От начала до конца

      Проклятое море. Леви представления не имел, что он забыл у этой гигантской лужи, которая отобрала у него Эрена, которая манила его только для того, чтобы забрать за свои пределы. Он ненавидел море. Ненавидел его волны, блики солнца, запах, влагу, исходившую от него, ненавидел его цвет и всех тех тварей, что в нем жили, ненавидел корабли, которые оно переносило, ненавидел ветер, что оно присылало — ненавидел абсолютно все, что с ним связано.       – Привет, капитан, – раздался голос Эрена со стороны, и Леви оторвал взгляд от ненавистного моря.       – Привет, отродье. – Он выглядел моложе, чем помнил Леви по встрече в подземелье, и дело было даже не в том, что он привел себя в порядок и перестал походить на бродягу — нет, перед ним был Эрен, которого Леви помнил в похожей обстановке: на пляже, у моря, на фоне заката. Единственное, что выдавало в нем нынешнего Эрена — взгляд. Тусклый и безжизненный, каким его запомнил Леви в подземелье.       – Будешь бить?       – А ты этого хочешь?       – Нет, – покачал головой Эрен и подошел ближе.       – Ты выглядишь моложе, – Леви вздохнул и перевел взгляд на море.       – А ты не помнишь это место? – Эрен сел на песок рядом, и Леви внимательней огляделся.       Потрескивающий костер неподалеку, надувавшаяся и хлопавшая парусиной небольшая палатка позади, рядом с которой лежали седельные сумки и свернутые спальники. Точно. Это был не выход к морю у порта, нет, это было «их» место — уединенный пляж среди скал, куда однажды его привез Эрен. И целых три дня не существовало ничего больше: только Эрен, Леви и море — в те дни Леви его даже не так сильно ненавидел. Эрен потребовал у Ханджи — именно потребовал, а не попросил — три выходных для себя и Леви, и они приехали сюда, и это было незабываемо. Леви никогда ни до, ни после не чувствовал себя таким... живым.       – Я отдался тебе у этого самого костра в первую ночь, – хмыкнул Леви. – Помню, конечно.       – Я никогда не спрашивал, но почему ты позволил мне? – Эрен пододвинулся ближе и заглянул Леви в глаза.       Леви отвел взгляд и пару мгновений просто разглядывал море.       – Ты с самого утра в тот день раздавал команды, – пожал плечами он. – «Никаких встреч, никаких отчетов, никаких докладов Ханджи». «Не задавай вопросов, собирайся, седлай лошадь...» Я, пожалуй, впервые в жизни ничего не решал. Абсолютно. И мне это понравилось. И мне хотелось увидеть тебя таким и во время близости. Хотелось это почувствовать. И самому просто расслабиться и ни о чем не беспокоиться тоже хотелось.       – Я не ожидал, что ты позволишь — вообще когда-либо.       – Я не любитель, но с тобой хотелось попробовать.       – Я благодарен за то, что позволил.       – Так понимаю, мы в Путях, – не стал продолжать предыдущий разговор Леви. – Но где мы на самом деле?       – Ты в самолете с группой, а я... не рядом с вами, – Эрен взял горсть песка и позволил ему просочиться сквозь пальцы. – Ты все понял, да? Когда все были в Путях? Я видел, как ты отреагировал на мои слова. Они все готовы были действовать, бежать ко мне, что-то доказывать, но ты... ты просто упал на колени.       – Они молоды — им простительно пытаться до последнего спасти тебя, – Леви накрыл ладонь Эрена и переплел их пальцы. – Но нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным. Я же понял, что окончательно потерял тебя. Думал, что готов к этому, что уже даже пережил и смирился, но нет... – Леви вздохнул и погладил большим пальцем палец Эрена. – Почему мы здесь?       – Не хочу, чтобы нашим последним разговором был тот, что состоялся в подземелье. Не хочу, чтобы ты корил себя за него.       – А я стал бы так делать?       – Наверное, нет, – улыбнулся Эрен, заглянув в глаза Леви. – Наверное, ты бы решил, что сделал выбор тогда — выбрал именно такое поведение, именно такие слова, и сожалеть об этом нет смысла. Ты раскусил меня, капитан, – улыбка Эрена стала шире, а в глазах даже промелькнула тень задора. – Подловил, как и всегда. Я просто хочу, чтобы твои последние воспоминания обо мне не были связаны с темнотой и сыростью подземелья. И моим не самым презентабельным видом.       – Таким ты нравишься мне больше, – искренне подтвердил Леви и коснулся щеки Эрена — на удивление здоровой рукой. Леви вдруг понял, что и бинтов на лице нет. Эрен тоже не хотел видеть его искалеченным?       – Прости за пальцы, – Эрен поцеловал его в центр ладони, следом исцеловав указательный и средний пальцы. – Сколько всего приятного сделали для меня эти пальцы, – чуть улыбнулся он и вновь прижался щекой к ладони. – И за глаз прости. И швы.       – Какая разница, как я теперь выгляжу? Все равно так, как на меня смотрел ты, никто другой не стал бы смотреть.       – И все же. Прости, капитан, – Эрен оставил ряд поцелуев на его лице и веке. – Я хочу надеяться, что в этом тоже есть смысл: в ином случае, ты бы продолжил служить, а так у тебя появится возможность зажить, как тебе хотелось с самого начала, еще в Подземном Городе: мирной, скучной жизнью. Попивать чай на веранде, читая газету, ворчать на политиков, раздавать указания слугам и помощникам, одеваться по последней моде, презирать высший свет и отказываться от приглашений на званые вечера. Просто жить — день ото дня. Не рисковать жизнью, не выжимать из себя все соки, не жить на грани — просто наслаждаться каждым днем. Я желаю тебе этого, капитан. От всего сердца. И, мне кажется, сильнейшего воина человечества остановят только увечья — как бы печально это ни было. В ином случае ничто не умерит твой пыл и покой ты не найдешь. Капитан, – Эрен взял его лицо в ладони и заглянул в глаза: – Остановись. Когда все закончится, остановись, прошу тебя. Ради меня, если я еще что-то для тебя значу. Ради себя. Ты ведь именно этого хотел: перестать выживать и бороться. Ты хотел просто жить, выбравшись из Подземного Города, так? Сделай себе одолжение, – Эрен грустно улыбнулся и склонил голову на плечо Леви, вновь переплетая их пальцы.       Леви прикрыл веки и поцеловал Эрена в макушку, не желая отстраняться. Даже теперь. Даже после всего, что натворил Эрен. Даже с учетом того, что еще собирался устроить. Если бы это было возможно — Леви бы просидел так целую вечность.       – Если бы это было в моих силах — мы бы навсегда остались здесь, – прошептал Эрен.       – Я бы тоже этого хотел, – кивнул Леви и раскрыл глаза.       Перед ним уже было не море, а красный закат, окрашивавший все в багровые оттенки: поля и леса вдалеке, листву кустов и деревьев, рассаженных вокруг источника в виде подковы, и даже парящая вода окрашивалась в цвета заката. Любимое место и любимое время дня здесь. Они сидели на деревянном настиле, их ноги были частично погружены в горячую воду, а пальцы рук все еще были переплетены.       – Помню, как увидел тебя в закате в первый наш вечер здесь, – прошептал с плеча Эрен и заглянул Леви в глаза. Тот Эрен, каким его помнил Леви по их первой поездке на источники: юный, угловатый, с огромными глазами, но снова — Леви не видел в них того, что видел тогда: тихую надежду, искрящийся восторг... Сейчас глаза Эрена будто были мертвы — совсем ничего не выражали, как бы он ни пытался изобразить того, кем был когда-то. За свою жизнь Леви повидал много смертников — настоящих, а не таких, как Эрен в юности, который от неопытности лез на рожон, нет, он видел отчаявшихся, видел тех, кто гнался за смертью не для того, чтобы подразнить ее, а ради ее последнего удара. И сейчас в глазах Эрена Леви видел именно это — еще страх, отчаяние, боль, но Эрен будто смирился со всеми этими чувствами, и превалировало желание конца. И Леви пугал этот взгляд. – Если до этого мое сознание было помутнено по твоей милости, то в тот момент я совершенно точно обезумел. Смотрел на тебя, вспоминал нашу близость в этой самой воде и думал: что бы ни случилось — другого человека для меня существовать никогда не будет. Капитан, – Эрен спустился в воду и встал коленями на скамью под водой, устроившись между ног Леви и посмотрев ему в глаза: – Леви... Я был счастлив с тобой. Я не был счастлив до и не был счастлив после — только с тобой. Не представляю, как бы пережил все это, если бы не мог оглядываться назад и понимать, что мне есть, ради кого стараться, – Эрен вздохнул и уткнулся лбом в его живот, и Леви невольно впутался пальцами в его волосы на затылке.       – Почему ты так хочешь умереть? – шепотом спросил Леви.       – Я не хочу, – покачал головой Эрен. – Никогда не хотел.       – Тогда почему?..       – Помнишь, как ты принял решение взять меня под свою ответственность в ряды Разведкорпуса? Помнишь, почему ты так решил? Что тебя сподвигло?       – Конечно.       – И я это сделаю, капитан, – улыбнулся Эрен, подняв голову. – Я уничтожу их. Уничтожу всех титанов. Как всегда и хотел.       – Ты тоже наполовину титан, глупец.       – Это неважно, – чуть нахмурился Эрен, но улыбка с его губ не сошла и на секунду. – Я сделаю это, Леви. Я избавлю этот мир от титанов. Сделаю его лучше. Ты веришь мне?       Леви долго смотрел на него, но его занимало не признание Эрена, а его безжизненные глаза — это не давало покоя, не позволяло даже на мгновение задуматься над его словами.       – Как ты выглядишь сейчас? – Эрен посмотрел на него с замешательством. – Я хочу знать, как ты выглядишь сейчас, – добавил Леви с нажимом, и Эрен опустил глаза.       – Не хочу, чтобы ты помнил меня таким, – прошептал он, переплетая их пальцы. – Могу стать таким, каким был в Марли. Хочешь?       – Нет, – покачал головой Леви. – Покажи, как выглядишь в данный момент. Мои увечья ты видел, – напомнил Леви.       Эрен вздохнул и нахмурился, но медленно в его лице проявились изменения, и Леви едва удалось подавить эмоции, когда превращение завершилось.       – Эрен... – Леви взял его лицо в ладони и провел пальцами по шрамам на щеках. Эрен не поднимал взгляда, закусив губы. – Что с тобой стало, отродье... – Леви наклонился и поцеловал Эрена в шрамы, прежде чем оставить поцелуй на губах — сухих, холодных и безжизненных.       – Прости, – прошептал Эрен.       – За что ты извиняешься? – удивился Леви, и в одно мгновение окружающая его действительность изменилась: Леви сидел на скамье у небольшого дома посреди леса, Эрен стоял перед ним на коленях и все еще ласкался, прижимаясь лицом к ладоням Леви. – Где это мы? – Леви ничего не узнавал.       – В моих мечтах, – тихо ответил Эрен. – Очередная остановка в очередном заброшенном еще во времена титанов доме. Если бы мы истребили всех титанов, и на этом наши проблемы закончились, то мы с тобой отправились бы в путешествие — так я мечтал. Только ты и я. И неизведанные дали. И извиняюсь я за то, что это не стало реальностью, – он уткнулся лицом в грудь Леви и прижался к ней щекой, ласкаясь, словно котенок.       – Мы этого предвидеть не могли. – Леви пару мгновений обдумывал мечту Эрена — глупая, конечно, детская, но Леви не отказался бы и от нее. Вот только было уже слишком поздно.       Леви вздохнул, и Эрен поднял голову — тот Эрен, каким Леви помнил его по Марли, чуть грустным, с заострившимися чертами, с длинными волосами — не бледное, полумертвое чудище, а тот, с кем Леви просыпался по утрам долгое время. Вот только глаза...       – Ты научил меня этому, капитан: делать выбор и не жалеть о нем. И я очень тщательно подошел к этому выбору. И больше не сомневаюсь, – Эрен натянуто улыбнулся и провел ладонями по волосам Леви, следя взглядом за своими действиями. Он остановился ладонями на шее Леви и посмотрел в его глаза. – Все потери были не зря, капитан. Каждый шаг вел нас к этому моменту. И я рад, что часть пути я прошел с тобой рука об руку — иначе бы я не справился, – он наклонился ближе и осторожно прижался к губам Леви, замерев в таком положении на несколько мгновений, и Леви вдруг понял, что это значило — Эрен прощался. – Я уничтожу их всех, капитан. Освобожу этот мир от титанов. Чтобы ты и все остальные смогли спокойно жить. Спасибо, что проделал со мной такой длинный путь. Я так благодарен тебе. Не кори себя за наш разговор в подземелье — он был таким, каким должен был быть. Все слова, все движения были на своих местах. О нем я тоже не жалею — не жалей и ты. Главное — о чем и как мы говорили сейчас, – чуть улыбнулся Эрен. – Я надеюсь, что в памяти ты будешь возвращаться к этому разговору. Очень надеюсь. Я люблю тебя, капитан, – последние слова Эрен прошептал Леви в губы и вновь поцеловал его — так же мягко и невинно.       – Эрен...

***

      Леви почувствовал легкую тошноту от заполнивших голову воспоминаний, но внимание тут же привлекли тени разведчиков, о которых как-то упоминал Эрвин: будто они наблюдали за живыми, то и дело пробуждая совесть, без слов спрашивая, ради чего они все умерли. Леви, наконец, понял, ради чего. Эрен был прав. Этот болван...       Леви вновь швырнуло в новые воспоминания, которых прежде в его голове не было. Он даже подумал, что на время потерял сознание из-за боли и кровотечения и бредил, но воспоминания были такими реалистичными, что Леви понял — это все действительно было, Эрен действительно говорил с ним. Прощал его, признавался в любви, прощался...       Прощался...       Леви откинул голову на камень позади, и ему захотелось посильней удариться об него затылком, желательно — насмерть.       Этот болван попрощался с ним и предложил жить размеренной жизнью. Ему. Одинокому калеке.       Ради чего он выжил? Он ведь вообще ни на что не способен — почему выжил он, а не кто-то другой? Молодая бойкая Саша, например? Она была бы гораздо полезней для этого мира, чем беспомощный Леви. Или Ханджи, которая своим беспокойным умом могла бы обеспечить новое будущее для Парадиза? Почему он? Он бы так хотел отправиться в небытие следом за Эреном и разведчиками, которых видел среди пепла и пара. Для чего ему жить? Чтобы хоть кто-то помнил об Эрене — таком Эрене, которого знал только Леви? А знал ли Леви о нем хоть что-то — он ведь до последнего не понимал, чего тот добивается. Что бы ответил Леви, если бы кто-то спросил его об Эрене? Что он стал монстром? Несомненно. Но Леви знал его другим: нежным, упрямым, упертым иногда, любознательным, улыбчивым, мягким и ленивым по утрам, страстным ночью, восторженным, ласковым, меланхоличным, довольным, грустным, заботливым... Влюбленным. Любимым.       Леви знал его досконально — и не знал совершенно, одновременно. Как такое возможно?       Он вдруг вспомнил, как впервые увидел Эрена, и горько усмехнулся. Он едва подоспел на помощь троице и уже тогда заметил восторг в глазах Эрена. Или память играла с ним, и все было не так, просто прошедшие годы отпечатались даже на этом воспоминании? Даже если так, это не меняло того, что Леви в тот момент не имел ни малейшего представления, к чему приведет это пересечение взглядов.       И несмотря ни на что, Леви бы пожертвовал всеми этими жизнями вновь, лишь бы снова прожить эти годы со своим отродьем. Наверное, Леви тоже чудовище. Но как можно оставаться человеком, когда из твоей груди вырвали сердце?