Affection

— Ещё вина, мастер! — очередной выкрик в сторону барной стойки. Тяжело вздохнув, Дилюк принялся заполнять новый бокал. Никогда прежде работа в таверне не была для него столь мучительна. Обычно его даже успокаивала бурлящая жизнью атмосфера заведения. Но не в этот раз. Раздражающий гул, нескончаемые заказы, толпы пьяных лиц, среди которых он всё так надеялся увидеть одно, родное, высасывали из него слишком много сил. Чувство тревоги возрастало с каждым днём и пожирало его всего изнутри. А всё потому, что две недели назад Джинн отправила Кэйю с отрядом на разведку к логову Ужаса Бури. Путь не близкий, определенно опасный, но когда это капитан кавалерии Ордо Фавониус бежал от трудностей?Приказ дан — он исполняет. Поэтому уже на следующий день его отряд незамедлительно отправился в путь. Но по расчетам, он уже должен был вернуться обратно в город и, как обычно, пойти в любимую «Долю ангелов» отмечать очередную удачную миссию. Для Альбериха это стало уже традицией, как и для его брата. Рагнвиндр в который раз внимательно осмотрел каждый столик первого этажа таверны. Его снова нет. Мысли о том, что в пути с его названным братом что-то случилось, нарастали с каждым днём и поглощали его с головой. Практически всё время он находился будто в прострации, думая лишь о том, жив ли Кэйя. Думать об этом совершенно не хотелось, но чёртово «а вдруг...» никак не хотело покидать голову юного господина. Лишь скрип двери таверны время от времени вырывал Дилюка из раздумий, и сердце, будто загнанная птица, начинало биться быстрее, ожидая увидеть синеволосую макушку, хитрую ухмылку и глаз цвета сияющего голубого льда, который так же будет искать встречи с глазами Дилюка. Ох, сколько раз за эти недели Рагнвиндр представлял себе их долгожданную встречу. Как Кэйя зайдет в таверну, будто к себе домой, их взгляды встретятся, и Альберих одарит его не своей фальшивой дежурной улыбкой, а совершенно искренней, как он улыбается только Дилюку, ведь он тоже скучал. Скучал же? А Дилюк…он готов даже броситься к нему с объятиями, крепко прижать к себе, а после налить для него сколько угодно «Полуденных смертей» за счёт заведения и разрешить остаться на ночь в таверне. Лишь бы он вернулся живой. Но и сегодня он не вернулся. Очередная невыносимо долгая смена закончена. Убираясь в таверне, Дилюк с печалью осматривает каждый столик. Перед глазами невольно всплывает образ Альбериха, сидящего за одним из них и бесстыдно пялящегося на Рагнвиндра. Невыносимый. Вечно намеренно растягивает слова в разговоре с ним, смеётся глубоким хрипловатым голосом, ухмыляется, пытается незаметно прикоснуться, а еще смотрит прямо в глаза. Долго, нагло, уверенно. Будто хочет найти ответ, хоть какой-то отклик в глазах Дилюка, прочитать его мысли и чувства. Ведь только у Кэйи есть способность смотреть сквозь его маску безразличия. Как же он ненавидел и любил это в рыцаре. Возвращаясь домой на винокурню, красноволосый позволяет себе остановиться и тяжело вдохнуть ночной воздух. Из-за постоянной тревоги он чувствует себя слишком уставшим. Никак не получается отделаться от назойливых мыслей. Где-то вдалеке слышатся раскаты грома. «Только дождя ещё не хватало», — проскользнуло в голове Дилюка, и он всё же ускорил шаг на пути домой. Придя в поместье, Рагнвиндр сразу же поднимается в свою комнату. Служанки встречают его немым приветствием, не задают лишних вопросов, ведь уже с неделю наблюдают своего господина в этом состоянии. Они всё понимают, поэтому просто молча выполняют свои обязанности и не тревожат его. Дилюк благодарен им за это. А в первую очередь мудрой Аделинде, которая наверняка сразу поняла в чем дело и наказала другим девушкам не беспокоить его. Захлопнув дверь комнаты, красноволосый снимает свой сюртук, вешая в шкаф, распускает волосы и садится за письменный стол у окна. Звук потрескивающих поленьев в заранее разожжённом камине немного успокаивает. На улице снова гремит гром и с неба падают первые капли дождя, который усиливается с каждой секундой, превращаясь в ливень. Дилюк укладывает голову на сложенные руки. Как же он устал. Как же он скучает и боится. *** За окном слышны сильные порывы ветра и некогда лёгкий дождик уверенно превращается в ливень. Зато внутри поместья Рагнвиндров тепло и уютно. Все тот же привычный треск в камине, суета на нижних этажах, размеренный стук капель по стеклу и еле слышное посапывание парней в комнате. Им всего по 12 лет, они сидят в одной комнате и занимаются своими делами. Все идёт свои чередом. Все кажется таким спокойным и правильным. — Кэйя, — тихо, будто боясь разрушить эту успокаивающую тишину, обратился к нему Дилюк, смотря через плечо своими большими глазами. Кэйя вопросительно посмотрел на брата. Красноволосый опустил взгляд в пол, будто стесняясь. А после тихо произнес: — Заплетёшь мне волосы? Альберих кивнул и незамедлительно направился к брату. Дилюк довольно часто просил Кэйю заплетать его, ведь у наследника были на редкость густые и непослушные волосы. Но каждый раз просьба звучала как в первый. Сердце все так же трепетало, движения были аккуратными, а прикосновения рук до боли нежными. Для них это было что-то особенное, что-то, что оставалось только между ними и соединяло невидимой, но на редкость прочной, нитью. Такие моменты были пропитанны особым интимом. Время будто замирало, даже часы переставали тикать, вокруг исчезали все звуки. А были лишь осторожные касания рук и редкие вздохи. Вообще Дилюк с раннего детства не любил, когда кто-то трогал его волосы. Но только не Кэйя. Кэйя… был для него особенным. Его прикосновения, движения, взгляд, тихое сопение, — в нем все было особенным для Дилюка. Это манило. Очень сильно. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Дилюк как сейчас помнит: Кэйя неспеша подходит к нему, расчёсывает волосы так медленно и осторожно, будто он чертова Рапунцель, нежно и терпеливо, прядка за прядкой, заплетает ему косу. А Дилюк сидит смирно, молчит. Он никогда не признается, что в эти моменты тепло и умиротворение разливается по его телу, он как никогда чувствует себя в безопасности. Он чувствует, что Кэйя особенный. *** Находясь в полудрёме, Дилюк отдаленно слышит прохладное дуновение ветерка, тянущееся по ногам. Осторожные, еле слышные шаги за спиной, а после… теплые руки, касающиеся его головы. Ладони нежно гладят по голове, заботливо успокаивая, ведут вниз до самых кончиков, пальцы зарываются в волосы и еле ощутимо массируют кожу головы. Затем эти же руки аккуратно убирают волосы на бок, и щеку опаляет чьё-то горячее дыхание. — Я скучал, — едва слышный шепот. Но Дилюк узнает его. Хватаясь за остатки сознания, он резко распахивает глаза и оборачивается, смотря на неожиданного гостя. Перед ним стоит Кэйя. В глазах читается усталость, но на лице нежная улыбка. Совершенно искренняя. Та самая, которая предназначена только для Рагнвиндра, — уж он то знает. — Кэйя..? — будто не веря своим глазам, спрашивает Дилюк и подрывается со стула. Сам Альберих успевает лишь распахнуть руки для объятий, и красноволосый тут же влетает в него, крепко прижимая к себе. Он словно не верит в то, что перед ним стоит его Кэйя — живой, вроде как не раненый, такой теплый, пахнущий лилиями калла. Он так боится, что это всего лишь сон, и прижимает его сильнее, не желая отпускать. — Эй, тише, тише, а то совсем раздавишь меня, — чуть смеется крио мечник, но сам не выпускает брата из объятий. А Дилюк льнёт к нему сильнее. — Кэйя… Кэйя, — как в бреду повторяет он, — это же правда ты, живой? Ты ведь не сон? Скажи мне…прошу. Альберих чувствует как его плечо намокает от слёз, а чужая грудная клетка судорожно вздымается от нехватки воздуха. Он отпускает Дилюка и берет в ладони его лицо, смотря прямо в яркие, словно рубины, глаза. Смотрит серьезно, но во взгляде читается переживание, чуткая забота, любовь. — Дилюк! — говорит серьезно и настойчиво. — Смотри мне в глаза. Я рядом, я живой, слышишь? Чувствуешь мои руки? Рагнвиндр коротко кивнул, притираясь щекой к безумно теплым и таким родным рукам. А Кэйя нежно гладит большими пальцами по щекам, стирая мокрые дорожки от слёз, оставляет множество поцелуев-бабочек по всему лицу, вкладывая в них всю свою нежность и чувства, что переполняют его при виде названного брата. — Не бойся, я никогда тебя не брошу. Больше никогда не оставлю одного. Я всегда буду рядом. А после осторожно, будто боясь спугнуть, накрывает губы Дилюка своими. Поцелуй выходит до одури нежным, таким долгожданным, безумно чувственным. Мягкие губы Кэйи ощущаются как никогда правильно, и Дилюк хватается за его плечи, словно утопающий. И ведь он действительно тонет. Тонет в его взгляде, прикосновениях, в чувствах и ощущениях, что дарит ему Альберих. Только отстранившись от парня, Кэйя замечает уставший взгляд и темные круги под глазами красноволосого. «Плохо спал», — заключает у себя в голове и, снова проведя рукой по мягким волосам Дилюка, говорит: — Идём. Тебе нужно выспаться. Дилюк лишь кивает, и оба начинают готовиться ко сну. Лёжа рядом в одной кровати, Рагнвиндр не может отвести взгляд от лица напротив. Такое спокойное и расслабленное, с длинными чуть подрагивающими ресницами и припухшими губами. Они все ещё держатся за руки, переплетя пальцы, и Дилюк поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони Кэйи. Такая теплая и мягкая. Ему хочется никогда больше не отпускать эту тонкую кисть, никогда не отпускать самого Альбериха, чтобы он всегда был рядом. Дилюк подносит его руку к губам и, еле дотрагиваясь, целует. Целует длинные пальцы, выпирающие косточки, бархатистую кожу. — Кэйя, — тихо зовёт его Рагнвиндр. Тот приоткрывает сонные глаза и смотрит в глаза Дилюку. Так нежно и открыто, что хочется утонуть лишь в этом взгляде. — Не вздумай умереть, — выдает красноволосый после нескольких секунд молчания и сам краснеет от своих же слов. А Кэйя лишь чуть улыбается, смотрит с нежностью и тянет руку к волосам Дилюка. Поглаживает, словно кота, и заправляет за ухо прядку, упавшую на глаза. — Не буду, — практически шепчет он, а после, выждав пару секунд, — ты тоже не смей. Кэйя — его всё. Его счастье, его отдушина, его самое ценное сокровище… его спасение. Единственный родной человек в этом мире. Дилюк не может его потерять — он себе этого никогда в жизни не простит. Поэтому он будет бороться и защищать до последнего свое маленькое счастье, что тихо спит рядом, сжимая безумно теплой рукой руку Рагнвиндра.