Величайшая из загадок

- Знаешь что, Бэтмен. – бросил Загадочник со всем возможным презрением, ясно говорящим, что ни черта тот не знает, как бы им не создавалась видимость обратного, - Дурак ты. Конченный. Мрачная, мощная, готичная фигура в черном, стоящая напротив нового Готэмского принца, блистательно занявшего освободившееся после Джокера место во главе преступного пиршественного стола, не произнесла в ответ ни словечка. - Я тебе больше скажу. – ткнул его Загадочник пальцем в грудь. – Я тебе такое скажу, чего никому не говорил, начиная с себя самого. Себе самому, как ты понимаешь, или нет. В очередном злодейском логове Эдварда Нэштона, он же Э. Нигма для посвященных и Загадочник для всех от мала до велика в этом изрядно раскуроченном за последнее время городе, что-то с треском взорвалось в аккурат на его последних словах. Как если бы он нарочно настроил это что-то в своей новенькой, с иголочки, суперзлодейской лаборатории на столь эффектное подчеркивание вышесказанного. Кто бы мог подумать, что он тут не при чем. Только не Бэтмен да и никто другой в Готэме тоже, после того, что Загадочник наворотил тут последний раз. Последний? Даже не мечтайте, он тогда лишь разминался! Как пианист разминает пальцы перед виртуозной игрой. Или хирург перед операцией. - Дурак ты конченный, Бэтмен, если сам до сих пор этого не понял, - глубоко вздохнул Загадочник, усилием воли подавив желание съездить издевательски-задорно торчащим ушкам на «купальной шапочке» противника. – Я тебя страшно ревновал к Джокеру, с которым у вас такая связь… К Робину, признаться, тоже, но меньше, как бы он тебе ни был близок. Поэтому ему так от меня досталось во время нашей совместной партии, ему, а не тебе, как бы мои пешки не наподдавали, славный рыцарь, и тебе. Но Джокер… Договорить Загадочник не смог, отвернулся. Что с дурака возьмешь, когда он сам первый не то, чтобы не хотел себе в том признаваться, вовсе нет, скорее не желал в упор видеть очевидного. Того, что занять место клоуна в преступной готэмское иерархии он так сильно хочет потому, что ему нужно принадлежавшее тому место в Бэтмановском сердце. Не сердце, так в его жизни, мыслях или где там у него Джокер был. До сих пор есть. Проклятье! Нигма закипал медленно, но вернее некуда, прямо как содержимое его драгоценных реторт на прожженном уже во многих местах столе для удачных и отнюдь, опытов. Взрыв должен был последовать практически неминуемо. Загадочник врезал готичной готэмской мыше кулаком в подбородок, охнул и затряс ушибленной рукой, подпрыгивая на месте от пронзительной боли. Благо видеть его было некому, особенно пронырливой Вики Вейл или вездесущей Харли Квинн, не применувшей бы поднять его на смех по примеру своего почившего бозе дружка, туда им обоим и скатертью с безумного чаепития дорожка. Робот Рас аль Гула, вешалка для хэллоуиновского наряда, крайне популярного в этом городе среди как детворы, так и тупоголовых взрослых, разумеется, даже не дрогнул. Чего ему, жестяному уроду, сделается. Пускай это было не умно, пусть смешно, но Загадочнику было приятно и радостно думать, что Бэтмен с ним рядом хотя бы так. Наблюдает за тем, чем он занимается. И одобрительно молчит в знак с этим согласия. - Однажды я обязательно разгадаю и величайшую из загадок человечества. – торжественно поклялся Э. Нигма, дуя на пострадавшую кисть руки. – Какого черта люди влюбляются в тех, кто причиняют им боль. Ладно бы мазохисты, чтобы кайф с этого ловить. Нет бы мне влюбиться в Пингвина! Вместо летучей мыши. С другой стороны, грех жаловаться, в непредсказуемости данного не подвластного контролю чувства можно по уши влюбиться в Убийцу Крока из канализации. Тут мне повезло. Ладно, вернемся к нашим баранам, довольно лирики. С этими словами, аккуратненько пнув Рас аль Гулов «костюм», Загадочник вернулся к серии проб и ошибок за экспериментальным столом, подготавливая почву для их с Бэтменом нового свидания. На этот раз без Робина. Ну его к Джокеру.