — никуда не пойдёшь. Но Сону было всё равно, обошёл своего парня и вышел из квартиры, оставив Рики одного. Взлетевший холодный ветер заставил Кима сжаться в пальто, словно в защитный щит от непонятных вопросов и навязчивых взглядов. А вот брюнет, стоящий всё там же у двери, никак не мог осознать, когда их отношения столкнулись с неизведанным кораблём под названием «ссоры и проблемы». Прохлада пронизывает белокурые волосы, а холодный воздух поднимает мелкие дрожи на коже. Город Сеул шумел вокруг, предоставляя ему свои улицы в качестве временного приюта. Но в голове у Сону витали тёмные тучи, и он понимал, что не может оставаться в этой тени. Нужно было куда-то идти, провести время вне этой тяжёлой обстановки, которая нависла над его душой. Весь день не стоит тратить на скитания по городу или монотонное отсиживание в кафе. Именно в этот момент он вспомнил о своём друге, о Богоме, который был для него опорой ещё со времен университета. Чонвон сейчас в Испании, беспокоить его не хотелось, а Богом всегда был на связи, и сейчас он здесь, в Корее. Ким не медлил и набрал номер его хёна. — Слушаю, — голос в трубке звучал тепло и дружелюбно. — Привет… Прости, что отвлекаю, — он извинился за так званый переполох, всё-таки Сону позвонил в разгар рабочего дня, но Богом успокоил его, сказав, что сегодня он дома. — Можно прийти? — тихо попросил Сону, пытаясь скрыть волнение в своём голосе. — С тобой всё хорошо? Звучишь, мягко говоря, не очень. И всё же, не скрывая истину, ответил правдой — всё плохо. — Приезжай, буду тебя ждать. Хочешь, побуду на связи, пока ты в дороге, если тебе так будет спокойней. Сердце Сону пропустило удар, но вместе с тем возникла лёгкость надежды. Богом дал ему место, где можно было открыть свою душу и поделиться тем, что тяготило его сердце. — Не нужно… Не переживай, я скоро буду. — Если вдруг что, я на связи. Даже в самых тёмных моментах есть кто-то, кто готов выслушать и поддержать. С его душевной болезнью он направился к дому Богома в поисках облегчения в его дружбе и понимании. Сону ожидал автобус около десяти долгих минут, когда наконец на горизонте замаячил нужный транспорт. Дорога пролетала мимо, создавая впечатление несметного количества разных сценариев его жизни. Добравшись до пункта назначения, он решил пройтись пешком, чтобы дать себе время освежиться. Множество домов возвышались перед ним, а серые улицы тянулись вдоль зданий, словно поток времени. Наконец он добрался до нужной многоэтажки. Поднимаясь по лестнице, шаг за шагом приближаясь к долгожданной цели, он ощутил, как внутри него что-то сжимается. Когда Сону достиг нужного этажа и стоял перед нужной квартирой, неудержимо возникла тревога, но ещё и жажда понимания. Сону постучал в дверь, и она распахнулась практически мгновенно. Богом, встречая его взгляд, увидел в глазах напротив отражение боли — зеркало его собственной души. Бледный, прямо как смерть. Ким прошёл внутрь, где можно было приземлиться и отпустить всю негативную энергию. — Хочешь выпить? — спросил рыжик, предлагая хоть какой-то выход из молчания. Понимал ведь, что младшему нужно что-то, чтобы освободиться от тяжести души. Слова были излишни, что тут говорить — ответ очевидный. Сразу последовал кивок в ответ. Они прошли на кухню, где Сону уселся за островок на металлический барный стул с тканевой обивкой. Желание выпить что-то крепкое превратилось в жажду забыть хотя бы на мгновение. Сону опёрся рукой о щёку, ожидая дальнейших действий бывшего одногруппника. Богом, наблюдая за своим другом, терпеливо подошёл к бару. — Что ты будешь пить? — спросил он, словно предлагая выбор между несколькими путями исцеления. Взгляд Сону был решительным, и в его глазах светилась потребность в чём-то более сильном, чем обычно. — Что покрепче. Чуть присев на корточки, Богом выдвинул из скрытых уголков бара бутылку спиртного напитка и два стакана. На столе оказалась бутылка редкого виски, сияющая амбровыми оттенками. — Значит, попробуем это, — предложил рыжий, наливая жидкость в тумблеры. — Спасибо. — А теперь рассказывай.◦⸻⚉◯⚉⸻◦
***
Нишимура, который остался стоять в дверях, оцепенел от неожиданного ухода его половинки. Переплетение чувств в его душе создавало настоящую бурю эмоций. Сону исчез, оставив за собой лишь следы непонимания и тревоги. Рики буквально ощущал, как время замедляется, а он будто бы оказался в вакууме, в котором ему можно встретиться только с самим собой. Неведение стало тяжёлым бременем, привязывающим его к месту. Куда ушёл Сону? Почему? Метаясь в бессмысленных догадках, японец пытался понять, что же случилось. Это конец? Они расстались? В голове мелькали образы их совместных моментов, точно кадры из фильмов. Невидимые нити связывали его с Кимом. Но где теперь эти нити? Из-за чего Сону так обиделся? Он взглянул на комнату, в которой оставались тени от прошлых смеха и радости. «Сону вернётся», — промолвил в мыслях Рики, пытаясь утешить себя. Ведь вещи старшего здесь, и Сону обязательно придёт сюда снова… Но неясность происходящего, как тяжёлое облако, оставалась витать в воздухе. Рики шагнул в их спальную комнату, где пустота словно наполнила все углы. Он ощущал, как его сердце сжимается от неизвестности. Бесчисленные вопросы терзали его душу, оставляя в ней лишь неразгаданные загадки. Потом сел на диван, ощущая, как ткань под ним всё ещё удерживает тепло после прошедшей ночи, когда Сону спал здесь. Рука медленно скользит по мягкой поверхности, он берёт подушку, чувствуя, как её наволочка впитала аромат его парня. А вздохнув, несознательно погружается в запах, который так хорошо знает. Нишимура не хочет, чтобы Сону исчез из его жизни. Слишком долго они были вместе, слишком много пережили вместе. Одна ссора не должна ставить крест на всём. С огнём в глазах Рики решил, что он не готов просто так отпустить всё, что они построили. Поэтому решение взять телефон и позвонить их общему другу — Джею — было одним из правильных в этой ситуации. Первый звонок проходит без ответа, но Ни-ки не сдаётся. Второй звонок приводит к тому, что старший, наконец, поднимает трубку и тут же выражает своё возмущение. — У нас только пять утра, какого чёрта ты звонишь?! Рики, не теряя уверенности, отвечает, что им нужно поговорить. — Слушай, ты сейчас разве не должен нежиться в объятиях Сону? — смеясь, спрашивает. — Где у тебя нашлось время, чтобы позвонить? — А? Затем в трубке появляется сонный голос Чонвона, который, едва открыв глаза, интересуется: — И как обстоят дела, когда летите в Японию? — Японию? Да как-то не планировали в ближайшее время. — А куда тогда? — с явным недоумением интересуется Ян. — Та никуда, с чего ты вообще взял эту инфу? — японец, с замешательством в голосе, обращается к Чонвону, прося пояснить, о чём идёт речь. Где-то на другом конце планеты на мгновение замирают Чонвон и Джей. Следует короткая, но насыщенная тишина, которую прерывает Джей, настороженно спрашивая следующее: — Значит, ты решил подарить Сону что-то другое? Расскажешь? Нам ведь тоже интересно. Но Ни-ки, невероятно удивлённый этим вопросом, отвечает, что вчера он ничего не дарил Сону, не понимая, откуда возникло подобное недопонимание от его хёнов. Тишина снова охватывает линию телефонной связи. — То есть ты хочешь сказать, — Чонвон, перебивая молчание своим истерическим смехом, задаёт вопрос, который взрывается в воздухе словно фейерверк. — Что решил не дарить подарки в такой важный день?! — О каком таком «важном дне» вообще идёт речь? — Рики внутренне ошеломлён. — Это ты меня спрашиваешь? Не у меня вчера была годовщина отношений, которые, мать твою, длились целых 5 лет! — Стой, почему ты звонил, — вмешивается Ян в разговор. — Ох… Сону ушёл из дома, говорить со мной не желает. Видимо, он обиделся из-за… из-за того, что я не пришёл на ужин. Чонвон, затаив дыхание от злости, не мог сдержать свои эмоции. Злость кипела внутри него словно роковая вулканическая эрупция. В его речи продолжали звучать нецензурные выражения, вырываясь наружу в яростных всплесках. А Нишимура чувствовал, как каждое ругательство ударяло его словно ледяной ветер. Рики, сжимая телефон в руке, постепенно осознавал, что произошло. Его сердце замирало от каждого слова Яна. Внезапно осенило — годовщина, о которой Сону так старательно заботился. Красивая одежда, утка, готовая к ужину, и вся та атмосфера праздничного стола — всё это было создано с любовью, а он, Ни-ки, упустил из виду все эти знаки. Он понял, почему Ким вёл себя так странно. Это был вечер их годовщины, и вместо радости и веселья Сону получил забвение. — Как ты мог забыть?! — вопрошал Ян, не давая младшему ответить, перебивая его каждый раз, как тот пытался оправдаться. Его слова были как ураганный порыв, разрывающий воздух на ошмётки. — Клянусь, когда мы с Джеем вернёмся, я тебя на куски порежу и сдам в ларёк к госпоже Со на нашем райончике. Думаю, японское мясо неплохо будет продаваться. — Ты расист. — А ты — идиот! Я даже не могу представить, как ты будешь вымаливать прощение у Сону. Он заслужил к себе лучшего отношения, он ведь тебя так любит, а ты… — Ты можешь узнать, где он сейчас? — Нишимура перебивает друга. — Я очень беспокоюсь. Чонвон, несмотря на свою злость, ощущает тот странный момент, когда общая забота о друге превалирует над всеми обидами. С пониманием он соглашается помочь. — Если я что-то узнаю, то позвоню тебе, — его голос становится более мягким. Парень благодарит старшего, ощущая смешение чувств — вины за своё невнимание и благодарность за поддержку. Закончив разговор, Ни-ки сжимает телефон в руке и с волнением ждёт звонка.◦⸻⚉◯⚉⸻◦
***
Сону сидел за барной стойкой в кухне Богома, впитывая каждое слово поддержки, которое ему говорил его давний друг. Взгляд был утоплен в пустом бокале, аромат алкоголя стоял в воздухе, но он отказывался продолжать. В руках у него дрожал бокал, наполовину наполненный напитком, который больше казался тяжёлым грузом, чем источником утешения. Богом, уже немного перебравший, продолжал бодро разговаривать, стараясь поднять настроение Киму. Его слова звучали как утешение, но внутри Сону был наполнен грустью, разочарованием и усталостью. Телефон, лежащий на столе, был забыт, он разрядился, да и не очень был нужен в этот момент. Сону давно перестал смотреть на мобильник, на котором каждые пять минут появлялись новые звонки от провинившегося Нишимуры. Звонки Рики напоминали о скандале, а не как прежде — о волшебном мире, в котором царили радость и взаимопонимание. Ему стало ясно, что теперь не время для уклонения и избегания. В его глазах мелькает решимость, вопреки всей грусти и разочарованию, которые нашли приют в сердце. Невзирая на свои сложные чувства, он осознал необходимость разговора, чтобы выяснить произошедшее и найти пути к исправлению ситуации. Блондин встал из-за барной стойки, ощущая, как ноги немного подкашиваются от эмоционального напряжения. Ему нужно вернуться, разговориться с Ни-ки, понять, что произошло, и исправить свои ошибки. — Спасибо, Богом, — произносит Сону с улыбкой, которая, возможно, не совсем искренняя, но попытка улыбнуться хоть немного стала своеобразным актом самосохранения. — Я, наверное, уже пойду домой, нужно… что-то решать, а не строить из себя страдальца. Он обнял рыжего, искренне благодаря за его слова и поддержку. Богом отвечает тёплыми словами, выражая уверенность, что у Кима и Рики всё наладится. В дверях, где впускают ночной ветерок, Сону оборачивается ещё раз, прежде чем выйти из квартиры, чтобы дать другу услышать: — Если что, я знаю, что могу на тебя рассчитывать, — добавляет он, вкушая прилив благодарности к приятелю, который в трудный момент был рядом. Блондин выходит в прохладный вечер, где скоро начнут появляться звёзды и мерцать в небесах. Он направляется к дому, сердце — полное решимости изменить ход событий. По приходе в пустую квартиру взгляд скользит по знакомым предметам интерьера. Серые стены теперь кажутся ещё более безжизненными. Сону медленно закрывает дверь, оставшуюся открытой после его входа, и стоит в тёмном коридоре. Он пронизан усталостью, как после долгого и тяжёлого путешествия, хотя физически он не перемещался никуда дальше другого района города. Сону вытаскивает из кармана потухший телефон. Подключив его к зарядному устройству, наблюдает, как на ожившем экране мигают пропущенные звонки от Чонвона, мамы и, конечно же, от причины его плохого настроения. Позже Ким, окружённый тенью уходящего дня, заполняет свою ванную комнату запахом лавандовой жидкости. Пена, прикасаясь к воде, начинает постепенно распускаться, образуя тонкий покров на поверхности ванны. Он тихонько сидит на краешке, слушая, как она наполняет пространство тихим плеском. Пар тонкими завивающимися вихрями поднимается, создавая атмосферу умиротворения. Сону медленно опускается в воду, чувствуя, как тёплое прикосновение обнимает его тело, и парень начинает постепенно расслабляться. В его разуме начинает происходить трансформация, словно каждая пузырьковая вспышка подлетает вместе с паром тяжести дня. Ванная становится своего рода временным убежищем, местом, где даже лишние мысли теряют свою резкость, растворяются в воде. Блондин наслаждается этим моментом покоя, забыв о внешнем мире, позволяя себе быть лишь с самим собой. Глядя на часы после водных процедур, Сону понимает, что настало время его любимой передачи, которую он ой как не хотел пропускать. Решив снова временно уйти от реальности, он осаживается на всё том же диване, погружаясь в безмятежный мир телевизионного экрана. Свет в гостиной нежданно-негаданно зажёгся. Лампа в гостиной ожила и рассыпала тёплый свет, освещая комнату нежными оттенками. Сону медленно обернулся, в этот момент его встретил взгляд Ни-ки. Уголки губ младшего дрогнули в улыбке. Он оседает на пол перед любимым, чтобы их глаза встретились на одном уровне. Ким ощутил, как его сердце начало медленно таять. Нишимура взял чужие ладони в свои, деликатно держа этот весенний цветок, чтобы не повредить его нежные лепестки. В этом моменте не было нужды в словах, ведь глаза говорили всё то, что не в силах передать язык. Но говорить нужно. Глядя на Сону, Рики начинает произносить слова, и каждое из них тщательно отобрано, чтобы быть искренним и исцеляющим. — Извини, моя любовь, — шепчет, целуя тыльную сторону руки. — Я правда виноват перед тобой, можешь меня ударить, обругать, но только не уходи. — Я не собирался. Мне просто хотелось остыть. Ласкающие губы прикасаются к каждой детали ладошек Кима — он хочет выпросить прощения за все слёзы и беспокойства, а они были, тут Ни-ки и к гадалке не нужно ходить. — Прости меня, Сону. Прости за мою невнимательность, за то, что я упустил из виду нашу дату. Я не должен был забывать, это исключительно моя ошибка, — голос звучал искренне и был наполнен раскаянием. — Ты вложил столько сил в этот день, а я сорвал все твои планы. Прости, что разочаровал тебя. Мне так жаль, что все твои старания оказались напрасными. Сону слушал эти слова, и в его глазах мерцали смешанные эмоции. А Нишимура всё продолжал извиняться, выражая свою любовь и страх потерять старшего. Ким медленно высвободил свою руку из тесного захвата японца. Пальцы мягко прошлись по тёмным, как смола, волосам, чуть поправляя растрёпанные локоны. — Ты для меня так важен, Сону. Я не хочу терять тебя из-за своей глупости. Не хочу, чтобы наши отношения сошли на нет. Прими мои извинения и знай, что я люблю тебя как никогда раньше. По комнате разливалась напряжённая тишина — она точно была в ожидании решающего момента. — Где ты вчера был? — У знакомого на дне рождении. Ничего особенного, решил выпить после работы. — Так и знал, — начал Ким. — Что же, это слегка утешает. По крайней мере, ты не изменял мне в этот момент, — попытался хоть как-то пошутить. — Сону, как ты мог себе такого напридумывать? — Всё нормально, у меня было некоторое время, чтобы разубедить себя в этом. Лучше меня ты не найдёшь. Рука Сону, нежно касаясь волос Нишимуры, прямо как ласковое прикосновение, медленно проскальзывает по его шее, создавая мягкий след на пути. Потом она перешла к щеке, и Ким медленно провёл по ней. — Поскольку ты забыл, то я напомню, — ох и любит он поиздеваться. — Мы с тобой вместе уже пять лет. Думаешь, из-за одной оплошности я захочу разойтись с тобой? Мы любим друг друга, и всё это не может быть забыто так просто, — говорит старший тихим, но убедительным голосом. — То есть ты прощаешь? — Ну… только при одном условии. — Каком. — Ты сейчас же всё исправишь. Прямо сейчас, — уточнил. Сону мгновенно прижал младшего к себе, когда Ни-ки потянулся за поцелуем и стиснул талию сквозь тонкую ткань одежд. Языки ласкали друг друга в устах, скользя по ровным, чуть острым зубам, встречаясь, когда кто-то из них немного раскрывал губы, чтобы получить порцию воздуха. Ким заполнялся жаром, вкусом и теплом и не желал ничего больше. Ему не нужен был воздух, он дышал Нишимурой. Блондин оторвался и облизал родные губы, которые были горячими и пунцовыми, а после передвигаясь по гладкому подбородку и сильной шее вниз. Рики громко выдохнул через нос, когда юноша задел кадык и спустился ниже, к выемке ключиц. И снова младший давит довольную улыбку, в ответ прижимаясь носом к чужой щеке, проводит по скулам, пока где-то под подбородком он получает нежные ласки от лёгких касаний губ. — Лисёнок, ты всегда такой тактильный. — Знаешь, когда мы только начали встречаться, — припоминает Ким, пока студент касается губами мягкой щеки и ведёт носом за ушко, вдыхает запах приятного геля для душа. — Хисын спрашивал, всё ли у нас серьёзно. Ну, или мы повстречаемся, поругаемся и решим больше не разбираться с этим дерьмом? Я выбрал первый вариант, так что убеди меня в том, что я тогда правильно ответил. — Не сомневайся, ты принял верное решение. Мы немедленно помиримся. Рики устраивает руки на тонкой талии старшего, опаляя его ухо своим дыханием. Японцу пришлось подождать пару секунд, ведь он пытался сдержать внезапный порыв опустить ладони на мягкие бока и сжать до синеющих отметин. Не так быстро. — Хватить тянуть! Ну или же «так быстро». — Я, что-ли, зря ванну принимал? Нишимура ухмыляется, аккуратно цепляя подбородок блондина указательным пальцем. Длинные пальцы другой руки уже забрались под ворот пижамной кофты, перебирая рёбра, тонкие ключицы и острые плечи. А затем, подцепив светлый лонгслив, медленно тянет его, выпутывая из него старшего. — Как скажешь. И снова целует, недолго, смакуя нижнюю губу и с оттяжкой переходя на верхнюю. Непроизвольно скользит с тонкой талии на бедро и сжимает правую ягодицу Кима, получая ожидаемую реакцию — он вместо ответа высоко стонет, стискивая в пальцах тёмные прядки на затылке Рики и закрывая глаза. Японец, всё ещё стоящий на коленях перед Сону, начал снимать свою толстовку, придерживая так званое равновесие между ними. Он тянет за молнию, но она заедает, добавляя непредвиденной интриги. Решив не терять времени, выбирает вариант снять вещь через голову. В этот момент волосы, словно освобождаясь от затворов, распускаются в свободное падение. Красоту этого момента ловит взгляд Сону, а его сердце начинает стучать быстрее. Растрёпанные волосы Ни-ки, освещённые приглушённым светом, создают атмосферу интимности и придают облику мягкую небрежность. Такая непринуждённая лёгкость делает его облик ещё более привлекательным. Ким намекает поскорее оголить торс. И намёк, естественно, был понят, принят и незамедлительно выполнен. Поэтому блондин скользит ладошкой по его груди вниз, слегка царапая короткими ногтями напряжённый пресс. Моргает несколько раз, когда из-за нарастающего возбуждения картинка перед глазами слегка бежит рябью. Младший наделяет ещё одним коротким поцелуем хрупкую шею партнёра и тут же довольно хмыкает от реакции. Сону вмиг тает от удовольствия и прижимает голову парня к себе поближе. Нишимура дарит заметный засос, не сдерживается и продолжает покрывать кожу ощутимыми укусами. Между делом, одновременно с тихими, но в то же время звонкими стонами он не забывает стянуть с парня махровые штаны вместе с бельём, которые, не удивительно, без труда поддаются ловким пальцам. Теперь Рики рассматривает. Просто глаз не может оторвать от такого податливого и идеального тела, которое, кажется, с каждым годом становится всё лучше и лучше. Любуется отдельными изгибами восковой кожи. Языком, что скользит к животу, как острое лезвие, пробегается в области пупка, а после ведёт влажную дорожку к нагим бёдрам. Позволяет себе укусить зубами косточку на боках, словно он пытался украсть самый лакомый кусок. Сону слегка ёрзает на диване и нервно бегает глазками по лицу внизу, грызя ноготь большого пальца. Почему каждый раз это так волнительно? Хоть они вместе не первый год. Кажется, даже сердце останавливает своё биение, когда горячее дыхание опаляет член, а влажные губы касаются головки, давно истекающей предэякулятом. Старший довольно облизывает губы и откидывается на спинку дивана, закидывая туда одну руку, а второй — вонзая ногти в крепкие плечи. Ни-ки действительно дурманит и крошит на тысячи частичек, накрывая одеялом трепетных чувств. Блондин позволил себе выпустить на волю хрипловатый выдох и протолкнулся чутка глубже. Но не сильно. Не был старший фанатом конкретно горлового минета, когда дело касалось, в частности, его тела. Что нельзя сказать об обратном — когда он исполняет данные действия. Именно ему хотелось доставлять удовольствие другим. Другому — Рики. В этом Ким был мастером. Но сейчас всё равно всё внутри него заполняется этим мужчиной, и не важно, что Нишимура делает с его телом — это в любом случае приносит крышесносное удовольствие. Поэтому сейчас он расфокусированно смотрит на чужие манёвры и кусает нижнюю губу. Подразнив круговым движением языка уретру, японец размашисто мазнул им по всей длине, ощущая мускусный привкус. Губы скользят медленно, протяжно, растягивая удовольствие, которое хочется подарить его хёну в полноразмерном объёме. Но пока что с этой частички Сону достаточно. Теперь он склоняется к животу и ведёт по нему носом вверх, втягивая запах любимого. Добравшись до такой желанной шеи, не забыв перед этим чутка задеть кожу на пути зубами, её начинают сладко целовать, но оставляя едва ощутимые касания. — Мне здесь неудобно, — признаётся Ким, в то время как их ладони находят друг друга, а пальцы сплетаются в замок. — Пошли в спальню. — Хорошо, — улыбка озарила лицо. — Залазь. Рики открывает перед ним руки, приглашая прицепиться на него, как обезьянка, что, в принципе, Сону и делает, обхватывая тело своими конечностями. — Ты стареешь. — Что-что?! — А что будет дальше? Секс только ночью с выключенным светом и под одеялком? — Ты ещё смеешь сейчас шутить? Сейчас дошутишься у меня, — и сразу же ойкает после своих слов, потому что неожиданно для себя приземляется на мягкий матрас. Рики, словно художник, прикоснулся к губам Сону лёгким поцелуем. Это было как нежное воспоминание, как ласковая песня, которую они создали вместе. В губах Кима ощущалась улыбка, плавно переходящая во влажность поцелуя. Украл чужую улыбку. Украл уже в который раз, хотя чего переживать, если она и так давно его. Была, есть и будет. Ни-ки касался его губ с любовью и страстью, создавая в этот момент ощущение единства. В каждом нежном движении губ, в каждом мгновении этого поцелуя маячит обещание вечности и принадлежности. — Я же надеюсь, что у нас всё есть, — будто спрашивая самого себя, проговорил Рики, потянувшись к прикроватной тумбочке с правой стороны. Смазка оказалась в его загребущих руках. — Бинго. — У нас же, вроде, презервативы закончились, — Сону обернулся на шкафчик, будто бы мог там что-то разглядеть с такого расстояния. В ответ ему как-то неуверенно кивнули, но решение пришло быстро, само собой. — Значит, пора нам завести детишек. — Идиот, — Ким не пожалел сил, когда целился в его плечо ударом. — Каких ещё детишек. С ума сошёл? — А ты не знал? Когда люди занимаются сексом без защиты, иногда появляются неожиданные сюрпризы. — Ты и есть неожиданный сюрприз в моей жизни, — зло прошипел старший. — Только я теперь не могу сказать, что рад такому подарочку. Рики не сдержался и гортанно засмеялся, что отдалось ещё одним тайфуном где-то внутри Сону. — А что, обычно, когда пары так долго в отношениях, то от них прям-таки вымогают поскорее родить. — Мы оба мужчины, вот так нежданчик, — но глаза младшего, даже несмотря на такие шутки, хищно горят в темноте. Затем идут несколько настолько тщательно продуманных движений, что блондин вообще не понимает, что произошло. До сих пор не понимает, как он оказался на коленях, а после его щёку прижали одним движением к подушке. Развернув парнишу к себе спиной, Ни-ки проводит подушечками пальцев по каждому позвонку перед собой, вызывая табун мурашек и мелкую дрожь. — Значит, мы будем просто пытаться. Приподнимая парня за бёдра, младший надавливает рукой на спину, чтобы его хён прогнулся в пояснице, шире раздвигая ноги. Нишимура, пристроившись сзади, начинает оглаживать чужие ягодицы, разглядывая те со всех сторон, а после поднимает руку и предоставляет себе такое удовольствие, как слегка ударить по одной из них. Склоняется и ведёт носом по внутренней стороне бедра, чуть покусывая, и в последствии чего оставляет еле заметные следы на коже любимого. На секунду остановившись и взглянув на светлые растрёпанные волосы и миниатюрные ручки, сжимающие подушку, Рики улыбнулся своему везению. Как он отхватил такое сокровище? За какие заслуги он ему достался? Почему ему дали шанс что тогда, что сейчас? Необычайное везение. Всё-таки решает ещё разок поцеловать загривок и сразу же после этого тянется к лубриканту, звонко открывая крышку, и выдавливает приличное количество прохладной смазки прямо на пальцы и ложбинку чужих ягодиц. Ким моментально улыбается, когда чувствует, как руки ползут по его торсу, как мимолётно пробегаются по груди и, в конце концов, начинают касаться в заветных местах. Виски пульсируют от возбуждения, а дышать становится довольно-таки сложно. Он действительно едва глотает воздух, его уносит от наслаждения и счастья куда-то на седьмое небо. Пальцы медленно скользят между ягодиц, трутся об розовенькую дырочку, разогревая тем самым смазку. Нишимура осмотрительно проникает сразу двумя пальцами, вовсе не торопясь, потому что боялся причинить хоть какой-то дискомфорт. И от этого Сону несдержанно простонал, закусив нижнюю губу, а член давно прижался к животу и пачкает своё же тело и простыни выделениями. Однако благодаря смазке пальцы довольно хорошо проникают внутрь и почти не вызывают боли, разве что приятное тянущее чувство. Ни-ки пальцами изучал и надавливал на стенки ануса, одновременно слушая чужие охи и ахи. Он добавил третий и начал неспешно растягивать, чтобы дальше не произошло никаких проблем. Уголки губ ползут вверх, когда он понимает, что вчера Ким действительно готовился к незабываемому вечеру, потому что и третий палец проскальзывает свободно. Но этого не произошло, ведь Нишимура оказался самым настоящим придурком, раз чуть не упустил такого счастья в своей жизни. По всей вероятности, Сону сводит его с ума — полностью и без остатка. Склоняется и, когда шепчет, обдаёт жаром ухо: — Прости меня, лисёнок. Мне правда жаль. — Ничего страшного, прощаю… — он в ответ приглушённо стонал, будто бы этим самым прося японца поторопиться, ведь собственное возбуждение стопроцентно давило с каждой следующей секундой всё сильнее и сильнее. Хёна сводит приятной судорогой от истязающего ожидания дальнейшего. Наконец он приставляет головку поближе к колечку мышц и шумно выдыхает. Запрокинув голову назад, начинает продвигать орган внутрь. Он тут же сводит брови к переносице от тотального наслаждения, которое настигло его в ту же секунду. Вдохнув побольше воздуха через нос, обвивает руками элегантную спину, прислоняясь вплотную. Ким со временем привыкает, даже самостоятельно тянется ближе, прогибаясь в спине, когда младший начинает двигаться чуть интенсивнее. Нишимура продолжает проталкиваться в парнишу волнообразными движениями, чувствуя лёгкое головокружение из-за звуков, исходящих из Сону. А как же его ведёт от узости, которая буквально сжимала его орган, заставляя наливаться кровью сильнее. — Люблю тебя, — прикусывает мочку, толкаясь снова до основания. Не удивительно, почему светленький скулит и хнычет в подушку. Даже раскрывает рот в немом крике, до побеления костяшек сжимая бедную подушку в своих руках. Лицо. Японцу хочется смотреть, любоваться, целовать и наслаждаться. Сону даже не успевает осознать, когда от него отстраняются, хватают за тонкие лодыжки и притягивают к себе. Брюнет начал целовать чужое бедро, ляжку и, поднявшись выше, перешёл на острую коленку. И всё же одаривает Сону поцелуем в губы, параллельно снова входя. А глаза ведь выдают искрящееся желание. Причём у обоих. Рики глухо стонет куда-то в шею партнёра, кусает на ней бледного оттенка кожу и не отказывает себе в том, чтобы оставить за собой небольшую отметину. Сону откидывает голову назад, хватаясь за чужое плечо и инстинктивно раздвигая ноги шире. Он дуреет от происходящего. Но Нишимура, крепко держа его за бёдра, притягивает максимально близко, начиная еще активнее работать тазом. У Кима в глазах темнеет от того, как ему хорошо. Ноги дрожат от сладострастия, а в животе всё сводит. Жарко. Глубоко. До дрожи идеально. Тёмные тени танцевали на стенах, подчеркивая интимность комнаты, словно актёры в великом театре страсти. Сону в этот момент стал заложником собственных чувств, утопленный в океане страсти и желания. Его тело пульсировало от разгорячённых огней этих моментов. Взгляды — невидимые нити, связывающие две души, — полные тайны и желания, были обменены. Они взмокли от страсти и слились в объятиях, будто реки, сошедшие в единый океан. В этом танце чувств каждое касание было поцелуем, каждое дыхание — молитвой любви. Благородство и взаимное уважение, пропитанные нежностью, стали фундаментом их взаимоотношений. Они были не просто любовниками, но исследователями глубин друг друга, открывая новые грани своих душ. В этом моменте двое возлюбленных стали словами, плетущими повествование о страсти, о которой смело можно сказать, что она была более вечной, чем время само. В конце, как в глазах урагана, они оказались оба охвачены фейерверком эмоций. В это мгновение, когда сердца бились в унисон, подобно мелодии, которую играет сама Вселенная, искры, цвета и эмоции разлились в их душах. Огненные вспышки страсти освещали их лица, даря каждому мгновению чарующую ауру. Парни буквально чувствовали, как каждая молния оргазма пронзает их сущность, создавая калейдоскоп чувств, который нельзя описать словами. Рики валится рядом. Сону укладывается ему на бок и закидывает одну ногу на тело влюблённого. Чувствуя, что парень уже устал, Ни-ки кладёт светлую голову себе на плечо, а тот что-то мурлычет, ведь он сейчас не в состоянии произнести хоть какое-то слово от накрывшего секундами назад кайфа. После чутка кусает влажные губы другого, крепче прижимаясь грудью к своему парню, перед которым только что достойно извинился, и чувствуя его сердцебиение. Какая для него радость наблюдать за тем, как старший лежит полностью на подтянутом животе, водит подушечками пальцев по его мышцам, ключицам и расслабляется от приятного блаженства в теле. — Сейчас вернусь, — проговаривает брюнет, погладив парня по растрёпанным взмокшим волосам, и исчезает из комнаты буквально на пару минут, может, чуть меньше. И быстро возвращается обратно, появляясь в поле зрения Кима с пачкой сигарет в руках и зажигалкой. Ох, и не пропала привычка, но всё-таки Ни-ки сдержал обещание, данное много лет назад, и теперь курит только в… особенные моменты. Он ложится возле Сону, который снова укладывает голову на крепкий торс, повторяя ту же позу. Пока первый затягивается, второй дышит неравномерно, пытаясь восстановить своё дыхание. Пальчики щекотливо и успокаивающе вели вниз по спине корейца, вызывая у того мурашки. Сердце младшего буквально разрывается от счастья, когда он слышит мелодичный смех у своего уха, и в ответ он крепко стискивает в объятиях любимого. — Почему ты искал билеты в Японию? — А-а-а, это… Бабушка и дедушка давно хотели увидеть меня. Думал, заказать им билеты в Корею, чтобы они приехали, с тобой встретились, вы ведь и не виделись никогда, только по видео. — Они до сих пор называют меня твоим особенным другом? — Только дедушка. Его старое сердце не выдержит такого удара, — он ухмыляется и стряхивает табак в пепельницу на тумбочке рядом. — Не может он принять этого. — Ну и ладно, меня устраивает и «особенный друг», пускай называет как хочет. Рики приподнимается на локтях, берёт за подбородок Сону и уже по привычному сценарию выдыхает в чужие губы дым. Отстранился, чтобы потушить тлеющую сигарету, и вновь потянулся дарить ласку. — Давай тогда полетим в Японию. Я знаю, что ты надеялся получить такой сюрприз на годовщину, но я слегка… Слова таяли в воздухе, как вибрирующие ноты мелодии, приглашая в свой таинственный мир. На радостях от услышанного предложения его внезапно притягивают ближе и трепетно целуют вместо ответа, игнорируя привкус и запах табака во рту. Губы, встречаясь в поцелуе, становятся свидетелями тайного диалога, их сердца говорят друг другу тысячи историй. На эти слова Сону почувствовал, как внутри него расцветает радость, как бутон цветка, долго ждавший своего момента. Был ли он готов на всё ради этого японца? Да, он был. Прошлое, словно тень, отступило перед обещанием будущего, полного приключений и любви. Его глаза сверкали, и, судя по улыбке на его лице, было видно, что он простил. Простил за одно мгновение ошибки, ведь теперь в их будущем снова мерцал свет любви. Но даже после того, как партнёр уже уснул, сердце Сону продолжало биться от волнения. Он представлял себе вечера в Японии, когда они вдвоём будут наслаждаться закатами у моря, обвившись тёплыми объятиями, и только их сердца, бьющиеся в унисон под мягким светом заходящего солнца, говорили бы друг другу о бесконечной нежности и преданности. Лёжа рядом с мужчиной своей мечты, он влюблённо наблюдал за ним. В эти моменты, когда свет луны ласкал его обличье, любовь к своему партнёру наполняла его сердце. Он восхищался каждым мгновением их совместной жизни, чувствуя благословение в том, что он может разделить свою судьбу с этим особенным человеком. — Чёрт бы побрал этого японца, — шепчет Сону с улыбкой на лице и украдкой быстренько чмокает чужой лоб. — Он выводит меня из себя.