Игры падших

Дин чувствует, как в груди разливается тепло - интересно, а что ощутил бы Кастиэль, если б Дин позвал его? Интересно, только вот этого они никогда не узнают, ведь Дин не позовёт на помощь. Это ангел, глупый падший ангел вечно попадается. Но когда Дин перемещается на незнакомый заброшенный склад, ведомый чужой мольбой, его затапливает разочарование - это не его ловушка, птичка попала в чужие силки. Дин не прячется - с грохотом сшибает двери одной лишь силой мысли. Ему плевать, кто и зачем поймал Кастиэля - это его ангел, а демона, способного тягаться силами с ним, с отступником Ада, нет ни на земле, ни в преисподней. Кастиэль, ужасно потерянный, в своём извечном идиотском плаще, стоит в кругу священного огня, и даже не оборачивается на шум. Но Дин знает, что тот чувствует его присутствие, что с лёгкостью определяет его ауру - просто не может спутать её с чужой. Кидает взгляд через плечо, и Дин чуть замедляет шаг, с восхищением глядя на всполохи огня, отражающиеся в тёмных глазах ангела. - Кастиэль, - тянет Дин, смакуя каждый слог. Ему нравится это имя - оно одинаково подходит и падшему ангелу, и его весселю. Дин обходит Кастиэля по кругу, чувствует жар пламени, а взгляд не отрывается от лица, выражающего растерянность и беспомощность. - Скажи мне, Кас, как ты вляпался во всё это дерьмо, и где те, кто умудрился тебя поймать? Ангел опускает взор и, о, Дьявол, смущённо улыбается! Серьёзно! Дину кажется, что он пропустил какое-то очень важное событие - Апокалипсис, например. - Это было глупо... - Естественно, - перебивает Дин. - Я почувствовал слабый демонический призыв и... Решил, что это ты. Не соблюдал элементарные правила осторожности, а просто пришёл. Демоны - двое - оказались совсем слабыми, нужной информации не получили, но и убить меня не смогли. И вот я здесь, - заканчивает Кастиэль, поднимая глаза на Дина. А тот... Тот смеётся, громко, запрокидывая голову, смеётся безудержно и сумасшедше. - Ох, Кас, твоя глупость не знает предела. Когда тебе самому в последний раз удавалось меня поймать? Год назад? Полтора? А теперь мне даже не нужно прикладывать усилий, чтобы ты оказался в моих руках, - Дин склоняет голову к плечу, разглядывая взволнованного ангела. И взгляд его в один миг становится серьёзным и тяжёлым. - Это начинает надоедать. Ты становишься скучным, Кас. Если подобное повторится снова, я тебя убью. Дин поднимает ладонь, и пламя взлетает вверх - Кастиэль вздрагивает, но огонь тут же опадает, подчиняясь воле демона. Язычки пламени совсем маленькие, но всё равно остаются для него непреодолимой преградой, а Дин достаёт из-за пазухи такие знакомые, блестящие наручи, испещрённые вязью енохианских сдерживающих символов. Дин криво улыбается, наверняка уже представляя, что сделает с ангелом, и тот покорно протягивает руки. Это их уговор, это их игра, тянущаяся не первую сотню лет. Союз падшего с небес и отвергнутого преисподней. Дин переступает огненную преграду, - для него она не опаснее обычного огня - но Кастиэль вдруг делает два шага назад и выходит за пределы ловушки. Дин, ещё не до конца осознавая ситуацию, в полном недоумении, тянется за ним, но натыкается на невидимую стену. - Моя глупость, значит? - ухмыляется Кастиэль. - Тебе так скучно жить, что ты добровольно идёшь в поставленную ловушку. Серьёзно, Дин, ты считаешь, что меня может поймать демон? Ты делаешь это лишь потому, что я позволяю. Никто другой не сможет. А ты просто бродишь в темноте, натыкаясь на капканы. Дин морщится, словно от боли, будто сам не понимает, что игра с ангелом - это игра с огнём, всепоглощающей стихией, которая сожжёт дотла, стоит лишь раз оступиться. Он просто забыл об этом. Кастиэль поднимает голову, и Дин, проследив за его взглядом, видит искусно нарисованную на потолке печать Соломона. - О, занялся живописью на досуге? Но эти каракули меня не удержат. Глаза Дина наливаются чернотой, пол под ногами начинает вибрировать - одна трещина, и ловушка потеряет силу... Но Кастиэль просто щёлкает пальцами, и печать опоясывает ещё один круг сдерживающих символов. Сила, выпущенная Дином, ударяется о новую преграду и отскакивает рикошетом обратно, на него - демон падает на колени, отплёвываясь густой тёмной кровью. - Осторожней, Дин, это не самый приятный способ самоубийства, - доставая свои наручники и присаживаясь на корточки, говорит Кастиэль. - Ты проиграл, надевай. Дин ловит кинутые ему наручники, поднимает на Кастиэля злой взгляд и защёлкивает браслеты на запястьях, тут же чувствуя гнетущую пустоту внутри - сталь переплавленного клинка Урдов надёжно запирает демоническую силу под замок. У него нет выбора. Они заключили чёртов договор сотню лет назад, закрепили его кровью, потом, сексом - чуть не сгорели в собственной страсти, но с тех пор слова заклинания, выжженные в чёрной душе и райской благодати, нерушимы во веки веков. - Вот и всё, Дин, - Кастиэль улыбается и протягивает руку к лицу демона. - Сегодня ты умрёшь. Последняя эмоция, которую испытывает Дин, прежде чем потерять сознание - это дикий, первобытный, неконтролируемый ужас. *** Дин приходит в себя, крича от резкой, окатившей всё тело волны боли. Пальцы хватаются за цепь, опускающуюся с потолка, Дин подтягивается, вставая на ноги, оборачивается, абсолютно не ориентируясь в пространстве, и тут же снова падает, срывая горло в очередном крике - плеть рассекает ногу от колена до паха. Дин тихо подвывает, стоя на коленях - упасть на пол и закрыться руками не позволяет цепь. Ждёт очередного удара, кипящее масло в глотку, разрывающую тело сталь - или что там ещё придумал его палач? В голове творится что-то страшное - круговерть мыслей, но ни одна из них не имеет смысла, его сжигают дотла боль и животный страх. - Очнулся, - пробивается в сознание чужой голос. Пелена наваждения спадает с глаз, и Дину хочется разрыдаться от облегчения: это не Ад, нет, просто ещё один кошмар, всплывший из подсознания. И там, в темноте - не палач, а всего лишь Кастиэль, его собственный падший ангел. Снова удар, длинный кожаный хвост перехлёстывает спину наискосок - Дин чувствует, как лопается кожа, как из новой раны сочится кровь, - но не кричит. Будто осознание того, что там в темноте не кто-то неизвестный, а Кастиэль - его Кастиэль, - притупляет боль. Они ведь столько раз уже это делали, и ангел не перейдёт черту. Вот только... Что значили его последние слова? - Дин, я читаю твои мысли, - сообщает ангел. Плеть вновь со свистом рассекает воздух. - Я сказал, что ты умрёшь. Я убью тебя. Ты не доживёшь до утра. Это не шутка. - Ты не... Ах! - Дин давится словами, когда плеть болезненно обнимает его грудь. - Не можешь! Договор... - Дин, знаешь, за что меня изгнали с Небес? - спрашивает Кастиэль, наконец появляясь перед Дином и поднимая его лицо за подбородок. - За то, что я нарушил правила. И поверь, условия договора нарушить будет так же просто. - Ты умрёшь вместе со мной, - загнанно пытаясь отдышаться, говорит демон. - Может быть. Но ты был прав, эта игра становится скучной. Ты ведь тоже грозился меня убить, но я тебя опередил. Другого исхода у этой истории быть не может. Кастиэль не прячет крыльев, как сам Дин не скрывает глянцевого блеска чёрных глаз. - Надо же... Когда мы встретились впервые, твои крылья были белыми, с едва заметным пепельным налётом, а теперь они угольно-чёрные, как тёмное ночное небо. Кастиэль, ты с удовольствием купаешься в смертных грехах, вкусил каждый запретный плод, - Дин улыбается, обнажая красные от крови зубы. - Из-за гордыни возомнил себя всемогущим, от зависти к архангелам кинулся в объятья жадности и едва не погиб - помнишь, как тебя раздирали на части души монстров из Чистилища? И с каким гневом ты рвал крылья отрёкшихся от тебя братьев... Что было потом? Потерпев неудачу и осознав, что натворил, ты впал в уныние, пытаясь заполнить пустоту внутри алкоголем. Чревоугодие! Никогда бы не подумал, что ангелы на такое способны, - Кастиэль слушает, поглаживая Дина по лицу, а тот продолжает говорить, подставляясь ласке, как гулящая кошка. - И моё любимое - похоть. Кас, ты потерял последнее ангельское, что в тебе оставалось, когда впервые коснулся меня, снедаемый жаждой и поддавшийся желанию плоти. Кастиэль хватает Дина за волосы на затылке, запрокидывает его голову и говорит тихо, почти шепчет, будто их могут подслушать: - Всё верно, во мне не осталось ничего ангельского. Как и в тебе - ничего человеческого. Мы стоим друг друга, - Кастиэль целует сухие губы с тонкой каймой запёкшейся крови, и Дин поддаётся ему, прогибается, не смея сопротивляться воле сильнейшего. - Каково твоё последнее желание? - Кас... Ты не серьёзно, - с опаской выдыхает Дин. А ведь он может, этот ангел с лёгкостью может превратить в пепел не только тело, но и само существо Дина. Сжечь искалеченную, когда-то бывшую человеческой душу... Дин бессмертен, ну или привык считать себя таковым, вот только Вечность, которая, казалось, была у него в кармане, вдруг сжалась до мизерной песчинки - до нескольких последних часов его жизни... И вот тогда Дин полностью осознаёт, что происходит сейчас между ним и Касом. - Да ладно, Дин, зачем тебе эта Вечность? Тебе не на что её тратить, ведь ты разучился жить. Спорим, ты даже не вспомнишь названий трёх последних городов, в которых бывал? - Кастиэль всё ещё по-доброму улыбается, лаская кончиками пальцев небритые щёки, и искренняя вера ангела в собственные слова пугает Дина ещё больше. Всё, у Каса окончательно съехала крыша, а Дин попал под горячую руку. Хотя, нет, он же специально заманил Дина, подготовил фальшивую ловушку, но тогда... - Чего ты от меня хочешь?! - голос срывается на последнем слове, и Дин ненавидит себя за это ещё больше. - Всего лишь забрать твою жизнь, Дин. Бессмысленную и бесполезную - ты просто топчешь эту землю, одно твоё существование приводит меня в ярость, - будто подтверждая свои слова, Кастиэль стискивает сильными пальцами горло, перекрывая Дину кислород. - Чувствуй, Дин. Понимаешь? Страх сковывает твоё тело крепче наручников. Когда ты в последний раз чего-то боялся? Когда радовался или грустил? Ты пуст, Дин, также пуст, как и я. Нам больше незачем жить. - Отпусти меня, - Дин хрипит, пытается вырваться из стальной хватки ангела, но тот держит крепко. - Это единственное желание, которое я не исполню, - говорит Кастиэль. - Ну так что? Чего ты хочешь, зная, что не доживёшь до утра? Кастиэль разжимает пальцы, и Дин жадно хватает ртом воздух. Это так странно - цепляться за жизнь теперь, когда считал её такой ненужной, и начать ценить её лишь на грани смерти... Откуда эта идиотская обида, откуда эти душащие слёзы, которые никогда не прольются? Дин всхлипывает, и когда этот звук вырывается из его груди, он кажется настолько диким, что демону становится смешно. И он смеётся от нелепости этой ситуации, и чувствует облегчение: мир в один миг приобретает чёткость, наполняется красками, и Дин широко распахивает глаза, замолкая и глядя прямо на Кастиэля. - Трахни меня, - чётко проговаривает Дин, неестественно растягивая губы в широкой улыбке. - Выеби так, чтобы после этого не жалко было умереть. Ты хорош, ты можешь, я знаю. Давай, Кас, ни в чём себе не отказывай. Дин выпрямляется, с трудом вставая на ноги - едва подсохшие раны от хлыста трескаются, снова начиная кровоточить. Кастиэль взглядом оглаживает его обнажённое изуродованное тело, восхищаясь своей работой, и кидается вперёд, словно орёл, хватающий когтями мышь. Руки обвивают спину, пальцы вцепляются в свежие рубцы, а Дин кричит, выгибаясь навстречу, и подтягивается на цепи, обхватывая талию Кастиэля ногами. Кажется, плечи вот-вот вылетят из суставов, но Кас подхватывает его за задницу, сжимает пальцами до боли, притирается пахом - Дин чувствует его твёрдый член под тканью брюк, а чёрные крылья, сложенные за спиной, напряжённо трепещут. - Ты такой предсказуемый, - шепчет Кастиэль в мокрую от пота шею и кусает так сильно, что слышно стук его зубов, сомкнувшихся под кожей. Дин кричит в голос, не жалея связок - да к чёрту всё, это закончится сегодня, у него нет будущего. Слёзы наворачиваются на глаза, но от того ли, что короткие ногти Каса разрывают края ран? Нет. Не важно. - Вставь мне, сейчас же. Обойдёмся без прелюдий. - Нетерпеливый, жадный, хороший мой. Всё получишь, - ухмыляется Кастиэль, вытаскивая член из ширинки. Сухие подушечки пальцев мнут тугую дырку, прихватывают края, грубо, бесцеремонно растягивая мышцы. Дин тихо стонет, вытирая мокрые щёки о предплечья, и вскрикивает, когда Кастиэль резким движением раскрывает его, разрывая нежную кожу. Руки слабеют, Дин отпускает цепь, и Кас, приняв его вес на себя, опускается на бетонный пол. - Больно? Скажи это, Дин, - будто в горячке шепчет Кастиэль, проталкивая пальцы глубже внутрь и растирая выступившую кровь. - Б-больно, Кастиэль, как же, блять, больно, - слабо отзывается тот. Его голова бессильно откинута назад, ноги разъехались в стороны, пережатые браслетами наручников кисти начали затекать. Дин сейчас прекрасен, просто прекрасен. Кастиэль не задумывается, почему ему нравится кровь на этом теле, почему член твердеет ещё сильнее, стоит лишь гримасе боли промелькнуть на лице Дина. Ангел пал, потеряв всё, а взамен получил лишь похотливого демона, охочего до адской боли. Странно, но Дин единственный, кто может разбудить в Кастиэле эту нестерпимую жажду, единственный, кто заставляет его чувствовать себя живым. Вымаранным грязью с ног до головы, но - живым. Кастиэль обхватывает Дина за спину, сжимает переломанные рёбра - из уголка красных припухших губ стекает тонкая струйка крови. Дин тихо и хрипло стонет, пока Кастиэль насаживает его на свой член, и приоткрывает глаза. Без чёрной пелены, ярко-зелёные, мокрые от слёз и невероятно прекрасные. Такой измученный, не сопротивляющийся Дин делает с Кастиэлем что-то невообразимое: сердце едва не взрывается, с бешеной скоростью разгоняя кровь по телу, голова кружится, и Кастиэль чувствует, как пульсирует его член, мягко обхваченный едва растянутыми мышцами. - Кричи. Кричи для меня, Дин, - шипит Кастиэль, приподнимаясь и сильнее втираясь в него бёдрами. Но Дин не может кричать - физически не может. Любой человек уже умер бы от таких ран, а Дин не способен даже потерять сознание. И, ох, Кастиэль знает, что ему это нравится. Сумасшедший. Оба они сумасшедшие. Дин не может даже пошевелиться, и Кастиэль сам трахает его, так удобно висящего на цепях. Трахает быстро, разрывая мелкие ранки ещё сильнее. Запах крови, пота и мускуса мешается в воздухе, им тяжело дышать, но это будоражит ещё сильнее. Задыхаясь, Кастиэль вкладывает в каждое движение все силы, и Дина подкидывает на нём как безвольную тряпичную куклу. Кастиэль, приближаясь каждым толочком к оргазму, не замечает, как его крылья расправляются. Он хватает Дина за бёдра, толкая себе навстречу, и невольно взмахивает ими, вбиваясь до невозможности глубоко. Поглощённый своими ощущениями, он едва не пропускает момент, когда срывается - удовольствие невыносимо острое, пронзающее всё тело насквозь, и Кастиэль кончает бесконечно долго, наполняя Дина спермой. Ему нужно не больше полминуты, чтобы отдышаться и немного прийти в себя. Один щелчок пальцев - и цепь исчезает, отпуская Дина. Кастиэль подхватывает его, всё ещё напряжённого и возбуждённого, прижимает к себе, и Дин тут же прижимается к его животу стоящим членом. - Сейчас, Дин, подожди. Сейчас... На глаза попадается позабытая уже плеть. Кастиэль укладывает Дина на холодный бетонный пол, раскидывает слабые ноги в стороны и обводит концом рукояти разъёбанную, перепачканную спермой и кровью дырку. Дин вздрагивает, пытаясь пошевелить затёкшими, всё ещё скованными руками, и выгибается на полу, принимая в себя толстую длинную рукоять. Кастиэль завороженно смотрит, как приподнимается его живот, и вгоняет рукоять сильнее, срывая стон с окровавленных губ. Ангел кладёт ладонь на низ живота, поддевая тыльной стороной член Дина, и теперь сам чувствует это движение внутри. Давит кончиками пальцев - Дин зажмуривает глаза, крупная дрожь проходит по всему телу. - Пожалуйста... Пожа-ах! - тихо умоляет Дин, и Кастиэль понимает, что он уже на пределе. Сперма Каса медленно вытекает из покрасневшей сжимающейся задницы, одной рукой Кастиэль двигает быстрее, а второй, наконец, обхватывает твёрдый горячий член Дина, и тот кончает, изгибаясь и пытаясь соскочить с рукояти, но Кастиэль не позволяет ему этого. Он доводит Дина до самого конца, до предела даже его демонических возможностей, пока сознание того окончательно не тонет в эйфории. *** Дин приходит в себя... И это уже странно, потому что Кастиэль ведь обещал убить его? Или это был бредовый сон? Дин перекатывается набок, открывая глаза - нет, всё было по-настоящему, и стёртые в кровь запястья тому доказательство. Эти отметки не заживают, в отличии от других ран. Дин чувствует, как по спине, щекоча кожу, скатываются прилипшие песчинки. Смотрит прямо перед собой, а там - океан, и лишь едва заметна размытая линия горизонта, отделяющая его от небесной сини. Надо же, Дин может различить каждый оттенок этой синевы. Каждую нотку запаха в тёплом бризе, обдувающем лицо. Это что-то невероятное, будто весь мир - телевизор, с которого стёрли слой пыли и выкрутили чёткость до предела. И этот мир обрушивается на Дина, словно цунами - звуками, красками, запахами и ощущениями. Голова идёт кругом, и Дин зажмуривает глаза - этого слишком, слишком много. Дин глубоко дышит, успокаивая бешеное биение сердца, а потом закрывает лицо руками и тихо, истерично смеётся. Кастиэль... Сумасшедший падший ангел. - Сукин ты сын, - сквозь смех выдавливает Дин, а потом поднимается на ноги и кричит в беспристрастное небо: - Слышишь, Ты? Господи, Ты выпнул с Небес самого охуенного ангела! Спасибо за это! - и тихо, будто самому себе: - Спасибо, Кас. *** На противоположном краю земли Кастиэль чувствует, как в груди разливается тепло.